Хищник поневоле

      Если бы кто-то еще вчера сказал Фелиции, что она может бежать со скоростью добротного спортсмена, она бы рассмеялась ему в морду и уточнила, что она не гепард. Однако — как бы странно это ни было — Фелиция бежала даже быстрее. По крайней мере, ей так казалось: порой вместе с Генри они любили посмотреть какие-нибудь соревнования, и сейчас Фелиция готова была поклясться, что обогнала бы каждого из многочисленных титулованных бегунов. Супруги смотрели эти соревнования не из интереса, а чисто из приличия, чтобы в случае чего поддержать светскую беседу со зверями вышестоящими, с которыми судьба периодически сводила их обоих по долгу службы. Сама же Фелиция имела неоднозначное и скорее негативное отношение к профессиональному спорту: слишком многих горе-спортсменов ей пришлось оперировать, зашивать или просто слышать рассказы коллег, сращивавших многочисленные переломы или заменявших утерянные на полях для регби клыки.       Тигрица пыталась занять себя этими, хоть и не самыми приятными, мыслями, чтобы абстрагироваться от всего того, что творилось вокруг. Запертая в операционной, тигрица наивно верила, что им просто надо спастись из больницы. Но сейчас, несясь как угорелая за Томом и Ким, у которой непонятно откуда хватало сил обгонять здоровую хищницу, Фелиция осознавала, как жестоко она ошибалась. Весь город, пораженный вчерашним взрывом, как думалось тигрице, не сможет выглядеть ещё хуже, но с ночи изменилось многое: улицы были пусты, машины брошены прямо посреди дорог, а сами эти дороги местами щедро орошены кровью. Картина наступающего утра до ужаса сильно напоминала старую и казавшуюся раньше дешёвой даже для своего времени ленту «Рассвет мертвецов». Вот только декорации сейчас были слишком реальными и до боли знакомыми.       Всё указывало на одно — беспрецедентную по своим масштабам атаку одичавших, так некстати пришедшуюся на ночь взрыва электростанции. Или же столь удачно — с какой стороны посмотреть. Миссис Сандерс вдруг представила, как она сама дичает. По вполне понятным причинам ей не захотелось обдумывать мучительные метаморфозы и конвульсии, знаменующие последние аккорды борьбы организма с неведомой заразой. Поэтому она сразу оказалась на четырёх лапах, одна из которых в её фантазии даже перестала болеть, хоть и была только что рассечена острым как бритва осколком стекла. Фелиции представилось, что вся её морда покрыта пеной бессильного бешенства, помутившего разум. И что ей очень хочется догнать тех, кто бежал перед ней…       Как врач и ученый — а все врачи являются в какой-то степени учеными, — она решительно не верила в «природную предрасположенность к одичанию». Год назад она лично участвовала в исследованиях токсина цветов Rapum lunaticum. Тогда общественность удалось убедить, с горем пополам, что во всем виноваты эти на первый взгляд безобидные синие цветочки. Тигрица своими глазами видела результаты испытаний препарата «Нуарэхина». Массовое отравление пыльцой этих цветов можно было отметать сразу же: для этого потребовалось бы слишком много пыльцы, которую еще надо как-то распылить. К тому же почти все население города в течение года было привито сывороткой. Те пара процентов «отказников» не могли устроить такую кровавую баню!       Оставался лишь вариант с «природным одичанием». Но и тут все шло наперекосяк. Как же одичавшие травоядные, которые, по заявлениям властей, не могут дичать?       Тигрица резко тряхнула мордой, отгоняя от себя эти бредовые, путающиеся мысли. Было ясно, что все это от переизбытка коктейля сильнейшего стресса и смертельной усталости, но хищнице всё равно стало дурно от такого помутнения сознания. Вопрос отдыха замаячил как никогда чётко за последние сутки.       И Фелиция догадывалась, что будет с ней, если в ближайшее время ей не удастся реализовать столь простую потребность, в один миг ставшую роскошью королевского размаха.       Неожиданно Томас, бежавший впереди всех, резко повернул в сторону какого-то невзрачного пятиэтажного дома грязно-кирпичного цвета, заметно замедлившись. Это позволило Ким поравняться с ним, а через секунду — и Фелиции, и обе дамы, последовав примеру газеля, остановились в паре метров от строения, боязливо оглядываясь по сторонам.       — Томас, что мы тут делаем? — пытаясь отдышаться, спросила тигрица.       — Это, — указал газель на невзрачную вывеску грязновато-желтого цвета, — забегаловка моего дяди. Веганская, правда, но лучше, чем ничего.       — Это уж точно, — протянула Фелиция, без особой надежды глядя на грязную вывеску и тусклые, но, что было очень важно, целые окна маленького ресторанчика.       Живот тигрицы отчаянно громко заурчал, будто пытаясь докричаться до совести хищницы: «Ты что, совсем с ума сошла? Не ела почти сутки, а сейчас носом кривишь?» Фелиция улыбнулась игре мыслей в своей голове и ободряюще кивнула.       — Хорошо, давайте внутрь.       — Не так быстро, — вздохнул Том, — у меня нет ключей, придётся ломать…       Ломать окна не хотелось от слова «совсем», поэтому взор хищницы тут же упал на довольно простенькую и не подразумевающую под собой особой защиты дверцу главного и, пожалуй, единственного входа в это заведение.       — Дверь, — распорядилась хищница. — Ее все равно надо было бы потом укреплять. Окна слишком ценны.       Никто не решился спорить с тигрицей — не потому, что она все еще оставалась начальницей, нет. Каждый отлично понимал, что в новом мире прежние должности ничего не значили, а ступеньки иерархии рассыпались, как песок под лапами. Теперь всем «рулили» самые смелые, ловкие, сильные и… умные. А решение Фелиции было вполне разумно.       Но вот чем же сломать эту дверцу?       Раньше Фелиция предложила бы просто протаранить ее своим мощным корпусом, но сейчас она была ослаблена и ранена, а силы начали предательски покидать так долго державшийся организм хищницы.       Раньше…       Раньше Фелиции и в голову бы не пришло вламываться в чье-то частное владение.       О времена, о нравы!       Томас тем временем подошел к брошенной неподалеку старенькой и явно видавшей лучшие времена за свою долгую механическую жизнь машине и бесцеремонно открыл ее дверцу — ожидаемого тревожного звука сигнализации не последовало. Значит, машина была брошена впопыхах, что, впрочем, никого не удивило.       Тогда газель уверенным шагом направился к багажнику и без лишних церемоний распахнул его, нажав на простенькую кнопку. Крышка с приятным гидравлическим звуком взмыла вверх, обнажая содержимое.       — Бинго! — воскликнул Том.       Помимо каких-то запчастей, просмоленных тряпок и прочей автолюбительской дребедени, на самом дне багажника виднелась деревянная ручка. Такие обычно бывают у всего двух инструментов — молотка и топора, и любой из них идеально бы подошел. Том бесцеремонно схватился за нее и, к своей превеликой радости, извлек наружу молоток средних размеров.       — Думаю, это подойдет, — сообщил спутникам Том и направился к двери забегаловки. У входа он остановился и прицелился к маленькому, почти символическому навесному замку на дверных створках. — Да простит меня дядя Мани, — сказал газель, будто извиняясь перед всеми, и опустил инструмент на защитный механизм.       К его удивлению, замок пережил столь дерзкое покушение на свою работоспособность и остался гордо висеть на своем законном месте. А вот одна из петель, на которой этот самый замок висел, дала слабину — видимо, из-за того, что древесина двери, окрашенная во все тот же мутно-желтый цвет, была настолько старой, что уже не могла удерживать в себе гвозди.       Том немного скорректировал траекторию и замахнулся посильнее, метя в дерево рядом с замочной петлей. Раздался сухой хруст древесины на пару со звоном металла о металл. Вырванная с гвоздями петля осталась болтаться на замке, повисшем на левой створке двери, в то время как правая от удара распахнулась.       — Милости прошу к нашему шалашу, — усмехнулся Том, первым входя внутрь.       Фелиция и Ким последовали его примеру, оказавшись внутри небольшого, мест на двадцать, ресторанчика в духе семидесятых. Причем, судя по всему, ремонт с тех пор особо и не делался. Это, впрочем, не сильно портило впечатление: несмотря на некую обшарпанность, чувствовалось, что хозяин бережет это место и делает для него все возможное, как заботливый родитель для своего чада.       Звери оглянулись, а Том сразу взялся за массивную книжную полку с кучей всяких журнальчиков, кулинарных книг и безделушек, стоявшую по правую сторону от двери, и начал двигать ее, чтобы прикрыть появившуюся брешь в возможной обороне. Фелиция, ахнув, бросилась ему помогать, но стоило ей упереться обеими лапами в громаду шкафа, как верхнюю часть ее туловища пронзила резкая неприятная боль.       Миссис Сандерс совсем забыла про глубокий порез, полученный во время побега. Ким заметила это и поспешила выполнить свой прямой медицинский долг:       — Том, стой, сначала нам нужна аптечка! — обратилась она к газелю.       Тот все понял и оставил шкаф, вильнув между за столиками и скрывшись за кассовой стойкой, а через минуту притащил небольшую жестяную коробочку с красным медицинским крестом. После этого он вернулся к уже сдвинутому шкафу, и никто не стал ему перечить: это, опять-таки, было рационально.       — Миссис Сандерс, снимите халат, — распорядилась овечка.       Тигрица послушно исполнила приказание и осталась в простой домашней футболке оливкового цвета, немного запачканной кровью — то ли своей, то ли кого-то из пациентов.       Ким бережно взяла лапу своей начальницы и приступила к поверхностному осмотру. К счастью, на первый взгляд было видно — рана не опасна, так как артерии не были задеты. Но всё равно приятного было мало.       — Сейчас будет немного больно, — предупредила Ким, извлекая из аптечки вату и бутылочку антисептика.       Тигрица и сама отлично это знала, как, в принципе, и все звери, хоть раз сталкивавшиеся с поцарапанными коленками в детстве.       — Ким, как там? — поинтересовалась она.       — Выглядит более чем жизнеутверждающе, — сообщила овечка, смочив порез обильной дозой перекиси водорода, которая тут же начала шипеть и пениться.       Фелиция недовольно сморщилась и даже непроизвольно фыркнула носом — так, как умеют только кошачьи.       Овечка тем временем смахнула с ранки грязную кроваво-красную пенку и сообщила своей пациентке, что процедуру придется повторить.       После третьей промывки Ким наконец решила, что порез достаточно чист, чтобы продолжить манипуляции. За дело взялся Том, незаметно появившийся перед тигрицей уже в тонких латексных перчатках и со шприцом с каким-то раствором.       Миссис Сандерс очень не любила уколы. Казалось бы, как врач может их бояться — а Фелиция именно боялась, — делая инъекции чуть ли не каждый день далеко не поштучно? Тигрица сама не знала ответа на этот вопрос, и ей всегда становилось неловко и даже слегка стыдно, если этот ее страх обнаруживали.       — Фили. — Миссис Сандерс разрешала иногда называть себя так близким друзьям, а Ким была другом. — Не бойся. Ты же знаешь, что Том сделает все идеально.       Фелиция выдохнула: она отлично это знала, но иррациональный страх на то и иррациональный, что не поддается логике. Тигрица шумно вобрала воздух в легкие и выдохнула:       — Давай.       Ким бережно разместила лапу своей начальницы на столике, за которым они расположились, и аккуратно протерла ваткой со спиртом маленький участок шерсти на лапе тигрицы, чуть в стороне от пореза.       Фелиция отвела взгляд в сторону: он зацепился за необычный рисунок, украшавший дальнюю стену ресторанчика. На простой кирпичной кладке, — что, вероятно, было обусловлено не нехваткой средств, а данью тому времени, когда открылось это заведеньице, — раскрашенной ярко-синим цветом неба и пастельными облаками, контрастно выделялась фигура летящего острова, сначала казавшегося сюрреалистичным воздушным судном — настолько необычно смотрелась эта композиция. Завершали образ башня то ли маяка, то ли мельницы, соединяющая в себе и красно-белую полосатую раскраску и деревянные лопасти сельского ветряка, пара утопически-зеленых деревьев и якорь, мирно свисающий над пустотой на обычной цепи.       Разуму свойственно абстрагироваться от того, что пугает. Пожалуй, если бы не этот защитный механизм, многие величайшие открытия были бы сделаны намного раньше, возможно, весь ход истории пошел совсем по другому руслу. Но разум есть разум, а природа, как бы хищникам ни хотелось от нее отнекиваться, хоть это касается и травоядных, так природой и остается.       — Как вы, миссис Сандерс? — будто вывели тигрицу из транса слова газеля. — Опишите, что вы сейчас чувствуете.       Фелиция удивленно захлопала глазами: она и не заметила, когда игла, минуя тоненькие волосинки, проделала в ее коже маленькую, хирургически аккуратную дырочку, когда газель одним плавным движением начал вводить препарат и когда, закончив, извлек острие иглы из многострадальной лапы хищницы.       — Чувствуете прикосновение? — вновь обратился к ней Томас, большим пальцем касаясь лапы хищницы чуть в стороне от уже не кровоточащего пореза. — А так? — уточнил он после полученного отрицательного ответа, надавив немного сильнее.       И вновь хищница почувствовала ровно ничего. Ощущения пропали, как пропала и боль, что Фелиция поняла совсем не сразу. Почему-то это очень не понравилось хищнице: она почувствовала себя будто голой, хоть и знала, как действует местный анестетик, введенный Томом.       Когда-то, очень давно, жизнь каждого зверя зависела от того, насколько четко он мог распознать сигналы, подаваемые ему каждым сантиметром его тела. Сейчас же тигрица потеряла это ощущение мнимой защищенности, хоть мысленно и понимала, что так она, напротив, находится в большей безопасности благодаря своим коллегам.       — Миссис Сандерс, — обратилась к тигрице овечка, — пожалуйста, постарайтесь не двигаться. Рану надо зашить.       Фелиция кивнула, проследив взглядом за газелем, продевающим тонкую белоснежную нить в ушко кривой, будто рыболовный крючок, иглы.       За дальнейшим тигрица не наблюдала: она ведь сама была хирургом с многолетним стажем, так что ничего интересного для себя обнаружить там хищница и не могла. Газелю же она доверяла ничуть не меньше, чем самой себе: за несколько лет работы в ее команде он доказал свой талант хирурга, который, возможно, когда-то превзойдет свою учительницу.       Через двадцать томительно-скучных минут газель маленькими ножничками перерезал оставшуюся нить, соединявшую до этого тело Фелиции с иглой-крючком, и отступил немного назад, любуясь своей работой.       Результат показался ему вполне сносным, хоть газелю и казалось, что из-за отсутствия должного осветительного оборудования лапу тигрицы может навсегда украсить громоздкий и длинный шрам. В любом случае рана была сшита и теперь должна была в скором времени начать стягиваться, позволив хищнице полностью восстановиться.       Сама же тигрица не могла полностью рассмотреть результат работы своего подопечного, равно как раньше не могла сама оценить масштаб раны. Однако для того, чтобы оценить старания Тома, Фелиции хватило лишь небольшого участка заштопанного пореза, который все же был в ее поле зрения, чтобы примерно представить результат работы. И этот результат вполне ее устроил, даже более чем: тигрица тут же смекнула, что у них не было и половины того оборудования, что применяется при штатных ситуациях в больнице. Так что можно было с уверенностью сказать, что Томас сделал все на высшем уровне.       — Спасибо, Томми, — поблагодарила Фелиция напарника.       — Я не сделал ничего, что не сделали бы вы, миссис Сандерс, — добродушно отмахнулся газель, все еще пребывая в перчатках и держа иглу.       — Наверно, — непонятно зачем ответила Фелиция, вспомнив, как Том выбил из ее лап скальпель и толкнул в оконную раму…       Впрочем, неловкое молчание продлилось недолго, и к тигрице поспешила овечка с явным желанием наложить на ее лапу самую лучшую из когда-либо наложенных повязок — настолько настроенной выглядела Ким.       Однако перед этим она протянула Фелиции три таблетки: один кругляшок белого цвета и две капсулы бело-голубой раскраски.       — Это антибиотик, на случай, если в кровь что-то попало, — объяснила медсестричка, — и сразу же на случай побочки для восстановления микрофлоры.       Тигрица взяла таблетки, и только тут все сообразили, что запить-то их нечем.       Ким виновато-растерянно оглянулась, но увидела лишь старенький автомат для газировки, стоявший возле стойки выдачи заказов.       Это заметила и Фелиция и сказала:       — Не важно, знаешь, я так хочу пить, что мне всё равно. Тем более больше вариантов пока что нет.       Ким согласилась со своей начальницей и, все еще сконфуженная, быстренько налила в одноразовый пластиковый стаканчик самый нейтральный напиток из не самого широкого выбора газировок — бесцветный газированный и наименее сладкий из всех «С-Прайд».       Фелиция не сразу проглотила данные ей таблетки: пить хотелось больше. Тигрица щедро отхлебнула из пластикового стакана, невольно фыркнув из-за колких пузырьков газа.       Как ни крути, но газировка плохо утоляет жажду. А вот для проглатывания горьких пилюль она подходит вполне. Тигрица закинула все таблетки в пасть разом, и те, вопреки стараниям хищницы, приземлились прямо на язык, тут же возбуждая его рецепторы горечью, которая прошла сразу же, как Фелиция отхлебнула «С-Прайд».       Вместе с комочком таблеток, спустившимся по горлу куда-то вниз, на Фелицию спустилось и теплое, плотное и при этом пушисто-приятное одеяло усталости. Все эти переживания, вся эта работа, потрясения, кровь, грязь — все то, что она с горем пополам откинула от себя на последней операции в больнице, прорвало дамбу внутреннего сопротивления тигрицы и сейчас разливалось внутри, наполняя все ее тело приятной ватностью.       Фелиция заторможенно моргнула, и открывать глаза ей совсем не захотелось. Было что-то сладкое в таком простом мимическом действии — опустить веки. И что-то горькое, оловянно-тяжелое — в том, чтобы их открыть.       Но открыть было надо. Ведь что подумают Том и Ким, если их начальница, главарь, лидер позволит себе показать свою смертельную усталость?       И Фелиция открыла глаза.       Хотя какой она лидер? Это там, в больнице, она была лидером; казалось бы, так недавно, но теперь уже так давно — не по времени, а по временам.       А они изменились.       Резко, стремительно, жестоко и кроваво.       Осознание накатило неожиданно, как удар прикладом в висок.       Только сейчас до тигрицы, и только ли до неё, стало доходить, что-то, что они сейчас делают, — это по инерции. События развивались так быстро, что на переваривание поступающей информации не хватало времени. Не хватало веры в то, что это реально. Не хватало самой информации: как всегда не хватает ее перед прыжком в бездну.       И сейчас единственное, что отделяло эту бездну от троицы врачей, — это сломанная входная дверь и придвинутый шкаф, который едва ли сможет помочь им.       Это было похоже на помутнение рассудка.       И то немногое, что могла подарить им эта ситуация, — это время. Довольно ценная валюта в новом дивном мире.       Но и этого времени было неизвестно сколько. Фелиции захотелось было подумать об игре в рулетку за дополнительные минуты или бросок игральных костей — ее отец был заядлым игроком и проиграл чуть ли не все, что было у семьи тогда еще маленькой тигрицы, — но, вспомнив об этом, хищница испугалась, что проиграла бы и то, что есть сейчас.       Было сложно, непонятно и страшно.       И страшно было не ей одной.       Каждый в этом маленьком помещении, будто синхронно, начал понимать, что произошло что-то не просто ужасное, а грандиозное. Грандиозный кошмар. Разорвавшая тишину далекая пулеметная очередь и последовавшие за ней два глухих хлопка взрывов стали прекрасным подтверждением этому.

