Поймай меня, если сможешь

      Когда Том проснулся на следующее утро не у себя дома, некоторое время ему пришлось потратить на то, чтобы прийти в чувство. Это давалось довольно тяжко, потому что после дня, полного событий, сознание излагало ситуацию рваными, невнятными отрывками, словно кто-то внедрился в систему и принялся поспешно открывать, закрывать и беспорядочно удалять файлы памяти.       Образы переключались сами собой.       Ночь в баре, пожар, смерть Билла, искаженное бешенством лицо Авентуры, полицейский участок, разозленный Сэм. Том старался выстроить цепь рассуждений и не упустить ни одной. Что из этого следовало за чем? Какие из воспоминаний были верными? Какие ложными?       Поморщившись от головной боли, детектив сел ровно и принялся разглядывать обстановку — прихожую в доме Харрисона, где ему доводилось ночевать в самые сложные периоды своей жизни. Это стало почти традицией, что диванчик для гостей всегда милостиво ждал своего временного обитателя, как только что-то случалось. Последний раз Том спал на нем после похорон отца. Тогда Сэму пришлось особенно несладко в попытках поднять боевой дух своего напарника, да и в этот раз было не лучше. Накатившая головная боль сживала со свету, гораздо приятнее было находиться в сонной тьме и тишине, где никто не трогал; к сожалению, устроиться на другой бок и поспать не удалось: на всю комнату затрезвонил телефон, заставивший Тома вздрогнуть.       На лестнице сию секунду послышался топот. Это Харрисон спешил вниз со второго этажа, чтобы подхватить трубку надрывающегося аппарата. — Алло? — спросил он хриплым ото сна голосом.       Разговор занял несколько минут, по фразам Том понял, что это криминалисты сообщили, что дом Билла обследован, но тело все еще на аутопсии в связи со сложностью случая. Все это время он препарировал глазами Харрисона, который старался прикрыть трубку ладонью так, чтобы часть разговора, посвященная Уайту, не донеслась до чувствительных ушей целиком.       Сержант Дарнелл терпеливо ждал. Обрывки разговора долетали до него вместе со словами «тело», «труп», «жертва». Терминология, с которой полицейские вынуждены сталкиваться каждый день своей жизни, в данной ситуации приобрела иное значение. Зловещее. Темное. Реальное.       Когда Харрисон закончил говорить и повернулся к напарнику, лицо его выглядело озадаченным. — Я думаю, нам надо вернуться в участок и попробовать объяснить все Моррисону, кажется, у них скоро появится информация для нас, — наконец изрек он. — Но нам надо вернуть тебе расположение начальства и еще раз проанализировать уже имеющиеся данные. Начать следует с наиболее основательных фактов, найти мелкие детали. Может, что-то даст нам окончательный ключ к разгадке.       Конечно, он старался говорить нарочно бодро и весело, но Тома не обманула эта интонация.       Новый день принес новое ощущение — образ Билла становится все более расплывчатым, а образ маньяка — четким. Сейчас детектив Дарнелл не мог представить себе никого другого на месте Уайта, никого другого в образе злобного монстра, которого знал по жестокому и кровавому почерку. Одновременно ему не представлялось никого другого в образе тихого и спокойного, не очень счастливого риэлтора, живущего в шикарном особняке. Как Джекилл и Хайд, персонаж Билла раздвоился в его сознании, и одна часть уже не воспринималась без другой. На своих местах в этом расследование стояли все: и Сэм, и Билл Уайт, персонал академии Джефферсона, оставшиеся в живых Авентура и Симпсон. Каждый из них имел свою роль, застывшую в неизвестности, до той поры, пока не будут сорваны окончательные покровы. Образы вертелись в голове, как безумная воронка, не позволяя разглядеть их окончательно. Трезвость еще не вернулась к Тому, и это мешало мыслить адекватно. — Меня тошнит, — устав пытаться, детектив Дарнелл закрыл лицо ладонями. — Еще бы. Когда я подобрал тебя вчера, ты был, как взорванный завод по производству спиртного, — хмуро выдохнул Сэм. — Не в этом дело. Меня тошнит от этого дела. Не могу дождаться, когда оно кончится. — Я тоже. Иди умывайся. Марта приготовила завтрак, чем быстрее мы дойдем на работу — тем быстрее тебя отпустит. Эта ерунда уже и у меня стоит поперек горла.       