***
Чертов ливень. В ночной темноте обесточенного города и без него не было видно ни зги, а теперь лучи фонарей патруля освещали только стену воды в паре шагов перед ними. Полицейский справа чертыхнулся и снова безуспешно протер плексигласовое забрало своего шлема. Его напарник сделал умнее: он поднял забрало, и теперь оно стало неким подобием козырька на его шлеме. Да, это не по инструкции, но зато заливаемый потоками воды и постоянно запотевающий пластик не мешает обзору. Третий патрульный, курсант Полицейской академии Льюис Тейлз, поудобнее перехватил в копыте мокрую рукоятку дубинки и последовал примеру коллеги, подняв забрало. Видимость от этого не сильно улучшилась, но ему словно стало легче дышать. По крайней мере, теперь он видел не только потоки воды, стекающие по пластику. Тяжело вздохнув, он зябко повел плечами, обтянутыми мокрой униформой. Так недолго и воспаление легких подхватить. Тейлз совершенно не хотел оказаться в госпитале вместо прохождения итоговой аттестации. Мысленно он на чем свет стоит костерил чертовых хищников, которым вздумалось бунтовать и дичать именно тогда, когда до его выпуска оставались считанные недели. Радовало одно: курсантов, которых направили на усиление полицейских сил города, начальство обещало освободить от учебной практики. Льюису никогда не нравилась перспектива вот так бродить по темным улицам, но он смирился с ней как с неизбежным злом. Молодой олень не жаждал геройства, не хотел рисковать своей жизнью и здоровьем ради эфемерного благополучия незнакомых зверей. Он и в полицию пошел только под давлением родителей, которые насмотрелись по телевизору передач про героический Первый департамент и его сотрудницу — первую крольчиху в рядах полиции Джудит Хоппс. А когда отец откопал в Зоонете список льгот, полагающихся полицейским, и размер их пенсий после выхода в отставку, то чуть ли не насильно заставил сына написать заявление на поступление в Полицейскую академию. Сам же Льюис, повозмущавшись для порядка, утешил себя мыслью, что не все копы работают «в поле» и что для него наверняка найдется какая-нибудь непыльная работенка в офисе. И вот теперь он стоял под проливным дождем, прижимаясь спиной к стене дома, потому что шедший первым офицер внезапно остановился и замахал копытом, подавая остальным патрульным знак найти укрытие и погасить фонарики. В темноте перед ними обозначилось какое-то шевеление. До полицейских донесся заглушаемый шумом дождя гогот, и от следующего по ходу движения патруля дома отделились три темные фигуры. Неизвестные звери, совершенно не таясь, что-то выносили из здания и грузили в припаркованный рядом фургон. Освободив лапы от ноши, они вернулись в помещение. Старший офицер патруля махнул копытом, и патрульные подбежали к фургону. Внутри обнаружились коробки с различной бытовой техникой. Офицер жестами приказал подчиненным приготовиться. Когда звери снова показались на улице с очередной партией коробок в лапах, им в глаза ударил свет полицейских фонарей. — Стоять на месте! — приказал старший патруля. — Коробки на землю! Лапы вверх! Застигнутые врасплох звери медленно подчинились. Это были два волка и шакал. — Альварес, проверь их карманы, — продолжил офицер. — Тейлз, доложи в отделение о задержании мародеров. — Ребята, вы чего это? — осторожно произнес шакал, не опуская лап. — Мы не мародеры! Это мой магазин, парни просто помогают мне перевезти товар!.. — Судье об этом расскажешь! — отрезал офицер, держа всех троих на прицеле пистолета, пока Альварес их обыскивал. — Не самое лучшее время вы нашли для переезда. Я уже не говорю о нарушении комендантского часа. Тейлз, что там со связью? Льюис растерянно вертел в копытах насквозь мокрую рацию, которая упорно отказывалась включаться. Манипуляции с аккумулятором ни к чему не привели. — Связи нет, сэр, — дрогнувшим голосом доложил он. — Тьфу, растяпа, — сплюнул старший. — Какого хрена ты вообще в полиции забыл, Тейлз? — Я… — Курсант замялся, виновато пожав плечами. Краем глаза он заметил какое-то движение справа, но, повернув голову, ничего там не увидел. — Альварес, ну что там у них? — Чисто, сэр, — ответил патрульный, отходя в сторону. Найденная в кармане шакала большая связка ключей лежала на тротуаре. — Мы не взломщики! — Шакал предпринял новую попытку оправдаться. — Видите, у нас даже оружия и инструментов с собой нет! — Зато ключей хватит, чтобы полгорода без взлома обчистить, — кивнул офицер на связку. — Альварес, упаковывай. Повезем на их машине. Вы имеете право молчать, имеете право на личного адвоката… На лапах шакала защелкнулись наручники. Тейлзу снова померещилось движение справа, но на этот раз не он один обратил на это внимание. — Это еще что за черт? — настороженно посмотрел направо старший офицер. В темноте прямо посреди улицы виднелся силуэт крупного хищного зверя, почему-то стоящего на четырех лапах. — Эй, там! С вами все в порядке? Луч фонаря не достал до темной фигуры, но хищник расценил яркое пятно как сигнал к атаке. Рыкнув, крупный кот прыгнул к фургону. Тейлз едва успел отскочить в сторону с пути зверя, который целился в держащего фонарь офицера. Тот среагировал мгновенно, переведя пистолет с мародеров на источник гораздо большей опасности, и дважды нажал на спуск. Коту словно ударили по голове палкой, и он, кувыркнувшись, врезался в заднюю дверь фургона. В наступившей тишине, разбавляемой шумом ливня, послышались многочисленные шорохи и рычание. В темноте замелькали тени. — Мать моя пехотная армия, — ахнул офицер. Искать ключи от фургона времени не было. — Все за мной, живо! — он сорвался с места и побежал по улице. Альварес и Тейлз, переглянувшись, бросились за ним. Волки-мародеры, не думая, что их пару секунд назад собирались арестовать, припустили следом. — Наручники снимите! — заголосил шакал, в ужасе поворачиваясь навстречу стае диких зверей. — Снимите наручники!.. От протяжного вопля боли Тейлз прижал уши. Они во весь опор мчались по улице, пока офицер не заметил впереди еще несколько теней. Быстро сориентировавшись, он повернул на девяносто градусов и подбежал к забору стройплощадки, что располагалась справа. Вскочив на мусорный контейнер, он подождал остальных, после чего перемахнул через забор. Патрульные и мародеры последовали его примеру. Стройка здесь началась недавно: выкупив несколько аварийных домов, мэрия отдала эту землю под постройку небольшого бизнес-центра. Строители успели расчистить площадку, выкопать котлован и забить сваи. Сейчас среди бетонных столбов, торчащих из земли, безмолвно застыла различная строительная техника. В стороне виднелось основание башенного крана, которое уже поставили на рельсы. Полицейские едва успели перевести дух, как у ближайшей сваи мелькнул чей-то хвост. Офицер направил туда свет фонаря и успел разглядеть удирающего на четырех лапах хорька. — Не расслабляемся! — крикнул он, приготовив пистолет. Огнестрельное оружие было только у него, младшие патрульные были вооружены лишь дубинками. Испуганно озиравшиеся волки старались не отходить от копов. Протяжно заскрипели въездные ворота, и в образовавшийся проем неторопливо вошел крупный тигр. Сверкая глазами, он посмотрел на добычу, ничуть не пугаясь направленного в его сторону ствола пистолета, и широко зевнул, облизнувшись в конце. За ним показалось еще несколько фигур хищников — все как один на четырех лапах. Офицер затравленно огляделся. Они сами себя загнали в ловушку: ворота, в проеме которых стоял тигр, были единственным доступным выходом со стройплощадки. Пожарный выезд в нарушение всех правил был заблокирован штабелями бетонных блоков. Высокий забор не оставлял шанса перебраться без посторонней помощи снаружи. — Не дергаться, — едва слышно прошептал офицер. — Все за мной. Спиной к ним не поворачивайтесь. Он осторожно начал пятиться к основанию башенного крана с одной установленной секцией. Уперевшись спиной в мокрую сталь, он нащупал мощную «лапу» опоры с колесами для передвижения по рельсам и аккуратно стал забираться на нее. Остальные последовали его примеру. Копыта и лапы скользили по мокрому железу, было жутко неудобно забираться наверх спиной вперед. Когда все пятеро залезли на стальную крестовину высотой в пару метров, тигр понял, что добыча ускользает. Рыкнув, он неторопливой трусцой направился к основанию крана. За ним на территорию стройки начали вбегать все новые и новые одичавшие. Тигр подошел к месту, где забирались волки, и обнюхал стальные колеса. Запах конкурентов ему явно не понравился. Он положил было лапу на уступ колесного узла, но в сталь рядом с ней со звоном ударила пуля из пистолета офицера. — Твою мать, — ругнулся полицейский. Промахнуться по такой удобной мишени… Однако стоило поберечь патроны. — Куда ты нас затащил? — внезапно заговорил один из волков. Его высокий голос не вязался с мускулистой фигурой хищника. — Нас же сожрут здесь! — Вас никто не заставлял бежать с нами, — парировал офицер. — Если уж на то пошло, можете валить на все четыре стороны. Волк растерянно замолчал. Тейлз, пытаясь унять предательскую дрожь в коленях, посмотрел вниз. Стая количеством не меньше пары дюжин хвостов крутилась вокруг стального островка, на котором засели копы и неудачливые мародеры. Здесь были волки, шакалы, пара