Поймай меня, если сможешь

      В участке хлопнула дверь.       Раздраженный Сэм зашел первым, за ним последовал молчаливый Том.       По устоявшейся традиции напарники не говорили друг с другом. В машине Харрисон сжимал руль и не хотел даже смотреть в сторону соседнего кресла, чтобы не соблазняться мыслями о нанесении напарнику тяжких травм, а Том не видел перед собой ничего, кроме летящих вдоль обочины зданий и размытой в одну сплошную линию ленты дороги. Его отпускало, а вместе с тем приходило осознание того, что он натворил.       На сей раз поблажек не будет, по приезде Харрисон спросит с него за каждый ложный шаг, совершенный в спешке и безрассудстве.       Когда они пришли в участок, помещение уже было совершенно темным. Все, даже вездесущий Лэмб, ушли. Время приближалось к полуночи, но Харрисон не спешил никуда, он позвонил жене и предупредил о возникновении "неожиданных проблем".       Его неожиданная проблема тихо ругалась и безуспешно атаковала вендинговый автомат, ничего не стремясь объяснять. Харрисон поговорил быстро, положил трубку, после этого сжал челюсти и некоторое время смотрел, как его не до конца протрезвевший напарник едва справляется с простейшими действиями.       Том дал автомату пинка и затолкал в щель сразу сто долларов. Поняв, что ничего не выходит, он грязно выругался, пнул автомат еще раз и с размаху сел в свое кресло, оставив деньги торчать из купюроприемника. Время шло. Сэм ждал, когда с младшим коллегой станет можно разговаривать нормально.       Том перебирал в голове события. Как страницы, они медленно открывались и закрывались в его сознании. Самым ярким из всего этого была картина: он ударил человека, вина которого до сих пор не доказана, и ворвался на его частую собственность. Уже одно это служило поводом достаточным для того, чтобы отстранить офицера на срок гораздо больший, чем два дня. Авентура оказался порядочной сволочью, но терять контроль настолько детектив Дарнелл не привык. В его жизни случались разные ситуации, однако в этот раз он побил свой собственный рекорд.       Харрисон не отчитывал его, он просто наблюдал. На мгновение Том хотел бы, чтобы он сделал что-нибудь, не сидел просто так, пусть даже подошел, толкнул его или дал затрещину — не важно.       Привычный кабинет казался чужим и неродным, молодой полицейский ощущал себя арестованным и провинившимся, человеком, который одним действием ополчил против себя чуть ли не весь участок. Он по горло погряз в собственном дерьме и продолжал погружаться туда еще дальше.       Замучившись играть в молчанку, он все же посмотрел на Сэма, который высверливал в нем взглядом сквозные дыры, ожидая возможности поговорить. — Ты понимаешь, что было бы, если бы не я перехватил вызов Авентуры? — заметил Харрисон тихим усталым голосом, каким говорят с подростками, поставленными на учет.       Начиналось. — Куда ты дел Тома, того, которого я знал? Того ответственного, разумного молодого копа, старшего сержанта полиции, сына моего друга, обладателя статуса одного из лучших следователей нашего участка?       Молчание.       Сгорбившись на сидении, Том смотрел вперед. На него накатила абсолютная апатия. Он подпер голову рукой, бессмысленно уставившись в погашенный монитор рабочего компьютера. Собственное отражение — усталое, с очерченными кругами глазами, глазело на него с черной поверхности. "Хорошие новости!" — словно говорило оно. "Ты сам смахиваешь на душевнобольного".       Пару минут Харрисон ждал. Так и не добившись ничего, он подошел к шкафу и вынул оттуда папку. "Чистые протоколы", гласило название на корешке. Том и сам делал это сотни раз — заводил дела, заносил туда имена преступников, убийц и грабителей, поэтому знал, что сейчас будет. Сэм открыл папку и бросил ее к себе на стол, после чего опустился в кресло и уставился на бланк.       