Вторая жизнь.

— Милый Бартемиус, — Гарри Поттер марал пергамент, держа перо левой рукой и периодически сажая кляксы. Мальчик не считал такое обращение слишком фамильярным. Что было хорошо для маггловской деловой переписки с англичанами, вполне сойдет и для послания Главе Департамента магического сотрудничества, тем более, что письмо было чистого вида анонимкой, написанной с целью шантажа. — Я знаю Вашу грязную тайну, — выводил герой волшебного мира кривые буквы, делая орфографические ошибки так, что все написанное выглядело жутко безграмотным. Если говорить и читать на английском языке мальчик мог уже свободно, то грамматику еще в полной мере не освоил. Но каракули были вполне читаемыми. — Мне прекрасно известно, что Вы выкрали сына из Азкабана и наложили на него заклятье Империус. Вы заработали себе пожизненный срок, — Гарри перечитал написанное и, глумливо улыбаясь, закусил кончик пера. — Если Вы не хотите, чтобы о Вашем преступлении стало известно широкой общественности, а жертва Вашей почившей супруги не осталась напрасной, Вам необходимо в течение полугода жениться и в ближайшие пять лет завести не менее двоих детей. Подпись Гарри, понятно дело не поставил. Потом немного подумал и дописал постскриптум: — Прекратите расчесывать волосы на пробор, Вас это не красит. Вот теперь дело было сделано. Мальчик скатал послание в аккуратную трубочку и перемотал его розовой лентой, завязав красивый бантик. Эту шелковую веревочку Гарри приобрел заранее, так как написание анонимки Краучу-старшему явилось заранее продуманной акцией. Во-первых, хотелось сделать этому волшебнику гадость, заставив нервничать, поставив его в безвыходное униженное положение. Такая небольшая месть за преступную служебную халатность, которая стала причиной десятилетнего несправедливого заключения Сириуса в Азкабане. Во-вторых, дети и новая жена заставили бы Бартемиуса лучше следить за старшим сыном, хотя бы для того, чтобы тех от него защитить. Александра Владимировна всегда считала, что Барти-старший расслабился и потерял бдительность именно потому, что жизнь не имела для него особого смысла, и мужчине было нечего терять. В-третьих, Гарри полагал, что совершает благое дело, спасая древний чистокровный род от вымирания. Поэтому, находясь в прекрасном расположении духа, мальчик поправил у себя на шее зеленый факультетский галстук, одернул мантию и встал из-за стола, за которым писал. Выйдя из библиотеки, где он, якобы, уроки делал, первокурсник отправился в школьную совятню. Птиц для общественного пользования, школьных сов, там обитало штук двадцать. Хрен бы кто потом нашел, кто отправил анонимку, даже если бы искал. Это было той причиной, по которой Гарри не послал это письмо до отъезда в Хогвартс. Сделав все, что хотел, маленький слизеринец отправился в «родные» подземелья, которые на ближайшие семь лет должны были стать его вторым домом. А куда еще могла отправить шляпа Гарри Поттера с душой Александры Владимировны? Едва коснувшись головы ребенка, она проорала «Слизерин!» столь отчаянно, словно боялась, что ее заставят передумать. Вообще, распределение произошло не так, как было описано в книге. Шляпа долго спорила с Драко Малфоем. Тот кивал головой, о чем-то ее просил и даже чуть не заплакал. — Слизерин! — произнесла та, в конце концов, с такой интонацией, словно тяжко вздохнула и хотела сказать: «Не слушается меня никто. Что же мне с вами делать?» — Представляешь! Она хотела отправить меня в Гриффиндор! — жаловался Драко Гарри, сидя в гостиной, а тот обнял мальчика за плечи и обозвал шляпу древней маразматичкой. Но про себя подумал, что прямолинейному и порывистому Драко Малфою, который говорил всегда то, что думал, и влезал, если считал это справедливым, в любую словесную перепалку или драку, размахивая именем своего отца, словно красным стягом, было самое место на Гриффиндоре. — Ути-пути, два голубка, — хихикал над ними до этого медитативно рассматривавший рыб Черного