***

      Капитан Пиггс осторожно потрогал копытом забинтованную голову в том месте, где под повязкой должно было быть его левое ухо. Тупая ноющая боль колоколом отдавалась в мозгу. Свин закинул в пасть горсть таблеток, среди которых было обезболивающее и антибиотики, и невольно скривился. Запить было нечем. Пора было сменить повязку.       Пиггс практически не спал прошлой ночью. Впрочем, вряд ли можно было найти в этом городе кого-то, кому удалось поспать. Капитан был откровенно рад, что засиделся вчера на работе до поздней ночи: из первых же докладов пожарных и спасателей он знал, что элитный дом-«свечка», в котором он жил, перестал существовать после того чудовищного взрыва на электростанции.       События прошлой ночи он помнил урывками. Сотрясший здание грохот, со звоном вылетевшие из окон стекла, отключение электричества. Наладка связи с городскими патрулями и другими департаментами. Быстрая оценка ситуации. Вопреки мнению многих коллег, Пиггс был неплохим полицейским, и свое звание капитана он носил вполне по праву. Подобная катастрофа происходила впервые за все время его службы, однако заученные наизусть параграфы инструкций, которыми, как он надеялся, никогда не придется воспользоваться, в ту же секунду всплыли в его памяти.       Первый департамент сразу же был объявлен оперативным штабом. Сюда начали стекаться сведения о текущей обстановке в раненом городе. Радиостанция диспетчера едва ли не дымилась от приходящих докладов.       Вскоре начали появляться первые задержанные. Разумеется, в основном это были хищники — Пиггс ни минуты не сомневался, что так и будет. Мясоеды нападали на мирных жителей, грабили и убивали, пользуясь неразберихой и безнаказанностью. То из одного района, то из другого поступали доклады о задержании мародеров, нападениях на патрули. Ситуацию усугубил мощный ливень, хлынувший вскоре после взрыва на электростанции.       Какое-то время казалось, что ситуация в городе взята под контроль: патрули, которым было разрешено применять огнестрельное оружие, один за другим отчитывались о наведении порядка на вверенных им участках. Однако внезапно все снова пошло наперекосяк. Была потеряна связь с несколькими патрулями из южных районов города. Из их последних докладов выходило, что на улицах появились одичавшие. Пиггс помнил, как резко побледнел жираф Лонгнек, сидя за стойкой диспетчера. Такого не было ни в одной инструкции.       Зазвучавшая на юго-западе сирена гражданской обороны, о которых и думать забыли за последние полвека, окончательно разрушила хрупкое ощущение контроля над ситуацией. Капитан неуверенно предположил было, что у кого-то из юго-западного департамента сдали нервы, но тут этот тоскливый вой подхватили сигналы с еще двух сторон. На юге города что-то происходило, но все попытки связаться с тамошними департаментами не увенчались успехом.       Патрули продолжали доставлять в департамент арестованных мародеров. В какой-то момент среди них начали появляться раненые. Пиггс с содроганием вспомнил, как обессиленный офицер практически волоком втащил в холл залитого кровью молодого волка. Хищник был прикован к барашку наручником, и это стало для полицейского роковой ошибкой: только что вяло подергивавшийся волк вдруг захрипел, вскочил на все четыре лапы и бросился на упавшего от неожиданности офицера. Смертельно уставший полицейский практически не защищался, и хищник успел разорвать его до того, как подоспела помощь, прямо на глазах у немногих присутствующих.       После этого тревожные доклады посыпались один за другим. Город, и без того балансировавший на грани паники, захлестнула новая волна насилия, однако Пиггс сориентировался быстро. Всем патрулям было приказано немедленно направляться в Первый департамент для организации обороны центра города. С мародерами больше не церемонились: все сотрудники полиции получили четкий приказ стрелять во все хищное, что шевелится. Полицейским, пытавшимся отказываться от такой жестокости, было предложено отправиться наводить порядок на юге города. Желающих, как Пиггс и ожидал, не нашлось.       В какой-то момент из подвала, где располагались переполненные арестованными хищниками тюремные камеры предварительного заключения, примчался смертельно испуганный козлик и сообщил, что задержанные мародеры «рвут друг друга на кусочки». Пиггс отмахнулся от этих известий, как от назойливой мухи: запертые за решетками, мясоеды были не настолько опасны, как те, что разгуливали под покровом темноты по улицам города. Однако на всякий случай он приказал всему персоналу срочно покинуть следственный изолятор и надежно заблокировать все выходы из подвала.       Несмотря на все прибывающие патрули, лавину одичавших, рвущихся в центр, никак не удавалось остановить. Боеприпасы кончались, сотрудники полиции несли потери. Сначала пришлось оставить Дворец Правосудия, потом Центральный вокзал, Анималийский стадион. Пиггс послал группу полицейского спецназа в мэрию, чтобы эвакуировать мэра Гриффина, но оказалось, что одичавшие добрались туда раньше. Кольцо окружения все плотнее сжималось вокруг Площади Саванны, сотрудники полиции, отчаянно отстреливаясь, отступали к Первому департаменту. Пилоты патрульных вертолетов, круживших над городом, один за другим докладывали о кончающемся топливе. Их базы не отвечали, и потому вертушки пришлось сажать прямо на площадь перед департаментом. Поступили сообщения о пропаже связи с участками в Тундратауне и офисом шерифа в районе Луговых Земель. Фактически город был захвачен, но Пиггс собирался драться до последнего бойца. Пистолет, который он не заряжал уже десяток лет, давно оттягивал его кобуру. Последний патрон в нем был припасен для самого капитана.       Когда в глубине здания послышались крики и выстрелы, свин сначала не поверил своим ушам. Однако реальность дала ему смачную отрезвляющую оплеуху в виде нескольких десятков зверей, лавиной катящихся по коридору участка в холл, где рядом с диспетчером расположился Пиггс со своим чрезвычайным штабом. Капитан обомлел: среди волков, тигров и медведей гулко топали, сотрясая стены, два огромных носорога, закованных в броню полицейского спецназа: настоящие живые тараны, благодаря которым одичавшие, очевидно, и прорвались внутрь здания. Пули защитников департамента косили хищников, но этим двум танкам, благодаря броне, все было нипочем. Не снижая скорости, они мотали головами, расшвыривая полицейских ударами своих огромных бивней. В их глазах, вытеснив разум, плескалась лишь холодная ярость. И лишь обернувшиеся на шум два штатных спецназовских снайпера, стоявшие у окон, мгновенно оценили ситуацию и как по команде одновременно вскинули винтовки. С грохотом крупнокалиберного оружия носороги, сотрясая здание, рухнули на пол, промчавшись по инерции еще немного и чуть не погребя под собой одного из снайперов.       А по коридору продолжали прибывать одичавшие, грозя оказаться в тылу у защитников площади и собравшихся на ней гражданских, пришедших сюда со всего города за помощью.       — Все назад! — заорал Пиггс и тут же полетел на пол, сбитый с ног бросившимся на него кроликом. Зверек утробно рычал, что было совершенно несвойственно грызуну, и довольно ловко уворачивался от копыт капитана. В какой-то момент кролик воспользовался промелькнувшей брешью в обороне свина и вонзил свои острые зубы в его левое ухо.       Свин заорал, вскакивая на копыта и пытаясь оторвать от себя вцепившегося мертвой хваткой зверя, причиняя себе этим еще больше боли. К нему поспешили бывшие ближе всего сотрудники. Сам же Пиггс выхватил из кобуры пистолет и, свободным копытом оттянув кролика как можно дальше от себя, наугад выстрелил в зверька, снеся ему полголовы.       Челюсти убитого разжались, и тельце грызуна упало на пол с глухим стуком, которого Пиггс не услышал из-за стоявшего в ушах звона близкого выстрела. С разорванного уха капала на пол кровь. Свин оглушенно моргал и морщился, но сумел-таки процедить сквозь сжатые зубы приказ подбежавшим к нему коллегам: «Все вниз». Подхватив шефа под копыта, оставшиеся защитники Первого департамента бросились к спуску в подвал, где бесновались запертые в камерах хищники. Жираф-диспетчер успел прокричать в рацию приказ о спуске всех наружных сил в метро, прежде чем на него бросился крупный волк и повалил его на пол, вгрызаясь бедняге в шею.       В подвале, опасливо косясь на одичавших хищников в камерах, штатный медик департамента осмотрел травмированное ухо Пиггса и сообщил, что во избежание заражения крови нужно провести ампутацию, и немедленно. Черт его знает, чем болел, что или кого кусал тот кролик перед тем, как напал на капитана… Как назло, сумка с медикаментами врача осталась снаружи. Ампутацию провели простым перочинным ножом, найденным среди конфискованных у мародеров вещей, предварительно искупав его в неплохом коньяке из в чьей-то фляжки, нашедшейся в той же куче, и перебинтовали голову индивидуальным перевязочным пакетом.       Остаток ночи уцелевшие полицейские просидели в подвале, а когда утром осторожно выглянули наружу, то обнаружили, что одичавшие ушли. Совсем. Солнце весело заливало разгромленный холл департамента, заваленный телами. Многие трупы выглядели так, словно ими пытались пообедать — впрочем, наверняка это предположение было недалеко от истины.       Кто-то сразу же бросился к еще работающей рации и стал на всех частотах запрашивать ответ от уцелевших в ночном кошмаре патрулей и департаментов. Пиггс же без сил привалился спиной к стене и медленно сполз по ней на пол. К нему тут же подскочил медик и, удостоверившись, что это просто усталость, протянул несколько таблеток. Временный лазарет, организованный прямо в холле, был разгромлен одичавшими, но врач сумел найти необходимые Пиггсу обезболивающие и антибиотики.       Следующая пара часов прошла в зачистке здания департамента, оценке потерь и ущерба. Зачищать было особо нечего: несколько раненых диких хищников прятались по темным углам, не рискуя нападать. Вскоре пришли хорошие новости по радио: в городе остались уцелевшие патрули, а из метро и наземных убежищ начали выходить спустившиеся туда ночью граждане в сопровождении полицейских. Капитан, пользуясь спокойствием этого утра, быстро организовал строительство укреплений вокруг Площади Саванны и здания департамента. Пиггс рассудил здраво: то, что одичавшие ушли, не значило, что они не могут вернуться. И только после того, как все текущие указания были розданы, свин смог позволить себе отдых.       Сейчас Пиггс сидел в своем кабинете, мучительно раздумывая над проблемой. Точнее, над тремя проблемами: двумя большими и одной крошечной. Два носорога и один кролик. Одичавшие травоядные, которых пришлось пристрелить его сотрудникам. Звери, которые, по заверениям мэра Гриффина, не могут дичать.       Пиггс всегда поддерживал Гриффина, отца которого он знал, будучи еще подростком. Свин верил, что нужно держаться поближе к способному политику, и его вынесет наверх просто за компанию. Пиггс поддержал гонения против хищников не только по мотивам личной неприязни: он считал, что на волне антихищнической истерии он сможет сделать карьеру, что и начало осуществляться, когда толерантный к мясоедам Буйволсон покинул кресло шефа полиции и свин занял его место. Сейчас Гриффин был мертв — буквально только что Пиггсу доложили, что мэрия обследована и зачищена, а тело мэра, точнее то, что от него осталось, найдено. А это значило, что отныне нужно было вертеться самому: общество наверняка захочет ответов, когда узнает про одичавших травоядных. И теперь некому было дать их. Кроме Пиггса.       В коридоре послышался топот, и дверь кабинета распахнулась. На пороге стоял запыхавшийся козлик, сотрудник северного департамента, прибывший сюда прошлой ночью в составе своего патруля.       — Сэр, хищники!       — Что хищники? — поморщился Пиггс, вставая с кресла.       — Сюда идут хищники!       — Не подпускайте их близко, — недовольно ответил капитан, подхватывая со стола кобуру с пистолетом. — У нас огнестрельное оружие, а у них только клыки и когти.       — Они отстреливаются, сэр, — проблеял козлик, и у Пиггса приподнялась редкая шерсть на загривке.