Том послушался, но в итоге пропустил трапезу, потому что все время созерцал стол. Он пропустил момент, когда Харрисон поцеловал жену, что-то тихо шепнув ей на ухо и объяснив, что его напарника не стоит трогать. Он пропустил момент, когда со стола убрали утренние оладьи и чашку с его остывшим чаем. Все это время он думал, как свести воедино все ниточки никак не вяжущегося клубка. — Том будет в порядке? — тихо спросила миссис Харрисон своего мужа, собирая детей в школу. — Я не обещаю, но сделаю все от меня зависящее, — Сэм кинул на него очередной, полный опасения взгляд. — Он придет в себя. Ему не впервой, просто на него свалилось слишком много. — Я не видела его таким с похорон его отца. — Все будет хорошо, — Сэм поцеловал ее в щеку. — Идите. Мы справимся.       Посмотрев с сомнением на них обоих, миссис Харрисон ушла, а Сэм искренне пожелал самому себе успеха и скорейшего исполнения сказанного. ***       Напарники поехали прямиком в участок. Там царила суматоха, к счастью, все были настолько заняты, что не обратили внимания на присутствие человека, которого отстранили от работы. Том старался пройти мимо коллег темной тенью и не пересекаться ни с кем взглядами. Лэмб хотел подойти к нему, чтобы поздороваться, и, судя по виду, отпустить очередную пару шпилек, но Харрисон кинул на него такой «теплый» взгляд, что Дуэйн немедленно стух в своих намерениях.       На столе Сэм и Том обнаружили снимки, сделанные на месте последнего происшествия. Их оказалось больше, чем предыдущих, количество поражало, но еще больше поражала жестокость изображенного. Том видел этот бесформенный комок плоти и вживую, лишенный волос, глаз, зубов, но, кажется, по-настоящему рассмотрел его только сейчас. Даже ночью ему снилась отвратительная картина, теперь он припоминал, что кадры с места преступления не давали ему провалиться в сон до самого конца. Он медленно листал снимки, скользя глазами от одного к другому и содрогаясь от омерзения. Тело казалось неестественным, лишенным любой схожести с тем Биллом, каким тот был при жизни. Наверное, это к лучшему. Помнить его таким не хотелось — лучше последним воспоминанием будет его улыбка и наполовину скрытое тенями лицо за столиком в баре.       Сэм внимательно наблюдал за тем, как напарник изучает страшные фотографии. Ему и самому пришлось напрячься, чтобы взглянуть на них и не отвести глаза. Жуткие кадры имели притягательную силу, как произведение искусства, вывешенного в тематической галерее. — Жуть, — вынужденно признал Том, наконец оторвавшись от созерцания. — Но я не могу отделаться от ощущения, что с этими фото что-то не то. Не знаю, как это объяснить. Словно это не он на этих фотографиях, понимаешь? Почему я не заметил этого вчера… — Я понимаю, о чем ты, Том. Моррисон сказал то же самое — почерк странный, да и тело обезображено сильнее, чем остальные. Тут прослеживается отступление от стандарта, причем явно с целью уничтожения любых способов выявления личности. Это странно. — Это может значить… — Может, — Сэм поспешно перебил его мысль. — Но это только одна из версий, которые мы выдвинули. — А какая вторая? — Это все еще может оказаться Авентура. Давай не торопить события? Подождем результата аутопсии. — Нам надо приставить слежку к Авентуре на случай, если этот больной придурок решит еще кого-нибудь замочить. — Думаю, Моррисон