Вторая жизнь.

Под конец вечера, пустив в ход все свое обаяние, Том был более-менее уверен в том, что понравился Луне и напросился, сославшись на то, что время позднее, провожать ее до дома. «Если бы моя мама не вышла из дома одна, то с ней не случилось бы ничего плохого» — у юного Риддла изменилась фобия. Раньше он боялся смерти, а теперь опасался за барышню Лавгуд. Если бы с юношей работал опытный психолог, тот сказал бы, что произошел перенос. Во время романтичной прогулки через цветущее вересковое поле, во время которой Том наколдовал для Луны летавших вокруг нее красивых, светившихся в темноте серебристых мотыльков, он успел узнать о девочке многое. Что ее отец владеет журналом «Придира», а мама работает в Отделе Тайн. Луна Лавгуд к тайной радости Риддла, который не перестал быть снобом, оказалась чистокровной и училась на Рейвенкло, причем очень хорошо. «Обязательно надо принять наследство и отреставрировать отцовский дом» — получивший консервативное воспитание Том Риддл считал, что чистокровные и небедные Ксенофилиус и Пандора Лавгуд неизвестно за кого свою единственную дочь замуж не отдадут. Это было той причиной, почему он никогда не ухаживал ни за одной девушкой в Хогвартсе, особенно со своего факультета. Тому постоянно приходилось врать и изворачиваться, скрывая свое социальное происхождение. Он прекрасно понимал, что стоит ему начать уделять знаки внимания той же Вальпурге Блэк и кто-нибудь это заметит, его больше не пустят на порог ее дома. А там находилась великолепная библиотека и кормили вкусными обедами. Поэтому юноша предпочитал не рисковать. Но, несмотря на отсутствие романов, девственником он не был. В приюте многие воспитанницы, несмотря на все усилия мисс Коул не допускать подобного, лет в шестнадцать начинали заниматься проституцией. Иногда они беременели, или, что было гораздо хуже, могли подцепить стыдную болезнь. Поднаторевший в зельеварении Том Риддл помогал юным путанам в таких ситуациях, обменивая «тибетские таблетки», как он их называл, на вполне определенные услуги. Сейчас же, благодаря его взрослой версии, которая носила в данный момент имя Гарри Поттер, все изменилось. Том Риддл попал в общество людей, которых он охарактеризовал, как порядочных, радушных и хороших, и имел счастье общаться с ними на равных, не завираясь и не выкручиваясь, боясь быть разоблаченным в любой момент. Вечерняя прогулка с девочкой-колокольчиком из приличной семьи Луной Лавгуд была для Тома чем-то, не вписывающимся в его картину мира. Еще совсем недавно об общении с подобной барышней он не мог даже мечтать. Поэтому вел себя с ней так, как по представлениям Тома Риддла, должен был себя вести джентльмен. — Он старомодный, словно из прошлого века, — делилась Луна своими впечатлениями о нем с матерью перед тем, как лечь спать. — Но он очень милый. Его зовут Томас Марволо Гонт—Риддл. Он будет учиться в Хогвартсе на шестом курсе. Как ты думаешь, его распределят на Рейвенкло? Общаясь с Артуром Уизли на протяжении недели, Люциус Малфой о своем бывшем недруге узнал много нового и интересного. Но больше всего шокировало надменного аристократа то, сколь виртуозно Начальник отдела по контролю за незаконным использованием магии несовершеннолетними манипулировал магглами, ускоряя процесс получения Томасом Марволо Гонтом-Риддлом документов и вступления им в наследство, и как мастерски менял маггловским чиновникам память после этого. И все это — на совершенно законных основаниях, с полного одобрения Министерства, ни капли не превышая своих служебных полномочий. «Он с ними, как с животными обращается» — констатировал Люциус Малфой. В результате, мужчина пришел к выводу, что Артур Уизли не является магглолюбцем, а всего лишь ратует за гуманное с ними