***

      Дежурить было откровенно скучно, но тигрица совсем не жалела о том, что отказалась от предложения своих коллег побыть на вахте вместо нее.       Она ничем не лучше и ничем не хуже. Фелиция должна была продержаться три часа, первые сорок минут из которых уже подходили к концу. Как продержалась Ким. Как это предстоит сделать Тому.       Весь вчерашний день они провели на кухне забегаловки, строя планы на будущее и максимально запасаясь всем, что могло бы им понадобиться. Впрочем, продуктов, которые могли храниться долго вне холодильника, практически не нашлось: в условиях отсутствия электричества многие овощи и фрукты уже начали портиться, поэтому было решено наесться впрок сейчас. Том предложил направиться к его дяде, владельцу этой забегаловки, что живет на противоположной окраине города. Мысль о том, что придется пересечь поперек разрываемый настоящей войной город, никого не радовала, но вариантов было немного: Ким сама жила в небольшом общежитии, предоставленном ей больницей, а чтобы попасть домой к Фелиции, пришлось бы заложить еще больший круг по городу. Из того, что сообщали пришедшие в больницу за помощью жители, врачи знали, что чудовищный взрыв на электростанции повредил мосты через реки, пронизывающие город в нескольких местах.       Сейчас стекла в окнах сотрясались от канонады, доносившейся из центра. Центральная больница, несмотря на название, находилась в некотором отдалении, но достаточно близко к деловым кварталам. Поэтому выдвигаться было решено утром следующего дня. Никого не прельщала перспектива оказаться на улице посреди ночи, а за сутки бой в центре мог стихнуть. Никто не понимал, кто и с кем там воюет, но соваться в пекло желающих не нашлось.       Ближе к вечеру врачи распределили дежурства: никто не хотел, чтобы их застали спящими одичавшие или еще кто похуже. К тому же могла прийти помощь. Ким вызвалась дежурить первой, а Том, вопреки возражениям остальных, решил нести «волчью» вахту — последние три часа перед рассветом. Фелицию поначалу хотели вообще освободить от дежурства ввиду усталости и ранения, но она настояла на том, что сейчас все равны.       Сорок минут назад тигрицу растолкала буквально засыпающая на ходу Ким и сонно доложила, что никаких происшествий, кроме возобновившейся канонады, за время ее дежурства не случилось. Фелиция поблагодарила овечку, и та сразу же заняла нагретое хищницей место, зябко укрывшись тонким медицинским халатом.       Тигрица в прерываемой звуками перестрелок тишине и темноте перевела взгляд на люминесцентные стрелки настенных часов. Ей тут же вспомнился замусоленный в Зоонете до дыр вопрос какого-то комика: «Знаете это чувство, когда весь день носишь наручные часы и не замечаешь их присутствия? А потом раз посмотрел на них — и всё: теперь ты слышишь работу каждой шестеренки его механизма, сдвиг каждой стрелки? Ох уж эти чертовы уши, согласны?»       Тигрица улыбнулась: стоило ей глянуть на светящиеся мутно-зелёным светом отметины, как до её чуткого уха донеслось отчетливое «цок». А потом ещё одно, ещё и ещё. Преодолев отметку, знаменовавшую конец сороковой минуты и начало сорок первой, тонкая призрачно-зелёная полоска всё с тем же темпом начала наматывать новый круг.       Цок. Цок. Цок. Цок. Цок-цок-цок-цок.       Фелиция улыбнулась темноте: воистину, сознание разумного зверя устроено уж очень интересно. Зачем воспринимать что-то тогда, когда это не представляет угрозы? И правда, у кого не бывало такого, что кто-то к тебе обращается в то время, как ты работаешь, а ты в упор его не слышишь и потом удивляешься, почему на тебя обижаются?       Всего лишь несущественный фоновый шум.       За этими мыслями тигрица не заметила, как вновь перестала «слышать» размеренный отсчет времени механизмом на стене. Она и на звуки боя не обращала никакого внимания, а судя по тому, как крепко спали Ким и Том, выстрелы и взрывы где-то совсем неподалеку им совершенно не мешали.       Но неожиданно ее внимание привлек совсем другой звук. Недостаточно громкий, чтобы отчетливо его разобрать, но и недостаточно тихий и «безопасный», чтобы им пренебречь.       А пренебречь им хотелось, и тигрица уже хотела было списать все на свое разыгравшееся воображение, но тут звук повторился. Отчетливей, как будто ближе. Но понять, что это, все еще было сложно.       Фелиция встала с места, которое она облюбовала, и тихонько, чтобы никого не разбудить, направилась к витринным окнам заведения.       Засаленные и давно не мытые мутные стекла плохо пропускали через себя свет с улицы. Хотя, если так уж разобраться, и пропускать особо было нечего: улица была абсолютно темна, а тех звезд, что светили, не хватало для четкой видимости.       Но неожиданно темнота колыхнулась. Сначала это было просто темное пятно, а потом… Потом из-за небольшой тучки выглянула луна, и пятно превратилось в фигуру волка на четырех лапах, в рубашке и с волочащимся по асфальту галстуком типичного офисного работника.       Зверь приоткрыл пасть, и из нее раздался тот самый звук: клокочущий гортанный полурёв, который был сдавлен, видимо, рваной раной на шее одичавшего.       По спине Фелиции пробежал холодок, а шерсть на холке начала топорщиться.       Нет, конечно, она уже видела одичавших зверей, и не так и давно. Но она видела и то, что эти звери делают с теми, кому не повезло оказаться у них на пути. И осознание того, что ее с товарищами отделяет от натуральной машины для убийств лишь тонкое стекло, заставило кровь тигрицы застыть в жилах.       Первой мыслью, конечно же, было разбудить коллег: втроем можно было бы противостоять опасности с большей эффективностью. Благо, тигрица не успела привести ее в исполнение быстрее, чем ее посетил вполне закономерный вопрос: «А что, если пробуждение не будет тихим? Вдруг Том или Ким упоительно-сладко зевнут? Поздороваются?»       Сомневаться в слухе дикого, конечно, было можно, но не хотелось.       Поэтому единственное, что оставалось делать тигрице, — это замереть оловянным солдатиком и надеяться на то, что ее не видно со стороны улицы. Или хотя бы на то, что неподвижная фигура никак не возбудит инстинкты современного представителя древнего хищного вида.       Тигрица не сразу поняла, что если зрение одичавшего и могло пострадать, то нюх его вполне мог остаться в прежнем состоянии или даже обостриться.       Волк резко повернул мордой в сторону двери в забегаловку и начал не спеша к ней приближаться.       Фелиция почувствовала, что сейчас упадет в обморок: ночной гость принюхался к двери и неожиданно пнул ее лапой.       Получилось довольно громко.       Единственное, что оставалось делать тигрице, — так это взмолиться о том, чтобы никто из ее группы не отреагировал на этот, к счастью, единичный стук.       Благо, в этот раз им повезло: никто из спавших и не шелохнулся, а хищник, будто бы разочарованно царапнув дверь своей жилистой лапой, поплелся вдоль витрин дальше.       Фелиции потребовалась доля секунды, прежде чем облегчение сменилось еще большим ужасом: волк медленно плелся вплотную к стеклам, и двигался он ровно в ее сторону!       Распахнув глаза от страха, тигрица приняла единственно верное решение. Она прижалась к кирпичной перегородке между двумя витринами, образовывавшей единственную слепую зону во всем кафе.       Фелиция буквально всем своим нутром почувствовала близость к этому ужасному монстру: осознание того, что она сейчас на волоске от смерти, сдавливало ее органы и скручивало кишочки каким-то таким образом, что у тигрицы началась легкая мигрень. Она даже не задумывалась о том, что она, вообще-то, была гораздо крупнее и сильнее волка.       Еще хуже стало тогда, когда в стекло раздался глухой «бум». Тигрица сразу поняла, что волк уткнулся в витрину мордой, всматриваясь в темноту забегаловки в поисках «провианта».       Наступила терзающая тишина, лишь слышалось тяжелое дыхание где-то у левого уха.       Но вот наконец звук этого сопения пропал, и его сменили тяжелые шаги. Они становились все тише и тише, отдаляясь в ночную темноту. Но, несмотря на наступившую тишину, Фелиция еще долго не могла сдвинуться с места, ожидая возможного подвоха.       Когда же тигрица наконец решилась выглянуть, то первым, что она увидела, было грязно-красное пятно на стекле — как раз там, где морда одичавшего ткнулась в витрину.       И все. Больше ничего не осталось на память об этом страшном визите.       Миссис Сандерс отошла от окна вглубь помещения: ее сердце все еще бешено колотилось, а лапы подкашивались от пережитого. Максимально тихо пройдя вдоль столиков, Фелиция без сил опустилась на один из диванов и закрыла морду ладонями.

***

      Джуди проснулась с рассветом. Открыв глаза, она увидела яркий луч солнца, в котором плясали пылинки, образуя своеобразную золотистую стену поперек спальни. За оставшийся кусок ночи Джек не поменял своей позы, сидя в кресле; он лишь уронил голову на грудь и теперь мирно посапывал. Как и прошлым утром, кролик словно почувствовал на себе взгляд и встрепенулся, тут же начав с преувеличенно бодрым видом разминать шею.       — Спишь на посту? — спросила у него Джуди.       — Чапай не спит. Чапай думает, — ответил Джек, потирая лоб.       — И много надумал? — язвительно поинтересовалась Хоппс.       — Не особо. Но без еды мы долго здесь не протянем. Нужно выбираться.       — И как мы это сделаем? — равнодушно спросила Джуди. — Неужто у тебя, крутого спецагента, есть тайный ход из спальни в гараж?       — Нет, у меня нет никакого тайного хода, — покачал головой Сэвидж, пропустив мимо ушей иронию крольчихи. — Придется прорываться через дом.       Кролик поднял уши и прислушался, после чего поднес палец к губам.       — Послушай, — прошептал он. — Тихо стало…       Джуди равнодушно смотрела куда-то мимо него.       — Может быть, они ушли…       — Тогда тем более нам надо попытаться выбраться. Я пойду первым на случай, если в доме еще кто-то остался. Ты посматривай за тылом. Вот, возьми. — Джек показал Джуди небольшой металлический цилиндр, внутри которого что-то позвякивало, и махнул лапкой. Цилиндр со щелчком раскрылся, превратившись в короткую телескопическую дубинку.       Стараясь как можно меньше шуметь, кролики отодвинули шкаф от двери, и Джек осторожно высунулся наружу. В коридоре второго этажа было пусто. Дом словно стал необитаемым. На наружной стороне двери виднелись царапины от чьих-то когтистых лап.       — Пошли, — шепотом скомандовал Сэвидж. — Дверь в гараж напротив лестницы.       Осторожно ступая, они направились по темному коридору к лестнице на первый этаж. По дороге Джуди подхватила с пола брошенный Джеком ночью подсвечник — не бог весть какое оружие, но наличие тяжелого предмета в дополнение к дубинке в лапке немного успокоило ее. Сэвидж шел первым, выставив перед собой пистолет и готовый в любой момент открыть огонь.       Одичавшие не ушли. Гостиная была буквально забита самыми разными животными, сейчас мирно спавшими кто где. Повсюду виднелись следы крови: многие одичавшие были ранены. Джек остановился, пытаясь мысленно проложить маршрут через помещение так, чтобы не приближаться ни к кому из спящих. Получалось плохо. Так или иначе, но волк, разлегшийся на полу прямо под дверью в гараж, был на их пути.       Кролик коротко оглянулся на Джуди и шагнул вперед. Лестница едва слышно поскрипывала под их лапами. Устроившийся на диване леопард, не открывая глаз, шевельнул ушами. Джек, не отрывая от него взгляда, наконец шагнул с лестницы на пол.       Путь через оккупированную одичавшими гостиную напоминал поход через минное поле. Один неверный шаг, и разбуженный хищник бросился бы на них. Кроликам пришлось заложить приличный крюк, приблизившись ко входной двери, рядом с которой было относительно пусто, и Сэвидж даже на минуту решил, что можно просто выбежать на улицу. Однако он сразу отмел эту идею. Неизвестно, что творится снаружи, а чтобы открыть ворота гаража, им потребуется время.       Наконец они вплотную приблизились к двери в гараж и волку, что спал рядом с ней. Дверь открывалась наружу, теоретически через хищника можно было просто перешагнуть, если бы при приближении кроликов он не начал едва слышно порыкивать во сне. Его влажный нос задергался, и Джек замер: волк вот-вот учует их и проснется.       Повернувшись к Джуди, он одними губами попросил ее дать ему дубинку и приготовиться. Выдохнув, кролик коротким прыжком подскочил к волку и, размахнувшись, обрушил дубинку на его голову. К сожалению, силы удара левой лапой — в правой агент держал пистолет — оказалось недостаточно: варварски разбуженный волк не отключился. Он коротко взвизгнул от боли и тут же попытался схватить Джека зубами за лапу. Вариантов больше не оставалось: Сэвидж выстрелил.       Разбуженные хищники повскакивали на лапы. Не глядя по сторонам, Джек схватил Джуди за лапку и рванулся вперед, распахивая дверь. Буквально втолкнув Хоппс в темноту гаража, он на мгновение притормозил, выстрелом снеся половину головы леопарду, который уже прыгнул к ним, и попытался захлопнуть дверь. Однако у него не вышло: лапа мертвого волка, лежавшего на пороге, попала между дверью и косяком дверной коробки. Чертыхнувшись, кролик отпрыгнул назад и рванулся к водительской двери «Буффало», которую уже распахнула для него изнутри Джуди. Следом за ним из дома начали выскакивать одичавшие.       Взревел двигатель, и Джек, воткнув заднюю передачу, протаранил закрытые ворота гаража. На удивление, легкая створка выдержала удар не сумевшего разогнаться внедорожника. Переключив скорость, Сэвидж откатился вперед, попутно раздавив кого-то с противным хрустом, и попробовал снова. На этот раз ворота не выдержали, и внедорожник выкатился на улицу. В последний момент на фоне гаражной темноты мелькнуло чье-то смазанное тело, и на капот машины приземлился упитанный лис, тут же принявшийся остервенело царапать когтями лобовое стекло. Не обращая на него внимания, Джек выкатился на проезжую часть и резко крутанул руль, разворачиваясь. Лиса будто сдуло с капота, он кувырком покатился по асфальту, жалобно скуля. Сэвидж вдавил педаль, и «Буффало» с пробуксовкой сорвался с места.

