Забытый эдикт

Лишь после того как с лежанки напротив донеслось мерное сопение, Дик нашарил на земляном полу сапоги и, зажав их под мышкой, выбрался из палатки. Арно не проснулся, но Энрике, прикорнувший на циновке у полога, — точно огромный пес, — спросил в спину: — Вы куда, дор Рикардо? — Сейчас вернусь, спи, — Дик поднырнул под легкую занавесь, чтобы обуться уже с той стороны. Дорога до отхожего места заняла бы у него пять минут, значит, можно отлучиться на четверть часа, прежде чем Энрике забеспокоится. Дика тянуло отправиться в рейд вместе с Оскаром, но рискнет ли тот его взять? Для всех вокруг они с Алвой связаны узами, крепкими, как металл парных браслетов, и если вдруг с ним, Диком, случится беда, Алва сотрет виновника несчастья в порошок. Правда это или домысел — проверять не хотелось, кристально ясным было одно: навязываться Оскару нельзя, чтобы тот не подыскивал предлог для отказа. Словно ему и так мало неприятностей! Навязываться нельзя, но хотя бы пожелать удачи он имеет право? Палатки офицеров стояли в центре лагеря, защищенного неплотной цепью повозок и караульных постов. За ее границами, в травяном море, стрекотали цикады, мерцали светлячки, как отражение небесных огней, с шелестом омывали берег волны Рассанны. Дик застыл среди острокрыших домиков с неразличимыми во мраке флажками, прислушался. Вдруг он опоздал? Вдруг Оскар уже ушел? Невдалеке заголосила лягушка, треснул хворост в костре, до ушей долетел приглушенный разговор часовых, но звон упряжи или лязг мушкетов не вплетались в мелодию летней ночи. Малость ободренный, Дик направился к оврагу — возле него, будто специально, чтоб сподручнее было бежать, сегодня расположили авангард. Он замер, едва приметив краем глаза движущийся силуэт. Кто-то горбатый — да нет же, согнутый в три погибели — отделился от лошадей, шмыгнул через полоску лунного света. Кто это? Оскар не стал бы красться как уличный воришка. Кто-то из его людей отстал? Дик вгляделся во тьму: редкие отблески пламени превращали мешки с провиантом в горбы морисских верблюдов, жерла мортир — в драконьи шеи, а бочонки с порохом — в морды левиафанов. Он разозлился на свою фантазию — хорош вояка, сам себя напугает до закатных кошек! — и решительно зашагал следом за незнакомцем. Под подошвы сапог стелилась умятая трава, он ступал бесшумно — не скрипели даже кожаные вставки штанов для верховой езды; никто вокруг не шевелился. Дик потерял свою цель, чуть не споткнувшись о спящих вповалку солдат, но над бортиком ближней телеги возникла черная голова. Человек смотрел на курган, откуда еще вечером за армией следили бириссцы. За штанину несильно дернули. От испуга Дик вздрогнул, лишь чудом не ойкнув. Из тени котла, такого огромного, что при желании в нем поместилась бы баранья туша, высунулась рука, поманила в укрытие. — Что вы тут делаете? — он не видел того, кто прятался рядом, скорее чуял, как звери чуют сородича: словно бы теплой ладонью пригладили волосы: «Свой, свой, свой». — Гуляю, — в шепоте Алвы слышалась ехидца. — Как и вы, полагаю? Эта ночь удивительно приятствует прогулкам. Давайте помолчим и понаблюдаем за звездами. Под ребрами беспокойно забилось, по руке растеклась приятная слабость, и Дик ощутил, как касается кожи льняная сорочка, которую он надел еще утром и тогда же перестал замечать. Он сам не понял, что выставил локоть — прижаться, якобы случайно, — а почувствовав жар чужого тела, не отстранился. Алва склонил голову, так что волосы скользнули по рукаву Дика, нетерпеливо шепнул: — Смотри же. Его тон отрезвил. Человек у телеги