Только жужжание сервера в темноте нарушало молчание, Сэм явно медлил, не зная, как начать. — Не сомневайся, заводи дело. Ты обязан, — пробурчал Том, замечая, как Харрисон нерешительно берет ручку и начинает что-то писать.       Напарник сделал одну запись, зачеркнул ее, написал что-то рядом, снова зачеркнул. Подумал еще и вовсе отбросил папку в сторону. Он не знал, как ему описать ситуацию капитану Моррисону. Он вообще не понимал, почему все это свалилось именно на него. — Ты хоть осознаешь, чего мне стоит сейчас не подойти к тебе и не навешать подзатыльников?! — рявкнул он, когда с третьего раза не смог даже начать предложение. — Личные чувства не должны останавливать тебя. Ты видишь, до чего это довело меня, — напарник смотрел на него с другого конца комнаты, пьяный, помятый и абсолютно убитый. — Разумеется! Но я зажат в тиски из-за тебя! С одной стороны, меня давит мой долг. С другой — обещание, данное твоему отцу о том, что я буду присматривать за тобой. Никогда не думал, что мне придется объяснять это тебе, почти тридцатилетнему подростку! С третьей — Моррисон, который потребует объяснений. С четвертой — моя совесть, с которой я не могу ничего поделать. — Пиши протокол. Иначе я сделаю это сам. — Почему у меня такое ощущение, будто ты нарочно сел задницей в самую глубокую и грязную лужу, которую только мог найти, и продолжаешь намеренно там тонуть, погружая за собой окружающих?       Том заглянул в собственные усталые глаза в отражении компьютера. Может, Сэм и прав. Ему давно следовало взять себя в руки. Но потом он снова вспоминал пожар, лежащее на полу тело, вчерашнюю ночь...       Свет от проезжавшего мимо автомобиля на мгновение выхватил молодого полицейского из темноты, и Сэм едва не вздрогнул, увидев, как блестят глаза Тома. Наверное, он видел подобное в первый раз в жизни, потому что даже на похоронах отца парень держался, как кремень. — Том?.. — тон Сэма пошел на понижение. — Погоди, мы придумаем что-нибудь. Ведь все не могло стать настолько плохо. — Не могло. Оно стало. Прежде, чем я заметил, ты должен был насторожиться сразу, Харрисон, не допускать меня к этому делу. Ты был прав с самого начала. — Но почему? Почему ты не можешь контролировать свои эмоции, черт бы тебя побрал? — Потому что, ты не знал Билла, как я. С первого раза, как только я посмотрел на него, мне сорвало от него крышу, — тон младшего коллеги пошел на понижение. — Я знал, что он в опасности, и все равно продолжал смотреть на него и думать о нем не как об объекте следствия. Я не уверен, что могу это объяснить тебе и даже самому себе. — Попытайся.       Сделав выдох, Том предпринял попытку: — Он такой... Темный и в то же время светлый. Я увидел в нем что-то, отчаяние, просьбу о помощи. Все, что происходило в его жизни, не сломало его и он... Он не обычный человек, Сэм. Я не знаю, как я понимаю это, просто иногда мы сталкиваемся с такими вещами, предсказать и сдержать которые мы не в состоянии. — Ты не можешь быть серьезен... — очень спокойно произнес Харрисон. — Не могу. И все же я говорю это. Ты понятия не имеешь, что я почувствовал. И понятия не имеешь, что я увидел в нем, когда понял, какой он...       Перебивая самого себя, Том рассказал все, что удалось выбить из Авентуры. Если изначально Сэм мучился угрызениями совести по поводу того, что не помог этому человеку, по мере того, как Том рассказывал, эти угрызения развеялись сами собой. Харрисон опустил глаза. Отчет, который он составлял об избиении флориста, лежал прямо перед ним. Когда Том закончил, Сэм малодушно подумал, что мир не потеряет много, если такой, как Маркус, захлебнется в собственной крови.       