***

      — Миссис Сандерс, вставайте…       Тигрица вскочила, как заведенная пружина, щурясь от проходящего сквозь засаленные окна света и уже инстинктивно ожидая опасность, которая может исходить с любой из сторон.       Своим рывком тигрица чуть не сбила с копыт склонившуюся над ней овечку, но та успела отпрянуть, видимо, ожидая такой вариант развития событий. Ким вполне могла обидеться на Фелицию, но сейчас она понимала: ее начальница, хоть и проспала больше всех, все еще была измучена усталостью. Измучены были все. Канонада, доносившаяся из центра города весь вчерашний день и поутихшая к вечеру, с наступлением темноты грянула с новыми силами. Сейчас вокруг снова звенела тишина, но никакого облегчения она не принесла. Нервы тигрицы все еще были натянуты до предела, особенно после ночного визита одичавшего волка.       Но сейчас был день. Впрочем, кто знает, чего можно ожидать от диких?       Все вчерашние изыскания, предположения и идеи все еще казались единственно верными, но все же отсутствие какой-либо конкретной информации порождало самое мерзкое, что только могло, — неуверенность.       Благо, это понимали все.       Но план был обдуман еще вчера, и он явно был разумнее, чем просто сидеть тут и выжидать непонятно чего. В конце концов, рассчитывать можно было только на себя.       — Миссис Сандерс, — обратился к ней Том. — Уже восемь утра. Нам надо выдвинуться в девять, помните?       — Да, да… — Фелиция начала потихоньку приходить в себя и успокаиваться, выравнивая участившееся от ожидаемой беды дыхание. — Доброе утро, Томас, — поспешно обратилась тигрица к коллеге и, только сейчас заметив стоявшую почти вплотную к ней овечку, добавила: — Доброе утро, Ким.       — Доброе, миссис Сандерс, — быстренько отрекомендовалась овечка, а газель просто, но доброжелательно кивнул.       Фелиция смешно тряхнула одним ухом и села на мягкой скамье, служившей ей кроватью. Всё же, хоть этот сон и прерывался дежурством, тигрица чувствовала себя намного лучше и свежее. А с этим уже можно было работать.       — Я пойду умоюсь, — сообщила Фелиция коллегам и направилась в сторону уборной. Остальные уже закончили все утренние процедуры и ждали только ее, так что возражений не нашлось.       Пока Фелиция приводила себя в порядок, Ким сходила на кухню и принесла из холодильника, уже почти не отличавшегося по температуре от внешней среды, пару булок, листьев салата, помидоров и огурцов. Брать остальное овечка попросту не рискнула: холодильник стоял без электроэнергии уже вторые сутки, а отравиться подпорченными продуктами им совершенно не хотелось.       Когда тигрица вернулась, ее уже ждал ее завтрак. Хищнице, конечно, очень хотелось чего-то более питательного, но Том не соврал, когда говорил, что во всем ресторанчике не сыскать ничего, что в полной мере устроило бы хищного зверя. В любом случае в данной ситуации и такой завтрак был верхом изысков, и поэтому каждый из членов команды разделался с овощами и хлебом в столь краткие сроки, что обнаружили, что опережают график на пять минут.       Впрочем, это время не стали тратить на глупости, а провели с куда большей пользой: Ким аккуратно сняла с лапы Фелиции наложенную вчера повязку и, удостоверившись, что все швы на месте, а рана не кровоточит, перебинтовала ее.       Фелиция во время этой процедуры еще раз убедилась в том, что под ее заботливым покровительством выросли замечательные медики. Сама тигрица и не вспомнила бы о том, что повязку надо сменить, ведь она совсем забыла о ране. Впрочем, тигрица понимала, что дело скорее всего лишь в том, что о себе она привыкла заботиться в самую последнюю очередь.       Тигрица оглянулась на громоздкие пластиковые часы с неуклюжими цифрами, висевшие у входа, — те, должно быть, в первую очередь висели для персонала, чтобы не отставали от графика. По крайней мере, Фелиция пришла к такому выводу, ведь с кассы циферблат было видно лучше всего. На часах было ровно девять. Самое время выдвигаться.       — Ну что, все готовы? — спросил у присутствующих Том, тоже, как оказалось, следивший за длинной толстой стрелкой.       — Вроде как, — ответила тигрица и тут же напомнила: — Не забудь про воду.       — И мысли не было! — шутливо вскинул копыта Томас в попытке хоть немного разрядить обстановку, а потом нагнулся под стол и извлек из-под него тот самый детский рюкзачок, который они нашли вчера в кабинете менеджера. Теперь в нем были не школьные тетрадки, а столько бутылок воды, сколько могло вместиться, и чуть-чуть ещё — а именно пять двухлитровых махин, которых зверям должно было хватить на весь путь, как его описывал Том, и остатки аптечки. Если все пойдет по плану.       «Если», однако, не предполагало уверенности…       Оставалось ни много ни мало — отодвинуть шкаф-защиту. И снова всю работу сделал газель. Ким просто не могла бы помочь, а Фелиции Том и не позволил бы: тигрица хорошо знала своего младшего коллегу.       В девять ноль три Фелиция в последний раз взглянула на часы, задрав морду кверху.       Группа выдвинулась. Уничтожать следы своего пребывания не стали: кому это было важно?       Газель шел впереди. Он направлял коллег, так как именно он предложил возможный план спасения. Хотя все понимали, что это не более чем формальность, по крайней мере сейчас. В этой части города одинаково хорошо ориентировался любой житель: как-никак центр. Но возражений не поступало, и поэтому они шли таким конвоем: газель спереди, сзади тигрица, а миниатюрная овечка Ким — между ними.       Шли медленно, стараясь привлекать как можно меньше внимания, издавать минимум звуков, не говоря и указывая направления жестами. Пока что теория Фелиции о том, что одичавшие стараются не попадаться на свет, подтверждалась. Но проверять теорию практикой не хотелось от слова «совсем».       Странно, что никто и не подумал о мародерах. Эти могли бы быть и поопаснее диких, но, видимо, те, кто решили померяться силами с одичавшими, сами стали либо одними из них, либо их ужином. И было непонятно, который из этих двух вариантов менее ужасен.       Трупов на улицах было немного, но и этого количества хватало, чтобы впечатлиться на всю оставшуюся жизнь, даже если она будет долгой.       После очередного поворота медики увидели полицейскую машину. У нее даже горели фары, а одна дверь была открыта. Но, приблизившись, звери поняли, что ничего приятного эта находка им не сулила. Распахнутой оказалась водительская дверь, и вопрос «почему?» отпал сам собой: весь салон был залит запекшейся кровью, ей были забрызганы панель управления, стекла, сиденья и вообще все, что могло бы оказаться в машине. А рядом, прямо под колесами, валялся изувеченный труп какого-то копытного, которого уже трудно было идентифицировать. Вернее, валялся даже не он, а его фрагменты: оторванное и изглоданное по локоть переднее копыто, рядом — торс со второй конечностью, но без головы, а чуть в стороне — будто оттянутые, хоть так наверняка и было, — обе ноги. Все это месиво было искусано и измолото, вне всяких сомнений, хищными зубами. И лишь редкие остатки не испачканной в крови синей ткани подтверждали, что перед медиками именно полицейский. Больше не осталось ничего: никаких элементов экипировки, никаких опознавательных знаков.       Судя по запаху, труп пролежал тут уже несколько часов как минимум. Его уже облюбовали тучи мух.       Этой мошкары вообще сейчас были целые полчища. Если раньше они жили лишь в пределах Сахара-сити и Саванны, то сейчас они заполонили весь город, пользуясь отключением климатических установок и уповая обилию свежего мяса на улицах.       — Ужас какой, — вырвалось у самой чувствительной из всех Ким. Не согласиться было вообще трудно.       У Фелиции перед глазами вновь всплыла фигура Крейга, а мозг отчетливо воспроизвел донесшийся до нее скрежет зубов о кости…       Тигрица отвернулась.       А вот Том остался спокоен. По крайней мере, внешне. Он подошел к машине с другой стороны и открыл дверь к месту напротив водительского.       — Тут может быть связь, — оповестил он о своих действиях коллег. — Я проверю.       Но вскоре он высунулся из зловонного салона с явным выражением разочарования: провод рации был разорван на несколько частей.       Впрочем, газель не успел сильно расстроиться по этому поводу, потому что недалеко от себя, в закоулке улочки, он увидел какой-то блеск.       Том не стал никого звать. Он сразу же догадался, что это может быть, и не хотел заставлять своих спутниц наблюдать новую кровавую картину. Но ему показалось, что он должен исполнить долг.       И поэтому газель направился в этот закоулок.       Конечно, он угадал. Несколько в стороне от машины, за мусорным баком, обнаружилось ещё одно тело.       Его хотя бы можно было идентифицировать. Погибшим полицейским оказался баран средних лет. На его груди были три глубоких и длинных царапины, а из шеи вырван кусок трахеи.       По крайней мере, это было не очень мучительно, заключил Том. Он аккуратно опустился перед погибшим на одно колено и снял с окровавленной рубашки золотой значок Первого департамента.       Газель по правде считал, что такие вещи надо делать. В любое время, даже в такое, как сейчас. Родные полицейских, если они остались, должны были знать. И Том честно намеревался передать значок тому, кто действительно обеспокоится судьбой патрульных.       Какими бы они ни были. Все лучше, чем неведение.       Он не заметил, как к нему сзади подошли Фелиция и Ким: им определенно не хотелось оставаться одним на этой мертвой улице, поэтому они решили, что, что бы там ни было, лучше быть вместе.       Увидев манипуляции Тома, Ким хотела было окликнуть его, но Фелиция тихо положила свою лапу ей на плечо. Она понимала своего коллегу. Обоих своих коллег. И поэтому сама подала голос:       — Том, нам надо идти, помнишь?       — Да, конечно, миссис Сандерс, я просто не мог…       — Я понимаю, Том, я понимаю… Пойдем?       Газель встал и последний раз взглянул на погибшего. Что ж, ему уже не помочь ничем. А им — тигрице и овечке — вполне.       Они уже направились было дальше, когда Фелиция заметила что-то очень знакомое. Заметила случайно, нехотя, боковым зрением.       У противоположной от мусорного бака стены лежало что-то, напоминавшее пистолет.       Это им и оказалось. Штатный полицейский девятимиллиметровый пистолет. Маленькая металлическая машинка смерти с пластиковой рукояткой, видимо, была выбита из копыт барашка накинувшимся на него из-за угла одичавшим.       — Том, Ким, — обратилась к спутниками Фелиция, указывая на находку, — что будем делать?       — Ну, разумеется, не оставим его тут, — ответил Том. — Кто знает, кому в лапы он может попасть и сколько беды может принести? Да и нам оружие все же не помешает…       Он виновато глянул на Фелицию, а та вспомнила его тираду о том, что врачи не должны отбирать жизней. Оба друг друга поняли без слов.       Ким тоже возражений не имела. Она была «за» даже больше остальных: все же в компании рослого газеля и тигрицы именно Ким была самой беззащитной. А наличие оружия давало слабое ощущение безопасности, защиты.       Это не был шкурный интерес, это был всего лишь извечный инстинкт самосохранения. Но овечке от этих раздумий стало совестно…       Фелиция подняла пистолет и хотела было подойти к Тому со спины, чтобы положить и его в рюкзак, но газель резко развернулся и попросил отдать оружие ему.       Фелиция удивилась, но не доверять другу было глупо, и потому она исполнила эту просьбу. А газель немного неуклюже извлек из пистолета магазин и дернул затвором, доставая из патронника досланный патрон, после чего вернул все три компонента коллеге-хирургу.       Тигрица чуть не хлопнула себя по лбу: она действительно не учла, что в таком виде пистолет может быть опасен. Сразу вспомнился далеко не один случай операций над теми, кто променял беспечность на огнестрельное ранение. Не все из них закончились хорошо…       Так, думая каждый о своем, компания прошла по этой пугающей улице до перекрестка, ознаменовывавшего ее окончание. Прямо посреди дороги стоял въехавший в столб светофора городской автобус с окнами, заляпанными изнутри чем-то красным; на него никто старался не смотреть. Том коротким жестом указал в левую сторону: предстояло свернуть на другую улицу.       Она была не менее пустынна, чем та, с которой звери только что сошли. Лишь множество брошенных машин напоминало о том, что совсем недавно здесь кипела жизнь.       Еще были трупы. Намного больше, чем раньше, в разной степени сохранности, они лежали на асфальте среди стальных островков автомобилей. У некоторых тел недоставало конечностей, многие были растерзаны и не поддавались определению даже биологического вида. Было много и относительно целых, с пулевыми ранениями, в последней агонии обнаживших клыки и когти. Над этим ужасающим пейзажем вились полчища мух, стоял сладковатый смрад начавшей разлагаться на солнце плоти. Настоящий могильник на свежем воздухе, прекрасный очаг для начала крупномасштабной эпидемии.       Фелиция несколько отстраненно смотрела на открывшуюся перед ними картину гигантской бойни, словно во сне перешагивая через очередное окровавленное тело волка или антилопы. Ее разум отчаянно цеплялся за последнюю мысль, промелькнувшую в мозгу. Эпидемия. Ей снова не давал покоя одичавший крольчонок в больнице. Он находился в закрытой палате, что исключало внешнее воздействие. В конце концов, он же был травоядным! К тому же масштабы развернувшейся практически на ее глазах катастрофы в прямом смысле слова кричали, что это не простое одичание, как заявляли власти последние несколько дней после каждого нападения хищников.       От собственных мыслей тигрицу отвлекли удивленные возгласы ее спутников. Она остановилась, кое-как найдя чистый от крови пятачок асфальта, и подняла глаза.       Улицу перегораживала баррикада. Друг на друге в два этажа стояли бетонные блоки, какими разделяют полосы встречного движения на автострадах. Поверху они были наскоро опутаны колючей проволокой, на которой в нескольких местах виднелись обрывки чьей-то одежды, а в одном месте висело изрешеченное пулями тело молодого волка. Над баррикадой промелькнула чья-то голова в помятом полицейском шлеме.       «Дошли», — с облегчением подумала Фелиция, занося лапу для шага вперед, как вдруг над баррикадой послышался чей-то голос:       — Стоять на месте! Не двигаться!       Лапа тигрицы зависла в воздухе. Ким и Том замерли на месте.       — Я доктор Фелиция Сандерс, главный врач Центральной городской больницы! — крикнула она, медленно опуская лапу. — Со мной мои помощники, врачи. Нам нужна помощь!       — Я сказал, не двигаться! — повторил голос из-за баррикады и продолжил уже тише, обращаясь к кому-то со своей стороны. — Сэр, там двое травоядных и хищница. Что делать?       — Что-что… — второй голос хрипел, будто его обладатель был простужен. — В инструкции все было четко сказано. Джонс, держи ее на прицеле.       — Газель и овца могут пройти! — снова крикнул первый голос. — Проход слева, через витрину магазина.       Том с облегчением выдохнул и хотел уже двинуться вперед, но внезапно остановился.       — Только травоядные? — прищурившись, крикнул он. — А как же миссис Сандерс?       — Хищникам проход запрещен! — категорически заявил голос из-за баррикады. — Приказ руководителя по чрезвычайной ситуации.       Фелиция не поверила своим ушам.       — То есть как это «запрещен»? — удивленно спросил Том.       — Какого черта еще не ясно? — вмешался хриплый голос, закашлявшись. — Трупоедам место рядом с трупами! У вас есть десять секунд, чтобы пройти на нашу сторону, после чего мы открываем огонь на поражение! Сейчас каждый врач на счету, так что не вынуждайте нас!       На Фелицию внезапно нахлынуло вязкое и холодное безразличие. Им нужны врачи, но не нужны хищники… Да, этот мир оказался старым треснувшим зеркалом. Однако, когда зеркало разбивают, по поверьям разбившего будут преследовать несчастья. Они с Генри выбили это зеркало из рамы, но теперь не смогут вставить в нее что-то новое, потому что обрекли себя на постоянные неудачи.       Вдруг Ким, до этого стоявшая в паре шагов справа от нее, подошла к тигрице и встала перед ней. Том, шедший слева впереди, обернулся и последовал ее примеру. Газель и овечка стали неким живым щитом. Протянув копыто назад, Том взял Фелицию за лапу и потянул за собой.       Шаг. Второй. Тщетные попытки не наступать в лужи крови. За баррикадой обозначилось шевеление и недоуменные переговоры.       — Какого хрена вы делаете? — Обладателем хриплого голоса оказался пожилой бобер в полицейской форме с перебинтованной шеей. Он высунулся над баррикадой и теперь с явным удивлением следил за этой процессией.       — Мы без нее никуда не пойдем! — категорично заявила Ким. — Или мы все, или никто!       — Томас, не надо… — попыталась было остановиться тигрица, но газель внезапно резко повернулся к ней. Его морда была спокойна, в отличие от голоса.       — Миссис Сандерс, заткнитесь, пожалуйста.       Фелиция послушно умолкла. Эмоциональные потрясения последних полутора суток настолько вымотали ее, что она не нашла в себе сил спорить.       — Стоять! — заорал бобер. — Джонс, предупредительный!       Грянул выстрел, от которого Фелиция подпрыгнула бы, если бы смогла. Том и Ким по прежнему тянули ее за собой к разбитой витрине магазина «Все для носорогов».       — Стойте! — В голосе бобра послышались просящие нотки. — Пожалуйста, остановитесь! Джонс, по ногам!       Следующая пуля угодила в изрешеченное тело антилопы, лежавшее перед ними. Кровь брызнула на шедших впереди Ким и Тома, окропив их и без того окровавленные халаты. На этот раз их нервы не выдержали, и они как по команде отскочили в сторону, прячась за застывшим посреди улицы автомобилем. Тигрицу, едва держащуюся на ватных лапах, аккуратно положили на сухое место. Ким порылась в рюкзаке и нашла пузырек нашатыря, закинутый внутрь вместе с остатками аптечки.       — Вы идиоты! — заорал Том, высовываясь из-за машины. — Ублюдки чертовы! Приказ они выполняют… Вы же убиваете нас! Нам больше некуда идти! Нам нужна помощь!       Бобер скользнул по нему взглядом, в котором явственно читалась жалость.       — В больнице еще есть выжившие? — тихо спросил он.       — Да, черт возьми! Как минимум один лис! Он не опасен, мы его оперировали…       Бобер спрятался за баррикаду. Стволы двух автоматических винтовок, видневшиеся из-за бетонных блоков, нацелились на машину, за которой укрылись врачи.