привстал, принялся что-то отгребать от себя — в потемках Дик еле угадывал, как движется согнутая в локте рука, и вместе с этим вся фигура, видимая над бортиком, вспыхивала желтым по контуру. Неужели он пытается высечь огонь? Да нет же, для снопа искр выходило слишком ярко. Но что тогда? Уже зажег и теперь раздувает? От догадки сердце пропустило удар. — Он хочет устроить пожар? Собирается взорвать наш порох? — Если так, телегой он ошибся. На той одна солонина. — Что же он делает? Вместо ответа Алва резко надавил на его плечо, и вовремя: человек как раз обернулся, чтобы проверить, не проснулся ли кто из стрелков. Дик уперся лбом в прохладный бок котла. Алва знает о вылазке Оскара. Как теперь быть? Конечно, Оскар сглупил, погорячился, но нельзя же его за это расстреливать. Он не предатель и не пособник врага. Алва не станет зря губить талантливого офицера — шутка ли, получить чин генерала в двадцать четыре. Арно говорил: даже в его семье потомственных военных редко кто так быстро продвигался по службе. Тем временем человек сполз на землю, нырнув в непроглядную тьму. Похоже, стащил припасов и теперь побежит. Чего ждет Алва? Зачем сидит в засаде посреди собственного лагеря? Не дезертиров же он выслеживает единолично? Дик уже решился повторить свой первый вопрос, как вдруг черный силуэт возник на освещенной тропке между солдат — совсем не там, где должен был! Человек пробирался на четвереньках, держа что-то в зубах: продолговатый груз раскачивался вперед-назад, железные грани тускло поблескивали. Дик сморгнул. Двое стрелков, которые еще миг назад притворялись спящими, разом сели за спиной незнакомца. Один подал знак, рубанув воздух раскрытой ладонью, и оба кинулись на него, придавили к земле, не позволив и пикнуть. — Заткните ему рот и к огню, — Алва уже распоряжался на поле молниеносной битвы. — Хочу посмотреть на вражеского осведомителя. — Он поднял откатившийся в тень груз, обернулся к котлу. Поняв, что ждут только его, Дик встал. Потревоженные возней, просыпались люди: недовольно кряхтя, отрывали головы от седел и ранцев, спрашивали друг у друга, что стряслось. Алва велел всем отдыхать дальше и последним подошел к костру. — Знакомое лицо, не правда ли? — спросил он, будто речь шла о примелькавшемся в салонах вельможе. — Это Руди, — пробормотал Дик, польщенный тем, что его сочли достойным собеседником, а не помехой под ногами. Он был бы рад не узнать светловолосого денщика с разбитой губой, но тот за время похода достаточно намозолил глаза, чтобы запомниться в армии каждой собаке. — А это фонарь, которым он подавал сигналы облезлым господам с соседнего холма, — Алва поднял названный предмет повыше. — Такими часто пользуются воры, чтобы обносить богатые дома. Стоит открыть створку, и свет льется, куда вам нужно. Стоит закрыть — и ни один стражник не заметит подозрительного огонька. Руди требовательно замычал, но стрелок тут же успокоил его ударом в живот. Дик тяжело вздохнул. Чем бы Руди ни занимался, это бросало тень на репутацию Оскара, хотя возможно ли было навредить ей еще сильнее? Наверное, уже нет. А его собственной? Почему Алва молчит? Ведь очевидно же, к кому он шел, когда они повстречались. — Сигналы? Но для чего? — спросил Дик, готовый к тому, что сейчас ему укажут на место. Разбираться с предательством Руди и самовольной отлучкой командующего авангардом — не его ума дело. — Он предупредил бириссцев, что ваш приятель ушел из лагеря, — последовал ответ. — Возвращайтесь к себе. У нас осталось еще три часа для сна, а потом придется поспешить на выручку генералу Феншо-Тримэйну.