Поймай меня, если сможешь

«Маньяк может не иметь признаков ярко выраженного психоза (который и является причиной и основанием помещения в психиатрическую больницу) — и, тем не менее, быть „глубоко нарушенным“, то есть иметь глубокие расстройства личности. Зачастую, выбирая жертву, он ищет подобие реального человека, фигурирующего в его фантазиях, или просто подгоняет жертву под свой идеальный образ. Он может долго выслеживать жертву, чтобы узнать все о ее привычках и образе жизни». Статья «Подробнее о маньяках». Когда наступил вечер, он снова ждал возле участка. По правде, в последнее время так бывало всегда, и для этого ему даже не требовалось отходить далеко, ведь в кафе напротив всегда давали отличный кофе, а сержант полиции был слишком занят, чтобы присматриваться к посетителям. Здесь было абсолютно безопасно.       Он всегда занимал место у окна и наблюдал. Наблюдал за тем, как входят и выходят посетители, как полицейские занимают свой утренний пост, за тем, как разъезжаются машины. Он любил это место, потому что Томас Дарнелл никогда не замечал его, и он мог наблюдать спокойно, не боясь быть замеченным.       Как бы ему хотелось, чтобы именно он оказался тем человеком, который раскроет его преступление. Его идеальное убийство.       Ему бы хотелось, чтобы он восстановил давно утраченную справедливость и сделал то, что было не под силу другим, потому что только он мог быть настолько храбрым, чтобы бросить вызов обществу. Только он был ключиком к разгадке, прекрасной прочной нитью, тесно связанной с прошлым. Ему нужно было только нащупать верный путь, и это не должно занять много времени у такого, как Том.       Задумчивые глаза принялись считать людей, выходящих из участка. Двое в одну сторону, двое в другую. Все та же знакомая форма.       Но затем, внезапно, что-то изменилось. Дверь полицейского участка открылась, и он показался на улице раньше, чем обычно, заставив сердце забиться в плохом предчувствии.       За все время, что сержант Дарнелл находился в поле его зрения, он изучил его привычки. Полицейский никогда не изменял своим правилам — приходил на работу рано с утра, уходил слишком поздно, пил очень много кофе, много курил, приносил с собой обеды и ни с кем не встречался. У него не было друзей, с которыми он бы выходил хотя бы в бар или на выходные, он жил один и водил старенький фольксваген. После смерти отца он завел только кота. Он не выходил на обед, потому что напарник приносил ему сэндвичи, сделанные его женой, и крайне редко заканчивал смену раньше срока. Но сейчас он куда-то собирался, и это настораживало.       Куда он направлялся? — Вам повторить кофе, сэр?       Прочь с дороги! Главное, не упустить. Он не должен никуда уйти, ведь если он уйдет, то настанет конец, конец всему.       Он идет по улице, почему-то не садясь в машину. Почему он никуда не едет? Ведь полиция не могла напасть на след так быстро, для этого ему все еще недостаточно улик. Тогда в чем дело?       Сержант шагал точно по прямой, не делая ни движения в сторону. Томас Дарнелл всегда обладал невероятным внутренним чутьем, и это настораживало. Мог ли он заподозрить что-то? Или узнать что-то по своим каналам, просто посмотрев старые дела его отца? Не может быть.       Все тело охватывала дрожь при мысли о том, что все могло кончиться так быстро и просто.       Двигаясь в сторону даунтауна, молодой полицейский не оборачивался.       Затем он подошел к прилавку с перевозным кофе и заказал себе что-то. Каждый раз это было одно и то же, потому что даже в плане еды Томас Дарнелл придерживался постоянства. Даже кофе он брал всегда одинаковый: черный, обжигающе горячий, крепкий и сладкий.       А потом — и от этого вида сердце сделало настоящее сальто — к нему подошел еще кое-кто. Это оказалось абсолютной неожиданностью, потому что неизвестный вывернул из-за угла и помахал рукой сержанту полиции, а тот улыбнулся ему в ответ.       