лис и несколько кошачьих во главе с тигром. Внезапно одичавшие, как по команде, начали карабкаться вверх по всем четырем «лапам» основания крана. Выстрелы офицера сбили нескольких нападавших на землю, но их место сразу заняли другие. Вокруг упавших тут же начался пир, на котором раненые были главным блюдом. Одичавшие явно были жутко голодны. Раненый в переднюю лапу лис попытался было отбиваться, но лишь продлил свою агонию. — Лезем выше! — приказал офицер и стал взбираться по стальной лесенке до небольшой площадки, имевшейся на каждой секции башенного крана. Тейлз в панике огляделся и внезапно наткнулся взглядом на гусеничный бульдозер с ковшом, стоявший совсем рядом с будущим краном. Дверь кабины была слегка приоткрыта: похоже, водитель, уходя, недостаточно сильно ее захлопнул. Одичавшие уже подбирались к копам. Раздумывать времени не было. — Тейлз, назад! — заорал офицер, увидев, как курсант с коротким разбегом прыгнул в сторону бульдозера, не долетев до него буквально пару метров. Одичавшие поначалу не обратили внимания на этот кульбит, что и спасло оленя: шлепнувшись на пятую точку, он вскочил и в пару прыжков достиг бульдозера, забравшись в кабину и захлопнув дверь. — Я расчищу дорогу! — крикнул Льюис. Хвала небесам, в замке зажигания торчал ключ. Тейлз не умел управлять бульдозером, он действовал чисто инстинктивно. Мощный дизель взревел, выбросив в сырой воздух облако черного дыма. Олень не знал, есть ли в бульдозере стояночный тормоз, и потому он просто рванул два одинаковых рычага, расположенные по сторонам от кресла, на себя, одновременно нажав педаль газа. Бульдозер, вопреки его ожиданиям, рванулся назад и с размаху ударил по основе крана плугом, закрепленным на корме. Гигантская стальная крестовина со скрежетом проскользила заблокированными колесами по рельсам. От встряски один из мародеров, забиравшийся в этот момент по лестнице, не удержался и с диким криком сорвался вниз. — Прошу прощения! — крикнул Тейлз. Сидя спиной к крану, он не заметил этого падения. Одичавшие обратили внимание на пришедший в движение бульдозер. Те, кто еще не успел забраться на кран, бросились к гусеничной машине. Курсант, получивший опыт езды на бульдозере задним ходом, толкнул рычаги от себя. Взревев двигателем, трактор покатился к забору стройки. Одичавшие бросались на бульдозер со всех сторон, ломали когти и клыки о сталь, соскальзывали под гусеницы. Чей-то хвост зажевало катком, и теперь несчастный хищник ритмично болтался вверх-вниз, голося от боли. В какой-то момент его передняя лапа оказалась под гусеницей, и до Тейлза донесся вынимающий душу вой, перешедший во влажный хруст и треск. Курсант ликовал: забор стройплощадки приближался, и вот наконец мощная машина протаранила его ковшом, обрушив несколько секций. Оставшиеся одичавшие следовали за ним, словно забыв об оставшихся на кране полицейских и мародере. — Спускаемся! — приказал офицер и, схватившись за одну из толстых труб, из которых состояла крановая секция, съехал вниз. — Тейлз, вылезай! — крикнул он вслед бульдозеру. Курсант за ревом мотора не услышал его. Им овладела совершенно нетипичная для травоядного жажда крови. Со злой ухмылкой он работал рычагами, притормаживая то одну, то другую гусеницу, стараясь, чтобы как можно больше одичавших оказалось под этой машиной смерти. — Тейлз, твою мать! — заорал офицер. Его короткая шерсть встала дыбом: к открытому люку в крыше кабины бульдозера подбирался небольшой поджарый волк. Курсант все же услышал этот крик своего командира и оглянулся, успев заметить мазнувший по заднему стеклу чей-то мокрый хвост. Замерев, он посмотрел вверх и внезапно понял, почему кресло водителя было сырым, когда он на него сел: вентиляционный люк был распахнут, и сейчас в него просунулась истекающая слюной оскаленная волчья морда. Мгновение — и волк оказался в кабине. — Тейлз! — офицер хотел уже броситься к остановившемуся бульдозеру с пустым пистолетом в копыте, но его сумел удержать Альварес. — Стой! Он не жилец! — полицейский схватил своего начальника за плечи и встряхнул. — А нам надо валить отсюда, пока нас не порвали! Офицер осоловело посмотрел на остатки дикой стаи, которая уже учуяла копов и осторожно начала двигаться в их сторону. — Ты прав, — с усилием кивнул он. — Бежим! Два полицейских и один оставшийся мародер изо всех сил побежали по улице.***
По пути к фабрике начали попадаться встречные машины. С первого взгляда было заметно, что это не случайные водители, спешащие по своим делам. Машины были забиты зверями, за ними тянулись прицепы с вещами и домашним скарбом. Водители сигналили и высовывались из окон, что-то крича и размахивая лапами в сторону внедорожников, двигавшихся в одиночестве по направлению к городу. На повороте к фабрике Джеку и Реду пришлось довольно долго ждать просвета в бесконечном потоке машин, пока какой-то верблюд не притормозил свой потрепанный пикап, в кузове которого дрожали от ночной прохлады зебра и пара антилоп. Две машины заехали в ворота фабрики, заставив стоявших на территории зверей оглянуться. Буйволсон, прищурившись, разглядел на переднем сиденье «Буффало» силуэт Джуди и облегченно выдохнул. — Вы догнали их? — спросил он у Джека, выбравшегося из машины. Кролик в ответ едва заметно кивнул, хмуро покосившись на серое пятно за лобовым стеклом джипа. — Джуди! — К машине подскочила Джейн; ее мордочка светилась радостью. — Сестренка, хвала небесам, я так… Джуди? — запнулась она, наткнувшись взглядом на сестру. — Что… Джуди! Джейн распахнула дверцу и едва успела подхватить буквально выпавшую из салона крольчиху. Шерстка на мордочке Хоппс была мокрой от слез, дыхание было едва слышным. — Что произошло? — закричала снайперша, обращаясь к Джеку. — Что случилось с моей сестрой?! — Это шок, ничего страшного, — прошелестел с заднего сиденья голос Риммера. — Ей нужно выпить горячего, прийти в себя. — Я спросила, что случилось? Лейтенант Сэвидж, я вроде бы к вам обращаюсь! — В голосе Хоппс-младшей скользила ярость. — Это моя сестра, черт возьми! — Капрал Фокстер, вы забыли о субординации? — Голос Джека был тихим, но в нем слышалась сталь. — Или мне лучше называть вас «капрал Хоппс»? Джейн, тяжело дыша, несколько секунд смотрела на своего командира, после чего вздохнула и опустила глаза. — Простите, сэр, — пробормотала она. — Но всё же… — Ник пропал, — сказал Джек. — Мы не нашли его, когда догнали машину Бобровского. Чуть слышно всхлипнула Джуди в лапках Джейн. — Как бы то ни было, предатель ликвидирован, документация и образцы у нас, — Джек устало прислонился к борту машины. — Задание выполнено. Мои подчиненные могут возвращаться по домам до особого распоряжения. Мистер Буйволсон, мистер Хант, я хотел бы, чтобы вы занялись эвакуацией лаборатории в Клиффсайд. Нужно все сделать как можно скорее. Здесь находиться небезопасно. Буйвол скептически покачал головой. — Думаю, здесь сейчас гораздо безопаснее, чем в городе. Пока вас не было, Джейн забралась на трубу старой котельной и смогла перехватить радиопереговоры полиции. — И что же? — Джек недоуменно посмотрел на бывшего капитана. — Там месиво, — спокойно ответил кролику мистер Хант. — И, похоже, мои сбежавшие подчиненные сыграли в нем не последнюю роль. — Тогда в Клиффсайд едут все. — Джек задумчиво потер подбородок. — Мистер Хант, сколько у вас осталось бойцов? — Двадцать четыре, — по-военному точно ответил тигр. — У вас есть еще средства передвижения? — Не беспокойтесь за нас, мы доберемся своим ходом. — Наемник перехватил настороженный взгляд кролика и добавил: — Нет, мы не сбежим. Мы тут с мистером Буйволсоном поговорили… Вам потребуется охрана. — Хорошо. — Джек выпрямился. — Тогда первой партией отправим в Клиффсайд мистера Риммера, мисс Хоппс… — Мне надо домой, — послышался чуть слышный голос Джуди. Она вполне твердо стояла на лапах, отпивая из кружки горячий чай, налитый кем-то из наемников из термоса. Ее глаза неподвижно смотрели в одну точку. Джек внимательно посмотрел на нее. — Джуди… — Если нет, то я отправлюсь в город сама, одна, — прошептала крольчиха. — Черт, ладно. — Джек хлопнул ладонью по борту джипа. — Мистер Риммер, покиньте машину. Мистер Буйволсон, руководите эвакуацией. Всех подопытных нужно перевезти в Клиффсайд. Финник вам поможет: он там был с нами, его там знают. И вот еще что, — спохватился кролик. — О сыворотке и документации никому ни слова, даже высшему командованию. Я сам со всем разберусь. — Помощь не нужна, шеф? — приподнял лапу Ред. — Помогите лучше им, — кивнул Джек в сторону Буйволсона. — Мы присоединимся к вам сразу, как только сможем. Больше возражений не было. «Буффало» взревел мотором и, развернувшись, покатился к воротам.***
