Вторая жизнь.

После окончания финального матча чемпионата по квидичу, Люциус Малфой отпустил Драко праздновать победу болгар (в этой реальности ирландцы им проиграли всего двадцать очков) к Блэкам, а сам наслаждался тишиной и покоем, надеясь выпить коньяка и почитать книжку. Но, какое там. Охранный периметр вокруг палатки Малфоя оказался нарушен, причем, у одного из пришедших был доступ, а у другого — нет. — Люциус, добрый вечер. Мы не помешаем? — Рабастан Лестрейндж откинул полог и в сопровождении похожего на итальянца мужчины вошел в комнату, которой было самое место во дворце, а не среди палаточного городка. — Позволь тебе представить Джонатана Страуда, он прилетел из Соединенных Штатов Америки, — мужчина посмотрел на Люциуса взглядом «я знаю, что ты знаешь, что я знаю». — Рад знакомству, — Малфой с преувеличенным энтузиазмом пожал «Джонатану» руку. — Где он, Люциус? — спросил «мистер Страуд» без всякого логического перехода. — Барти, ты меня с Лонгботтомами не перепутал? — хозяин апартаментов тоже не стал ходить вокруг да около. — О, прости, — тот закивал головой. — Я имел в виду, где он сейчас? — Бартемиус был похож на наркомана в ломке, который замер при виде дозы, которую ему могли ввести в любой момент. — Обещаешь вести себя хорошо, Барти? — Я отвечаю, — поручился Лестрейндж за любовника. — Значит, слухи не врали и вы, все-таки, вдвоем… — констатировал Люциус и в очередной раз поразился осведомленности Милорда. Ведь именно он выбрал для Крауча-младшего пристанище. Если честно, в данном случае Гарри просто попал пальцем в небо, подбирая члена закрытого клуба любителей татуировок в виде змей, который проживал бы обособленно и имел средства для того, чтобы без особых потерь для себя кого-то содержать. Но со стороны все выглядело иначе. Рабастан ничего не ответил. Зачем подтверждать очевидное? Он просто обнял Барти за талию. «Ох уж эти греческие страсти!» — Люциус в притворном смущении возвел глаза к своду палатки. — Пойдем, я вас провожу. Покажу, как мой сын празднует с друзьями победу любимой команды, — возле стоянки Блэков компания застала развеселую сцену. Сириус ползал вокруг палатки на четвереньках, сверху на нем гордо восседал один из тройняшек, двое других сыновей с воплями: «И меня! Я тоже хочу» — летели следом на детских метлах, удерживаемые смеявшейся матерью и возмущавшимся Кричером: «Молодым господам давно пора спать!» Над этой уморительной картиной весело хохотала группа подростков: три крепко сбитых высоких парня и красивая девушка с длинными каштановыми кудрявыми волосами (Лестрейнджа чуть не передернуло, ему на мгновение почудилась юная Белла). Стоявший в сторонке Драко от смеха уже согнулся пополам. Он был готов упасть на землю и кататься по ней, держась за живот руками, но его удерживали от этого деяния двое друзей — долговязый рыжий юный волшебник на вид лет пятнадцати и тот, ради кого Рабастан и Бартемиус сюда, собственно говоря, и пришли. «Он смеется?» — ни Лестрейндж, ни Крауч-младший никогда до этого не видели веселящегося Темного лорда. «Это точно — он?» В магазине волшебных перьев, куда они направились, согласно плану, считать мысли продавца оказалось довольно легко. Каково же было изумление Барти и Рабастана, когда они узнали, кому принадлежало перо, котором был написан текст на пергаменте! «Милорд в результате какого-то ритуала вселился в тело младенца и превозносится, как победитель самого себя?» — друзья-любовники решили, что их лидер стал жертвой своего собственного научного эксперимента. Такие события в мире волшебства случались сплошь и рядом. Но, одно дело понять, а другое — увидеть Милорда в образе радующегося жизни четырнадцатилетнего подростка. Оба мужчины находились в некоторой растерянности. — Налюбовались? Хотите присоединиться к веселью? Блэковским исчадиям ада как раз не хватает двух лошадок, — глядя на их изумленные лица, начал глумиться над приятелями Малфой. — Думаю, нам лучше удалиться, а то здесь станет по-настоящему жарко, — Барти заметил приближавшихся к палатке Алису и Френка Лонгботтом, которые пришли к Сириусу в гости, и набросил на себя и компанию чары отвлечения внимания. Увидев вновь прибывших, три высоких парня, которые до этого стояли рядом с кудрявой