Вторая жизнь.

«Кем был Волдеморт для своих сторонников?» — сидя за слизеринским столом на следующий день после приезда в Хогвартс, Гарри меланхолично размазывал по тосту сливовый джем. «Наверно, местные аристократы, это — что-то наподобие интеллигенции Российской Империи, представители которой маялись от скуки, рассуждая о лучшей жизни, периодически подаваясь в бомбисты, и устраивая убийства тех, кого обвиняли в бедах русского народа. Вот народ бы удивился… Темный Лорд был для них кем-то вроде массовика затейника, который куда-то направлял их застоявшуюся энергию» — Гарри был не уверен в том, что Волдеморт действительно ненавидел грязнокровок. «Погоду» на факультете во времена школьных лет Тома Риддла задавали помешанные на чистоте крови Блэки, взять, к примеру, ту же Вальпургу. Талантливый сирота, попавший на Слизерин, сначала мог не хотеть казаться белой вороной, а потом маска приросла и он пропитался идеями чистокровных, как бисквитный торт ликером. Поттер подозревал, что попади Том Риддл на Гриффиндор, то стал бы начальником Аврората, а на Рейвенкло — известным ученым. Бедный сирота был вынужден мимикрировать, в противном случае на Слизерине ему устроили бы травлю. Чем больше Гарри изучал интеллектуальное наследие Тома Риддла, которое попало ему в руки благодаря дневнику Регулуса Блэка, тем больше подростку хотелось пообщаться с хоркрусом-тетрадью, которая сейчас мирно лежала в сейфовой ячейке в Гринготтсе. Поттер даже придумал более-менее безопасный способ это сделать. На момент создания дневника Том Риддл еще не успел стать закоренелым преступником. Было очевидно, что смерть плаксы Миртл была случайной, а не запланированной. Хагрида Том подставил, так как боялся, что закроют школу. Но специалисты могли бы разобраться, что девочка умерла вовсе не от яда гигантского паука! «Возможно, если Тома поставить в такие рамки, в которых он будет вынужден меня слушаться, из него получится великий ученый?» — Гарри, а, вернее, Александре Владимировне, очень хотелось пообщаться с талантливым подростком и о многом его расспросить. Ведь о чем мечтал Том в школе? Чтобы его признавали особенным, самым лучшим. Чтобы его любили. Ведь и в Беллатрикс, и в Регулусе он разглядел именно преданность, восхищение и любовь к себе и ответил на них взаимностью. В конце концов, шестнадцатилетний Том Риддл был всего лишь эмоционально выхолощенным, не знавшим любви и ласки сиротой, злодеем он еще не стал. Тот мальчик, что был заключен в дневнике, еще не убивал своих отца, бабушку и деда, и дядю не подставлял. Размышляя подобным образом, Гарри периодически бросал взгляды на преподавательский стол, за которым вместо Бартемиуса Крауча-старшего, как представителя Хогвартса на турнире Трех Волшебников, сидел Бартемиус Крауч-младший под личиной Рабастана Лестрейнджа. Тот стал членом попечительского совета, сделав для школы крупное пожертвование. Гарри еще во время церемонии распределения заметил, как «Рабастан Лестрейндж» под неодобрительные взгляды МакГонаггал периодически прикладывался к фляжке, которую доставал из кармана. А Карта Мародеров окончательно разрешила сомнения слизеринца. «Хорошо, что Рону или Драко она не понадобилась, не говоря уже про Невилла. Не хватало еще, чтобы Барти швырнул мое имя в Кубок Огня. На этот раз — чтобы я прославился» — Гарри собирался выловить Крауча-младшего в коридоре после завтрака и приказать ему, сбросив «инкогнито», возвращаться домой. Но это делать не понадобилось. На стол рядом с Гарри спикировала почтовая сова, которая принесла в лапах посылку. Развернув подарочную упаковку, мальчик обнаружил под ней футляр, выполненный из черного дерева, в котором лежало вырезанное из такого же материала инкрустированное золотом самопишущее перо — точная копия того (Гарри про это знал из откровений Регулуса Блэка, этому событию был посвящен целый абзац завистливого нытья) какое Темный Лорд некогда подарил Бартемиусу Краучу на День Рождения. «Значит, Барти перестраховывался, Фома-неверующий» — Гарри не стал смотреть на «Рабастана Лестрейнджа», который жадно вглядывался в его лицо.  — Вот у тебя поклонники, — вздохнул Рон, — мне бы такое кто-нибудь подарил, — мальчишка явно завидовал. — Для этого тебе необходимо отбить Аваду Кедавру своим чугунным лбом, — констатировал Драко Малфой. После чего друзья продолжили завтракать, а Барти — мучиться сомнениями. «Он? Не он?!» — по окончанию трапезы мужчина слонялся из стороны в сторону вдоль берега Черного Озера, не находя себе места от волнения. — Жду тебя после обеда на восьмом этаже возле картины с танцующими троллями. Мне приятно, что ты помнишь мои подарки, — прожужжал материализовавшийся возле мужчины в виде гигантской пчелы патронус и рассыпался искрами. Сидевшие возле окна на уроке по трансфигурации студенты могли наблюдать довольно потешное зрелище — взрослый волшебник, член попечительского совета, подпрыгнул на месте, захлопал в ладоши, закружился вокруг своей оси, станцевал джигу, после чего, подскакивая на одной ноге, словно мальчишка, побежал к замку. «Наверно, ему к мадам Помфри следует обратиться. Кто-то его в шутку заколдовал. Возможно, близнецы Уизли» — считавший ворон Грегори в несолидно ведшем себя мужчине узнал отцовского друга, Рабастана Лестрейнджа. — Или это последствия воздействия на психику дементоров в Азкабане? — от дальнейших посторонних размышлений его отвлекла Гермиона Грейнджер. Гарри Поттер на трансфигурацию в этот день не пришел, он ее прогулял. Ему надо было придумать, как сделать так, чтобы Барти его не разоблачил. «Необходимо срочно дать ему какое-нибудь очень сложное задание» — Малфой, к примеру, в маггловской финансовой системе чувствовал себя уже как рыба в воде, Кребб и Гойл работали над магическим управлением маггловским вооружением и защитой от него (над ядерным оружием Гарри им экспериментировать запретил, остальное было возможно). «Барти следует заняться генетикой и, особенно, вопросами клонирования и суррогатного материнства так, чтобы ребенок имел родителями сразу двух отцов, а генетического материала матери в нем не было» — Поттер полагал, что это область науки создана явно не для средних умов и станет для Крауча-младшего интересным вызовом. «Да, пусть он докажет мне, что умнее магглов» — Гарри ехидно захихикал (вернее не он, а Александра Владимировна) и начал собираться на встречу с «учеником».