— Сюда! — крикнул офицер, указав на темное здание в конце улицы. Вывеска над входом гласила, что это Южный департамент полиции Зверополиса. Патрульные и мародер ввалились в холл и спешно принялись блокировать стеклянные двери. Из-за стойки диспетчера удивленно поднялся молодой капибар. — Эй-эй, парни, вы что делаете? — несколько растерянно спросил он. На диване у стены всхрапнул во сне барашек с дубинкой в копытце. — Связь! — Офицер вприпрыжку подбежал к нему и схватил стойку микрофона. — Быстрее, нужно связаться с Центром! — Простите, сэр. — Диспетчер наконец разглядел нашивки сержанта на форме офицера. — Рация не работает. Нет электричества. — Черт! — заорал старший патруля. — Какого хрена?! У вас должен быть генератор! — Но что случилось? — Капибар растерянно смотрел на разъяренного старшего по званию. — Хана нам всем, — прошипел сержант, сгребая форму на груди диспетчера в кулак. — И тебе хана. Стая идет сюда, за нами. Нужно… Нужно предупредить всех. Чтобы все прятались, пока еще есть возможность… — Но ведь комендантский час… — испуганно пролепетал диспетчер. — На улицах никого нет… — А мы, по-твоему, откуда здесь взялись?! — заорал сержант. — Нужно предупредить всех. Вообще всех. Идет стая. Их много. Пускай прячутся так глубоко, как только смогут… Если им дорога жизнь… Сержант всхлипнул и сполз на пол. Альварес и волк растерянно смотрели на него. — Что здесь происходит? — раздался в холле чей-то недовольный голос. Подсвечивая себе фонариком, из коридора вышел пожилой козел в полицейской форме со звездочками капитана на воротнике. — Отставить истерику, сержант! Назовитесь! — Сэр! — Патрульный кое-как поднялся на ноги и махнул копытом, отдавая приветствие. — Сержант Гордон, сэр. Это офицер Альварес. Мы из Восточного управления. С нами гражданский. Это хищник. — Так-так. — Козел прищурился. — Хищник без ошейника, да еще ночью. Отлично, сержант. Донахью! — Развалившийся на диване барашек встрепенулся и подскочил, усердно делая вид, что не спал. — В камеру его! Не успел волк отреагировать, как на его лапах защелкнулись наручники, и барашек красноречиво ткнул его дубинкой в спину, приказывая идти. Сержант проводил их взглядом и украдкой вздохнул с облегчением. По крайней мере, в камере этому бедолаге с большой вероятностью ничего не грозит. — Так что там за стая? — повернулся капитан к патрульным. — Одичавшие, сэр, — доложил сержант. — Пара десятков хвостов. Мы наткнулись на них во время патрулирования. Нас было трое… — Вы доложили о них? — спросил капитан без тени обеспокоенности в голосе. — Никак нет, сэр. Рация вышла из строя. — Что ж. — Капитан потер копытом подбородок. — Наша рация тоже не работает: кончилось топливо для генератора. Кому-то придется отправиться на поиски возможности… Удивленный возглас диспетчера прервал капитана. Козел повернулся было к подчиненному, чтобы отчитать его за нарушение субординации, но тут же замер от неожиданности, раскрыв рот. Парковка перед зданием департамента, несколько минут назад бывшая пустой, сейчас напоминала звездное небо. Только вот каждая из тех «звезд» была сверкающим в свете фонаря глазом хищника. Прямо перед заблокированными дверями стоял, хлестая хвостом по своим бокам, крупный тигр. — Ваши друзья? — нервно пошутил мгновенно охрипшим голосом диспетчер. Шутка повисла в воздухе без ответа. — У вас осталось хоть какое-нибудь огнестрельное оружие? — одними губами спросил сержант, не отрывая глаз с тигра, который уже пробовал на прочность стекло двери, с душераздирающим скрипом проводя по ней когтистой лапой. — Оружие осталось, а вот боеприпасов кот наплакал, — так же тихо ответил ему капитан. — Сэр, во дворе одичавшие!.. — От громкого возгласа вбежавшего в холл Донахью все вздрогнули. — Ох ты ж черт! — Барашек при виде стаи на парковке резко затормозил, проскользив копытцами по мраморному полу, и едва удержался на ногах. — Обложили, твари… Быстрее за мной, — приказал капитан. — Укроемся на крыше. Если сможем заблокировать люк, то они нас там не достанут. Полицейские, стараясь не делать резких движений, последовали за капитаном. Тем временем тигр всем своим весом навалился на одно из высоких — от пола до потолка — окон, заставив не рассчитанное на такое обращение стекло прогнуться и жалобно затрещать. Обшаривая фонарями все углы, полицейские осторожно пробирались по темному коридору департамента. По дороге им никто не попадался — видимо, одичавшие еще не нашли путь внутрь здания. Их было много: из каждого окна, в которое они осторожно выглядывали по пути, были видны непрерывно перемещающиеся серые, рыжие и полосатые загривки, пушистые и гладкие хвосты. Стая сильно увеличилась в размерах: те два десятка хищников на парковке оказались лишь малой частью этой, в прямом смысле, армии, которая сейчас постепенно окружала здание, отрезая все оставшиеся пути к бегству. До лестничной клетки оставались считанные метры, когда из темноты на копов кто-то неуклюже прыгнул. Донахью, шедший последним, испуганно вскрикнул и рефлекторно махнул дубинкой, отскакивая в сторону. Это было ошибкой: крупный шакал, передние лапы которого были почему-то скованы наручниками, встал между ним и остальной группой. Барашек замер, беспомощно глядя то на истекающего слюной хищника, то на капитана. Стоило одному из полицейских двинуться, как шакал, слегка повернув морду, глухо зарычал. Донахью судорожно сглотнул. Ситуация выходила тупиковая. А в темноте коридора, из которого выпрыгнул шакал, уже слышались шорохи и скрежет когтей по мраморному полу. Стараясь не делать резких движений, барашек медленно шагнул назад, затем еще раз и еще. Шакал, неуклюже переставляя закованные в наручники лапы, последовал за ним, коротко рыкнув через плечо. Замершие полицейские проследили за ними, пока они не скрылись за углом, и, не говоря ни слова, бросились вверх по лестнице. Захлопнув за собой решетку, ведущую на технический этаж, капитан просунул копыто между прутьями и в дополнение к дверному замку задвинул мощный засов. Он располагался со внутренней стороны двери, но шеф участка надеялся, что одичавшим не хватит мозгов, чтобы его открыть. Полицейские вышли на крышу. Дождь прекратился и облачность рассеялась, на небе ярко светила луна. В ее свете сержант, выглянувший вниз, увидел настоящее живое море из хищников самых разных видов, захлестнувшее департамент. — Вот черт… — прошептал он. — Откуда их здесь столько? — Мы почти на окраине города, — глухо ответил капитан. — Здесь живут в основном хищники. Не самое лучшее место, чтобы спокойно дослуживать свой срок до почетной пенсии… Огромный город был погружен во мрак, слегка рассеиваемый лунным светом. Однако центр, вопреки отсутствию электричества, светился словно рождественская елка: там вовсю шли работы по разбору завалов. Между темными громадами домов время от времени вспыхивали фары строительной техники, порывы прохладного ветра приносили с собой сигналы сдающих задним ходом грузовиков, вой сирен полицейских машин и неразборчивый голос, рекомендовавший всем гражданским немедленно разойтись по домам. В небе кружили несколько вертолетов, мощными прожекторами освещая темные улицы. — Что ж, — сказал капитан, устраиваясь на покрытой рубероидом крыше. — Здесь мы, по крайней мере, сможем продержаться до утра. — А как же они, сэр? — сержант махнул копытом в сторону центра города. — Они ничего не знают о стае! Это чудо, что хищники все еще не рванули туда! — Расслабься, сержант, — капитан достал из пачки сигарету и закурил. — Если у тебя есть план, как предупредить их, то я тебя внимательно слушаю. — Э-эй! — закричал Альварес, размахивая копытами. — Мы здесь! — Он схватил фонарь и принялся мигать им в сторону круживших над центром вертолетов. — Бесполезно, — равнодушно произнес капитан хриплым голосом, выпуская облако синего дыма. Сигареты он курил явно самого дешевого сорта. — Мы слишком далеко. Внезапно из будки, в которой была лестница вниз, донеслись приглушенные выстрелы. Сначала из пистолета, — сержант различил стандартный полицейский «девять на девятнадцать», — а затем пару раз грохнул дробовик. — Донахью, — капитан слегка оживился. — Добрался до комнаты хранения оружия и, надеюсь, заперся. Как камень с души… — А мы так и будем сидеть здесь? — в голосе сержанта скользнуло презрение. — Я не собираюсь отсиживаться на крыше, пока мой город будут разорять полчища безумцев! — У тебя есть варианты? — чеканя слова, спросил у него капитан. — Мы ничего не можем… Если бы хоть сигнал какой подать… — Можем кое-что, — сержант задумчиво смотрел на странный агрегат, похожий на огромную мясорубку, прикрытый от дождей небольшим навесом. — Что это? — Это сирена системы оповещения гражданской обороны, — оживился было капитан, но тут же поник, равнодушно затягиваясь сигаретой. — Не думаю, что она работает… Ей давно не пользовались. Повода, знаете ли, не было… Патрульные его не слушали. Подбежав к «мясорубке», они внимательно осмотрели ее в свете фонаря. — Вот и повод нашелся, — слабо улыбнулся Альварес. — С детства мечтал покрутить такую штуку. Патрульный всем своим весом навалился на неподатливую рукоятку, сдвинув ее с места. Сначала ничего не происходило, но по мере разгона тяжелого маховика где-то в глубинах механизма зародился протяжный вой, постепенно набирающий громкость и частоту звука. Ручка крутилась все легче и легче, а сирена постепенно вышла на максимальные обороты, исторгая из себя леденящее кровь завывание. Перестав крутить ручку, полицейский заставил маховик чуть сбавить обороты, отчего частота звука плавно снизилась, а затем снова раскрутил ее. — Сигнал "Внимание всем"! — крикнул сержант на ухо капитану. — По этому сигналу все гражданское население должно укрыться в убежищах! — Не думаю, что кто-то помнит, что это такое, — покачал головой капитан. — Последняя война была больше века назад… Леденящий кровь вой разливался над темными улицами, однако ничего не происходило. Вертолеты продолжали кружить над центром, словно пилоты не слышали сигнала. С каждой минутой надежда гасла. Подождав еще пару минут, капитан хотел уже остановить Альвареса, как вдруг где-то справа взвыла еще одна сирена. Все новые и новые сигналы тревоги подхватывали этот вой, и вскоре весь город завывал на разные голоса.***