От вида этой улыбки захотелось стиснуть зубы и до хруста сжать кулаки. Как он мог улыбаться так, улыбаться кому-то другому?       Томас Дарнелл и его спутник не перемолвились ни словом. Молодой человек оказался невысокого роста, со светлыми короткими волосами. В нем не было ничего совершенного, он казался отвратительным, маленьким хорьком, желающим забрать себе то, что не принадлежало ему. Что он делал рядом с ним?       Злоба бурлила, поднимаясь из самых недр сознания. Как мог Томас, такой прекрасный и мужественный, смотреть на человека вроде этого полурослика? — Идем. Не хочу, чтобы нас видели у полицейского участка, — бархатный голос детектива потек вверх по улице, заставляя злиться, заставляя холодеть еще больше.       Они и шли вдвоем, не касаясь друг друга. Они лишь улыбались, словно прекрасно понимали мысли без слов — только по выражению лиц. Словно делили один общий секрет на двоих.       Желание и обида обжигали со страшной силой, ещё больше чем обычно. Желание подойти и растащить этих двоих, сделать так, чтобы они не прижимались друг к другу, чтобы не подходили друг к другу близко, даже на дюйм. Желание проломить этому блондину его крошечный череп.       Томас поднес к губам блондина золотую зажигалку фирмы «Данхилл», а тот послушно принял его помощь. Почему он не облизал его пальцы в знак благодарности? Разве это не то, что следовало сделать с его прекрасными руками?       Жадный взгляд преследовал двух молодых людей, пока те не пересекли дорогу до парка и не остановились прямо возле ворот. А затем произошло немыслимое: этот блондин, этот маленький хорёк с мелкими зубками, вдруг улыбнулся и потянулся вперёд, поцеловав сержанта полиции. Все это произошло в считанные секунды, было даже сложно сказать, как именно. И ещё более странным показалось то, что Томас ответил ему. Он тоже улыбнулся и пододвинулся ближе. Их губы смыкались, а языки сплетались, облачка осеннего пара вырывались из их ртов от горячего дыхания. Вокруг не было людей, чтобы увидеть это, а тень голых деревьев надёжно скрывала единственного наблюдателя. Ему казалось, что собственный пульс сейчас зашкаливает за триста. Ему казалось, что мир распадается вокруг него, потому что от злости перед его глазами поплыла красная пелена.       Он привык видеть его в одиночестве и даже подгадал свое первое убийство таким образом, чтобы Томаса ничто не отвлекало от расследования. Где старший сержант успел найти этого мальчишку? Сейчас, когда все его внимание должно быть сосредоточено лишь на одном?       В его планы не входило делить Томаса Дарнелла с кем-то еще. Его план заключался не только в том, чтобы отомстить, он заключался еще и в том, чтобы совершенство пришло к нему в руки само. Он хотел любоваться на сержанта полиции и делать с ним все, что ему захочется. Но сейчас жизнь вносила свои коррективы в его задумку и это казалось невыносимым.       Сам того не зная, Томас Дарнелл нарушил все его планы!       Смертельная болезнь, казалось, дотянулась своими щупальцами до самых отдалённых уголков его больной души, разрушала его личность, уничтожала саму его суть, однако, даже та малая часть, готовая сейчас думать, упрямо отказывалась воспринимать надвигающуюся угрозу. Сейчас он почувствовал себя злым как никогда. Кто-то трогал его совершенство. Играл не по его правилам!       Так не должно быть. Хорек должен заплатить за это!       Именно поэтому он развернулся и быстрым шагом пошел вдоль по улице, которая напоминала ему сумасшедший дом. Суета и скученность людей, узенькие улочки с односторонним движением, где, рыча моторами и выкидывая в окрестности клубы дыма, сновали грузовики, казались ему тесными и душными. Резкие крики, рёв автомобильных гудков, завывание сирен и голоса людей сливались в один общий гул: наверное, так кричали в аду. Он ощущал себя в аду.       Убегая от самого себя и желая причинить кому-нибудь боль, он принялся искать другой вход в парк. ***