обращение. Поняв это, бывший хулиган, обожавший зачаровывать маггловские вещи с тем, чтобы те пугали своих владельцев, признал Уизли достойным уважения волшебником. — Артур, — спросил как-то раз Люциус, решившись на неформальное общение с Уизли. — Что ты почувствовал, когда у тебя родилась Джинни? — В моей жизни появилась определенность, — сознался многодетный отец, вспоминая времена, когда он, будучи очень бедным, понял, что его жена больше не станет рожать, так как получила долгожданную дочку. — Да, определенность — это важно, — согласился Малфой. Нарцисса собиралась снова беременеть при полной и единодушной поддержке ее матери, отца, многочисленных тетушек и семейных портретов. От былой стройности миссис Малфой остались одни воспоминания. «Еще фунтов семь и будет Молли Уизли» — вздыхал Люциус про себя, а жену уверял, что ее ничуть не портит полнота. «Может быть, она родит девочку и похудеет?» — надежда всегда умирает последней. Для Томаса Марволо Гонта-Риддла в это волшебное лето все складывалось счастливо и удивительно. Спустя неделю после переезда Тома к Артуру Уизли, опекун вручил ему маггловский паспорт на имя Томаса Марволо Гонта-Риддла, который для жителя британских островов был, в общем-то необязательным, а также документы на владение двумя земельными участками, и домом, построенным на одном из них. «Теперь я настоящий лорд» — подумал юноша, прижимая к груди драгоценные бумажки. Но самым захватывающим и значимым для Тома стало изготовление в его присутствии специально для него волшебной палочки. Юноша, глядя на то, как работает Оливандер, был готов поклясться, что тот прекрасно понял, кто перед ним находится, но решил разумно промолчать. — Тис невозможно убить, — сказал Мастер, вручая Тому результат своих трудов. — Если остается корень, он вырастает заново. А феникс — это волшебное существо, которое возрождается. Удивительно сочетание, юноша, — старик посмотрел Риддлу прямо в глаза. — С вас сорок галеонов, индивидуальный заказ, — Том уже, было, полез в сумку за деньгами. Накануне Гарри вручил ему показавшуюся сироте астрономической сумму — пятьсот галеонов, но Люциус Малфой, который ходил с сыном Милорда по магазинам, расплатился сам. Чудный новый мир оказался щедрым и гостеприимным. В Министерстве Магии Томаса Марволо Гонта—Риддла ожидало новое потрясение. Люциус Малфой провел его в Отдел по наследственным спорам, где юноша предъявил свои маггловские документы, а так же поклялся, что появился на свет благодаря Томасу Марволо Риддлу, сыну Меропы Гонт. Именно так, слово в слово, Гарри настаивал на строгости формулировки. После чего Тому вручили некогда принадлежавший его деду медальон Салазара Слизерина. Вслед за этим попросили подписать бумагу, по которой он, Томас Марволо Гонт-Риддл, отдает в бессрочную аренду Министерству Магии реликвию, известную, как кольцо Гонтов, и получает за это компенсацию в размере восьмисот галеонов в месяц. Вспомнив наставления своего второго «Я», а также про то, что подобный доход убирает все препятствия на дороге к женитьбе на девушке из хорошей семьи (Луна после окончания школы мечтала путешествовать), юноша согласился. Хотя, подписывая согласие, которое тут же улетело на визирование к Артуру Уизли, Том испытал двойственные чувства. Но когда узнал, что обещанные суммы будут поступать в его ученический сейф и он сможет воспользоваться ими сразу и без ограничений, бывший бедный сирота окончательно повеселел. Остаток лета он провел весело и беззаботно. Как и предупреждал Гарри, в доме Уизли собиралось много молодежи. Иногда к уже известной Тому компании присоединялись четыре девочки: сестры Дафна и Астория Гринграсс, а так же Ханна Аббот и Сьюзен Боунс. В этом случае никто не играл в «Пни гнома». На