Вторая жизнь.

«Он мог бы стать куда лучшим директором Хогвартса, нежели Дамблдор» — чем дольше Гарри слушал рассказы Горация Слагхорна, тем больше он утверждался в этом мнении. Возможно, если бы в теле мальчика жила душа маленького ребенка, то все, что он увидел бы — это тщеславного толстого старика в твидовом пиджаке, который хвалился тем, что учил сильных мира сего и стоял у истоков их карьеры. Но Александра Владимировна поняла совсем другое. Она разглядела увлеченного преподавателя, который выискивал талантливых детей и знакомил их между собой, помогал им связями, советами и устраивал их на перспективную работу после школы. А не бросал в никуда после того, как выделял несколько лет подряд. «Не думаю, что Альбус рассматривает вечерами колдографии своих выпускников» — Гарри решил, что профессор Слагхорн был куда более заботливым человеком, чем Дамблдор. В учениках и заботе об их карьерах состояла вся жизнь преподавателя зельеварения. «Почему же он тогда уволился?» — ответ напрашивался само собой, если знать о том, кто рассказал Тому Риддлу про хоркрусы. Гораций обвинял себя в том, что из-за его болтливости и доверчивости жизнь многих его подопечных сложилось трагически: умница Барти Крауч попал в Азкабан, любимая ученица Лили Эванс, столь удачно вышедшая замуж, была убита в спальне собственного дома. А сколько существовало подобных историй, про которые Гарри ничего не знал! «У этого человека есть совесть, в отличие от Дамблдора» — вряд ли Альбус проливал скупую мужскую слезу над колдографиями первого состава Ордена Феникса, глядя на юные лица волшебников, которым никогда не суждено было постареть. При этом, по-настоящему Гораций амбициозным или жадным никогда не был, не пытался никого подсидеть. Вся энергия Слагхорна, каковы ни были бы причины, была направлена на улучшение жизни его подопечных. Не всех подряд, конечно, а самых ярких, талантливых и трудолюбивых. Что показательно, Гораций не делал исключения ни для одного факультета, приглашая в клуб Слизней представителей всех четырех. — О чем Вы задумались, юноша? — спросил у Гарри бывший декан Слизерина. — О том, как Вы много хорошего для всех сделали, сэр — не стал кривить душой Гарри, хотя, со стороны это могло показаться подхалимством. — Правда, ведь если бы не Вы, многих из Ваших учеников не приняли бы на работу. Вы за них просили, заботились о них, интересовались, как они живут, — это была, отчасти, шпилька в адрес Дамблдора. Тот или не понял, или не подал виду, продолжая запивать чаем вкуснейшую сдобу. О том, что происходит в замке в то время, как он наносит визит Горацию Слагхорну, Гарри старался не думать. В данной ситуации это было абсолютно бесполезным занятием. «У Хуч до обеда назначены дополнительные занятия для первоклассников» — на уроки полетов в Хогвартсе действительно было отведено очень мало часов и преподавательнице иногда приходилось заниматься вне расписания. «МакГонагалл с десяти утра роется в архиве, спасибо Люциусу, Спраут в теплицах, Синистра, возможно, отсыпается после ночных наблюдений, Трелони из башни лишний раз не показывается» — мальчик, все же, себя успокаивал. «Уже полчетвертого вечера, а со мной никто не связался. Значит — все в порядке» — Гарри дал друзьям четкие указания — если запланированное проходит штатно, не пытаться общаться с помощью переговорного зеркала. — Я его беру с собой лишь для того, чтобы, в случае необходимости, предупредить заранее о внезапном возвращении Дамблдора, — объяснил он ребятам накануне.  — Как Вам, Гарри, нравится на Слизерине? — тем временем, расспрашивал мальчика Слагхорн. — Нравится, я живу в одной комнате с Роном Уизли, сыном Артура Уизли, и Драко Малфоем, — чей Малфой сын объяснять было не нужно. — Уизли на Слизерине? — удивился Гораций. — Думаю, он упросил шляпу отправить его вслед за мной, — пустился в объяснения Гарри. — Сначала Драко и Рон соперничали за мое внимание, а потом подружились. — Малфой дружит с Уизли? — мистер Слагхорн весь подобрался и словно помолодел лет на десять. Он начал погружаться в любимую стихию. — Да, Драко учит нас танцевать. Меня Министр Фадж пригласил на Рождественский бал в Министерство Магии. Если бы не Малфой, стоял бы я весь вечер у стенки, — нужные слова были сказаны. — Альбус, я подумал, — Гораций потянулся за засахаренной долькой ананаса. — Я согласен на твое предложение. Могу приступить к своим обязанностям, хоть завтра. Откроешь для меня камин в мои бывшие апартаменты? — Называйте меня теперь профессором, юноша, — мистер Слагхорн был похож на седого довольного моржа. Гарри обещал стать жемчужиной его, Горация, коллекции. Старик уже предвкушал: клуб Слизней, танцы, свежие новости из Министерства. Как же он скучал без всего этого! — Да, сэр! — ответил Гарри с искренней улыбкой. — Для начала надо подключить твой камин к моему кабинету, Гораций, — напомнил своему уже подчиненному Дамблдор. — Конечно, Альбус, — согласился тот, взмахнул волшебной палочкой и на месте стены с висевшей на ней картиной появился огромный камин, такой же высокий, как в вестибюле Министерства Магии. — Это для того, чтобы мне, старику, не сгибаться в три погибели. Кабинет директора Хогвартса, — произнес Гораций и вступил в зеленое пламя. Дамблдор и Гарри последовали вслед за ним. «Он этим маршрутом лет пятьдесят ходил» — подумал мальчик про своего нового декана. В кабинете директора прибывшие увидели ставшую уже привычной за много лет управления Хогвартсом Дамблдором картину: Минерва Макгонагалл, выполнявшая роль его заместителя, и глава попечительского совета, в данном случае — Люциус Малфой, склонились над горой бухгалтерской документации и что-то оттуда выписывали.