I’ve been serving all my time With these thoughts of you on my mind I think I’m going insane Nothing between us will be the same I might hate myself tomorrow But tonight it’s you and me Just pour me one last shot And I’ll fall in love again… (Overscene — Hate)

— Все в порядке? — спросил молодой человек, с мечтательным видом оторвавшись от губ высокого офицера полиции.       С первого же взгляда Том понравился Джастину, и потому хотелось продолжать поцелуй, не прерываясь ни на одну секунду, но офицер полиции слишком резко отстранился и сделал шаг в сторону. Глаза старшего сержанта тревожно шарили по пространству где-то за спиной невысокого паренька. В мгновение ока он стал похож на взявшую след гончую, готовую к броску.       Ему показалось, что он увидел тень, которая метнулась прямо за деревья и резко устремилась вверх по улице вдоль парковой аллеи. Он внимательно вглядывался в прозрачный воздух, однако не увидел ничего, что могло бы привлечь его внимание. Улица выглядела абсолютно пустой. — Ты как? — ещё раз переспросил Джастин. — Я не знаю. Мне показалось, что я видел… — Том, взглянув в глаза паренька, который явно ожидал продолжения, остановил сам себя. — Неважно. В любом случае, мне показалось.       Он не хотел пугать его своими домыслами потому что заранее знал: пойти на свидание именно сегодня будет плохой идеей, ведь мысли о расследовании не покидали его, они преследовали его везде, несмотря на попытки отвлечься и переключить внимание на человека никак не относящегося к делу.       Его знакомство с Джастином состоялось пару недель назад по сети в тематическом чате. Томас редко делал так, но в этот раз что-то заставило его остановиться на фотографии парнишки с косой светлой челкой и глубоким взглядом, а того, в свою очередь, написать человеку в форме свой первый «привет». Завязался разговор, который перерос в интересную беседу до трех часов ночи, а затем и в утреннюю переписку и в общение в дневное время, а затем Том обнаружил, что они с Джастином болтают уже несколько суток, почти не прерываясь на сон или еду.       Лед тронулся довольно быстро, и тогда, противореча всем своим принципам и общей осторожности, через неделю после первого сообщения Томас решил попробовать, к чему все это приведет. Джастин предложил ему встретиться, и старший сержант не нашел причин для отказа. Он все же согласился на первое свидание, решив, что в этом нет ничего предосудительного.       Он думал о работе двадцать четыре часа в сутки и надеялся, что личная встреча немного отвлечет его. С одной разницей: тогда он знать не знал, какие события преподнесет ему новое расследование. — Тогда, может, продолжим? — губы юноши растянулись в белозубой улыбке.       Томас тоже улыбнулся ему, но уже сдержаннее чем прежде. Прямо сейчас его интерес и желания немного сменили вектор.       Когда молодой человек потянулся за поцелуем, сержант Дарнелл даже не мог закрыть глаза и продолжал смотреть в направлении деревьев. Разумеется, его партнер не мог не заметить этого. Через пару секунд, когда поцелуй, а точнее сказать отдача, прекратилась, он сделал шаг назад. — Ты все время отвлекаешься, — заметил Джастин. — Ты увидел там кого-то интересного? — Нет, — Томас приложил руку ко лбу. — Просто боюсь, что нас заметят мои коллеги, я не особо афиширую то, что мне нравятся не женщины. Возможно, моё предложение уйти почти в разгаре рабочего дня было не самым удачным. Видишь ли, сейчас мы работаем над одним делом…       Любопытство в глазах паренька заставило полицейского замолчать. Сержант Дарнелл поймал себя на том, что нарушал свое главное правило — не говорить о работе тогда, когда это неуместно. К тому же, вряд ли стоило посвящать в это дело Джастина, которого он знал от силы пару недель. У Тома вдруг возникло странное ощущение, что он обладал тайной, выдавать которую запрещали законы вселенной. Как запретное желание — проболтавшись о нем, ты никогда не получишь то, что хочешь. А вдруг, если рассказать об убийце, полиция никогда его не поймает?       