— Сестра, пульс? — Немного повышен, но стабилен, — отрапортовала Ким. Операция подходила к концу, и, несмотря на сложный процесс и усталость всех врачей, проходило все просто отлично. Вернее, отлично касательно того, в каком состоянии поступил пациент. Идеально было бы, не будь у него вовсе оснований оказываться на столе у хирургов. В любом случае, лису повезло хотя бы потому, что он оказался в заботливых лапах не кого-нибудь, а самой Фелиции. — Осталось только зашить. — Фелиция потянулась к заранее приготовленным инструментам, но неожиданно плановую тишину нарушил плавно нарастающий противный вой с улицы. Сирена экстренного оповещения. — Что такое? — встрепенулась Ким. — Воздушная тревога? Сейчас?.. — Не знаю, — неуверенно глянув на нее, ответила Фелиция, — но надо закончить… Фелиция взяла хирургическую иглу и поднесла к краю раны, но вдруг остановилась. На нее как-то внезапно, будто холодный душ, обрушилась усталость. Сильная, мощная, всеобъемлющая. Сосредоточиться было очень трудно, а лапа предательски задрожала… — Миссис Сандерс, вы в порядке? — озабоченно уточнила Ким. — Да, да… Все хорошо, — тигрица глубоко вдохнула и медленно моргнула, уже собираясь начать орудовать иглой, как к вою сирены снаружи добавился еще один звук. Стук. Нет, даже не стук. Грохот, как будто кто-то бил по двери изо всей силы. — Похоже, кто-то стучит, — заметил газель. — Томас, глянь, кто там, и побыстрее, — попросила Фелиция, тут же обратившись к овечке. — Ким, продолжаем. Но продолжить им было не суждено. Стоило газелю открыть дверь, как внутрь вломился какой-то бык. Его плечо было в крови, а медицинский халат порван. Оттолкнув Тома, незваный гость мигом закрыл дверь и навалился на нее, блокируя своим телом изнутри. И, прежде чем кто-либо успел возразить, бык заговорил: — Вы что, больные? Не слышали сирену? Его морда буквально была синонимом изумления и недовольства. — Кто вы такой? И что, черт возьми, происходит?! — взвилась, как часовая пружина, Фелиция. — Я Крейг. Лаборант. А происходит нападение одичавших на больницу. А вот кто такие вы и почему вы нарушили правила безопасности? По правилам вы должны были немедленно спуститься в убежище… — По врачебному кодексу я не могу позволить себе следовать правилам безопасности, не убедившись, что пациент вне опасности, Крейг! Вам бы следовало знать это! — продолжала напирать Фелиция, жестикулируя обеими лапами, в одной из которых по-прежнему была хирургическая игла. — Тихо все! — рявкнул Том и тут же поправился, — извините, миссис Сандерс. Этого было достаточно, чтобы разум Фелиции тряхнуло. И тряхнуло его резко, словно через него прошла сейсмическая волна, отдавшая тупой болью… Сквозь закрытую дверь слышались приглушенные крики. Нападение одичавших… Как такое возможно? Фелиция выронила иглу и приложила лапу ко лбу, опасно пошатнувшись и забыв о том, что ее перчатки были в крови. — Миссис Сандерс? — в который раз встрепенулась Ким, — что с вами? И снова тот же ответ. Тот же вдох. То же медленное моргание. Но на этот раз помогло плохо. И Том, и Ким поняли, что происходит с их начальницей. Они и сами чувствовали себя ужасно после всех сегодняшних потрясений. Но они держались, потому что не были на месте тигрицы, знавшей самое главное — что это все из-за нее. А Фелиция больше не могла. Тигрица, оперевшись о стену, немного сползла вниз и слабым голосом спросила: — Крейг, что произошло? — Я… Я вёз какую-то панду на операцию, в соседнюю с вашей операционную… А тут эта сирена, — бык вздрогнул. Было странно наблюдать столь крупное животное, как бык, трясущимся от страха. — А дальше? Что было дальше, Крейг? Лаборант сглотнул и продолжил: — Повинуясь правилам техники безопасности, я повернул назад, к вестибюлю… Когда мы спустились на лифте и створки раскрылись, я вывез каталку и оказался в холле, где уже столпилась куча народу. Но тут… Тут они начали прыгать сверху, они даже не бежали по лестнице, а перепрыгивали через перила… Это была бойня… Я смог отшвырнуть напавшего на меня койота, но он меня поцарапал. Хвала небесам, я был недалеко от лифта… Спасти я никого не смог… Бык замолчал. — Нам надо забаррикадировать дверь, — распорядилась Фелиция. К счастью, в операционной, наскоро оборудованной из амбулаторной, оказался шкафчик с медикаментами, который сильный бык вдвоем с Томом вплотную прислонили к двери, загородив единственный возможный путь нападения. … И побега. — И что же нам теперь делать? — Ким была в растерянности. В растерянности были все. — Надо дождаться рассвета, — рассудила Фелиция. — Хищники хорошо видят в темноте. — Там не только хищники, миссис Сандерс, — подал голос бык. — Я точно видел и травоядных, которые одичали. — Как «травоядных»? — удивился Томас. — Хотите — верьте, хотите — нет. — Это многое меняет. Теперь мы все в зоне риска. Кто бы ни начал подавать признаки одичания, он должен быть обезврежен. Слова Фелиции прозвучали как приговор каждому здесь и сейчас. — Нет! Я доктор, черт подери! Врачи не убивают, не наносят вред! — воскликнул газель. — Я должен спасать жизни, а не забирать! Я клятву давал!.. — Заткнись, Томас. Этим ты только дашь им понять, что их ужин туп как пробка и ждёт, пока до него доберутся. Осмотри лучше Крейга. Ким, — теперь тигрица обратилась в своей помощнице, — у лиса скоро закончится действие снотворного и обезболивающего. Надо закончить… — Да, миссис Сандерс.***
— Всем подразделениям! Наземные убежища заполнены. Направляйте гражданских в подземку! — Диспетчер, это Пеннингтон. Станция Саванна-централ захвачена, уходим в тоннели. — Понял вас, Пеннингтон. Направляйтесь по синей или оранжевой веткам на Проспект Акации. Там находятся подразделения Южного департамента. — Диспетчер, это Копыткинсон, Южное управление! Проспект Акации захвачен, мы понесли потери! Отходим к Баобабу. Наш департамент не отвечает… — Черт… Пен, отмена! Двигайтесь к Малым Грызункам. Шипение. — Пеннингтон, ответь! Вот же… — Борт двенадцать ноль три на связи. Тундратаун пал. — Понял вас. Рамсей, Коул, Антлерсон! Перекрывайте наземные путепроводы. — Но здесь поток гражданских!.. И где обещанные заграждения?.. — Вы не слышали приказа?! Перекрыть нахрен гребаные эстакады! — Диспетчер, на Златогрив-авеню стоят грузовики с бетонными блоками для баррикад. Водителей не вижу. Хотя… Эй, дружище, ты как? Эй, друг… Черт, какого?.. Отпусти меня!.. А-а-а-а! — Фоули! Фоули, твою мать!.. — Лонг, это Клаймер. Вижу крупную стаю. Движется от Центральной городской больницы в сторону мэрии. — Понял, Клаймер. Черт, в мэрию ушел отряд Шварца, они будут отрезаны. Роговиц?.. Выстрелы. — Не сейчас!.. — Мартин! Дикий рев крупного хищника. — Я окружен! А-а-а! Г-р-р-х-х… — Всем, кто меня слышит! Направляйтесь к площади Сахары! Под угрозой жизнь мэра! — Да нахрен этого мэра! Ай, черт!.. Шипение. — Есть кто на связи?.. Это Шварц! Я один, остальные… Черт. Не суйтесь в мэрию! Слышите? Не ходите сюда! Здесь… Шипение. — Шварц? Том, слышишь меня? Том!***
Зеленый внедорожник на приличной скорости проскакивал перекресток за перекрестком. Темные улицы спального района Саванны были пустынны, они будто вымерли. В какой-то степени так оно и было. Светофоры, как и уличное освещение, не работали по всему городу: последствия взрыва на электростанции все еще не были устранены. Под покровом темноты по улицам разгуливали стаи обезумевших горожан; в нескольких районах — в основном это были окраины — жители смогли дать отпор одичавшим и теперь взяли власть в свои лапы. Из центра города доносились пулеметные очереди, хлопки взрывов, гудение пламени пожаров и завывание сирен. Время от времени начинающее светлеть небо перечеркивала строчка трассирующих пуль. — Джуди, послушай меня. — Джек, не отвлекаясь от управления, в очередной раз предпринял попытку вразумить крольчиху, которая сейчас в прострации сидела рядом с ним на пассажирском сиденье внедорожника. — Тебе слишком опасно оставаться там одной. Ты видишь, что происходит в городе. Прошу тебя: едем со мной. Это недалеко. — Нет. — Голос Хоппс было едва слышно. — Я должна. Вдруг… Вдруг он придет туда? — Хорошо, будь по-твоему, — вздохнул кролик. — Но позволь хотя бы мне остаться с тобой. Мало ли что… — На свой страх и риск. — Джуди внезапно слабо улыбнулась, все так же глядя прямо перед собой. — Если хочешь повторения той драки в лаборатории… В конце концов, я могу постоять за себя. Джек криво усмехнулся, мельком посмотрев на крольчиху. Она сейчас в таком состоянии, что ее будут живьем рвать на кусочки, а она даже внимания не обратит. Вздохнув, Сэвидж повернул руль, и внедорожник выкатился на улицу, на которой находился дом, принадлежащий чете Вербински. Первый тревожный звоночек прозвенел, когда Джек заметил в предрассветной темноте пожарную машину, стоящую напротив нужного