Аморальность поступков школьников могла сравниться с жестокостью взрослых законченных преступников. Он удивлялся, как это дело не вышло за пределы полицейского участка, но если так и дальше пойдет, то придется призвать вышестоящие органы, и это дело не кончится одним только Моррисоном. Том все говорил и говорил, а Харрисон горбился на своем стуле. Когда рассказ закончился, создалось ощущение, что в этой истории смешалось все, что только могло смешаться, выводы поменялись местами, а причины уступили место следствию. Сэм ничего не понимал, а под конец даже перестал обвинять Тома за то, что тот не сдержался и все же пересчитал Авентуре ребра. — Я не специалист по психологии, Сэм, а сейчас даже в собственном деле не могу доверять самому себе, но поверь мне, с самого начала, — Том сделал ударение на этом слове. — Авентура это заслужил. С самого начала не мог понять, кто из них полноценно обладает смешанными признаками и может проявить себя как патологический убийца. Но из всех них Билл казался мне самым прямым и спокойным, лишенным всякой злобы. Он был невероятным человеком, и я... Просто поддался самой обычной человеческой химии. Я хотел бы ему помочь... Но не знаю, как. — У него есть все мотивы, Том, — с сожалением отозвался ему Харрисон.       Его руки вынули листок с протоколом и начали рвать его на мелкие куски. Закончив с этим, он сунул клочки в мусорку, прикопав их остальными бумагами. — У тебя будут проблемы из-за меня, — Том указал глазами на обрывки. — Лучше допиши протокол. — Это был ложный вызов. Когда я приехал, то увидел, что это он избивает тебя... — устало отозвался Харрисон.       Том посмотрел на него очень удивленными глазами. Сэмюэль взял свой стакан с водой и сделал из него три больших глотка. — Что ты смотришь на меня так? У меня никогда не было цели загубить твою карьеру. — Но ты можешь загубить свою... — Брось. Мне до пенсии пара шагов. Я найду, что сказать Моррисону.       Том посмотрел на него с теплотой и благодарностью. По крайней мере во всей этой ужасной ситуации хотя бы что-то снова встало на свои места, хотя то, что Сэму не нравилось все происходящее, было видно и невооруженным глазом. Том знал, чего стоило Харрисону подобное решение. — Спасибо, Сэм. За все.       Он сделал попытку улыбнуться. В глубине души он ощутил облегчение от того, что теперь кто-то еще знал все об этом деле, ведь держать все в себе было просто невозможно. — Это не решает нашу основную задачу, — подумав, сказал Сэм. — Понять, кто маньяк, мы так и не смогли. У этого парня, Билла, есть все мотивы. — Билл мертв, Сэм. И теперь у нас осталось всего два подозреваемых. — Это-то и странно, — кивнул Харрисон. — Мы не можем просто их арестовать. У нас не хватает доказательств в случае со всеми ними. — Это Авентура во всем виноват, — Том зло поднял голову. — Все, что я услышал от него, лишь подтверждает его жестокость! — Мне кажется, это не совсем так. Ты сейчас не мыслишь трезво, пытаясь обвинить мир в том, что произошло. Нам нужны факты. — Да, и пока мы будем их искать, Авентура подожжет еще чей-нибудь дом.       Харрисон задумчиво посмотрел за окно, потом включил лампу, стоявшую рядом со столом. Его раздражение и нервозность уже прошли, и он принялся чертить на бумаге свою версию происходящего. — Давай попробуем рассуждать так, как от нас требует этого ситуация, — сказал он и сжал карандаш. — Еще раз. По сотому кругу. Чтобы понять, что конкретно мы упустили. Если убийца Симпсон, что мы знаем о нем? — У него есть психологическая травма, лишь усилившаяся с тех дней, которые он провел в академии. Он высокий и худой, теоретически мог бы пролезть в каминную трубу, если бы постарался. У него нет мотива... — Почему нет мотива? — Потому что у него не было причин убивать Филлипса и Уилсона, точнее, я просто не уловил этого в его речи. Они все были мало связаны при жизни, Сэм. — И все же у кого-то нашлось достаточно причин искромсать их ножом? — Нашлось. Я не вижу этого в случае с Кайлом, — вынужденно признал Том. — Во всей этой истории он был такой же жертвой, как и Билл. — А что если это травмировало его настолько, что он продолжает прокручивать это событие в голове, обращаясь к нему снова и снова. Он ищет выход из этой ситуации и не может его найти, и потому убивает тех, кто виноват в его безумии?       