пойдет на это и без нашей наводки. К тому же о том, что он - больной придурок мы все еще спорим, не забывай. — Лучше бы капитану не медлить с принятием решения. — Я поговорю с ним, постараюсь ускорить реакцию, — серьезно заметил Сэм. — Но ты помнишь, что официально ты все еще не в деле? И что Моррисон имеет на тебя приличных размеров зуб? Тебе не стоит лезть к нему сразу, для начала нам надо убедиться, что Маркус не собирается подавать жалобу. И если Майк смилуется и все же вернет тебя в дело, мы можем обследовать его дом и перевернуть его сверху донизу. — Жду не дождусь. — Капитан встанет на нашу сторону, если пообещать ему, что ты будешь вести себя хорошо. — Что еще мне осталось, — горько хмыкнул Том. — Умница. Никогда не сомневался в твоей благоразумности.       На его рабочем столе зазвонил телефон. — Алло? — Сэм поспешно схватил трубку. — Да. Да, Майк. Ты… Нашел… Что? Погоди минуту… — глаза Харрисона поползли на лоб. — Мы сейчас зайдем к тебе. Я ничего не знаю об этом, — бросив телефон на базу, он посмотрел на Тома. — Интересный оборот событий, — заметил он, однако, не стал ничего пояснять.       Исполненный самых нехороших предчувствий, Том устремился за напарником, направившимся в кабинет начальства. Ему не нравилось то, что Харрисон вдруг напрягся, как лис, учуявший охоту. Что такого удалось обнаружить Майку?       Они проследовали по коридору из одного кабинета в другой под пристальным взглядом сотрудников и особенно Лэмба, который едва не выпал из-за стола от любопытства. Он пытался рассмотреть, что происходило у Моррисона, но Том хлопнул дверью нарочно громко, чтобы Дуэйн убедился, насколько его присутствию никто не рад. — Доброе утро, — увидев Сэма и Тома, капитан бросил им на стол тоненькую папку. — Сядьте. Мне надо с вами поговорить. Это все начинает смахивать на безумие.       Покосившись на Тома, Майк перевел глаза на Харрисона, словно уточняя, в каком состоянии находится их сотрудник сегодня. — Все в порядке, Майк, я… Ручаюсь за него, — осторожно сказал Сэм. — Том понял свои ошибки и готов вести себя прилично. — Прилично? А это не он вчера напал на одного из наших подозреваемых, отбив его, как хорошую котлету? — глаза капитана превратились в две щелочки. — Я слышал вызов. Мне показалось, еще вчера он твердо решил разрушать все, что строил с таким трудом. — Да, я вышел из себя, — послушно повинился Том. — Но Авентура сам нарвался, — тут же вклинился Харрисон. — Я был там и все видел, Майк. Он спровоцировал офицера полиции, это была самооборона. — Сэм… — Том попытался возразить.       Харрисон дал ему знак, чтобы он замолчал. — Я принял вызов и мне удалось все урегулировать до того, как ситуация вышла из-под контроля, — туманно завернул он. — Урегулировать. Если этот ваш Авентура напишет еще одну жалобу, урегулировать уже не получится, — с сожалением констатировал капитан. — Тогда будет уже второй рапорт на этой неделе. Это ты готов понять? — Да, — тихо пробормотал Том.       Сэм вздохнул. — Выслушай мою версию событий, Майк.       Кратко и по делу Харрисон ввел капитана в подробности вчерашнего вечера. Том слушал его, но не старался вмешаться, Сэм слишком сильно приукрасил ситуацию, вывернув ее в пользу полиции. К концу монолога Моррисон опустился в кресло и принялся уныло созерцать потолок, а сержант Дарнелл поставил себя на его место. Будь он там, где начальник, он бы уже попросил такого сотрудника сдать значок и табельное, но Майк пока молчал. Когда он заговорил, Том услышал вовсе не то, что ожидал. — Ну и кашу ты заварил, Дарнелл, — вот что выдохнул капитан. — И что мне делать с тобой? — Что считаете нужным, согласно закону Соединенных Штатов Америки, — тихо ответил Том. — Я признаю, что действовал неосмотрительно, и допустил много ошибок, мои действия были халатны и неразумны.       