***

      Рослый гепард в потертом мешковатом камуфляже, скрючившийся под рулевой колонкой припаркованной у тротуара машины, выдрал с мясом замок зажигания и, выбрав из пучка проводов два, плотно прижал их друг к другу, замкнув между собой. Двигатель седана сначала отозвался бодрым скрежетом стартера, а потом уверенно заурчал на малых оборотах. Гепард, довольно оскалившись, скрутил провода и вылез из-под руля, усевшись на водительское сиденье.       Хищник даже не стал закрывать распахнутую водительскую дверь с выбитым стеклом. Резко газанув, гепард направил машину к ближайшему перекрестку. Следом за ним тронулись с места еще две машины. Лихо крутанув руль, зверь с визгом покрышек развернул машину поперек улицы и остановился, пару миллиметров не достав бампером до витрины магазинчика, расположенного в угловом здании.       — Вот это я понимаю! — хищник выбрался из салона машины и с довольной мордой посмотрел на подъезжающие следом легковушки. — Школу не пропьешь, я всегда это говорил!       Машины выстроились поперек улицы, образовав импровизированную баррикаду; зашипел воздух, выходящий из проколотых колес. К перекрестку тут же метнулись еще трое кошачьих; у двоих в лапах виднелись штурмовые карабины разного калибра, третий же крепко сжимал полицейский помповый дробовик. Кроме вооружения, различалась и одежда хищников: все трое были одеты в камуфляж разных расцветок. Один из боевиков, присевший у переднего колеса крайней машины, поверх пятнистой куртки нацепил черный полицейский бронежилет, который, несмотря на максимально затянутые регулировочные стропы, болтался на нем, как на вешалке. Обладатель дробовика время от времени поправлял стальной полицейский шлем, который явно был ему велик и вообще предназначался, судя по форме, для носорога. Хищники кое-как устроились на асфальте, прикрываясь корпусами машин, и принялись старательно таращить глаза вдоль залитой солнцем улицы.       Завистливо посмотрев на боевиков, гепард легко побежал к следующей машине. Чтобы надежно заблокировать перекресток, требовалось девять-десять машин, причем поставленных друг на друга, чтобы получилась импровизированная стена. Поднимать машины было нечем, и гепард очень надеялся, что на стройке, которая обнаружилась в соседнем квартале, найдется какая-нибудь грузоподъемная техника.       Внезапно на мгновение вспыхнули фонари уличного освещения, сразу же погаснув по команде датчиков освещенности. Замигал желтым светофор на перекрестке.       — Электричество дали? — Гепард удивленно посмотрел на светофор. — Наконец-то.       Звери на баррикаде приветствовали возвращение этой важной части цивилизованной жизни радостными криками. Никто не обратил внимания на то, что ошейники на их шеях тускло засветились желтым, по крупицам собирая энергию от оставшихся в строю передвижных зарядных станций.

***

      — Ну и куда мы сейчас? — спросила Джуди у Джека, сосредоточенно крутящего руль. Внедорожник проносился по пустым улицам Зверополиса, поднимая за собой тучу пыли, какие-то бумажки и прочий мелкий мусор.       — В Клиффсайд, куда же еще, — пожал плечами кролик. — Я был там вчера. Все наши нормально добрались и даже перевезли всех подопытных. Видела бы ты встречу Златогрива и Риммера…       — А как же Ник? — нахмурилась Джуди. — Я должна остаться в городе…       — Джуди, черт возьми! — негромко, но выразительно воскликнул Сэвидж. — Посмотри вокруг! Ты думаешь, почему меня вчера не было весь день? Да потому что сейчас по дороге в Клиффсайд на каждом углу можно попасть в заварушку! Травоядные воюют с хищниками, хищники воюют с травоядными, одичавшие воюют со всеми разом… Давно наш город не знал ничего похожего. Хотя в принципе Зверополису, такому, каким мы его знаем, совсем немного лет…       — Да, я помню, мы проходили это в школе, — кивнула Джуди. — Много лет войны между хищниками и травоядными, поражение первых и их угнетение вторыми… История повторяется.       Крольчиха вздохнула.       — Я поняла тебя. Возможно, ты прав. — Джуди отвернулась и молча стала смотреть в окно.

***

      Прошло несколько часов, проведенных под палящим солнцем среди разлагающихся тел. От тяжелого запаха и зноя начинала кружиться голова. Набранная в забегаловке вода кончалась катастрофически быстро. Том в очередной раз аккуратно выглянул из-за машины, чтобы убедиться, что стволы автоматических винтовок, нацеленные на их импровизированное укрытие, никуда не делись. Да, вот они, хищно смотрят на них черными зрачками.       За баррикадой послышались голоса:       — Ну что, все еще сидят?       — Сидят. Куда им деться-то. Тут все как на ладони.       — Эй, там! — Бобер снова предпринял попытку вразумить Тома и Ким. — В последний раз говорю: втроем вы сюда не пройдете!       Газель покачал головой и посмотрел на Фелицию. Ей уже стало лучше. Уперев копыта в колени, он поднялся в полный рост, спиной чувствуя, как зашевелились звери за баррикадой.       — Ну что, так и будем сидеть? — спросил он у тигрицы. Фелиция грустно посмотрела на него. — Пошли, что ли… Тут нам не рады. Видимо, ненависть к хищникам в их мозгах сильнее здравого смысла! — последнюю фразу он, не оборачиваясь к баррикаде, крикнул так, чтобы его услышали по ту сторону.       Удивительно, но готовый удариться в панику сутки назад, сейчас он был поразительно хладнокровен.       — Вставайте, миссис Сандерс. — Он подал копыто Фелиции. — Ким, поднимайся. Придется выбираться из города другим путем. Хорошо было бы добраться до моего дяди засветло.       Путь предстоял неблизкий. Теперь троице предстояло обойти весь центр стороной: Фелиция была уверена, что баррикады стоят на всех крупных улицах.       Отряхнувшись, врачи побрели назад, к перекрестку, каждую секунду ожидая очередь в спину. За баррикадой послышались недоуменные переговоры, но стрелять никто не стал.       Возле уткнувшегося в столб автобуса Том попросил тигрицу и овечку немного подождать, а сам, зажав нос, нырнул в открытую дверь. Спустя пару десятков секунд он вернулся назад, сжимая в копыте сорванную со стены автобуса карту городских автобусных маршрутов. Никто из них троих не знал город настолько хорошо, чтобы проложить новый путь по его улицам, а неплохо оформленная схема маршрутов была наложена на план городских кварталов. Не самый лучший вариант, но хоть что-то…       Сориентировавшись, врачи направились по улице прежним строем: Том с картой впереди, за ним Ким, и Фелиция, снова погрузившаяся в свои мысли.       Именно она первой услышала приближающийся звук мотора и окликнула остальных. Троица сразу же метнулась за ближайшую брошенную машину. Стоило соблюдать осторожность: это могли быть как представители властей, так и мародеры. Томас аккуратно выглянул на дорогу сквозь выбитые стекла машины.       По улице с приличной скоростью катил внедорожник. Его капот был помятым, а лобовое стекло расцарапано. Прищурившись, газель различил в салоне двух кроликов.       — Это не полиция, — шепотом сообщил газель. — Но и на мародеров они не похожи. Там кролики. Что делаем? Нам бы пригодилась машина…       В этот момент Том пожалел, что разрядил пистолет. Мысль о грабеже ему противела, но выбираться из города как-то надо было…       Вместо ответа Ким выскочила из-за машины и, размахивая копытцами вслед проехавшему джипу, выбежала на дорогу.       — Джек, — произнесла Джуди, глядя в зеркало заднего вида. — Там кто-то есть. Сзади…       — Это может быть ловушкой, — пробормотал кролик. — Да и у нас нет времени…       — Помогите! — закричала Ким. Следом за ней на проезжую часть вышла Фелиция. Том покачал головой. Их окровавленные халаты одним своим видом могли бы отпугнуть любого желающего помочь.       — Тормози! — почти приказала Джуди. — Им нужна помощь!       — Нам бы кто помог… — буркнул Джек, однако снизил скорость и притормозил у обочины. — Жди в машине и запри двери.       Кролик отстегнул ремень безопасности, вытащил пистолет и распахнул дверь, спрыгивая на пыльный асфальт.       Бежавшая за машиной овечка при виде оружия в лапке кролика споткнулась и чуть не упала. Подоспевшая тигрица успела подхватить ее и хмуро посмотрела на приближающегося кролика.       — Кто вы? — строго спросил Джек, держа пистолет наготове.       — А кто вы? — запыхавшись, спросил газель. Он зачем-то снял рюкзак и держал его в копытах, хотя бежать с ним было очень неудобно.       — Ты вроде бы не похож на бурундука, — прищурился кролик. — Это они любят отвечать вопросом на вопрос.       Газель непонимающе посмотрел на Джека. Вместо него заговорила тигрица.       — Мы не мародеры. Я доктор Фелиция Сандерс, главный врач Центральной больницы. Это мои помощники, Ким и Томас. Нам надо за город…       Джек в это время внимательно смотрел по сторонам, стараясь не пропустить начало внезапного нападения. Насчет Джуди он не беспокоился — она догадается подать какой-нибудь сигнал.       — Вы не могли бы подбросить нас до границы города где-нибудь в районе Луговых Земель? — закончила Фелиция.       — Далеко же вы собрались, — хмыкнул кролик. — И вы хотели дойти туда пешком?       — Да, если потребуется, — буркнул Том. — Никто из нас не умеет водить машину, а жить все хотят, знаете ли…       — Луговые Земли наводнены одичавшими, — сообщил Джек, и газель изумленно распахнул глаза. — Сообщали по полицейской частоте… Думаю, вам лучше будет поехать с нами, если вы действительно хотите жить. К тому же это по пути, хоть и немного в стороне.       Врачи переглянулись. Фелиция решила задать уточняющий вопрос:       — В том числе и я?       — Ну да. А есть проблемы? — удивился Джек.       — Нет-нет, никаких… — вмешался Том. — Просто полицейские на баррикаде недалеко отсюда не хотели пропускать миссис Сандерс.       — Не беспокойтесь, мы не такие, — криво усмехнулся кролик, направляясь к машине и давая знак Джуди, что все хорошо. — Кстати, я забыл представиться. Меня зовут Джек Сэвидж. Это — Джудит Хоппс.       — Здравствуйте, мисс Хоппс! — улыбнулась тигрица крольчихе, забираясь в салон. Теперь она, да и Ким с Томом, окончательно успокоились: эту отважную крольчиху знал весь город, и в ее компании наверняка можно было ничего не опасаться.