озера в гигантский иллюминатор, заменявший в гостиной Слизерина окно, Рон Уизли. Он тоже уговорил шляпу, предпочтя стать «мерзким слизнем», чем отдать лучшего друга в полное владение примазавшегося к ним Драко Малфоя. «Вот ведь змея», — в этой реальности мальчики друг друга не ненавидели, но между ними существовала здоровая конкуренция за внимание Избранного. Невилл Лонгботтом попал на факультет Хельги Хаффлпафф. На этот раз его пропавшую жабу искали всей толпой: объявившая поиски Гермиона, присоединившиеся к ней Рон, Гарри и Драко (бегать по вагону оказалось гораздо веселее, чем сидеть в купе и смотреть на однообразные пейзажи), нашедшие своего приятеля Малфоя Винсент Крэбб и Грегори Гойл и, собственно говоря, хозяин пропавшей тварюшки — Невилл Лонгботтом. В результате, чуть не затоптали несчастное земноводное в туалете. После чего накупили сладостей у разносчицы и набились в одно купе, как сельди в бочку. Но всем было очень весело и совсем не тесно. Когда зашел разговор о факультетах и распределении, Гарри сразу перехватил инициативу и рассказал про шляпу. Глядя на Невилла, он решил, что парню неплохо было бы похудеть, а перетаскивание навоза и копание в грядках для этого подходило идеально. Поттер, которому была прямая дорога на Слизерин, в чем он ни капли не сомневался, разродился речью о том, какие на факультете Хаффлпафф прекрасные теплицы с редкими растениями, как близко от их гостиной расположена кухня, где можно поесть в любое время дня и ночи. Стоит пощекотать грушу на натюрморте, висящем рядом со входом в гостиную — на нем появляется ручка и открывается дверь в царство вечного продуктового изобилия, которым повелевают радушные эльфы. А еще Гарри рассказывал, какой это дружный и сплоченный факультет, где нет интриг. В результате, Невилл Лонгботтом, любивший растения и мечтавший восстановить дедушкины теплицы, Гермиона Грейнджер, отчаянно желавшая найти себе друзей и впервые оказавшаяся в компании сверстников, принявших ее, Грегори Гойл и Винсент Крэбб, обожавшие плотно покушать, сплоченной компанией отправились к Помоне Стеббль. Через две недели Гермиона уже что-то активно внушала плетущемуся рядом с ней, словно собачка на поводке, Невиллу, а за ее спиной возвышались два телохранителя — изрядно отожравшиеся Винсент и Грегори. Первый искал ее одобрения, вторые у мисс Грейнджер систематически списывали домашние задания. На этот раз никаких проблем с социализацией у девочки не возникло, никто не хотел, обидев ее, получить в морду. Гермиона оказалась в выигрыше: вместо одного подкаблучника (в виде Рона), она получила целых трех. И с наслаждением доминировала. Глядя на это представление, умевшая без прямого нажима манипулировать людьми Александра Владимировна тихо посмеивалась. Люди притягивают обстоятельства и создают свое окружение, а не наоборот. Если ты готов бороться за собственное «Я», куда бы ты ни попал и с кем бы рядом ни оказался, то все равно останешься самим собой… Вернувшись из совятни в гостиную, Гарри развалился на диване и, глядя на Рона и Драко, яростно пытавшихся обыграть друг друга в волшебные шахматы, рассуждал о том, что у него остались две первостепенные нерешенные задачи. Во-первых, надо было обличить Квиррелла так, чтобы того забрали невыразимцы. И чем быстрее, тем лучше, от того невыносимо воняло чесноком и гниющей плотью. Ведь существовала вероятность, что этого волшебника еще можно было спасти от неминуемой смерти. Во-вторых, необходимо было как-то решить вопрос с неврастеником Снейпом. Александра Владимировна была убеждена, что если этот, прости Господи, профессор, не сменит свою манеру поведения на уроках и не прекратит самоутверждаться за счет учеников, оскорбляя их, в школе ему делать нечего. Гарри решил, что если мужчина не прекратит запугивать детей, то он потребует от профессора зельеварения, чтобы тот написал заявление на увольнение и покинул Хогвартс в качестве оплаты ему, сыну Джеймса Поттера, долга жизни.