Подумав так, полицейский окончательно замолк. — Не важно, — выдохнул он, убирая руки в карманы. — Просто много всего свалилось. Голова занята всякой ерундой.       Джастин положил руку ему на скулу. — Я смогу чем-то тебе помочь?       Он мог бы. Если бы оказался тем самым, тем, кого Том так настойчиво искал среди толпы. На этой мысли детектив Дарнелл нахмурился еще сильнее. А что? Ведь он почти не знал этого парня. Джастин написал ему первым пару недель назад. Кто мог бы поклясться, что абсолютный незнакомец на просторах интернета не искал себе очередную жертву? Томас внимательно вгляделся в его лицо. На него смотрели честные изумрудно-зеленые глаза, и подлинное беспокойство плескалось в них, словно молодой человек действительно готовился сделать все возможное, чтобы убрать тень печали с лица полицейского.       Машинально Томас осмотрел его с ног до головы. Джастин обладал не очень высоким ростом, да и размер его ноги, как могло показаться на первый взгляд, не соответствовал описанию. Он мысленно прикинул все, что знал о убийце, и зачем-то переложил на данную ситуацию. Что если такой, как Джастин, безмолвно крался в дом под покровом утра, доставал нож, брал канистру с бензином и наносил свои страшные удары. Что если…       В этот момент Том остановился и понял, что начал анализировать ситуацию как привык по долгу службы и попросту принялся тянуть свою работу в личную жизнь, как делал это многие годы.       Его романтичное настроение исчезло в неизвестном направлении. Он немного подумал и убрал руки с талии паренька. — Слушай… Я виноват в том, что ушел с работы так рано. Наверное, надо было назначить другой день, — осторожно, чтобы не обидеть юношу, Том сделал шаг назад. — Я вспомнил кое о чем.       Участие сменилось непониманием. Теперь Джастин выглядел немного обиженным. Его было сложно обвинить. — Я сделал что-то не так? — спросил паренек. — Если что, я готов… — Нет! — быстро сказал Том. — Ты… очень хороший. Но тут дело во мне. Я давно отвык ходить на свидания, к тому же не могу выкинуть из головы мысли о делах. Если бы ты знал, какого рода задание я сейчас распутываю, ты бы не удивился. — Так расскажи мне? — Я не могу. Это служебная тайна, — извиняющийся тон полицейского становился все отчаяннее. — Значит, свидание отменяется? — паренек разочарованно сделал ещё пару шагов назад. — Честно говоря, когда мы общались с тобой по переписке, ты казался мне немного другим.       Том прекрасно понял, о чем Джастин. Он и был другим. Он беззаботно болтал с ним на просторах интернета, не загружаясь мыслями о пожаре, цветах и крови, капли которой долетели аж до потолка. Не прошло еще и недели с того момента, но он действительно ощущал себя абсолютно другим человеком, словно это происшествие было призвано что-то изменить в его жизни. Словно кто-то пришел к нему и сказал всего лишь четыре волшебных слова, призвав туда, где и должен находиться детектив: в центр опаснейшего расследования. — Прости, Джастин, я… Давай я перезвоню тебе вечером и мы попробуем назначить другую дату? — Это не обязательно, — обиженный взгляд прохладно смерил детектива с ног до головы. — Я не очень люблю парней, которые болтают о делах. Особенно во время поцелуя.       