***

      — Это еще что за новости? — недоуменно прищурился Джек. — Вчера этого здесь не было.       Улицу перегораживала баррикада. Основу ее составлял желтый школьный автобус; за брустверами из мешков с песком на его крыше маячили фигуры крупных хищников. Четырехполосная проезжая часть вместе с тротуарами была полностью перекрыта несколькими автомобилями. Ближе к середине в баррикаде виднелся проезд; перед ним стояли, ожидая своей очереди, несколько машин, под завязку забитых животными и вещами. Однако больше всего здесь было пешеходов: Джеку приходилось крайне осторожно лавировать среди толпы идущих к баррикаде зверей.       Очевидно, это были беженцы. Жители города под страхом быть растерзанными дикими стаями в спешке покидали свои дома, стараясь до темноты успеть выбраться в пригородные районы. По мере приближения к баррикаде толпа густела; машина медленно проезжала мимо уныло плетущихся вперед лосей, тигров, медведей. Молодая олениха, прижимая к груди плачущую дочь и ведя за копыто сына, скользнула равнодушным взглядом по внедорожнику.       Что-то здесь было не так. «Ну конечно не так! — думал Сэвидж, пытаясь выкинуть из головы лишние мысли. — Сейчас все, черт возьми, не так!» Однако тренированный глаз спецагента очень быстро нашел причину беспокойства своего хозяина. Джек мельком заметил провод гарнитуры, выбившийся из-под бинта на голове молодого газеля в спортивном костюме и с рюкзаком. Вот пожилой ондатр поднес лапку к мордочке, как будто чтобы утереться, и что-то пробубнил себе в ладонь. Сэвидж зажмурился и тряхнул головой. Мысль, мелькавшая на донышке сознания, не желала никуда уходить.       — Джуди, будь внимательна, — произнес кролик. Хоппс вяло кивнула: после выпитого вчера вина у нее дико болела голова. — Сообщай обо всех подозрительных вещах.       «Буффало» пристроился в конец очереди из трех машин. В салоне становилось жарковато: кондиционера в джипе эконом-класса не было. Стекла Джек наотрез запретил опускать: в такой толпе кто угодно в любой момент мог озвереть — как в прямом, так и в переносном смысле.       К машине внезапно бросилась молоденькая выдра. Хлопая лапками по капоту, она принялась умолять сидящих в салоне зверей взять ее с собой. Об этом не могло быть и речи: места в джипе больше не было. Впрочем, подняв глаза и уперевшись взглядом в сидящих на передних сиденьях кроликов, выдра поникла и медленно отошла от машины.       — Вас не пропустят! — постучал в пассажирское окно пожилой лось. Он понуро брел навстречу потоку вдоль стоящих в очереди машин. — Они пропускают только хищников!       Джуди недоуменно посмотрела на Джека; тот пожал плечами. Фелиция на заднем сиденье нахмурилась.       Общество окончательно раскололось, это было очевидно. Надежда на сплочение перед лицом опасности растаяла прямо на глазах. Годами уживавшиеся бок о бок друг с другом хищники и травоядные теперь были злейшими врагами. Снова. Прошедшие двое суток стали последней каплей в чаше терпения обеих сторон, и вряд ли теперь что-либо могло вновь сплотить общество.       — Может быть, дать им денег? — неуверенно предложила Ким. Фелиция покачала головой. Вряд ли деньги, должности и «корочки» в этом мире еще что-то значили. А за принадлежность к властям в этом случае вполне можно было поймать пулю…       Очередь двигалась быстро. Через несколько минут от стоящей впереди машины отошел мускулистый пантер в белой майке с болтающейся на животе «гадюкой» и махнул лапой. Крупный медведь навалился на шлагбаум, изготовленный из цельного фонарного столба: противовесом ему служил бетонный куб, вместе с которым его, по-видимому, выкорчевали из земли. Стоявшая впереди машина мигнула стоп-сигналами и медленно прокатилась за шлагбаум, тут же опустившийся назад. Джек включил передачу и обернулся.       — Никакой самодеятельности, — предупредил он. — Права не качать. Нам сейчас не нужны проблемы.       «Буффало» подъехал к шлагбауму, и на него тут же уставились стволы нескольких автоматов. Пантер, прищурившись, оглядел сидящих в машине зверей и подошел к водительской двери, когтем постучав в окно. Джек чуть опустил стекло.       — Тигрица может пройти. Остальные валят отсюда.       — В чем дело, сэр? — Сэвидж попытался изобразить испуганное удивление. — Мы всего лишь пытаемся спастись…       — Спастись? — усмехнулся пантер. — От того, что вы же и устроили? Нет, мистер кролик. Сами заварили кашу, сами в ней и варитесь. Можете отправиться в центр: говорят, травоядных туда пропускают…       — Но нам нужно за город! — вмешался с заднего сиденья Том. Джек мысленно чертыхнулся. — Какое вы вообще имеете право…       — Всем выйти из машины! — внезапно рявкнул пантер, хватаясь за автомат. Ошейник на его шее вспыхнул желтым.       Ошейник. Джек моргнул, паззл в его голове сложился. Появилось электричество. Ошейники зарядились. Травоядные с рациями…       — Успокойтесь, пожалуйста. — Кролик приподнял лапы над рулем. — Если уж на то пошло, мы прямо сейчас развернемся и поедем обратно…       В этот момент сзади послышались испуганные крики и рев мотора крупного грузовика. Пантер и все сидевшие в машине одновременно повернулись назад. К баррикаде на большой скорости мчался снегоуборщик с ковшом-отвалом, до отказа набитый песком. Звери разбегались с его пути кто куда, многие попадали под колеса или были отброшены ударом ковша. Грузовик-таран метил как раз в то место, где в баррикаде был проезд.       — Откройте шлагбаум! — заорал Джек. Если этот камикадзе достигнет своей цели, то «Буффало» станет мошкой на его лобовом стекле.       Вокруг застучали автоматы хищников, высекая искры из отвала и кабины грузовика. Осыпалось одно из лобовых стекол. Однако внутри никого не оказалось: скорее всего, у него просто были заблокированы рулевое управление и педаль газа.       Пантеру резко стало не до кроликов в машине.       — Облава! — заорал он, и в этот момент ошейники всех ближайших хищников изменили цвет светодиода на красный. Звери как подкошенные повалились на асфальт, извиваясь от электрошока. За несущимся к баррикаде грузовиком показались автобусы полицейского спецназа.       — Черт! — заорал Джек, втыкая заднюю передачу и давая газ. К счастью, их машина так и осталась последней в этой очереди. Джип послушно откатился от шлагбаума, после чего Сэвидж вывернул руль влево, переключил передачу и до пола вдавил педаль газа. «Буффало» взревел двигателем и рванулся вперед, снеся на ходу груду мешков с песком рядом со шлагбаумом, за которой корчился на земле молодой тигренок с автоматом. Машину сильно тряхнуло; на заднем сиденье тихонько вскрикнула от страха Ким. Сэвидж мельком глянул в зеркало заднего вида: тигренку повезло, внедорожник его не задел. Кролик выровнял машину; теперь они стояли мордой к разворачивающемуся наступлению полиции и «сил гражданской обороны» на позиции хищников.       Грузовик на полной скорости с грохотом врезался в баррикаду немного левее проезда, сдвинув с места школьный автобус и снеся шлагбаум, и покатил дальше. Автобусы со спецназом приближались, и Джек снова вдавил педаль газа, направив машину в только что пробитую брешь в обороне хищников. Отчаянно сигналя, чтобы не раздавить никого из бросившихся за баррикаду травоядных беженцев, «Буффало» снова развернулся и покатил по улице, набирая скорость.       — Все живы? — не оборачиваясь, спросил Джек. Ответом ему стал испуганный возглас Ким:       — Помогите! Ее ошейник!..       Кролик глянул в салонное зеркало заднего вида и чуть не потерял управление. Овечка и газель в страхе вжались каждый в свою дверь, стараясь как можно дальше отодвинуться от трясущейся Фелиции. Светодиод на ее ошейнике непрерывно горел красным, морду сковала гримаса боли, лапы судорожно скребли по армированному ремешку на шее. Агент сориентировался мгновенно.       — Снимите халаты и держите ее через них! — скомандовал Джек, запуская лапу в карман куртки. — Не прикасайтесь к телу, иначе вас тоже коротнет! Джуди, садись за руль!       Порывшись в кармане, кролик вытащил последний оставшийся блокиратор Реда, которые лис раздал полицейским перед операцией на фабрике. Изогнувшись под неестественным углом, Сэвидж выбрался из-за руля, перебравшись назад, и Джуди тут же заняла его место. Протиснувшись между Ким и Томом, державшими тигрицу, он ухватился за удавку и резким движением повернул ее шокером к себе. Мысленно поблагодарив разработчика ошейников за то, что корпус шокера был пластиковым, кролик ловким движением загнал блокиратор в щель для ключа. Светодиод мигнул всеми тремя цветами по очереди и погас. Тигрица тут же перестала дергаться, не прекратив, однако, дрожать, как в лихорадке; она жадно глотала воздух широко разинутой пастью, шерсть на ее морде была влажной от пота.       Пощелкав пальцами возле ее ушей и удостоверившись, что Фелиция в сознании, Джек перевел дух и перебрался на переднее пассажирское сиденье.       — Что вы сделали? — пискнула Ким, дрожащими копытцами натягивая свой халат. Они совершенно забыли, что на тигрице надет ошейник! Пока не было электричества, разрядившееся устройство никак не обозначало своего присутствия, и газель с овечкой даже перестали его замечать под густой шерстью на шее Фелиции.       — Выключил ошейник с помощью блокиратора, — ответил кролик. — Разработка моего подчиненного. Пожалуй, стоит выписать ему за это премию… Как это случилось? Она разволновалась?       — Нет-нет, она была спокойна, — поспешно заверил агента Том. — Я не заметил, когда ее ошейник включился.       — Может быть, его включили принудительно? — неуверенно предположила Джуди. — Хищники на баррикаде… Их ошейники включились одновременно, у всех сразу.       — Полиция, — задумчиво произнес Джек. — Конечно. Им нужно было минимальное сопротивление во время штурма. Ловко придумано. Сначала возобновили подачу электричества, чтобы ошейники зарядились, а потом дали общую команду на разряд. Знали бы разработчики ошейников, как их детище здесь используют…       Кролик снова поменялся с Джуди местами и теперь вертел руль, объезжая немногочисленные автомобили, застывшие посреди проезжей части.       — Кстати о полиции, — внезапно заговорил он. — Нам снова предстоит проехать через пост на Аллигаторном мосту. Не думаю, что нам повезет снова встретить лейтенанта Форестьера…       — У нас есть оружие, — неуверенно сказал Том, и Джек удивленно повернулся к нему. — Мы подобрали пистолет возле… брошенной полицейской машины. Мы решили, что будет лучше, если он будет у нас…       — Правильный поступок, — заметил Сэвидж. — Еще один ствол лишним не будет… Будьте добры, отдайте его мисс Хоппс. Она все же полицейский.       Помедлив, Ким достала из рюкзака разряженное оружие и протянула его крольчихе. Джуди кивнула и, зарядив вынутый из патронника патрон, вогнала магазин в рукоятку.       — Есть еще вот это, — произнес Том, протягивая крольчихе жетон, снятый с убитого патрульного. — Может быть, вы знали его или его родных…       Джуди посмотрела на номер значка и напрягла память. Джерри Хэммильтон, баран. Он был одногруппником Ника в Академии. У полицейского была жена и двое детей…       — Спасибо, Томас, — поблагодарила газеля Джуди. — Я передам его капитану Буйволсону. Думаю, он сможет связаться с его родными.

***

      Солнце жарило настолько немилосердно, что даже в тени моста стало жарковато, несмотря на порывы свежего ветерка. Лис приоткрыл глаза и попытался отползти от полосы яркого солнечного света, постепенно приближающейся к нему. Он все еще был очень слаб и очень голоден, а теперь ко всему прочему добавилась еще и жажда.       Пить хотелось ужасно. Ветер приносил с собой запах воды: видимо, побережье водохранилища было совсем неподалеку. Однако лис панически боялся того момента, когда ему придется покинуть свое укрытие. Только здесь, в тоннеле, сложенном из позеленевших от времени и влаги камней, он чувствовал себя в безопасности. Он словно был дома.       Память неохотно рисовала картины прошлого перед его мысленным взором. Определенно, он бывал здесь раньше. Когда-то давно он очень любил бывать здесь. Эта ни с чем не сравнимая тишина и покой. Особенно хорошо здесь было по ночам. Бездонное черное небо с россыпью звезд, стрекот сверчков в траве вокруг, прохлада и умиротворение. И ни души вокруг…       Раскат грома прозвучал неожиданно. Резкий порыв ветра, до этого приносящего хоть какую-то прохладу, встопорщил шерсть и швырнул горсть пыли прямо в его морду. На глазах лиса навернулись слезы: такое бывает, когда глазное яблоко пересыхает, и…       Стоп. Откуда он знает про глазное яблоко?       Лис приподнялся и кое-как сел на задние лапы. Глаза немилосердно слезились, словно в них насыпали песка. Впрочем, так оно и было. Повинуясь непонятному рефлексу, лис протянул было лапы, чтобы протереть их, но тут же в ужасе отпрянул. Какого черта?! Что это за железки? Вместо, казалось бы, привычных лисьих лап он увидел сквозь слезы стальные протезы с длинными когтями, которые чутко реагировали на каждое его движение. Однако он сам этих движений никак не ощущал.       Какого хрена?! Откуда он знает слово «протезы»? И почему эти «протезы» именно «стальные»?       Лис зажмурился, помотал головой и лег обратно на землю, пытаясь вспомнить, на чем остановилась его мысль, когда он решил протереть глаза. Ах да, ночь и звезды.       «…Я знаю одно местечко на окраине, где звезды видны очень хорошо…»       Сельский дом. Веранда. Свежий ночной воздух. Зарево городских огней над горизонтом. От такого потока мыслеобразов голова лиса стала ощутимо побаливать.       «Ник, а кто твои родители?»       От этой мысли лис подскочил на месте, тяжело дыша. Ну конечно. Его зовут Ник! Очень хорошо!       Первые тяжелые капли ударили по высохшей за день земле, поднимая фонтанчики пыли. Снаружи сначала потемнело, потом в небе сверкнула яркая вспышка и снова грянул гром. Лис прижался спиной к стене тоннеля, испуганно глядя наружу, однако потоки свежей воды, падавшие с неба, манили его. Темнота быстро сгущалась, дождь набирал силу. Краем просыпающегося сознания лис понимал, что вспышек молний и грохота грома не надо бояться, но древний иррациональный страх, густой, будто кисель, затапливал мозг.       Сделав над собой усилие, Ник осторожно подполз к выходу из тоннеля и высунул нос наружу. Удостоверившись, что ничего плохого не произошло, он подставил взъерошенную голову под струи прохладной воды, высунув язык.       Несмотря на обилие воды, падающей с неба, того, что ему удавалось поймать языком, было явно недостаточно, чтобы утолить жажду. Однако ливень хлестал так сильно, что вскоре по тоннелю побежал веселый ручеек мутной дождевой воды, собираясь в лужицы в многочисленных ямках. Лису пришлось немного подождать, пока вода очистится от смытой с земли пыли, и тогда он смог наконец кое-как напиться.       Найдя место повыше, чтобы до него не смогла добраться вода, он снова свернулся в клубок и напряг память. Однако в посвежевшую после своеобразного душа голову больше ничего не шло. Напротив, теперь он мог думать только о еде: разбуженный желудок ежесекундно раздраженно ворчал. Нужно было добыть пищу.