Моррисон глянул на Сэма, затем снова на Тома. Оба выглядели так жалко после бессонной ночи, и у капитана не поднялась рука выносить вердикт прямо сейчас. — Ну-ну. Халатны и неразумны, значит? — он устало провел рукой по волосам. — Я разберусь с тобой, Дарнелл, сразу же, как только мы закончим с этим маньяком. Не думай, что тебе сойдет это с рук. Я принял к сведению ваши показания. Но сейчас перейдем к делу, у меня для вас есть куда более важная информация.       Капитан с сомнением посмотрел на двоих своих сотрудников. Негласно это значило, что запрет приближаться к полицейскому участку снят для Тома на те несколько часов, пока расследование будет продолжаться. Не уверенный в разумности своего решения, Майк вздохнул и внушительно постучал ногтем по папке, лежащей перед ним на столе. — Хотел показать вам вот это.       Том взял файл со стола. В строке, где значилось имя офицера, закрывшего дело, значилось: Джон Дарнелл, дело о расследовании заявлений в школе Джефферсон.       Дело не закрыто. Дата указывала, что это произошло незадолго до смерти. Еще одно расследование отца, о котором Том услышал впервые. Он недоуменно уставился на капитана. — Но я думал… — Что не это дело было его последним? — Моррисон задумчиво потер подбородок. — Я тоже, но как видишь. Впрочем, эта информация держалась в тени, неудивительно, что о ней мало кто помнит. — Где еще искать расследование о пожаре, кроме как в расследовании о самом пожаре? — глубокомысленно заметил Сэм. — Но Джон никогда не упоминал об этом. И тем более не говорил, что это лично его дело… Даже я, его напарник, не знал об этом. — Он вел его один, но это длилось недолго, — пояснил Моррисон. — Он открыл это дело за пару месяцев до смерти, — Том указал на дату. — Значит, полиция все же пыталась выйти на след. Безуспешно?       Моррисон уклончиво пожал плечами. Сержант Дарнелл пролистал файл. Ничего значительного, пара листиков с полицейскими записями, фотографии школы, записи о факте ее посещения сотрудниками закона. Ни записей, подтверждающих взятие показаний, ни записок от родителей, которые присутствовали в архиве, ничто не указывало на то, что авторитарным органам удалось докопаться до сути. Тут отсутствовали данные о пожаре и учениках, о Бейли. Словно Джон Дарнелл начал делать что-то и не успел закончить… — Он не нашел, как подойти к поимке преступника, — сделал вывод Сэм.       Том перевел взгляд на окно. Отец действительно никогда не упоминал деталей, ничего, что могло быть связано с академией. А может, он просто уже забыл? Джона не было в его жизни так долго, что он стал почти стираться из памяти. Том иногда ловил себя на мысли, что не помнил его лица, не помнил, как капитан Дарнелл подходил к делу, не помнил, чем он занимался в последние дни своей службы. Все произошло слишком быстро и неожиданно, а сам Том тогда был далек от полиции… Ему казалось, что он помнил, но подробности, которые так важны сейчас, уже давно ускользнули и стерлись от времени. Дела капитана, годы работы — все это постепенно уходило во тьму, по мере того, как Том работал, покрывая старые воспоминания новыми, свежими моментами жизни. Он даже не предполагал, что Джон Дарнелл мог быть в курсе ситуации, что он мог расследовать это дело и знать многие его аспекты. Знал ли отец, что где-то на свободе гуляет опасный педофил, совращающий маленьких мальчиков? Пытался ли он как-то помочь этим детям? Осознавал ли он, какое темное заведение — академия Джефферcона, и к чему однажды приведут тайные тропы ее прошлого? Конечно, он не мог быть не в курсе. Но в ходе своих расследований не пришел абсолютно ни к чему, также, как и его сын, и Сэм, и Моррисон. Скорее всего, у него просто не хватило времени, чтобы докопаться до сути, а теперь дело обросло такими ужасающими подробностями, что раскрывать его приходилось уже совсем при иных обстоятельствах.       