Хью

Вопрос девушки заставил Хью на какое-то время просто замолчать, и невозможно было догадаться по этой его реакции: удивился ли он, обрадовался ли, огорчился или обеспокоился? Его металлическое лицо ведь не выражало эмоций. — Ты очень наблюдательна, Бетти, — вышел наконец из неподвижных губ его добрый голос. — Да, я не машина. Вернее, машина, конечно, но был раньше человеком. — Как же это возможно? Снова чудеса? — Бетти осенила себя крестным знамением и отошла на несколько шагов назад, испуганная и растерянная. — Нет, не чудеса, — пробормотал Хью. — Только чистая наука. Наука будущего. Хью рассказал Бетти, что на самом деле он и его друзья прибыли из будущего времени, где возможны такие вещи, о которых в нынешнем и не мечтают. Например, ученые смогли оживить робота, чтобы не дать умереть человеку, то есть Хью. — Но теперь от меня остался только мой разум, перенесенный в металлическую оболочку. Мое сознание. — Твоя душа? — Ну, можно и так сказать, — усмехнулся голос. — Но в моем времени принято говорить «сознание»… — В ваше время не говорят «душа»? Перестали говорить о ней? Чем же заменили это слово? Хью отрицательно замотал головой: — Его не заменили. Просто выбросили. Само понятие, которое обозначается этим словом, больше никому не нужно. — Какой ужасный мир, не хочу, чтоб так было! — нахмурилась девушка. — И как только можно там жить! — Ну, не ругайся так. Остались люди, хоть и не так много, которые до сих пор верят в существование души у человека. Я — один из них. Что же еще, как не душа, заставляет меня смотреть в небо? — Если в том мире есть такие люди, как ты, значит, еще не все потеряно, — улыбнулась Бетт. Она с нежностью посмотрела на букет цветов, все еще находившийся в ее руках. — Нет, потеряно. Если мне с друзьями не удастся уничтожить источник болезни и остановить вирус на нынешней стадии, когда им заболело лишь несколько человек, тогда для моего мира все потеряно. Мы умрем. — А что случилось с тобой, когда тебя заковали в эти… железяки? Ты тоже заболел? — Мне не хотелось бы рассказывать. Это печальная история, Бетт. — Но что-то еще осталось от тебя-человека? Например, голос. Чей он? — Голос мой. Еще при жизни моя речь была записана и разбита на отдельные образцы звуков. Так что теперь, когда я хочу что-нибудь произнести, устройство внутри этого корпуса, — Хью прикоснулся ладонью к груди, — выдает мою речь, как если бы я говорил то же самое при жизни в теле человека. Девушка с удивлением слушала робота. Она приоткрыла рот и недоуменно приподняла бровки. — Да, я знаю, тебе кажутся невероятными все те вещи, что я рассказываю, — кивнул ей Хью. — Но здесь нет ни капли чудесного. Наука не стоит на месте. Она развивается постоянно, и этот процесс, ни на секунду не прекращаясь, привел к тому, что людям моего времени стали доступны и подвластны такие явления, которые нынче кажутся чистым волшебством. — Неужели? И какие же это явления, например? Бетт захотела знать подробности, и Хью ничего не оставалось, как приняться за спонтанный, не готовившийся заранее рассказ. Он поведал о том, что человек будущего сможет летать по воздуху на специальных машинах и за несколько часов оказываться в другой части света. Подниматься в небо, а приземляться на другой стороне Земли или вообще на Луне. Рассказал также о возможности поговорить с человеком, находящимся в любом месте Земли, и не только поговорить, но даже увидеть его, «словно заглядываешь в окно его дома». О достижениях науки, электричестве и рентгене, о развитии промышленности, о распространении и смешении культур. О том, что создано множество полезных машин: одни — стирают белье, другие — моют посуду, третьи — обогревают дом, четвертые — готовят еду, пятые — подбирают сор с пола, ну, и так далее. Бетт была в восторге от этих последних известий. Она просила подробно разъяснить ей принцип работы каждого из устройств и призналась, что безумно завидует хозяйкам-современницам Хью. — Но в самом главном все осталось по-прежнему, — подытожил рассказчик, тон его стал грустным. — Решающее значение по-прежнему имеют деньги и грубая физическая сила. Несмотря на весь этот просвещенный гуманизм, войны на Земле идут и поныне. А пользы от большинства изобретений никакой. У людей появится куча свободного времени, но они будут тратить его впустую, на игры и забавы.