***

      До Клиффсайда добрались уже к вечеру. Опасения насчет поста полиции на выезде из города не подтвердились: на мосту обнаружился лишь обгоревший остов патрульной машины. С содроганием Джуди рассмотрела на месте водителя обугленный силуэт, принадлежавший, похоже, одному из полицейских.       — Пепел к пеплу… — прошептал Джек, и Хоппс украдкой посмотрела на него. Она надеялась, что это не было чернушной шуткой. Впрочем, по выражению мордочки агента Джуди поняла, что Сэвидж был абсолютно серьезен.       На подземной парковке клиники «Буффало» встретили вооруженные наемники мистера Ханта, облаченные в комбинезоны химической защиты, заставив Джека напрячься. Однако они не выказывали никаких признаков агрессии, и кролик расслабился, чего нельзя было сказать о коллегах миссис Сандерс.       — Зачем этим ребятам оружие? — несколько испуганно пролепетала Ким. — Разве они не могут расправиться с нами голыми лапами?.. И почему они в защитных костюмах?..       Джек искоса посмотрел на нее, но ничего не сказал.       — Мистер Сэвидж! — В темноте коридора сверкнуло белое пятно, и на парковку вышла Элен Хоукс в прорезиненной накидке и с марлевой маской на мордочке. — Мисс Хоппс, здравствуйте. А это кто?..       — Друзья, — успокоил ее Джек. — Думаю, мистеру Златогриву не помешает пара хороших медиков.       — Да, нам нужны медики, — кивнула лисичка, и Фелиция поразилась внезапному чувству дежавю. — Однако… укушенные есть? Раненые?       — Я поцарапалась о стекло, когда мы бежали из больницы, — нерешительно приподняла лапу тигрица.       — Дайте посмотреть… — Элен решительно, но не грубо размотала бинтовую повязку и придирчиво осмотрела порез, вполне прилежно стянутый тонкой хирургической нитью.       Наемники красноречиво взялись за винтовки.       — Чисто, признаков заражения нет. Однако мы у всех возьмем анализы крови. Вам придется переодеться и провести некоторое время в карантинной зоне. Мы не хотим рисковать.       Новоприбывших проводили в одно из технических помещений, на скорую лапу превращенное в шлюз, отделяющий «чистые» помещения здания от «грязного» окружающего мира. Окровавленные халаты медиков сразу же отправили на утилизацию как биологически опасные материалы, а всю одежду вплоть до нижнего белья забрал на дезинфекцию один из ассистентов Златогрива, выдав взамен пять одинаковых белых халатов.       При виде снявшего рубашку Джека ушки Джуди запылали так сильно, что, казалось, от них можно было бы прикуривать. Мускулистое, но не перекачанное тело, испещренное шрамами, но не уродливое. Конечно, она видела множество обнаженных животных в нудистском клубе, когда они с Ником расследовали дело горлодеров, да и впоследствии она не раз показывала своему возлюбленному, что стеснительность — это не про нее. В данный момент она вынуждена была признать, что в плане красоты тела Джек давал Нику сто очков форы. В следующий миг Ким взяла ее за лапку и утащила за ширму, которую любезно предоставили ассистенты.       Заметив краем глаза, как Джуди на него смотрела, а потом, удостоверившись, что из-за ширмы ничего не видно, Джек облегченно вздохнул и последовал примеру Тома, стянув с себя брюки вместе с трусами. События прошлой ночи все еще заставляли его краснеть, как подростка, случайно открывшего в Зоонете сайт «для взрослых». Оно и неудивительно: одно дело — пьяным творить невесть что, и совсем другое — на трезвую голову мучительно сожалеть о своих поступках.       Их заставили по очереди принять душ и взяли анализы. Тщательно вымывшись, звери устроились на узкой лавке у стены, стуча зубами — в помещении было довольно прохладно, а тонкие медицинские халаты, быстро намокшие от мокрой шерсти, плохо держали тепло. К счастью, ждать пришлось недолго: вскоре «выпускная» дверь распахнулась, пропуская Элен, на этот раз без маски и накидки, и барсучиху, мисс Баджер.       — Хани?.. — Фелиция при виде врача удивленно приподнялась со скамьи.       — Миссис Сандерс? — Барсучиха была удивлена не меньше. — Вот уж действительно нам повезло! Встретить в такие времена хирурга мирового уровня!       — Ты мне льстишь, Хани, — улыбнулась тигрица. — Но я думала, что после прошлогодних событий ты уехала домой?       — Так и было, — кивнула мисс Баджер. — Но вскоре пришлось вернуться. Мистеру Златогриву снова нужна была помощь… Впрочем, поговорить успеем позже. Так, господа и дамы. Ваши анализы проверены. Признаков заражения нет, однако мы первое время все же будем присматривать за вами.       — А к чему такая осторожность? — спросила Фелиция.       — Мистер Златогрив вам все объяснит, — ответила Элен. — Следуйте за нами.       Выданные им халаты были одинаковой длины, и поэтому кроликам пришлось закатать рукава и придерживать полы, чтобы не наступать на них. Уже на подходе к двери с табличкой «Лаборатория» Джуди услышала доносящийся из-за нее голос бывшего мэра.       — Нет, это никуда не годится.       — А если вот так? — тихий шипящий голос Риммера Джуди не спутала бы ни с кем.       — Это… Да, пожалуй, подойдет. Рихард, да ты просто гений!       Два химика в белых халатах стояли возле исписанной маркерами доски, задумчиво глядя на длинную химическую формулу. Бывший мэр смотрелся на фоне пробирок и реторт немного не на своем месте, а вот Риммер явно попал в свою стихию.       — А, мисс Хоппс и ее команда! — обратил внимание лев на вошедших. — Когда я говорил, что благополучие города в ваших лапках, я не имел в виду такое радикальное решение проблемы перенаселения!       Джуди, и без того не блиставшая улыбкой, нахмурилась. Златогрив заметил это.       — Прошу прощения, мисс Хоппс. Я никоим образом не хотел обвинить в случившемся вас.       — Что происходит, мистер Златогрив? — вмешался Джек. — К чему все эти меры предосторожности?       — Ах да. — Лев почесал затылок. — Я должен извиниться перед вами за эти неудобства, но обстоятельства диктуют действия… Рихард мне такие вещи рассказал, что грива дыбом встает. Пришлось озаботиться некоторыми мерами профилактики заражения…       — Заражения? — Фелиция сделала шаг вперед. — Заражения одичанием? Вы это хотите сказать?       — Миссис Сандерс, если я не ошибаюсь? Главный врач Центральной городской больницы? — прищурился бывший мэр. — Да, я говорю об одичании.       — В таком случае я могу вам помочь, — сказала тигрица. — Накануне… За пару дней до… произошедшего к нам поступил очень необычный пациент…       — Расскажете позже, — остановил ее Златогрив. — Ваши знания и опыт очень нам пригодятся, но сначала… Мисс Баджер, почему она все еще в этой удавке? Проводите миссис Сандерс в мастерскую, пусть Фил и Реджинальд снимут с нее ошейник.       — Подождите, — тигрица подняла лапу. — Я уже дважды за сегодня слышала фразу «Нам нужны медики». Сначала объясните, кто это — «вы»?       — Что ж. Мы, — Златогрив развел лапами, — это я, мистер Риммер и мои помощники и ассистенты вроде мисс Баджер — остатки общественного движения «Содействие». Сейчас мы здесь пытаемся понять, как исправить результаты… кхм, некоторых фатальных поступков определенных зверей. — На этих словах Риммер, стоявший в стороне, потупил взгляд. — Мы не относимся ни к правительству, ни к кому бы то ни было. Главный здесь я. Мы крайне стеснены в средствах, а потому я сразу же хочу предупредить: здесь не профсоюзный курорт с трехразовым питанием и процедурами. Я пытаюсь обеспечить моим сотрудникам комфортное пребывание здесь, но взамен они должны быть полезны. К вам, миссис Сандерс, вопросов нет. Однако с вашими коллегами я хотел бы побеседовать, пока над вашим «ожерельем» колдуют технари.       Фелиция вопросительно посмотрела на Тома и Ким. Те несколько неуверенно кивнули.       — Что ж, — заключил Златогрив. — Тогда прошу следовать за мисс Баджер. Она проводит вас в мастерскую, а потом вернет сюда.       Тигрица кивнула и вместе с барсучихой вышла из помещения. Джек направился следом: ему было интересно, как техник будет снимать ошейник.       На погруженную в свои мысли Джуди никто больше не обращал внимания. Златогрив, предложив медикам стулья, начал расспрашивать их о работе. В другое время Хоппс с удовольствием послушала бы это своеобразное собеседование, но сейчас ее голова была занята другим. Еще на подъезде к Клиффсайду, заметив, что сотовая связь снова заработала, Джуди попыталась позвонить домой. Однако ни Бонни, ни Стью, ни кто-либо из детей к телефону не подошел.       Вот и сейчас, медленно идя по коридору клиники, крольчиха с нарастающим чувством беспокойства слушала длинные гудки в трубке. В конце концов механический голос телефонной станции сообщил, что «абонент не отвечает на звонок».       Что-то случилось. Но что? Джуди мысленно перебирала варианты. Малые Норки находились достаточно далеко от города, ударная волна взрыва не могла туда добраться из-за холмистой местности. Дикие стаи тоже едва ли сунулись туда: на их пути встал бы залив, который можно пересечь лишь по автомобильному и железнодорожному мостам, наверняка перекрытым полицией. Да и зачем одичавшим вообще туда лезть? Эта добыча была слишком далеко, в отличие от перенаселенного Зверополиса.       От тревожных мыслей Хоппс отвлекло невнятное бормотание за одной из дверей. Толкнув ее, крольчиха оказалась в небольшой двухместной палате для неопасных пациентов. Здесь было сильно накурено; зарешеченное окно было приоткрыто, однако этого явно было мало, чтобы выветрить сизую дымку. Посреди помещения стояла тумбочка, к ней были придвинуты две кровати, на которых сидели Буйволсон и мистер Хант. На импровизированном столе виднелись медицинская бутыль с прозрачной жидкостью, пара стаканчиков из-под кофе и несколько пакетиков с орешками из торгового автомата.       — А, Хоппс! — повернулся к двери буйвол. Он явно был сильно пьян; принюхавшись, Джуди различила среди табачного дыма запах спирта. — Проходи. Мы тут ребят… поминаем. Чтобы им, значит, хорошо лежалось…       Мистер Хант, тем временем, продолжал рассказывать что-то, по-видимому, из своей жизни. Отвернувшийся Буйволсон его нисколько не смущал.       — …Нас прижали. Мы засели в здании без окон, а вокруг все кишело вражескими снайперами. Стоило нам высунуться, как кого-нибудь приходилось затаскивать назад с дырой в голове. Укрыться было негде, вокруг один голый асфальт. Солнце слепило. Боеприпасы были на исходе… В конце концов нам пришлось вызвать удар авиации по одному из жилых домов, в котором засел противник. Он был слишком близко к нам, но выхода не было: иначе нам было не выбраться. Одна из бомб разорвалась совсем близко, и наше укрытие сложилось, как карточный домик.       Тигр залпом опрокинул в себя содержимое стаканчика и продолжил:       — Когда я пришел в себя, меня тащил за шкирку Салли. Пока враги очухивались, мы успели унести лапы через обломки того здания. В тот день я потерял бо́льшую часть отряда и сам вряд ли выбрался бы, если бы не Салли.       — Садись, Хоппс. Выпей. — Буйволсон налил спирт в стаканчик и протянул его Джуди. — За Джонсона. И за Волкаса с Рыкинсом. Черт…       Буйвол, скривившись, затрясся в беззвучных рыданиях, грозя расплескать спирт, и Джуди поспешно приняла стакан из копыта своего бывшего шефа. Задумчиво посмотрев на прозрачную жидкость, крольчиха вспомнила, чем чуть не закончилось пьянство в доме Джека. К тому же пустой желудок Джуди при виде спирта выдал вполне понятный сигнал о том, что не готов к такому испытанию. Однако обижать своего начальника, бывшего всегда непрошибаемым, словно бетонная стена, а теперь выпустившего наружу все свои накопившиеся эмоции, она тоже не хотела. Резко выдохнув, Хоппс сделала вид, что пьет. Спирт омыл плотно стиснутые губы, а в нос ударил мощный запах алкоголя, и Джуди картинно сморщилась, поставив стакан на тумбочку и сразу же потянувшись за орешками. Буйволсон не глядя плеснул в стакан еще спирта и залпом замахнул его, занюхав рукавом, после чего обмяк и повалился набок.       Мистер Хант удивленно посмотрел на своего отключившегося собутыльника, а затем перевел осоловелые глаза на Джуди.       — А, мисс Хоппс… — По голосу тигра было совершенно не заметно, что он только что хлестал чистый медицинский спирт, не закусывая, чего нельзя было сказать о его внешнем виде. — Я должен извиниться перед вами за ту оплеуху в лаборатории. Я поражен вашим бесстрашием и самоотверженностью. А сейчас, думаю, мне стоит последовать примеру мистера Буйволсона…       Джуди с натянутой на мордочку улыбкой поспешно кивнула, принимая извинения, и повернулась к выходу. В этот момент дверь в палату распахнулась и внутрь вбежал Ред.       — Так вот она где! — воскликнул он, хватая с тумбочки бутыль с плещущимся на самом донышке спиртом. — Фил ее весь день ищет! Ну вы, ребята, и алкаши — она же была полная! От вас, Джуди, я вообще такого не ожидал.       — Я не пила, — оправдалась крольчиха. — Я зашла сюда буквально только что… А зачем вам спирт?       — Фил хочет размочить шов на корпусе ошейника, — объяснил Ред, пропуская Джуди вперед и выходя из палаты. — Он боится повредить электронную начинку, а спирт может растворить тот клей, которым склеены половинки корпуса.       — А где Джек? — спросила Джуди лиса.       — Там же, в мастерской, — ответил сапер. — Пойдемте, я вас провожу.