девушкой, напротив, попрощались с гостеприимным хозяином, который к тому моменту встал на ноги и взял на руки разыгравшегося сына. Фрэнк, хотел было, сказать что-то одному из уходивших подростков, но Сириус удержал мужчину и похлопал по плечу, давая понять: «Не спеши, все образуется». — Кребб, Гойл, отпрыск Лонгботтомов, — Люциус объяснил приятелям, кто есть кто в уходившей компании. Судя по всему, у последнего были натянутые отношения с отцом. — А девицу как зовут? — осведомился Лестрейндж. — Гермиона Грейнджер, отличница, очень талантливая, сильная и умная магглорожденная волшебница, — произнес Малфой менторским тоном, с легкой усмешкой в голосе, словно кого-то цитировал. — Понятно, — протянул Рабастан. «Быстро он нашел Белле замену» — волшебник решил, что Милорда привлекают женщины определенного типа. «А наша дурочка полагала, что она особенная» — ухмылка вышла горькой. — Ты не о том думаешь, — словно прочитал его мысли Люциус, — пойдем к Креббу с Гойлом, посидим, как в старые добрые времена. — Хорошая мысль, — Бартемиус, хлебнув из фляжки оборотное зелье, направился за Малфоем следом. — Чуть до инфаркта не довел! Хоть предупредил бы, — три часа спустя Гойл выпил огневиски залпом, глядя на истинное лицо «американца». — Рад видеть тебя живым, Барти, — он сжал мужчину в медвежьих объятиях. После этого Крауча душил в объятиях Кребб. — Вы это, полегче, — обратился к нему Лестрейндж. — Ты спрашивал про Гермиону Грейнджер? — тут же вернулся к прерванной теме обсуждения несколько флегматичный отец Винсента. — Хорошая, умная магглорожденная волшебница. Наших орлов в кулаке держит. — Угу. У моего все отметки — выше ожидаемого, — подтвердил Гойл, явно гордясь своим отпрыском. — Может, и жениться сыну на ней разрешишь? — спросил Барти с нескрываемым сарказмом. — Боюсь, там другие желающие найдутся, — спокойно ответил отец Грегори. «Хорошая, магглорожденная, держит в кулаке…» — эти три определения, употребленные в одном предложении по отношению к одному и тому же волшебнику, не очень вязались с теми образами Кребба или Гойла, которые Крауч-младший помнил, но те всегда, чтобы не происходило, оставались верными последователями Милорда. Не зная истинной подоплеки отношения отцов семейств к Гермионе Грейнджер, Рабастан заподозрил влияние Волдеморта, а реплика про других желающих поставила точку в подозрениях мужчины о том, является ли Гарри Поттер воплощением Темного Лорда. За Беллу стало по-настоящему обидно. Пусть она не любила Руди, но она была искренней, честной, неистовой в своей любви к Милорду, а тот так быстро нашел ей замену. «Вот если бы Басти действительно умер, и я когда-нибудь встретил бы магглорожденного волшебника, похожего на него, как бы я к нему относился?» Мужчине хотелось подумать, что он пользовался бы им и вытирал о замену ноги, но в глубине души чувствовал, что это не так, и относился бы он к этому неведомому похожему на Басти человеку очень хорошо. «Возможно, Милорд смотрит на эту девчонку и вспоминает Беллу?» — это было единственным объяснением, почему ненавистник магглов Волдеморт приблизил к себе грязнокровку. Лестрейндж успокоился, а вот Барти — не совсем. — Ты же входишь в попечительский совет Хогвартса? — спросил он у своего любовника, когда они портключом вернулись домой. — Да, пришлось, — подтвердил тот. — Надо было восстанавливать доброе имя. — В этом году будет проходить в Хогвартсе Турнир трех волшебников. Я это от отца слышал, — поведал Барти любимому. — Ты мог бы, как член Попечительского совета, наблюдать за приготовлениями к нему. — Допустим. Но я не хочу появляться в школе, — признался Рабастан. — При виде такой толпы детей, мне хочется сразиться с Аластаром Грюмом. Это лучше, чем видеть маленьких засранцев. — Тебе и не надо будет появляться там. Там буду я под твоей личиной, — сообщил Барти любимому. — Я должен убедиться, что мой подарок сова вручит именно Гарри Поттеру, ведь он мог заказать его для кого-то еще. «И, вообще, понаблюдать за ним хочу» — Крауч-младший до конца не был уверен, что правильно отгадал загадку, поставленную перед ним Милордом, и захотел последить за тем, кто, по идее, был его любимым учителем. Чтобы окончательно для себя прояснить — он это, или надо искать дальше.