им дома. По стенам окружающих домов метались красные и синие всполохи от проблесковых маяков, водоводные рукава были развернуты и теперь лежали поперек улицы, черная от сажи и копоти вода собралась на асфальте в лужи. Пожарного расчета поблизости не было видно, но кролик догадывался, что стало с бедными огнеборцами. Подъехав ближе, Сэвидж во весь голос выругался, чем заставил уже засыпающую Джуди встрепенуться и удивленно покрутить головой. Дом, в котором Джуди и Ник арендовали квартиру, внешне ничем не отличался от окружающих. Но потом глаза начали замечать подробности: отсутствие стекол и рам в оконных проемах, черные следы копоти на стенах, начинающее светлеть небо в сквозных дырах в крыше. Пепелище уже не дымилось. Джек не успел остановить машину, как Хоппс уже распахнула дверь и выскочила на покрытый пеплом газон. — Джуди, стой! — Кролик поспешно выпрыгнул следом, не заглушив мотор. — Подожди! Крольчиха не слушала. Она вприпрыжку подбежала ко входу в подъезд — дверей в проеме не было — и нырнула в темноту. Чертыхнувшись, Джек вернулся в машину, где схватил фонарик, а затем поспешил за Хоппс. В доме явно произошел сильный пожар. Второй этаж выгорел полностью, его перекрытие провалилось; крыша здания держалась на обугленных стропилах только чудом. Первый этаж пострадал меньше, но его стены с обгоревшими обоями явно были готовы вот-вот сложиться внутрь. В воздухе висела мелкая угольная пыль, откуда-то доносились протяжные скрипы; тихо подвывал сквозняк, гуляя в выбитых окнах. Джек нашел ее в той же квартире, куда он приезжал за ней несколько дней назад. Джуди сидела прямо на усыпанном угольной крошкой полу и тихонько всхлипывала. Было похоже, что пожар начался именно отсюда: дальний от окон угол квартиры прогорел насквозь, сквозь него было видно противоположную стену коридора. Видимо, кто-то с улицы бросил в окно бутылку с «коктейлем Зуброва», а деревянные стены и перекрытия вспыхнули, словно спичка. Джек осторожно приблизился к крольчихе, нагнулся и взял ее за лапку. Не переставая плакать, Джуди кое-как поднялась и повисла на его шее, уткнувшись мордочкой ему в плечо. Сэвидж осторожно обнял ее и прижал к себе, стараясь успокоить. — Ну-ну-ну, Джуди, успокойся, — прошептал он. — Ты же сильная. Ты самая сильная из всех кроликов, что я знаю. Все будет хорошо. Джек осторожно погладил крольчиху по голове. Вздрагивающее от всхлипов тельце еще сильнее прижалось к нему. — Я… Все, что у меня есть… — Голос Джуди прерывался, она с трудом хватала воздух дрожащими губами. — Все было здесь… Теперь ничего нет… Нет Ника… Ничего нет… — Ну все, Джуди. — Джек со вздохом разжал объятия. — Успокойся. Ты жива и здорова, это главное. Пойдем в машину, пока сюда кто-нибудь не заглянул на огонек. — Я никуда не поеду! — Хоппс с явным нежеланием оторвалась от кролика и посмотрела на него заплаканными глазами. — Вдруг Ник все же придет сюда? — А вдруг это будет не Ник? — резонно парировал Джек. — Давай, не упрямься. У меня мы, по крайней мере, сможем продержаться, если кто-то вздумает на нас напасть. Да и утро вечера мудренее, как говорил Бобровский. Вздохнув, Джуди едва заметно кивнула. Джек, не выпуская ее лапку, повернулся и хотел было уже направиться к выходу, но отблеск стекла в свете фонарика привлек его внимание. У покрытой копотью стены, меньше всего пострадавшей в пожаре, на полу лежала фотография в оплавленной пластиковой рамке. Джуди бросилась к ней и подхватила ее. Это была та самая фотография: серая крольчиха и рыжий лис в парадной форме на церемонии вручения полицейских значков. Карточка пошла волнами от жара, стекло рамки лопнуло и осыпалось. Хоппс снова всхлипнула и прижала фото к груди, словно это была самая ценная в мире вещь. Да, собственно, для нее так это и было.***
Они просидели взаперти несколько часов. Сколько — уже не считали. В тишине, которую никто не слушал: сирены снаружи замолкли пару часов назад, но никто не обратил на это внимания. Ждали лишь одного — восхода солнца. И немного времени после него. На всякий случай было решено выдвигаться в восемь утра: так меньше риска и больше шансов встретить кого-то, кто может помочь. В операционной становилось невыносимо жарко. Прелый воздух, которому попросту негде было циркулировать, разогрелся, будто под солнцепеком, и впитал в себя запах медикаментов, крови, пота и… страха. Заряд аккумуляторов их телефонов медленно, но верно сходил на нет. Аппараты в бессильных попытках найти хоть какую-нибудь мобильную сеть разряжались быстрее обычного. Врачи пытались было звонить родным, слать СМС, но бестолку. Фелиции некуда было звонить. Некому было слать сообщения. Никто не спал все это время: это было бы непростительной ошибкой. Спать можно было только одному из присутствующих — лису-пациенту, все так же лежавшему на операционном столе. Для остальных единственным развлечением было наблюдать, как медленно, капля за каплей, будто в водяных часах, капельница отмеряет микродозы физраствора. Фелиция успела насчитать двести сорок семь, а потом сбилась. Очень хотелось отключиться. Но было нельзя. Труднее всего было Ким: она не так давно закончила мединститут, и там ее к такому не готовили. Очередной быстрый взгляд на телефон: осталось всего девятнадцать процентов. Но, к счастью, часы в уголке экрана сообщали, что пора собираться: семь пятьдесят пять. Тигрица встала, тихо сообщив всем, что пора готовиться. Самой ей надо было сделать немного больше, чем остальным. Очередная — последняя — доза обезболивающего для лиса. Фелиция глянула на него: он был совсем молод. Как врач, она боялась бросить его одного, но она понимала, что с ним им не выбраться. Хирург достала небольшой лист бумаги и написала на нем послание своему пациенту, чтобы он прочел его, когда проснется. Если проснется… «Здравствуй. Я не знаю о тебе ничего: ни твоего имени, ни фамилии. Я не знаю, где ты живешь и что случилось с твоими близкими. Зато я знаю, какая у тебя группа крови и сколько швов я тебе наложила. Ты в первой городской больнице, в операционной номер три. На нас напали. Но ты сейчас в безопасности. Я обещаю, что помощь придет скоро; я тебя не бросила. На всякий случай я оставляю тебе телефон: это для того, чтоб ты смог связаться с родными, когда связь восстановят. Все будет хорошо». Послание она прикрепила медицинским клеем прямо на выключенную хирургическую лампу над головой лиса: так можно было быть уверенным, что ее подопечный увидит послание. Телефон же Фелиция оставляла без каких-либо сожалений: на него больше некому было звонить. — Мы готовы? — обернулась Фелиция к остальным. — Да, миссис Сандерс. — Надо на всякий случай вооружиться, сами понимаете. Томас опять начал протестовать, но его никто не слушал. Каждый, кроме него, взял по хирургическому скальпелю. — Выходим, — скомандовала тигрица, и звери максимально тихо отодвинули свою самодельную баррикаду от двери. За ней все было тихо. — Надо будет закрыть операционную снаружи, — распорядилась Фелиция, — нельзя, чтоб эти твари добрались до лиса. Было сделано, как и планировалось: аккуратно выйдя и убедившись, что никого нет, звери вытолкали медицинский шкаф из палаты и, закрыв дверь, придвинули его как можно плотнее. Лифтом решено было не пользоваться: его звук мог привлечь диких. Поэтому конвой медиков решил отправиться к лестнице, ведущей к главному вестибюлю. Для этого надо было лишь пройти несколько коридоров. Всего лишь… Медленно преодолевая коридоры и замирая перед каждой дверью или поворотом, команда уже почти вышла к старинному вестибюлю с потолком высотой в три этажа и с гигантской, будто парадной, лестницей. Но внезапно их отвлек странный звук: жалобный писк. И исходил он из палаты спереди. — Тсс… — Фелиция сама решила проверить, кто это мог быть. Палата была детской, значит, и спрятался в ней, скорее всего, ребенок. Но стоило тигрице легонько постучать костяшками пальцев по двери, как в стекло по ту сторону врезалось некогда белое маленькое пушистое тельце и начало с агрессивным рыком биться о стекло, оставляя на нем кровавые разводы. Фелиция инстинктивно отскочила, в ужасе выставляя перед собой скальпель. Крольчонок… Это был тот самый крольчонок, которого привезли с укусами. Но как?.. Тигрица вспомнила слова Крейга: «Я видел и травоядных, которые одичали». Обменявшись немыми взглядами, все так же молча продолжили путь. Последний поворот, и вот она — лестница вниз. К свободе от этой страшной опустевшей и дикой больницы. Последний рывок. Как Рубикон. Но стоило глянуть с перил третьего этажа на то, что творилось внизу, как спускаться мигом расхотелось. Похоже, Крейг не врал. Всюду была кровь и куски растерзанных тел. Огромные панорамные окна холла были разбиты, а лампы, оставшиеся там неубранными, перевернуты. Некоторые из них так и остались включенными. Крейг поежился… И не только он. Комок к горлу подступил у каждого. Но других шансов выбраться не было, и поэтому Фелиция первой ступила на лестницу, местами скользкую от крови. Остальные нехотя последовали за ней. К счастью, спуск прошел без происшествий, и до спасительного выхода оставалось лапой подать. Но тут случилось то, чего Фелиция боялась больше всего: сзади раздался грозный рык, а из темноты подсобного помещения выскочил какой-то волк в рваном и забрызганном кровью медицинском халате, с пенящейся по краям пасти слюной и на четырех лапах. Как и заложено было природой тысячи лет назад, дикий бросился на первого, кто пошевелился. А этим беднягой оказался Крейг, который то ли от страха, то ли от глупости с дикими криками бросился назад к лестнице. Но добежать он не успел: волк в один прыжок догнал его и бросился ему на шею. Крейга под весом волка мотнуло в сторону, он оступился и упал на пол, тщетно пытаясь защититься. Фелиция хотела было броситься на помощь, но ей не дал Том: он молча схватил ее, выбил из лапы скальпель и, что есть мочи, толкнул в выбитый оконный проем. Откуда у него взялись силы, он сам никогда бы не сказал. Чтоб он, да совладал с тигрицей? Да ни в жизнь… Но совладал. Фелиция упала на асфальт, успев больно поцарапаться лапой о стекло, так некстати оставшееся острым осколком в раме. Следом за ней в это же окно прыгнул сам Томас, за ним — Ким. Из холла больницы доносился противный хруст разгрызаемой кости… Им оставалось только одно: бежать. Как можно быстрее и как можно дальше…***