улицу вытаскивали старый патефон и начинались танцы. Изредка портключом прибывал знаменитый Виктор Крамм, в эти дни Гермиона Грейнджер оказывалась потерянной для общества. Жизнь Тому Риддлу казалась настолько прекрасной, что иногда он думал, что все не по-настоящему. Что он проснется от того, что его потрясет за плечо мисс Коул и попросит «тибетские» таблетки от похмелья. Повзрослев, юный Риддл оценил усилия этой женщины. Какой бы та ни была, но они не мерзли в приюте, не ходили ободранными и голодными, да и били их немного, не больше, чем «домашних» детей в школах. А то, что еда была не слишком вкусной, а одежда не новой. Где взять деньги на лучшее? Конечно, мисс Коул бухала, но людей без недостатков нет. Те времена, когда они с директрисой приюта панически боялись друг друга, давно прошли. Но потом Том просыпался в уютной спальне дома Уизли и вспоминал, что мисс Коул умерла, а мемориальная доска с ее именем висит на стене отремонтированного на деньги спонсоров приюта для жертв семейного насилия. Именно так теперь именовалось это старейшее в Лондоне учреждение. Если Риддлу становилось совсем грустно, он доставал из купленного в Косом Переулке, солидного, обитого кожей с медными уголками сундука свадебную фотографию своих отца и матери, которую ему отдал Гарри Поттер. На ней были изображены красивый, наряженный во фрак мужчина действительно очень похожий на Тома и девушка с несколько резковатыми чертами лица в белом свадебном платье и роскошной кружевной фате. (Создававший этот шедевр Гарри Поттер изрядно помучился, работая в фотошопе). К фотографии прилагалось письмо: «Дорогая мама. Я не могу больше оставаться в вашем с отцом доме, так как не смогу выполнить обязательства неосмотрительно принятые мной перед Джорджианой. Единственным извинением мне может служить лишь то, что я собираюсь жениться на женщине, которую люблю больше жизни и вместе с которой собираюсь ее прожить. Твой недостойный тебя, но любящий сын Том». Письмо, в отличие от фотографии, было настоящим и щедро полито слезами скандализированной бабки Тома. В его нахождении Гарри очень помогла заметка из дневника Регулуса Блэка. «Милорд настолько ненавидит магглов» — писал тот, — «что говорит, что ему противно дотрагиваться до маггловской переписки» — наверно, Волдеморт действительно очень доверял своему аманту, раз пустился в подобные откровения. Проникнув под мантией невидимкой в дом Риддлов, Гарри действительно обнаружил в комнате бабки Тома Риддла перевязанную бечевкой, отсортированную по годам, сложенную в ящики корреспонденцию, полученную миссис Риддл. И тщательно отобрал и уничтожил все письма, где обманутый мужчина выпрашивал прощения у родителей, ссылаясь на «околдовавшую его ведьму, мерзавку Гонт» которую он «прогнал от себя». Только вот о том, что его жена была при этом беременной, Том Риддл Старший никому не рассказал. «Редкостный подлец» — констатировала Александра Владимировна, сжигая в камине эти жалкие эпистолы. Так что Томас Марволо Гонт-Риддл никогда не узнал об этих мрачных страницах взаимоотношений своих родителей. Для него они навсегда остались молодыми, красивыми, влюбленными в друг друга и трагически разлученными судьбой. Август промелькнул незаметно. Все свое время Том делил между улучшением изобретений близнецов, долгими разговорами с Артуром Уизли о тонкой науке модификации памяти и ухаживанием за Луной Лавгуд. Том очень переживал, что не сможет общаться с ней в Хогвартсе так много, как ему хотелось бы. Поэтому не было ничего удивительного в том, что когда юноша с немалым трепетом в душе приехал в школу и во второй раз в жизни проходил процедуру распределения, Шляпа, ехидно прокомментировав: «Что я тебе говорила, Том?» — громко выкрикнула: — Рейвенкло!