Уже никто не скажет, до чего дошел капитан Дарнелл в своих исследованиях.       Том посмотрел на последний листок, представлявший собой целый список вопросов, написанных знакомым почерком. «Педофилия процветает в академии Джефферсона?» «Использование наказания, как предлог для того, чтобы оставаться наедине с учениками». «Жалобы от родителей обоснованны». «Учителя в курсе. Они боятся свидетельствовать против коллеги. Почему?» «Как прижать его к ногтю? Нет доказательств, кроме весьма смутных показаний родителей». «Обыск комнаты ни к чему не привел». «Поговорить со свидетелями?»       Далее запись прерывалась. Вопросы, ответы на которые следовало найти в первую очередь, так и остались неотвеченными. Том смотрел на них, пока они не стали расплываться перед ним, как пятно. Машинально перевернув последнюю страницу, старший сержант замер. Фотография выпрыгнула на него, как огни движущегося на большой скорости автомобиля. Снимок изображал старика Бейли, выходящим из участка, он отгораживался от папарацци. Рядом с учителем, обвиненным в педофилии, шагал человек, которого в этом городе знали все.       Подпись под фото гласила: «Мэр Бейли в очередной раз вытаскивает своего брата из тюрьмы».       Моррисон внимательно следил за реакцией Сэма и Тома, лица которых вытянулись от удивления. — Мэр Бейли его брат! И как я раньше не догадался! Значит, мой отец копал под мэра и его брата! — осененный догадкой, Том поднял фото на уровень глаз.       Сэм устало прикрыл глаза рукой. — Вот почему это дело никогда не было раскрыто. — И вот почему убийца хочет, чтобы именно я вел это расследование!       Том сунул папку Сэму под нос. Некоторые страницы в ней оставались пустыми, словно Джон специально оставил их так, для тех, кто возьмется за следствие после него. На обратной стороне этой фотографии стояла всего одна надпись, сделанная незнакомым кривым почерком. — Это фото нашли в личных запасах Бейли после пожара, — капитан Моррисон опустил глаза.       Надпись гласила: «Поймай меня. Если сможешь». — Этого не может быть, — прошептал Том. — Все это время убийца знал! Он знал, что мы продолжим дело моего отца! Откуда? — Вот же долбанный урод, — страдальчески выругался Сэм. — Когда это расследование прекратит удивлять меня? Старик Бейли уже мертв, но похоже, наш киллер просто хочет восстановить… Справедливость?       Моррисон молчал, позволяя напарникам делать свои выводы. Казалось, смолк весь полицейский участок. Конечно, главной ошибкой было полагать, что полиция не знала, или закрыла глаза на происходящее в академии. Но эта надпись и пустота в папке — что она значила? Что капитан Дарнелл просто не смог сделать ничего, и Бейли прекрасно это знал?       Джон всегда был смелым полицейским и боялся признать свое поражение. Значило ли, что в этот раз он принял свою судьбу — в одиночку или с коллегами он натолкнулся на препятствие, которое оказалось ему не по зубам? Думал ли он тогда, какое зло пробудится в их крошечном городке? Знал ли он, к чему приведет вся эта история?       Он не мог защитить тех, кто нуждался в его помощи. Школа надежно хранила свои страшные секреты. — Значит, он поручил его тебе, Том, — мягко сказал Сэм. — Потому он рассчитывал, что ты догадаешься…       Детектив не отвечал. Он просто смотрел на фото, зло сводя челюсти. — Он никогда не говорил мне об этом. Последний разговор, который я помню, когда папа вызвал именно меня, состоялся в день его гибели. Он сказал тогда: «Не все зло может быть наказано. Постарайся сделать все возможное, чтобы все, кто этого заслуживает, сели за решетку. Чего бы тебе это ни стоило». Я не понял его слов, но понимаю их сейчас. — И он был прав, Том. — Да. Он всегда был прав.       