***

      — Какие новости? — осведомился Джек, заходя в комнату отдыха. Пожилой техник, подпиравший плечом стену, угрюмо покачал головой в ответ. Джуди, рассеянно глядя в экран телефона, не вписалась в поворот и ткнулась плечом в угол стены, не обратив, однако, на это никакого внимания.       В помещении собрались все свободные от задач сотрудники «Содействия». В основном это были травоядные, но присутствовало и несколько наемников мистера Ханта. Миссис Сандерс, Томас и Ким тоже были здесь. Почти у всех в лапах и копытах виднелись мобильники. Тихо шипел помехами включенный телевизор. У каждого из собравшихся так или иначе в городе были родные, и сейчас отсутствие какой-либо информации угнетало. Сотовая сеть города, хоть и радовавшая мощным сигналом, была перегружена звонками. Большинство вызовов просто сбрасывалось, а те немногие, что смогли пробиться до телефонных станций, натыкались на ответ автоматики про неотвечающего абонента.       Кролики устроились на одном из диванов. Джек подхватил пульт от телевизора и наскоро пробежался по каналам, однако на всех частотах было одно и то же — шипение помех и черно-белая рябь на экране.       Сэвидж со вздохом отложил пульт, и в этот момент помехи сменились синей заставкой с белым текстом «Работает аварийная система вещания». Все присутствующие тут же переключили свое внимание с телефонов на телевизор.       Заставка провисела на экране с минуту, после чего сменилась картинкой из студии службы новостей. Ведущая выпуска, симпатичная окапи в строгом черном платье, в котором без труда угадывался траурный наряд, посмотрела в камеру глазами, в которых явственно читалась усталость и страдание.       — Уважаемые жители и гости города, в эфире экстренный выпуск новостей. Передача ведется по каналам два, четыре и девять. Убедительно просим вас распространить эту информацию как можно шире. Вещание будет производиться непрерывно.       Ведущая переложила на столе перед собой пару листов бумаги и продолжила:       — В настоящее время приказом руководителя по чрезвычайной ситуации капитана полиции Пиггса Зверополис объявлен зоной бедствия. Оперативный штаб призывает всех жителей не поддаваться панике и оставаться в домах до особого распоряжения. Энергоснабжение города организовано по аварийной схеме, поэтому крайне не рекомендуется пользоваться электроприборами сверх надобности. Помните: благополучие ваших родных и близких сейчас зависит от того, как скоро к ним придут на помощь, поэтому никоим образом не препятствуйте работе экстренных служб.       Ни слова о полицейской операции на окраине города. Ни слова об одичавших. Окапи приняла протянутый откуда-то из-за кадра лист бумаги и быстро пробежала по нему взглядом.       — В эту минуту в здании Первого департамента полиции, в котором развернут оперативный штаб, проходит экстренная пресс-конференция. Сейчас мы переключимся на трансляцию оттуда.       Картинка на экране телевизора сменилась кадрами из холла Первого департамента. Джуди увидела знакомые стены с панорамными окнами, сейчас выбитыми и заложенными мешками с песком. Местами на облицовке стен виднелись наспех замазанные кровавые разводы. У каждого окна дежурила пара полицейских с автоматическими винтовками.       В холле департамента толпились репортеры, опасливо поглядывая на вооруженных зверей и на кровавые пятна на стенах. Внезапно камера резко повернулась и показала трибуну, к которой сейчас быстрым шагом подходил толстый свин в помятой форме.       Пиггс выглядел неважно. Под глазами капитана залегли тени от недосыпания, голова была перебинтована; бинт явно был свежий, а потому блистал чистотой, чего нельзя было сказать о его одежде: форменная рубашка была заляпана бурыми пятнами; видимо, в департаменте не нашлось чистого кителя такого размера. Свин подошел к трибуне и кивнул репортеру, первым поднявшему копыто для вопроса.       — Капитан Пиггс, как вы можете прокомментировать ужасные события двух прошедших суток?       — На самом деле я располагаю крайне скудной информацией. Мы еще разбираемся в произошедшем. Однако я могу сказать, что диверсия на городской электростанции крайне неудачно совпала с крупнейшим за последнее время случаем одичания представителей хищных видов. К такому мы не были готовы.       Несмотря на явно усталый внешний вид, Пиггс говорил уверенно и ровно.       — Вы сказали «диверсия». Это не оговорка?       — Полиция располагает информацией, что сотрудники охраны электростанции непосредственно перед взрывом предприняли попытку задержания неизвестного хищника, предположительно — тигра, который подозревается в поджоге склада горюче-смазочных материалов на территории станции. Тела до сих пор не обнаружены. Следователи работают с записями камер видеонаблюдения, сохранившимися на внешних серверах «Первой энергетической компании».       Шерсть на загривке Фелиции встала дыбом. Генри…       — Вы не рассматриваете версию того, что все это было чьей-то спланированной акцией?       — Ни в коем случае. Кому может понадобиться такое кровопролитие? К тому же, исходя из результатов экспертизы некоторых одичавших особей, специалисты сделали вывод, что одичание не было спровоцировано внешним воздействием, как это было во время событий прошлого года. Хотя, конечно, за диверсию на электростанции, нанесшую непоправимый ущерб городу, кто-то должен ответить.       — Вы хотите сказать, что «Нуарэхина», которой были привиты горожане, работает?       — Я не компетентен в этом вопросе. На него позже ответят медики.       — Шеф, а что вы можете сообщить о мэре Гриффине? Почему не он осуществляет контроль за ситуацией?       — К сожалению вынужден сообщить, что господин мэр погиб на своем рабочем месте от лап одичавших. Мэрия нами уже обследована, и его тело, вместе с телами прочих сотрудников, обнаружено. На основании этого, согласно разработанному на такой случай протоколу, я временно взял на себя обязанности мэра.       — Какова обстановка в городе на текущий момент?       — В данный момент ситуация полностью под контролем экстренных служб. Буквально только что мне доложили, что силы полиции совместно с отрядами гражданской обороны зачистили от потенциально опасных животных несколько окраинных районов города. Жертв среди гражданского населения нет. Также я, как исполняющий обязанности мэра, уже связался с правительством Анималии. В ближайшее время в Зверополис из Саваннесбурга будут направлены подразделения национальной гвардии для усиления полицейских сил города и помощи в наведении правопорядка. Еще вопросы?       — Как по бумажке читает, — хмыкнул Джек. Джуди рассеянно кивнула, не отрывая взгляда от дисплея телефона, на котором снова виднелась пиктограмма исходящего вызова.       — Капитан Пиггс! — с задних рядов поднялся растрепанный лис с бейджиком «Коготь-ТВ», одного из немногих телеканалов, ориентированных на хищную аудиторию. Было непонятно, как его вообще пропустили на пресс-конференцию. — Как вы можете прокомментировать имеющуюся у нас информацию о том, что в этот раз среди одичавших были замечены не только представители хищных видов, но также и травоядные?       Толпа репортеров одобрительно зашумела. Пиггс замер. На его морде отразилась усиленная работа мысли и… замешательство. К лису двинулись было полицейские, но тут сразу несколько телекамер повернулись к нему, и копы в нерешительности остановились.       — Одичавшие травоядные? — Пиггс, похоже, все-таки сумел совладать со своей нижней челюстью. — Вздор! Эти слухи распускают сами хищники, чтобы сложить с себя ответственность за произошедшее! Я со всей ответственностью заявляю, что это не более чем слухи, не подкрепленные фактами!       — О, а вот это уже явно не по бумажке, — оживился Сэвидж.       — В таком случае ответьте, почему за баррикадами среди тел хищников лежит множество трупов травоядных? — поднялся еще один репортер. — Вопреки вашим словам, они убиты не одичавшими хищниками! Они изрешечены пулями! Как вы прокомментируете этот факт?       — Я… — Пиггс, похоже, не знал, куда деваться. Представитель пресс-службы Департамента полиции прикрыл глаза и провел копытом по морде. — Сотрудники полиции защищали свои позиции вокруг центра города! Им приходилось применять оружие для самозащиты! Разумеется, отдел внутренних расследований и я лично займемся этим вопросом и проверим каждый случай использования оружия нашими сотрудниками. На этом пресс-конференция…       — Капитан, последний вопрос! — лису-корреспонденту, похоже, было плевать, что с ним будет после эфира: он стремился выжать из Пиггса всю информацию до капли. Свин, уже отошедший от трибуны, раздраженно остановился. — Вы не могли бы прокомментировать, что случилось с вашим ухом?       — Вам действительно так хочется это знать? — язвительно поинтересовался капитан. Он постепенно выходил из себя, забыв даже о том, что находится под прицелом нескольких телекамер. — Запах свежей крови учуял, трупоед?! Не волнуйся, твоим сородичам оно не досталось! Оно досталось гребаному кролику!..       Осознав, что он несет, Пиггс зажал пасть копытами, но слово — не воробей. Вокруг поднялся дикий шум — каждый репортер пытался выкрикнуть свой вопрос. Свин затравленно огляделся и почти бегом сбежал с трибуны. Вместо него место у микрофона занял представитель пресс-службы.       — Господа, я прошу внимания. — Когда репортеры немного успокоились, он продолжил. — Капитан Пиггс хотел сказать, что потерял ухо во время обороны здания Первого департамента от диких стай. Во избежание заражения крови его коллеги, в числе которых была известная всем крольчиха, Джудит Хоппс, были вынуждены провести ампутацию на месте. Мистер Мэлоун, не очень тактично было задавать настолько личный вопрос. На этом пресс-конференция окончена, благодарю за вопросы…       Джуди задохнулась от негодования. Она же отстранена! Как они могут настолько явно подтасовывать факты?       Картинка на экране телевизора сменилась, снова показав студию новостного канала. Ведущая поспешно спрятала куда-то под стол недокуренную дамскую сигарету и посмотрела в камеру нервно бегающими глазами.       — Это был прямой эфир с пресс-конференции, проходившей в здании Первого департамента полиции. Добавлю, что, согласно официальной информации, точное количество жертв и масштабы разрушений до сих пор неизвестны. Полиция составляет списки пропавших без вести, криминалистические группы уже начали работать над опознанием погибших.       Окапи с видимым усилием проглотила ком в горле и сморгнула выступившие на глазах слезы.       — Прошу прощения, — извинилась она перед зрителями и продолжила: — К другим новостям. Вопреки заявлениям полиции, нападения одичавших еще продолжаются. На связи со студией наш специальный корреспондент Моррис Фарго, который сейчас находится в небольшом фермерском городке Малые Норки на юге округа.       Ушки Джуди взмыли вверх, и она уставилась на экран телевизора, разом забыв о происходящем вокруг.       — Да, Одри, мы на связи. — Перед камерой появился слегка взлохмаченный бобер. — По свидетельствам очевидцев, сегодня, примерно в два часа сорок минут пополуночи, жители городка Малые Норки были разбужены выстрелами в районе местного полицейского участка.       На экране появилась заплаканная крольчиха. Джуди узнала ее.       — Это же миссис Кэббидж, наша соседка!.. — прошептала она, снова нажимая кнопку вызова на экране телефона.       — Мы уже спали, когда Джон услышал выстрелы. Джон — это мой… мой муж. — Крольчиха нервно комкала в лапках платок. — Он выскочил на улицу посмотреть, что случилось. А потом… потом я услышала чей-то рев и его крик… И теперь я никак не могу… не могу его найти. Он был в такой ярко-желтой куртке, она одна такая на весь город…       — Имеющаяся у нас информация крайне противоречива, — продолжил бобер. — Пока не ясно, каким образом одичавшие сумели забраться так далеко от Зверополиса. Известно, что нападавших было не меньше десятка, они стремительно перемещались по городку. Первыми жертвами стали шериф и его помощник, принявшие неравный бой с одичавшими. Их тела уже опознаны. Некоторые жители в это время еще работали на своих участках, они также стали жертвами нападения.       На экране телевизора появился сарай с покрашенными в красный цвет стенами. Из распахнутых ворот медики аккуратно выносили накрытое простыней тело на носилках. Сердце Джуди пропустило удар. Это был их сарай. В нем стоял пикап ее отца. Да, вот виднеется знакомая решетка радиатора…       — Ситуация осложнилась отсутствием связи: о произошедшем стало известно только сегодня днем, когда было восстановлено энергоснабжение телефонных станций и сотовых вышек. Местные жители сумели дать отпор одичавшим, воспользовавшись имеющимся у них гражданским гладкоствольным оружием, но, несмотря на это, число пострадавших и погибших уже перевалило за два десятка. Раненых размещают в фельдшерском пункте Малых Норок, с ними работают психологи. Из Зверополиса отозван один из санитарных вертолетов для перевозки тяжелораненых в больницы Саваннесбурга…       Издающий длинные гудки телефон со стуком упал на пол и отключился. Хоппс дрожала, широко распахнутыми глазами глядя на экран. Продолговатые черные мешки, сложенные неровным рядом прямо посреди улицы. Трое крольчат, обнявшие мать; крольчиха невидяще смотрит в пустоту полными тоски глазами. Измазанный кровью пожилой олень, сжимающий в копытах дробовик. Джек протянул было лапу к плечу Джуди, как вдруг она вскочила с дивана.       — Да какого же хрена творится-то, а?! — закричала она, сжав кулаки. Из ее глаз брызнули слезы. — За что это мне?.. Почему я?! Почему я?..       Скользнув ненавидящим взглядом по растерянному Риммеру, крольчиха сорвалась с места и выбежала в коридор.       — Джуди!.. — Джек метнулся было за ней, но она уже словно растворилась в темном коридоре. — Черт! Мистер Златогрив! Передайте наружной охране, чтобы ни под каким предлогом не выпускали ее! Мистер Риммер, вам лучше на какое-то время исчезнуть. Где эти чертовы алкаши Хант и Буйволсон?..