Утро нового дня привычно залило улицы города солнечным светом. Однако сегодня город выглядел заброшенным. Никто не спешил по своим делам, не сигналили машины, дети с ранцами на плечах не бежали в школы. Над Зверополисом медленно поднималась дымка пожаров. Бывший некогда цветущим городом, теперь он выглядел пережившим набег дикарей или гражданскую войну. Впрочем, оба этих сравнения были недалеки от истины. Когда полиция и ополчение не смогли удержать центр города, уцелевшие спустились в подземку, центральные станции которой с трудом, но удалось очистить от одичавших. Конечно же, далеко не всем горожанам хватило места; многие просто не успели спуститься в метро до того, как станции закрыли для входа. Хищников в подземку не пускали в принципе: опасались одичания. Никого не смущало, что среди диких встречались и травоядные. Так или иначе, участь оставшихся на поверхности была незавидна. Одичавшие, которых привлек в центр шум и запах добычи, отхлынули назад, на окраины, где устроили резню среди обитателей трущоб. Однако те оказались не из робких: черный рынок оружия процветал в этих местах уже давно, и местные жители, бывшие в основном хищниками, бросили на спасение своих жизней все, вплоть до пулеметов, изрядно проредив дикие стаи. Оставшиеся в живых одичавшие бежали в пригородные районы. Вскоре на центральных улицах, перегороженных баррикадами, начали появляться первые разведчики из подземки. Это были крупные травоядные — носороги и буйволы, максимально защищенные от укусов наскоро изготовленными доспехами. Вслед за разведчиками начали подниматься и простые граждане. Численность населения города за одну ночь сократилась более чем на четверть. В центральных районах в живых остались в основном травоядные, тогда как на окраинах баланс оказался практически равным. Связь с мэрией отсутствовала, никто не знал, кому подчиняться и кто вообще главный. В условиях возникшего безвластия жители окраин города попытались было прорваться в центр, но были встречены огнем на поражение и отброшены за кольцо укреплений вокруг центральных районов. Гражданская война вспыхнула с новой силой.***
Солнце осторожно заглянуло в окно и пристроило свой луч на серой мордочке спящей крольчихи. Почувствовав ласковое тепло на щеке, Джуди приоткрыла глаза и тут же зажмурилась вновь, глубоко втягивая носиком воздух и потягиваясь. Зевнув, она села на кровати, с интересом разглядывая уютную, со вкусом обставленную спальню. Когда ночью Джек привез ее к себе домой, она уже практически валилась на землю от усталости, и кролик помог ей выбраться из машины, подставив свое плечо. В полусне Джуди крепко вцепилась в его шею, чувствуя его сильную лапку на своей талии. Зайдя в дом, Сэвидж сразу направился наверх, в спальню, быстро организовав там удобную постель, а Хоппс, собрав остатки сил, кое-как добралась до ванной и ополоснулась от угольной пыли и сажи. Это немного взбодрило ее, но сейчас она все равно не могла думать ни о чем другом, кроме как о сне. Убедившись, что дверь в комнату прикрыта, Джуди откинула одеяло и спустила лапки на пол. Еще раз потянувшись, она встала с кровати и подошла к креслу, на котором лежала ее одежда. Джинсы были измазаны сажей, на толстовке поселились засохшие капли крови, и крольчиха нахмурилась: это была единственная оставшаяся у нее одежда. К счастью, Джек оказался предусмотрительным хозяином, и рядом с вещами Джуди обнаружился мягкий махровый халат. Крольчиха завернулась в тяжелую, но мягкую и теплую ткань и вытащила из кармана толстовки фотографию, которую она забрала с пепелища их с Ником квартиры. Несколько минут Джуди разглядывала улыбающуюся рыжую морду Ника, осторожно проводя пальчиком по волнистой поверхности фотографии и мягко улыбаясь. Ее глаза предательски повлажнели, но Хоппс усилием воли справилась с заполняющей душу грустью и смахнула лапкой слезы. Осторожно положив фотографию на кресло, крольчиха завязала пояс халата и вышла из спальни, решив разыскать Джека. Кролик устроился на диване в гостиной, притащив себе туда подушку и одеяло. Джуди остановилась на лестнице, облокотившись на перила, и несколько секунд с улыбкой рассматривала его. Словно почувствовав на себе ее взгляд, Джек открыл глаза. — Доброе утро, — с улыбкой сказала крольчиха. Сэвидж мягко улыбнулся в ответ и сел, потягиваясь. — Ты не могла бы ненадолго отвернуться? — слегка смущенно попросил он. Джуди усмехнулась и отвернулась к стенке; Джек быстро натянул брюки и майку и принялся собирать постель. — Выспалась? — осведомился он между делом. — Да, спасибо. — Крольчиха повернулась к нему мордочкой и улыбнулась. — У тебя очень уютно. — Я переехал сюда после того провала. — Кролик невозмутимо взял одеяло с подушкой и убрал их внутрь дивана. — Ну, помнишь, я рассказывал… Джуди поспешно кивнула: ей не хотелось, чтобы кролик расстраивался, вспоминая те события. — Фактически, — продолжил Джек, — ты первая, кто побывал у меня в гостях здесь. — Слушай, а где у тебя можно постирать вещи? — Джуди было слегка неловко находиться в чужом доме в халате практически на голое тело. Сэвидж понял это. — Давай сначала позавтракаем, — предложил он, — а потом я тебе все покажу. Хотя скажу честно: этот халат тебе очень идет. — Кролик направился на кухню, краем глаза отметив вспыхнувшие румянцем ушки Джуди. Спустя полчаса они сидели на кухне и допивали чай. Электричество так и не появилось, поэтому завтрак проходил в тишине, несмотря на висящий на стене небольшой телевизор. Джуди время от времени тайком поглядывала на кролика. Она была благодарна ему, что он не оставил ее на улице прошлой ночью, а привез сюда. Но кроме чувства благодарности было что-то еще, что слегка волновало крольчиху. — Мне сейчас надо будет уйти, — сказал Джек, отставляя в сторону опустевшую чашку. — Нужно убедиться, что Буйволсон и остальные добрались до Клиффсайда. Я бы просто позвонил, — поспешно добавил он, заметив некоторый испуг Джуди, — но мобильной связи все еще нет. Не беспокойся, я постараюсь вернуться как можно скорее. Когда Хоппс справилась со своим чаем, Сэвидж наскоро провел для нее небольшую экскурсию по дому, показал, где лежит всевозможная бытовая химия, после чего оделся, сунул табельный пистолет в оперативную кобуру и подошел к двери. — Я быстро, — повторил он. Джуди нерешительно переступила с лапки на лапку, после чего решилась и порывисто обняла смутившегося от такого поворота кролика. — Будь осторожен, — прошептала Джуди и, виновато улыбаясь, отстранилась. Джек, не отрывая удивленного взгляда от улыбающейся крольчихи, нашарил ручку входной двери. — Я… кхм, — замялся он, после чего открыл дверь и немного поспешно вышел из дома.***
Обессиленный и грязный лис, едва переставляя лапы, практически заполз в облицованный камнем тоннель и мешком повалился на прохладную землю. Сил едва хватило на то, чтобы свернуться в клубок, укрывшись грязно-рыжим хвостом. Тяжелое дыхание со свистом вырывалось из приоткрытой пасти, заставляя свалявшийся мех трепетать. В голове было пусто, как и в тоскливо ноющем желудке. Он проделал большой путь, добравшись сюда практически без остановок на передышку. Его гнал вперед страх. Только добравшись сюда, лис ощутил странное успокоение, словно он оказался дома. Зверь не помнил ничего. Он не знал, кто он и где находится, — попытки что-либо вспомнить приводили к сильнейшему головокружению. Лишь этот короткий тоннель был смутно знакомым, как и местность вокруг. Казалось, прошла целая вечность с того момента, как он пришел в себя, лежа в каких-то кустах под проливным дождем. Потоки воды немилосердно хлестали по спине. Неподалеку темнело нечто с огромными светящимися глазами, уткнувшимися в землю. Оттуда остро пахло смертью. В пасти поселился странный неприятный привкус, губы щекотали прилипшие шерстинки другого зверя. Повинуясь непонятному рефлексу, лис мазнул себя лапой по морде, чтобы прогнать раздражающее прикосновение. Противное ощущение в пасти от этого усилилось. Лис недоуменно посмотрел на свои лапы, вымазанные в чем-то красном. Впрочем, может, они и должны быть такими?.. Где-то в стороне послышался плавно приближающийся шум, остановившийся совсем близко от укрытия лиса. Послышались два хлопка, и внезапно зверь почувствовал знакомые нотки в запахе, который приносил ветер. Лис с трудом приподнялся на передних лапах и жадно вдохнул воздух, пахнущий чем-то очень родным. Этот запах будто рассеивал пелену, обволакивавшую его воспоминания о том, кто он. Среди шума дождя послышался чей-то голос, и лиса словно пронзил электрический разряд. В его голове вспышкой пронеслась ухмыляющаяся морда крупного зверя, смотрящая прямо на него. Новая вспышка, и вот эта морда уже обезображена, залита кровью. Мертва. А в ушах лиса стоял этот услышанный пару секунд назад голос, холодный и беспристрастный, который подавлял, приказывал… Приказывал напасть. Собрав остатки сил, лис пополз прочь от этого голоса. Он полз довольно долго, после чего кое-как поднялся на четыре лапы и пошел. Его гнал вперед страх. Страх перед обладателем голоса, который сейчас звенел в его голове.***
