Вторая жизнь.

— Я буду называть тебя, Кори, мышонок, — довольно улыбнувшись, ответила Инесс, с удовольствием разглядывая забывшее, как дышать, робкое создание, сидевшее перед ней на кушетке. После чего потрепала Корнелиуса по щеке, несильно сдавив ее пальцами. Ладонь миссис Фадж скользнула вдоль шеи юноши. Женщина пропустила короткие волосы «мышонка» от затылка к темени сквозь пальцы и легонько сжала у корней, внимательно наблюдая за реакцией на боль. У моментально «поплывшего» от этой невинной ласки Министра Магии мурашки побежали вдоль позвоночника, скручиваясь узлом где-то в районе паха, вызывая мучительную эрекцию. Твердеющий член оказался зажат в тиски тесных магловских штанов, Корнелиусу захотелось его поправить, но он не осмелился ерзать по скамейке и сидел, закрыв глаза, прислушиваясь к ощущениям. «Такой чувствительный» — зверь в душе Инессы довольно урчал, выпуская когти, желая их поточить о невинную жертву. Но еще слишком рано. Женщина перестала гладить Корнелиуса по голове, положив руку на его тощее колено. — Хорошо, госпожа Ирис, — опомнился мистер Фадж и открыл глаза. Инесс смотрела нежно и одобрительно, их взгляды снова встретились и, как много лет назад, Корнелиусу показалось, что он куда-то падает. — Выпей шампанского, Кори, — ладонь Инесс переместилась с колена юноши выше, на внутреннюю часть его бедра. — Очень вкусно, спасибо, — Министр Магии выпил залпом бокал, потом еще один и еще один. И, вроде, отпустило. Даже то, что пальцы Инесс через ткань джинсов при всех мнут его член, не казалось Корнелиусу чем-то ужасным. Он уже был близок к развязке… — Я думаю, для начала хватит, — Инесс отняла у юноши бокал с шампанским, прекратив его ласкать, так и не доведя до разрядки. Кончивший мужчина, да еще опьяневший, стал бы вялым и безразличным, а это был не тот эффект, к которому она стремилась. Нижнему можно позволить испытать оргазм только в конце сессии и то, не всегда. Нижнего надо держать возбужденным, фантазирующим и в вечном напряжении — это правило ее еще ни разу в жизни не подводило. Как бы ей не нравился Кори, себе изменять она не собиралась и сейчас. Поэтому просто усадила юношу с собой рядом на диван и переплела с ним свои пальцы, показывая всем присутствующим верхним дамам в зале: «Занято, мой». — Хватит, — приказала она оставшемуся безымянным для Слагхорна и Фаджа пажу, который успел очистить языком ноги Джеки от спермы и сейчас с энтузиазмом обрабатывал его член, пропуская глубоко в горло. — Дорогой, — обратилась она к развалившемуся в кресле обнаглевшему нижнему. — Тебе не кажется, что ты должен быть наказан? — Как прикажете, госпожа, — по похабной улыбке на губах и заблестевшим глазам, стало очевидно, что к предложению своей верхней Джеки отнесся с огромным энтузиазмом. Он, можно сказать, весь вечер нарывался. — Кто хочет наказать нашу звезду? — обратилась Инесса к залу. — Позвольте мне, госпожа Ирис, — быстро вызвался Гораций, пока его не опередили. Сделать это у него были весьма веские причины. Он узнал тайну семейной жизни Корнелиуса Фаджа, крайне пикантную, скажем так, тайну. А знать что-то лишнее про Министра Магии было чревато последствиями. Гораций Слагхорн не хотел, чтобы кто-то поработал с его памятью и стер столь милые сердцу, приобретенные в этот замечательный вечер воспоминания. Поэтому надо было и на себя дать милому Корнелиусу какой-нибудь компромат, чтобы восстановить статус-кво и стать для Фаджа неопасным. Чтобы тот мог про него, Горация, в случае чего, тоже что-нибудь рассказать. И потом, ничто так не сближает, как успешно совершенное преступление или аморальные запретные развлечения, если конечно их участники не мучаются угрызениями совести и не желают ее облегчить. Именно поэтому Директор Хогвартса решил принять участие в публичной БДСМ сессии, тем более, развращенный и наглый Джеки свое наказание заслужил целиком и полностью. — Как же Вы собираетесь это сделать, Август? — в соответствием с правилами клуба присутствие верхних мужчин на фемдом-вечеринках было запрещено, но Инесса всегда делала исключения для активных геев. Навязчивой фантазией многих сабов было то, чтобы их отымел в зад мужик на глазах у их хозяйки. Но нижние, как правило, были боттомами и у них друг на друга не стояло. Поэтому, присутствие активных геев на вечеринках вносило в них приятное разнообразие и позволяло всем участникам получить искомые ощущения. — Я думаю, что столь дерзкому молодому человеку вполне подойдет порка тростью, — констатировал Директор Хогвартса. — Вы умеете работать тростью? — уточнила миссис Фадж. Все же, девайс был очень травмирующим в неумелых руках. — У меня большой навык. Но если Вас что-то смутит, Вы меня остановите, — Гораций поспешил успокоить женщину, которая беспокоилась о здоровье своего нижнего. — Стоп слово «красный», — у Инессы оставались некоторые сомнения, но за тростью