Жил был Я.

12 часов дня. Я сижу на кухне у человека, которого не понимаю, и пытаюсь понять. У меня всего два жизненно важных вопроса: Когда все пошло наперекосяк? И кто обрабатывает ожог перекисью? На второй вопрос ответ пришел сразу же, вместе с жгучей болью на пальце. — Ай, блять! — Пардоньте. — Я не блять, я милый, красивый и умный человек. — Уууу, ну что за рожа. — Угу. А еще ты скромный! — Как бы отомстить? — Ну вот видишь, какой я у тебя положительный. — Стоп. — Что? Прости, конечно, но ты не мой. Ой, вы только гляньте, какой красивый красный цвет. Помидоры нервно выкуривают пачку сигарет разом. Сигареты. Куриииить хочу. А денег нет. Тут из моих уст полился не печатный мат. — Да пошло оно все к поливинилхлориду! — Я уронил голову на руки. Все. Танич капут. Тамара Семеновна точно меня теперь в квартиру не пустит. У нас с ней договор. Седьмого числа каждого месяца я должен платить за квартиру. В 11 часов утра. Сейчас 12, доехать до квартиры — еще час. Хотя, а смысл? Денег нет, просить ее — дело гиблое. Хорошо хоть вещи с собой всегда ношу. Ну супер теперь, что. — Что-то случилось? — Сука, забыл про него. Все, Танич, ты сильный, ты справишься. — Да нет, все хорошо. Спасибо за перевязку, боевой друг. Я у тебя зонтик одолжу? — Я улыбнулся. Ну, постарался. Э, а это что? По щеке скатилась прозрачная капелька.- Хотя, нет не надо. Я и так у тебя в долгу, так доковыляю.- Я видел его лицо. Стоит, в полу-обороте, глядит на меня и это приветственная улыбка сползает со скоростью моей слезы. Не смотри, сам знаю, что дурак. — Что…- Я не собираюсь присутствовать на допросе. Пока. Вылетев в прихожку, я сразу впрыгнул в кеды, не завязывая, не поправляя, схватил плащ, и дернул ручку двери. Лестница быстрее, чем ждать лифт. На бегу, накинул плащ, хоть любимый свитер не намочу. Свитер, мне кстати Сонич подарил, красивый, в черно-белую клетку. Под него я любил надевать рубашки, почти всегда — однотонные. Вот и дверь подъезда. Успел. Пока этот придурок не ломанулся за мной, можно продолжать бежать. Вот сейчас добегу до остановки, там и приведу себя в нормальный вид. Самое ужасное это то, что я плакал. Бежал и плакал, как ребенок. Идти — не куда. С работы выгнали. Стипендия — не скоро. Ну вот и остановка. Поправить кеды, завязать шнурки, протереть линзы очков, застегнуться. Сел на скамейку, подтянул ноги и…дал себе волю. Вот так. С вещами в портфеле, с книгами по сантехнике и с разбившимися мечтами реветь. Тихо, без громких всхлипов, закусываю губу от одиночества. Как же мне плохо. Я не знаю, сколько так сидел на промозглом ветру, вперемешку с холодными каплями дождя. Они залетали за шиворот, стекая по позвоночнику. Больше чем зонты я не люблю только шарфы. Кто-то тронул меня за плечо. Тело вздрогнуло от неожиданности, подняв голову, я увидел, что уже вечереет, а передо мной только надпись «I see stars». — Ты далеко убежал. Что же у тебя случилось, чудо? — Голос шел откуда-то сверху. Подняв голову, увидел Сонича. Нашел. Без куртки, в домашних тапочках, и весь красный, от непрерывного бега. У-у-у, брат, да у вас глюки. Ну, а что ты хотел. Сидеть на морозе, под дождем. Вот умрешь на лавочке, так тебе и надо. — Чего телефон выключен? Если бы ты знал, как я переживал! Да я тебя… — Сам дурак. -перебил его я и упал в обморок. «Ан нет, это я дурак. Грохнуться в обморок перед Глюком. Забавно.» Промелькнуло напоследок у меня в голове.