Оставшаяся в одиночестве Джуди посмотрела на экран своего телефона в надежде, что получится позвонить родителям. Как Джек и сказал, связи не было: индикатор сети был перечеркнут. Вздохнув, крольчиха решила заняться стиркой. За возней с одеждой прошло около полутора часов. Наконец Джуди отжала воду и повесила вещи сохнуть на небольшой лоджии, выходящей во двор. На улице весело светило солнце, но Хоппс погода совершенно не радовала. Напротив, доносящиеся из центра города звуки интенсивных перестрелок, хлопки взрывов и поднимающиеся в небо столбы дыма пугали ее. Неужели те несколько одичавших, вырвавшихся на волю, сумели устроить такой кавардак? Беспокойства добавляло еще и отсутствие какой-либо информации: электричества по-прежнему не было, радио в телефоне Джуди не могло поймать ни одной станции, а улица, на которой стоял дом Джека, была на удивление пустынна и словно необитаема. Чтобы отвлечься от тревожных мыслей, Хоппс хотела было устроить уборку, но, кроме расправленной кровати, в которой она этой ночью спала, и немытой после завтрака посуды, крольчиха во всем доме не смогла найти ни пылинки. Мысленно похвалив Джека, Джуди задумалась над тем, чем же ей заняться. Ей не давало покоя чувство благодарности за то, что Сэвидж приютил ее у себя; хотелось сделать что-нибудь такое, что могло бы выразить ему ее признательность. Крольчиха скользнула взглядом по молчащему холодильнику, и в ее голове возникла идея. Вряд ли агент имел столько свободного времени, чтобы заниматься сразу и уборкой, и готовкой. Следов приходящей служанки крольчиха не заметила, а это значило, что хозяин дома поддерживал порядок самостоятельно; размеры холодильника и оснащение кухни намекнули Джуди, что здесь всегда есть из чего приготовить пищу. Заглянув в холодильник, она с удивлением обнаружила, что внутри все еще довольно холодно: дорогая качественная модель неплохо спасала содержимое от нагревания. Набор продуктов в холодильнике и морозилке привел Джуди в восторг, и она, засучив рукава халата, принялась за готовку, решив к возвращению Сэвиджа организовать приличный ужин, которым он сам наверняка не часто себя баловал. Несмотря на обещание Джека вернуться побыстрее, внедорожник Златогрива затормозил у дома, когда солнце уже клонилось к закату. Электричество так и не дали, поэтому кролику пришлось вручную открывать ворота гаража, где раньше стоял его мотоцикл. Зайдя в дом, он с удивлением принюхался. — Джуди? Мордочка Хоппс высунулась из кухни и приветливо улыбнулась. — Привет! Давай переодевайся, мой лапы и за стол. Кормить тебя буду. Джек прошел на оккупированную крольчихой кухню и удивленно посмотрел на нее. — Чего ты так на меня смотришь? — В глазах Джуди плясали бесенята. — Должна же я была как-то отблагодарить тебя за то, что ты для меня сделал? Да и продукты было жалко, испортились бы… — Джуди, о чем ты? — тихо сказал кролик. — Не нужно никакой благодарности! — Но я же… — Улыбка медленно сползла с мордочки Хоппс. — Я же хотела… — Настроение крольчихи камнем полетело вниз. — Подожди, Джуди, ты все не так поняла! — торопливо заговорил Джек, заметив ее реакцию. — Я… Я просто хотел сказать, что я это сделал не ради благодарности! И не нужно из-за этого считать себя должной мне. Так что это я теперь перед тобой в долгу за то, что ты применила по назначению мои припасы! Крольчиха медленно, словно нерешительно улыбнулась. — Вот так-то лучше. — Кролик тоже улыбнулся. — Улыбка тебе очень идет, Джуди. А теперь, — Джек подошел к кухонному гарнитуру и распахнул один из верхних ящиков, достав оттуда бутылку вина, — мы устроим чертов ужин при свечах. Кролик не шутил. Батарейки в фонаре стоило поберечь, электричества не было, а последние лучи заходящего солнца не проникали сквозь опущенные жалюзи на окнах. Пока Джуди переодевалась в свои высохшие вещи, Джек занялся столом. Когда крольчиха спустилась в гостиную, она увидела по всем правилам сервированный стол с двумя свечами в подставках и хозяина дома, одетого в безупречный белый костюм поверх черной рубашки. Джуди смущенно подумала, что ее сиреневая футболка и джинсы в такой обстановке будут выглядеть совершенно несолидно; хорошо еще, что в доме было достаточно тепло и она не стала надевать толстовку. Джек заметил ее смущение и с улыбкой развел лапами: — Ничего страшного, я не привередлив. Да и платьев у меня здесь не водится. Хоппс фыркнула и протянула лапку кролику, который галантно предложил ей свою помощь в спуске с последних ступенек лестницы. — Это что, свидание? — улыбнулась Джуди. Джек изучающе посмотрел на нее. — Нет, скорее это пир во время чумы. Но если хочешь, можешь считать это свиданием. — В таком случае вы немного промахнулись, мистер Сэвидж. Мое сердце уже занято, — сказала Джуди с легкой грустью в голосе. — Да я и не целился особо, — ухмыльнулся Джек. — Прошу. Кролики уселись за стол и принялись за еду. Джуди не терпелось услышать последние новости, но она заметила, с каким рвением Сэвидж набросился на приготовленную ей рыбу, и решила сначала дать ему поесть. Джек, в жилах которого текла кровь хищника, не мог обходиться одной растительной пищей, и поэтому она не удивилась, обнаружив в морозильнике несколько крупных рыбин далеко не дешевого сорта. Сама же Джуди, хоть и была чистокровной травоядной, с недавних пор тоже пристрастилась к рыбным блюдам. Красное вино, открытое Джеком, оказалось очень кстати. — Это было просто восхитительно! — Кролик отложил в сторону столовые приборы. — Джуди, ты в очередной раз поразила меня! Хоппс смущенно опустила глаза. — Нет, я серьезно, — не унимался Сэвидж. — Я еще никогда не встречал такой… такой… — Джек запнулся, пытаясь подобрать комплимент. — Да у меня просто слов нет! Джуди отчаянно пыталась не краснеть, но ушки выдавали ее с головой. — Мне очень приятно, что тебе понравилось, — смущенно пробормотала она. — Ты, верно, не часто так ужинаешь… — Так — еще никогда! — отрезал Джек. — Чаще это просто чай с чем-нибудь низкокалорийным… Форму надо поддерживать, понимаешь, а на ночь наедаться нельзя. «Но что-то мне подсказывает, что этой ночью будет потрачено много калорий» — добавил он про себя. Выпитое вино давало о себе знать, и кролика потянуло на откровенности. — Я вообще стараюсь вести здоровый образ жизни: никакого фастфуда и прочего; ну, ты меня понимаешь, Джуди. — Кролик откинулся на спинку кресла и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке. — Но с моей работой часто приходится отступать от принципов. Хотя в нашем управлении шикарный гимнастический зал, и я регулярно посещаю его между заданиями. — В нашем департаменте тоже неплохой тренажерный зал, — понимающе улыбнулась Джуди. — Я стараюсь ходить туда минимум три раза в неделю. Перед хмельным взором Джека тут же предстала картина, как Хоппс, упакованная в облегающий спортивный костюм, выполняет упражнение «присед со штангой», и кролик судорожно сглотнул. — Не сочти за грубость, — доверительно подался вперед кролик, — но по тебе это заметно. Не каждый день встретишь сотрудника полиции, который после смены не идет в бар пропустить бокал пива. — Зря ты так, — с легким возмущением возразила Джуди. — Многие ребята ходят со мной… — Она постепенно пьянела, и это ее тревожило, но другая половина ее разума успокаивающе шептала, что все хорошо, ведь Джек рядом, вот он, сидит напротив, такой надежный, такой… — Хорошо, признаю, я неправ. — Кролик поспешно приподнял лапки. — Не стоит мне судить о том, с чем я не знаком лично. — Джек взял фужер с вином и слегка покачал его. — Но хватит обо мне. Джуди, может, ты расскажешь о себе? В прошлый раз нам не удалось поговорить… Захмелевшая Хоппс охотно начала рассказывать. В течение следующих тридцати минут Сэвидж узнал почти все о жизни крольчихи до ее приезда в Зверополис. О сельской ярмарке, о Гидеоне Грее; на моменте, когда Гидеон поцарапал Джуди, Джек картинно сжал кулаки и заявил, что будь он в этот момент рядом, то подвесил бы этого рыжего кретина за хвост на ближайшем дереве. Джуди звонко рассмеялась и заверила кролика, что все в порядке, там даже шрама не осталось. Она даже пересела на диван поближе к креслу, в котором сидел Джек, чтобы дать ему рассмотреть свою щеку. От осторожного прикосновения его лапки к мордочке она непроизвольно зажмурилась, наслаждаясь приятным