Забытый эдикт

Ночная прохлада медленно таяла, рассвет окрасил желтоватые волны Рассанны в розово-алый. Река подернулась мелкой зыбью, белые ласточки прямо на лету хватали мошек, щелкал ножницами невидимый глазу садовник. Дик хлопнул ладонью по бронзовой крышке чернильницы, та вошла в пазы, тихо клацнув. За ночь он не смог выдавить из себя ни строчки для прощального письма Алве. Да и нужно ли тому его письмо? Дик как наяву представил себе холодное раздражение на красивом лице, небрежный жест, повинуясь которому скомканный лист полетит в корзину для бумаг, короткое «болван» или еще чего похлеще... Нет, определенно, герцог Алва обойдется без его последнего слова. Тем более нет ничего глупее предсмертной записки, когда ты уцелел или был насильно спасен. Дик потянулся до хруста в позвоночнике, поводил плечами, чтобы в занемелых от долгой неподвижности мышцах запульсировала кровь. Пора идти к укромной площадке на краю сада, где они с Манриком договорились драться. — Итак, дуэль будет продолжаться до тех пор, пока оба противника хотят и могут ее продолжать, — запинаясь, объявил Понси, когда на площадку вышел Дик вместе с сонным Арно. — В качестве оружия были выбраны шпаги. Секунданты в поединке участия не принимают. Традиция обязывает меня предложить, чтобы господа дуэлянты решили дело миром. Кавалер Манрик, не желаете ли принести извинения герцогу Окделлу? — Не желаю, — сухо проронил тот. — Я бы их и не принял, — произнес Дик довольно громко, ни к кому не обращаясь: по этикету с противной стороной и ее секундантом дозволялось говорить лишь через посредника. Манрик сбросил колет, демонстрируя, что, кроме рубашки, его тело ничего не защищает. Дик последовал его примеру. От волнения руки слегка подрагивали, на ладонях выступил пот, и Дик украдкой вытер их о камизу. Он обязан ранить Манрика, желательно как-нибудь поунизительнее, а когда тот будет валяться в лихорадке и маковом дурмане, прислать ему записку с угрозой, что, если он не откажется от планов жениться на Айрис, следующая дуэль будет уже со смертельным исходом. Пускай этот замысел не блистал гениальностью, Дик не знал, как иначе повлиять на судьбу сестры, не ставя ее в зависимость от своего проигрыша. Манрик встал в позицию и отсалютовал шпагой. Отзеркаливая его жест, Дик мысленно поблагодарил Арно — вчера они спорили до хрипоты, и хотя в конце концов каждый остался при своем, Арно все-таки не рассказал о дуэли Алве, как собирался сначала. И правильно! Это только его дело, его бой, его семья, и если Алва вздумает вмешаться, то сам получит вызов! Манрик не спешил атаковать, застыв в оборонительной позе. По словам Алвы, так поступали осторожные люди, желая, чтобы противник первым раскрылся и показал, на что способен. По уму Дик должен был повторить защитную стойку, но выказать трусость перед «навозником»? Нет уж! Люди Чести не размениваются на хитрости, а отцовское оружие не может подвести. Дик смело ударил снизу, намереваясь достать бледную щеку; Манрик коротким взмахом отбил его клинок и снова застыл истуканом. Вот же заячья душа! Дик попытался уколоть в плечо, бок, бедро — видя, какой нерешительный ему попался визави, он окончательно расхрабрился и поверил в свою удачу. Дик обрушил на противника серию быстрых ударов, и посреди особенно широкого выпада Манрик, не изменившись в лице, сделал обманное движение вправо. Дик отшатнулся, но Манрик только того и ждал: его шпага змеиным жалом рванулась вперед, выбив клинок из пальцев Дика. Окованный каблук вдавил витую рукоять в серый гравий. Дик недоуменно моргнул, потряс занемевшей кистью, задиристо глянул в темно-серые глаза: «Добьешь безоружного?» В ответ Манрик лишь презрительно искривил рот и опустил шпагу. — Господа, вы желаете продолжать? — вклинился давно забытый Понси. — Да! — рявкнул Дик. — Как угодно, — Манрик пожал плечами и отступил. Как ни унизительно было склоняться перед «навозником» и подбирать оружие, попранное его сапогом, Дик пересилил себя. За щелчок по носу следовало поквитаться. Теперь-то он будет глядеть в оба! Дик шагнул в сторону, желая развернуть Манрика к солнцу. Тот притворился, что поддался на увертку, а сам ударил сверху вниз у самого эфеса, и шпага Дика вновь выпала из руки, на солнце блеснул ободок браслета... Похоже, Манрик над ним просто издевался. По спине пробежали мурашки. За прошлые месяцы Дик слишком расслабился, привыкнув к тому, что рядом с Алвой он в полной безопасности. Он не раз мысленно сравнивал себя с птенцом в хрустальном яйце, который может видеть мир вокруг, но надежно защищен от внешних угроз; мечтал вырваться из своей скорлупы, забыв, что в вечер побега свобода едва не стоила ему жизни. Тогда смерть отвело чудо. Сейчас смерть смотрела на него с кончика остро заточенного клинка, и Дик больше всего на свете желал бы принять спасение из рук Алвы, пусть даже взамен тот вернет его в опостылевшую хрустальную оболочку. Удар. Непросчитанный, заранее обреченный. Лязг стали о сталь. Что бы ни крутилось в мозгу Дика, он должен сражаться. До конца. До победы или собственной гибели. Нельзя всю жизнь прятаться за чужую спину. — Господа, вы желаете продолжать? Солнечный блик, свист рассеченного воздуха. Клинок пронесся в волоске от шеи, почти взъерошил челку, очертил круг напротив сердца. Манрик с ним просто забавлялся. — Сударь, сдавайтесь. Для всех здесь присутствующих очевидно, на чьей стороне сила. — Нет! — Ну что же, видит Создатель, я этого не хотел. Дик замахнулся, и Манрик, легко отбив удар, вогнал ему шпагу под левую ключицу. Боли не было, было лишь странное тянущее чувство в груди, жар хлынувшей крови и позорная слабость в коленях. Арно подскочил к нему, подставил плечо, и Дик с облегчением на него оперся. Манрик достал платок и принялся оттирать кровь с тонкого лезвия. — Мы обязательно еще встретимся, — пообещал Дик, шумно дыша. — Мы встретимся и повторим поединок, когда я смогу держать оружие! — Не повторите, — ледяной голос заставил вздрогнуть всех. Алва стоял на песчаной дорожке, пальцы стискивали рукоять наведенного на Манрика пистолета. Сколько времени он наблюдал за схваткой? О Создатель, после такого разгрома ему должно быть стыдно даже называться учителем Дика! Манрик понимающе усмехнулся, как будто ни секунды не сомневался, что дуэль прервут, и Дику в очередной раз захотелось его убить. Алва неспешно пересек площадку, поочередно останавливая взгляд на каждом из нарушителей устава, словно выбирал, кого прикончить первым. Понси попытался слиться с ближайшим кипарисом, Арно ободряюще сжал ладонь Дика. Только Манрик продолжал довольно усмехаться. — Господин Первый маршал, я готов понести причитающееся мне наказание, — произнес он. — Всегда приятно видеть благоразумие у своих офицеров, — в тон ему отозвался Алва. — Я решу, как с вами поступить, в течение дня. Корнет Сэ, корнет Понси, будете отрабатывать строевой шаг вместе с новобранцами под руководством полковника Бадильо. Что касается вас, — он обернулся к Дику, — не обольщайтесь, что достаточно наказаны своей глупостью.