она послала. — Устраивайтесь на кушетке поудобнее, Джеки, не стесняйтесь. Ложитесь вдоль нее. Крепко держитесь за ножки. Или, может быть, Вас привязать? Глядя на Слагхорна, Корнелиус Фадж словно провалился в прошлое. Точно так же декан Слезирина обращался в факультетской гостиной к заслужившим порку хулиганам. Первые шесть лет обучения Министра Магии в Хогвартсе директорствовал Армандо Диппет, весьма благосклонно относившийся к телесным наказаниям. Их было несколько видов. За особые проступки, альтернативой которым было отчисление из школы, провинившихся отправляли к Принглу в подвал. Там обнаженных, облаченных лишь в защитные, прикрывавшие чресла фартуки учеников подвешивали за руки, после чего смотритель Хогвартса бил их бичом. На памяти Корнелиуса такой экзекуции провинившихся подвергали всего два раза (о наказаниях объявляли в большом зале с целью повышения дисциплины), и оба раза, по слухам, за попытку изнасилования. Еще подобное наказание, согласно правилам, полагалось за нанесение тяжких телесных повреждений или попытку непредумышленного убийства. Еще очень не везло застуканным после отбоя влюбленным парочкам. К таким нарушениям мистер Диппет относился с особым пристрастием, не желая иметь проблемы с родителями из-за беременных учениц. Пойманных влюбленных тоже отправляли к Принглу, который заковывал несчастных в колодки, а по истечение срока наказания порол по обнаженным ягодицам девушек розгами, а юношей — ротанговой тростью. Сколько после этого было разбитых сердец и поломанных судеб! Но предшественник Дамблдора яростно блюл нравственность. Много лет спустя Рита Скиттер по заказу и благодаря рассказам подобным образом наказанных и опозоренных девиц напишет книгу: «Армандо Диппет: идеал или идиот»? — где выставит бывшего Директора Хогвартса тайным импотентом, садистом и педофилом. За менее серьезные нарушения Прингл порол учеников ротанговой или обычной деревянной тростью (в зависимости от тяжести проступка) поверх одежды в присутствии всей школы в большом зале. Обычно экзекуции происходили по субботам. Но таким наказаниям подвергались лишь маглорожденные, а также полукровки и чистокровные ученики, чьи родители не могли похвастаться связями, капиталами или древностью крови. Детей же членов попечительского совета, а так же отпрысков древних магических семей пороли исключительно в их факультетских гостиных. Обычно это делали или деканы, или старосты старших курсов. Очень большое количество таких учеников распределялось на факультет Слизерин, поэтому их наказание ложилось на плечи Слагхорна. Гораций взял за правило самому пороть всех своих подопечных, невзирая на положение в обществе их родителей, так как не желал отдавать слизеринцев на расправу злобному Принглу. Слагхорн никогда не устраивал из наказания шоу, довольствуясь лишь случайными наблюдателями, не откладывал экзекуцию на несколько дней, чтобы дети не ходили под гнетом неминуемой расправы, часто бил в полсилы, иногда просто имитировал удары, за что прослыл добряком. Когда Диппет пенял декану Слизирена на его мягкотелость, тот отвечал заученными фразами: «Неизвестно, кем они станут, когда вырастут. Зачем нам в будущем неприятности?» — на что Армандо неизменно соглашался. Корнелиус всегда был наблюдательным, поэтому, еще будучи учеником, пришел к выводу, что его декан не одобряет физические наказания, поэтому очень удивился проявленному на вечеринке Слагхорном энтузиазму. На самом деле причина доброты Слагхорна таилась в другом. Каждый раз, еще со студенческих времен, когда он был всего лишь старостой факультета, во время порки мальчика Гораций испытывал мучительную эрекцию. Пару раз по молодости лет, глядя на подрагивающие ягодицы наказываемого, Слагхорн был готов кончить прямо во время экзекуции. Не опозориться ему помогла лишь огромная сила воли. Потом, удовлетворяя себя рукой в ванной, представляя себе возможное продолжение наказания, кончая и уничтожая заклинанием следы собственной невоздержанности, староста, а затем декан Слизерина ощущал себя грязным, отвратительным типом. Но, поскольку каждый судит по себе, в тех же самых пристрастиях он подозревал предшественника Филча. Слагхорн не мог допустить, чтобы этот презренный злобный сквиб получал сексуальную разрядку, глядя на какого-то ученика его факультета. Поэтому экзекуции производил только внутри факультета и с радостью воспринял отмену физических наказаний. Альбус Дамблдор избавил Горация от соблазнов. Начавшему стареть, растолстевшему декану остались лишь воспоминания. Сейчас же перед Слагхорном на кушетке лежал развратный, отдавшийся ему в кабинке туалета магл, который явно рассчитывал получить от порки удовольствие. Гораций после шампанского стал немного «подшофе», психологические барьеры спали и обретший на неопределенное время молодое тело Директор Хогвартса не преминул воспользоваться случаем.