ощущением теплоты. Потом был рассказ о Заке Рэббитсоне, кролике, который перевелся к ним из соседней школы в выпускном классе; тогда Джуди думала, что вот она — любовь всей ее жизни. Джек с улыбкой слушал, как они гуляли под луной, ходили в походы, вместе делали уроки и как Зак предал ее, отправившись на выпускной вечер с другой. — Это несправедливо! — чуть не плача, воскликнула Джуди. — Он клялся мне, что тоже хочет стать полицейским, обещал, что мы вместе поедем поступать в Академию… И вот я стою в дверях актового зала, а этот… этот предатель танцует с моей сестрой Джилл! Они смеются, им хорошо, а я… Я же еще платье это дурацкое нацепила, думала, ему понравится… — Джуди всхлипнула. Джек поспешно пересел на диван рядом с ней, ласково обняв ее за плечи. — Я с тех пор ненавижу платья. На следующий день я собрала вещи и уехала поступать в Академию одна. Он, говорят, прибегал на станцию, но опоздал буквально на пару минут. Больше я его не видела. И, надеюсь, не увижу… — Джуди схватила со стола свой фужер и одним глотком осушила его, после чего, прикрыв глаза, откинулась назад, прямо в объятия Джека. — Как, говоришь, его зовут?.. — промурлыкал кролик, мимолетно касаясь носом шерстки на ее ушке. Она пахла так… возбуждающе. — Зак… Рэббитсон… — От этого невесомого прикосновения по телу крольчихи прошла волна обжигающего жара, заливая опьяненный вином рассудок. — Ты же не будешь… — Непременно, — выдохнул кролик, прикоснувшись щекой к ее ушку, после чего втянул через нос полную грудь воздуха, остро пахнущего возбужденной крольчихой. Не в силах больше сдерживаться, Джуди застонала от нахлынувшего наслаждения. — Пусть знает, что нельзя так поступать с девушкой… Хоппс почувствовала, как Джек аккуратно опустил ее на мягкие диванные подушки. Ее рассудок постепенно заполняла мягкая и плотная, как ватное одеяло, пелена возбуждения. Словно сквозь сон она почувствовала ласкающее прикосновение лапок кролика на своей талии и округлых бедрах; пальцы с маленькими, но острыми коготками осторожно прошлись по ее мускулистому животу, спустились ниже, забираясь под футболку… Пульсирующая на краю сознания мысль внезапно расширилась и затопила весь ее рассудок, мгновенно принеся ясность. Джуди резко распахнула глаза и подскочила с дивана, словно подброшенная пружиной. Опьяненный вином, усыпленный ласками Джека разум неохотно просыпался. — А с парнями, значит, так поступать можно? — немного резко спросила она у растерявшегося Джека, оставшегося на диване. Кролик, смотревший на нее широко раскрытыми голубыми глазами, снова судорожно сглотнул. — Джуди… — Прости, Джек. — В глазах Хоппс показались слезы. — Я не могу. Ник… Я люблю его. И я знаю, что он любит меня. Я не могу предать его любовь, как Зак предал мою. Он… он… Джуди расплакалась и практически упала обратно на диван. Джек осторожно прикоснулся к ее плечу, словно потрогал только что снятый с плиты чайник. — Джуди, это ты меня прости, — мягко сказал он. — Я чертов олух. Я не должен был так поступать, зная о Нике. Крольчиха сидела на диване, спрятав мордочку в лапках. Джеку казалось, что она едва слышно шепчет: «Ник, прости меня… Прости…» На столе догорали две свечи. Бутылка вина была почти допита, и Джек подхватил ее со стола, зубами срывая пробку и прикладываясь к горлышку. — Я пойму, если ты больше не захочешь иметь со мной ничего общего, — проговорил он. — Но из дома я тебя посреди ночи не выпущу. Ответом ему были тихие всхлипы и едва слышный шепот.***
Джуди не пыталась никуда уйти. Спустя некоторое время, проведенное в тишине и раздумьях, Джек заметил, что крольчиха заснула. Вздохнув, он поднял ее на лапы и осторожно отнес в спальню, попутно с удивлением заметив, что для своих размеров Хоппс была необычно тяжелой. Внезапно Джек почувствовал укол совести. Он позволил себе поддаться мимолетному влечению. Он чуть не предал память Скай. Лапка кролика до хруста сжалась вокруг подсвечника, который он собирался убрать в шкаф. Сделав пару глубоких вдохов, Джек опустился на диван. Нет, дело было не в том, что он пытался найти замену Скай. В конце концов, не жить же бобылем до конца своих дней? Вряд ли Скай одобрила бы это. Дело было в другом. Он чуть не надругался над чувствами Джуди, как тот кролик, Зак Рэббитсон. Он не должен был так поступать даже из простой мужской солидарности к Нику. Он же своими глазами видел, что чувствует Джуди к этому лису. «Чертов осел», — подумал Джек и поднялся с дивана. Подхватив со стола подсвечник, он направился уже к шкафу, но в этот момент с кухни послышался звон разбитого стекла. Мгновенно подобравшись и перехватив подсвечник поудобнее, кролик мягко подкрался к дверному проему, ведущему в кухню. В темноте помещения слышались осторожные шаги по осколкам оконного стекла на полу и чье-то хриплое дыхание. Кролик заглянул в дверной проем и обомлел: по кухне на четырех лапах, помахивая хвостом, разгуливал гривистый волк. Его одежда была растрепана и в нескольких местах порвана. Он припадал на переднюю лапу: в темноте Джек сумел разглядеть слипшуюся от крови шерсть. Волк был голоден, и сейчас он проявлял явный интерес к мойке, где лежала оставшаяся после приготовления рыбы посуда. Огарок свечи упал с подсвечника с глухим стуком. Джек и волк одновременно посмотрели на источник звука, после чего хищник перевел взгляд на кролика и утробно зарычал. Сэвидж понял, что прятаться дальше бессмысленно. Пистолет лежал в сейфе в паре шагов от него. Чтобы открыть дверцу, требовалось потратить несколько секунд на ввод комбинации кодового замка. Кролик серой молнией метнулся к сейфу, а голодный дикий волк одним прыжком выскочил из кухни и тут же получил по голове бронзовым подсвечником. Заскулив, он отпрянул назад и помотал головой. Этого времени Джеку хватило, чтобы со скоростью машинки для подбора кода прокрутить ручку кодового замка и распахнуть дверцу сейфа. Согласно правилам, пистолет лежал в сейфе в разряженном виде. Магазины и патроны находились в отдельном ящике, и здесь Джек тайно нарушал правила хранения оружия: магазины всегда были снаряжены. Схватив пистолет, он молниеносно открыл ящик. В этот момент волк предпринял новую попытку атаки, но его челюсти клацнули в том месте, где еще секунду назад была шея кролика: Джек неуловимым движением «перетек» в сторону, напоследок приложив дверцей сейфа волку по затылку. Наконец магазин занял свое место в пистолете. Сэвидж передернул затвор и навел пистолет на вяло шевелящегося на полу волка. Грохнул выстрел, и хищник, дернувшись, затих. Из кухни послышалось угрожающее рычание. В разбитое окно лезли все новые звери. Пробегая мимо двери, Джек успел заметить одного лиса и пару ласк. Вихрем взлетев по лестнице, кролик со всего маху врезался плечом в дверь спальни, распахивая ее. Несмотря на шум борьбы и выстрел, Джуди продолжала спать. Джек быстро закрыл дверь и припер ее стулом. — Джуди! — Кролик бросился к кровати и потормошил спящую Хоппс. Та нехотя приоткрыла глаза. — Что еще?.. — Одичавшие в доме, — прошептал Джек. — Только не вздумай кричать. — Еще чего, — фыркнула было Джуди, но тут же встрепенулась. — Одичавшие? Много? — Трое точно, — ответил кролик, подходя к окну. Путь отхода был перекрыт: окно спальни выходило на ту же сторону дома, что и окна кухни. Сейчас внизу толпилась небольшая стая из десятка зверей: лисы, пара волков, кто-то из кошачьих. Удивительно, но они не проявляли никакой агрессии по отношению друг к другу, несмотря на то, что были разных видов. Лишь время от времени какой-нибудь волк угрожающе взрыкивал, когда пушистый лисий хвост задевал его по морде. Короткий прыжок, — и вот очередной непрошенный гость скрылся в кухонном окне. — Черт, — выругался Джек. — Пока они лезут по одному, я мог бы попробовать закрыть чем-нибудь окно… Но, боюсь, теперь уже поздно. Первый этаж мы потеряли. В подтверждение его слов где-то внизу что-то упало с громким звоном. Кролик зажмурился и сжал кулак. — Ваза эпохи династии Мин… Она же целое состояние стоит! — рявкнул, не сдержавшись, Сэвидж. Ответом ему стало угрожающее рычание прямо рядом с дверью спальни. Увеличенный магазин его «Хоула» вмещал десять патронов, один он уже потратил. Было еще два снаряженных стандартных магазина по восемь патронов. В принципе, кролик мог попытаться дать отпор… Однако шансы на успех были невелики. — Что будем делать? — спросила Джуди. — Вариантов немного, — пожал плечами Джек. — Отсюда можно выбраться только в окно или в дверь. Под окном нас ждет теплый прием. Под дверью тоже. Мы в заднице. — Ты хотел сказать «в западне»? — слабо улыбнувшись, переспросила Хоппс. — В данном случае это одно и то же, — буркнул кролик. — Джуди, помоги-ка… Вдвоем они аккуратно положили набок платяной шкаф и задвинули им дверь. — Нужно вывесить за окно простыню с призывом о помощи, — неуверенно заявила Джуди. — Кто-нибудь обязательно увидит ее… — Не думаю, — покачал головой Джек. — Окно выходит во двор… Ложись спать. Время еще раннее. Я что-нибудь придумаю. Хоппс не стала спорить. Она забралась под одеяло и свернулась под ним в клубок, совсем как ребенок, боящийся монстра под кроватью. Посмотрев сквозь полуопущенные веки на севшего в кресло Сэвиджа, она тихонько вздохнула и снова провалилась в тревожный сон.