Последовало молчание. — То же самое я могу сказать и про остальных подозреваемых. Кто бы ни был этот псих, Авентура тоже с легкостью мог бы стоять на этом месте. Он сделал непоправимую глупость, едва не лишил жизни несколько человек, его сдали за то, что он сделал — вуаля! Его сознание сделало скачок, превратив его в маньяка. — И опять же недостаточный мотив. Все ниточки сходятся не на них, они сходятся на Билле. Ни у кого, кроме него, нету большего количества мотивов, чтобы стать безумным психом. — Кроме одной маленькой детали, о которой мы уже говорили ранее. Плюс ко всему, Сэм... Билл не обладал такой колоссальной физической силой, я знаю его. Я видел убийцу, даже сталкивался с ним в доме миссис Грейвс, если ты это помнишь. Тогда он показался мне огромным, человеком колоссальной силы. — Тебе могло показаться из-за дыма. Подумай сам, как бы огромный человек пролез в каминную трубу? Мы с самого начала искали того, кто подходит нам по комплекции. — Выходит, никто из них не мог быть там. — Скорее всего он был в огнеупорном костюме. Как еще он мог бы оставаться невредимым в центре пламени? — Но куда он девал этот костюм? Протаскивал с собой в трубу? Мы не сталкивались ни с чем подобным в деле. — Поищем еще. Сразу после того, как мы объясним Майку, что произошло сегодня. Может, он все поймет и не станет тебя убивать, — Харрисон неуверенно посмотрел на коллегу. — Я мало на это надеюсь, — обессиленно выдохнул Том. — Он не даст нам ордер. Из-за меня. — Погоди ставить крест, я поговорю с ним. Нам не хватает всего немного, крошечного элемента. Но мы все ближе к концу.       Он сказал это так, что Томас усмехнулся его словам. — Значит ли это, что нам просто стоит подождать, пока убийца закончит начатое, и тогда мы без ошибки определим, кто это? — Нет. Я думаю, нам следует подождать результата экспертизы. У капитана возник кое-какой план. Плюс ко всему, он хотел вскопать кое-какие старые дела. Если честно, я уже не соображаю...       Посмотрев на часы, Том удивился. Был уже почти час ночи. Этот день пролетел для него незаметно, хотя был богат событиями с самого утра. Том прислонился к стенке и прикрыл глаза. Он не думал, что сможет заснуть в ближайшие лет сто. — Иди домой, Сэм. — А ты? — напарник с подозрением уставился на своего молодого коллегу. — Не пойду. Я посижу здесь. Дома все напоминает мне о... В общем, не волнуйся за меня. Мне не впервой ночевать на работе, хотя я уверен, учитывая события, это моя последняя ночь в кресле полицейского. Моррисон отстранит меня, и при этом больше, чем на пару дней.       Сэм изучал своего напарника крайне внимательно. В глубине души ему было жаль Тома, даже несмотря на то, что выбор, совершенный им, не вызывал у Сэма понимания. Харрисон посмотрел на дверь, затем снова на напарника. — Если ты хочешь, ты можешь... Переночевать у меня? — тихо предложил он, впрочем, не надеясь на положительный ответ. — У меня есть свободная комната, да и места полно. Я не думаю, что тебе хочется быть одному.       Том поднял голову, оторвавшись от созерцания собственных сбитых кулаков. Он взглянул на Харрисона так, словно впервые видел его. — Я не хочу быть ничьим бременем, — тихо сказал Том. — Ты не будешь, не беспокойся. Я дам тебе чистую одежду.       Он обвел помещение глазами, словно думая, надо ли говорить что-то еще. Не вступая в пререкания, Том поднялся на ноги. — Спасибо, — все так же тихо сказал он. — Если Моррисон завтра будет что-то с тебя требовать, знай, я готов принять весь удар на себя... — Посмотрим. Завтра будет новый день, — сказав это, Сэм окончательно захлопнул книжку для оформления отчетов.