Харрисон смотрел на своего напарника грустными глазами. Он видел, что Том в очередной раз сталкивается со всеми демонами, которые терзали день ото дня его душу. — Капитан, — справившись с собой, старший сержант Дарнелл сжал фото. — Мы, как никогда, близки к разгадке тайны. Думаю, наш маньяк еще проявит себя и сделает это довольно скоро. У нас осталось всего две жертвы, также, как и два возможных варианта того, кто из них может оказаться убийцей. Мы дождемся экспертизы с места последнего убийства. Нам надо будет послать наряды полиции к домам Авентуры и Симпсона, устроить за ними круглосуточную слежку.       Он говорил не переставая, его голос звучал на одной ноте. В одну минуту детектив Томас Дарнелл превратился в того, кого Харрисон привык видеть рядом с собой на протяжении долгих лет службы. — Кроме того, если вы разрешите, я хотел бы возбудить уголовное дело против академии, сэр, — тихо добавил он и прямо посмотрел на капитана. — Если вы позволите, займусь ей сам, если я не подвел ваши ожидания.       Моррисон думал некоторое время перед тем, как дать свой ответ. — Я не разочаровался в тебе, Том, просто побоялся, что ты сделаешь что-то, что пустит под гору все расследование. Но насчет уголовного дела — у нас должны быть веские основания, чтобы требовать подобное. — Я найду. — Попробуй. Однако, у меня есть условия. Первое, Харрисон с этого дня прирастет к твоей заднице, как супервайзер. И второе — ты пройдешь психологический курс, Том. Если не хочешь делать это в участке, наймешь себе частного психолога. Но тебе абсолютно точно необходим курс с грамотным специалистом. — Это все? — Том понятливо кивнул. — Да. — Я принимаю эти условия.       С этими словами детектив Дарнелл поднялся со своего стула. *** — Ты хоть понимаешь, как тебе повезло, сукин ты сын? — выйдя от капитана, Сэм уставился на своего коллегу, который молчаливо опустил взгляд. — Моррисон сдался! Я думал, он через мясорубку тебя пропустит за вчерашнее! — Я понимаю. Наверное, ему принципиальнее, чтобы мы все же завершили расследование. Мой отец знал об этом, Сэм. Он знал о том, что происходило в школе… — некоторое время Том стоял за дверью, рассматривая помещение полицейского участка так, словно видел его впервые в жизни. — Я не знал про это, — честно признался Харрисон. — Это стало для меня сюрпризом, как и для тебя. — Возможно, уже тогда он понимал, во что ввязался… Как думаешь? — Возможно. Но, скорее всего, он уже не дошел до этой части. Дело слишком громкое, я бы запомнил его.       Том молчал, словно искал ответ на свои вопросы. Он прошел мимо Сэма к кабинету.       Харрисон последовал за ним, и какое-то время они пребывали в своих мыслях. Их охватывала легкая эйфория: казалось, теперь все обстоятельства могли занять свои места. Все складывалось в четкую и ясную картину за исключением одного элемента — того, который был важен сейчас. — Сэм, но ведь Билл мертв. Хотя по всем показателям выходит, что именно он мог быть виноват в случившемся. Но его нет! — Я не знаю, что тебе ответить, Том. Без результатов поджога мы можем сколь угодно тыкать пальцем в небо и так ни к чему не прийти.       Сержант Дарнелл отрешенно глазел в потолок. В его взгляде мелькали мысли, разные, он явно думал, что стоит делать, и не приходил ни к чему определенному. — Какие наши дальнейший действия, Сэм?       Харрисон тяжко вздохнул. — Я согласен с тем, что неплохо бы устроить добротную слежку за домами Авентуры и Симпсона, — с этими словами он взял бумажку с телефонными номерами и принялся набирать какие-то цифры, пока Том внимательно следил за его движениями.       Им осталось совсем-чуть чуть. До победы или проигрыша? Никто не знал. Все зависело только от скорости действий и верной тактики дальнейшего плана.