***

Вернувшиеся приятели Хью застали его за разглядыванием неба. Был глубокий вечер. — Ребят, вы видели эти звезды? У нас звезд уже не различить из-за постоянной пылевой и дымной завесы вокруг Земли. Здесь же они жутко яркие, и небо как на ладони! — Парни сели на траву возле дома и задрали головы кверху, чтобы разделить с Хью восторг от созерцания созвездий. Но скоро это занятие им наскучило, снаружи остался лишь робот, который побрел по тропинке, медленно удаляясь от дома. Его догнала Бетти, положила руку на плечо: — Майкл сказал, им осталось разыскать одного заболевшего человека. Твои друзья вынуждены будут снова отправиться в деревню. Знаешь, я рада, что вы не вернулись сегодня домой. Хорошо, что остаётесь еще на один день! Мне так хочется узнать о будущем побольше, — глаза девушки сверкали не хуже звезд. — А вот это вряд ли… — Что это значит, Хью? Почему «вряд ли»? — Ничего. Не бери в голову, ангел мой. Тебе давно пора спать. Доброй ночи!

***

Следующим утром спящих путешественников разбудил звук резко распахнувшейся двери. На пороге их спальни стояла разгневанная Бетти. Худенькое полудетское личико выражало всю степень ее недовольства: пухлые губки были сердито надуты, меж бровей пролегла тоненькая складка, на щеках проступил румянец. — Почему ваш Хью забрался в железный хлев — «ракету», как вы ее зовете — и не выходит! — большие черные глаза Бетт метали искры. — Я стучала ему битых два часа, кожу вон в кровь содрала, — она сердито показала оцарапанные кулачки. — Умереть же не мог — он железный! — Наш Хью? Быть не может! — воскликнул Майкл и сел на кровати. Парни быстро оделись и направились к ракете. — Нас-то впустишь, надеюсь?! — задолбил по двери ногами Майкл. — Я не хочу видеть ее, — донесся сквозь наружную дверь тихий голос робота. — Бетт? Все дело в ней? Чудная девушка, чем она насолила тебе, Хью? Открывай немедленно, ее здесь нет! Толстая металлическая дверь с писком отъехала в сторону, за порогом стоял Хью. — Давайте поскорее улетим назад. А до тех пор я побуду здесь, в ракете. Трое парней зашли внутрь. Майкл подошел к роботу ближе остальных, внимательно всмотрелся в его лицо. Выглядело со стороны довольно глупо, да и что мог он там увидеть, кроме по-всегдашнему застывшей маски с широким забралом? — Бетт сказала, ты подарил ей цветы. И вообще, все эти два дня болтал без умолку… Что стряслось, друг? — Она узнала, что я не настоящий робот. Догадалась, что я человек. — Сообразительная, бестия! — хихикнул низкорослый Томас, которого едва было видно из-за спины Майкла. — Думаешь, смеяться над тобой вздумает? — пошутил Дэйвид, чья высокая фигура все еще торчала у входной двери. — Так она же вовсе не такая, успокойся, Хью! — и он тоже хохотнул. — Знаю, что не такая. Не такая, как все, — неожиданно серьезно отозвался Хью на шутку. В его теплом мужественном голосе появилась какая-то обреченность. Повисла тишина. То, что скрывалось за словами робота, было слишком очевидным, чтобы что-то говорить или спрашивать. На лицах троих парней проступило замешательство и сочувствие. — Да, наверное, тебе все же лучше побыть здесь, — нерешительно заговорил Майкл. — Сегодня мы последний раз идем в деревню, девятый больной получит от нас свою дозу лекарства. Потом мы отправимся домой. Парни вышли из убежища Хью и зашагали к дому. — Надо сказать Бетт правду… — задумчиво пробормотал Майкл. — Дурак, ни в коем случае! — перебил его Томас. — Парень страдает, мучается. Бетт должна знать, что она нравится Хью, — поддержал Майкла Дэйвид, нервно потирающий свои влажные пальцы. — Улетим домой, и все будет в порядке! С глаз долой из сердца вон, — не отступал Томас. — Но Бетт ведь думает, он на нее обиделся! Нелегко ей, бедняжке. — Дебил ты, что ли?! Хью — робот! Робот, дурья твоя башка! Пусть уж лучше она думает, что обиделся, чем что влюбился… Вернувшись в дом, Майкл, как самый рассудительный из троицы, принялся на ходу выдумывать оправдания странному поведению робота: — Бетти, дорогая, послушай. Хью нисколько не в обиде на тебя, просто такой уж у него характер. Временами находит, и он вдруг начинает дичиться всех и каждого, никого не подпускает к себе. Это типа… ну… социофобия что-ли. Сама понимаешь, какую психотравму, … то есть трагедию он пережил. Мы не в праве его винить. Девушка немного успокоилась, однако, что бы она ни делала, все ее мысли так или иначе возвращались к роботу, это было заметно. Так, во время завтрака она поинтересовалась, почему корпус Хью выглядит настолько грубо. Неужели нельзя было отлить его по форме настоящего мужчины или юноши? — Создатели хотели придать ему более детальное сходство с живым человеком, — взялся объяснять Майкл, — однако Хью настоял именно на этом варианте. Он сказал, нечестно обманывать людей и обманываться самому. Заявил, что все человеческое в нем умерло, остался только холодный, объективный разум. А значит, это правильно, если и внешне он будет больше похож на робота, чем на человека. Так он сказал.

***

Последним, кому надлежало принять антивирусное, был восемнадцатилетний юноша по имени Билл. Круглый сирота и вор, сидевший в заключении за очередную кражу. Парни, недолго думая, внесли за него выкуп, но когда юноша очутился на воле, то наотрез отказался принимать антивирусное лекарство. Никакой благодарности за освобождение от него также не последовало. Более того, он пошел на главную площадь и принялся смущать народ своими хулительными высказываниями в адрес путешественников. Юноша призывал изгнать новоявленных лекарей из деревни, указывал на странности в их поведении и речах, говорил, что они, вероятно, сами же наслали порчу, а теперь якобы исцеляют больных. Вообще, для своих восемнадцати, он неплохо соображал, обладал даром оратора, к тому же был недурен собой. Однако, как это ни прискорбно было видеть, первые признаки болезни в нем уже проявились: Билли с трудом удерживал в руках даже свой мешок, то и дело вынужден был опираться на что-нибудь, так сильно у него кружилась голова. Слава богу, он был еще не на той стадии болезни, когда она становится заразной. — Позвольте нам излечить этого умалишенного, и клянемся, мы больше не покажемся вам на глаза, — говоря это, Майкл нацепил на шею распятие, в доказательство, что не принадлежит к племени колдунов. Люди были в замешательстве, они видели, что юноша может погибнуть, но его речи были не лишены здравого смысла и вселяли подозрение, что лекари действительно затеяли недоброе. Тогда Майкл пошел на хитрость. Он сказал, что отведет юношу в их дом, где приготовляется лекарство. Там недоверчивый парень сможет сам увидеть все компоненты и убедиться, что никакой черной магии в их снадобье нет, а только — чистая медицина. Юноша, как оказалось, был отчасти сведущ в приготовлении лечебных отваров и настоек, поэтому такое предложение показалось ему заманчивым. Он согласился, но предупредил, что идет с ними из чистого любопытства и принимать ничего не будет, только посмотрит. Проехав какое-то время, путники остановили повозку, чтобы дать лошадям передохнуть. Майкл воспользовался случаем, пока Билли отошел справить нужду, и подозвал остальных двоих парней: — Нам нужно избавиться от мальчишки. Убить его. Не вижу другого выхода. Пить лекарство он отказывается, да к тому же он опасен для нас — распускает нелепые сплетни. Из-за него одного мы теряем драгоценное время! — О чем это ты, Майкл? — вмешался долговязый Дэйвид, видимо занервничав. — Нельзя убивать его! Мы не убийцы! Должен быть другой выход. — Да, другой выход действительно должен быть, — поддразнил его Майкл, решительно доставая из-за пазухи пистолет. — Но у нас нет времени искать его — сегодня третий день как мы здесь, а рассчитывали управиться за одни сутки! На кону жизнь человечества. И все дело застопорилось на каком-то паршивом пацане, с вредным, как у осла, характером. — Хорошо. Тогда я сделаю это сам, — Дэйвид вырвал пистолет. — Оставьте меня с ним наедине. Идите вперед, я скоро догоню вас.