Последнюю часть фразы Томас пропустил мимо ушей. Взгляд его снова скользнул по деревьям, что не укрылось от внимательного молодого человека. — Я пойду, чтоб тебя ничто не отвлекало, — холод его тона сменился ледяным разочарованием. — Прости, — только и смог вымолвить Том, ощущая себя самым последним придурком на свете.       Однако, стало уже поздно. Блондин разочарованно поджал губы. — Спасибо, что уделил мне время. Может, я тебе еще позвоню. А может и нет, — сказав это, он развернулся и пошёл в парк, а Томас же так и остался стоять у входа под порывами ледяного ветра.       Снова начал накрапывать дождь.       Некоторое время Томас наблюдал за тем, как Джастин скрывается в тени деревьев. Он не мог сказать, испытал ли он разочарование или обиду?       Нет. Скорее в его душе преобладала тревога. Он мог поклясться, что видел неизвестного наблюдающего, мог чувствовать его кожей, его взгляд. Он обернулся.       Мог ли кто-то неизвестный действительно наблюдать за ним? Тот самый человек, который оставил ему пугающую записку? Безумный убийца, пустившийся на поиски жертв в маленьком городке?       Не зная ответ на этот вопрос, детектив медленно побрёл в сторону, куда ускользнула тень. Он следовал по улице, словно хищник, мучаясь вопросом, что вдруг дернуло его двинуться туда. Он хотел пройти по той же самый улице, куда ускользнул тайный наблюдатель. Конечно, он не думал, что невидимка будет ждать его. Он был даже не уверен, что невидимка существовал, и это не воображение играло злые шутки со своим хозяином. Внутреннее чутье словно предупреждало: будь осторожнее.       Краски дня уже затухали на горизонте, а Том все крался, осматриваясь по сторонам, как дикое животное. Перед его взором, как по заказу, снова возникла записка, она висела перед ним, как напоминание того, что от него хотел убийца: поймай меня, если сможешь. Старший сержант и думать забыл о неудавшемся свидании, словно тот человек, которого так хотелось поймать, вытолкнул все мысли из его головы, заменив его своим невидимым присутствием, став тем самым образом, за которым Том охотился. Став тем, кого Том хотел увидеть на самом деле.       Детектив превратился в слух и зрение, по причинам, которые не мог объяснить даже сам себе. Он миновал несколько домов, пройдя в обратном направлении и исследуя каждую улицу так, словно та могла таить в себе ужасных монстров. Где-то тут действительно скрывалось чудовище — то самое, которое лишило жизни целую семью ни в чем неповинных людей.       Но не мог же он быть таким неосторожным, чтобы следить за полицейским? Или это часть его игры?       В напряженном молчании Том обошел несколько ближайших улиц, но не встретил никого, кто мог бы насторожить его внимание. Цепкий взгляд сержанта шарил по лицам людей, выискивая среди них тень, но не находил ее. Быть может, ему показалось, и никакая тень не следила за ним? Эта мысль не давала детективу покоя.       Сержант Дарнелл остановился посреди тротуара, прекратив поддаваться неведомому порыву. Его сердце отбивало немыслимый такт.       Сержант смотрел на дорогу, вдыхая холодный осенний воздух. Что-то было не так. Сама природа в это время года вибрировала от опасности.       А затем тишина вдруг взорвалась, словно осыпав детектива осколками мелкого стекла. Со стороны, где остался полицейский участок, приближалась сирена. Ее громкость, поначалу неуловимая и маленькая, увеличивалась с каждой секундой, погружая детектива в вакуум. Это могло значить лишь одно — что-то случилось. — Всем постам! Всем постам! Нападение в городском парке. Приём? — даже на расстоянии Томас расслышал хриплое карканье рации проносящихся мимо него автомобилей.       От услышанного старший сержант похолодел как лёд. По всей его спине вниз от самой шеи до копчика сбежала вереница ледяных мурашек. Даже не видя места преступления, он уже знал, что стряслось. Он боялся и не хотел видеть этого, но вместе с тем знал, что иного выбора у него нет.       Не мешкая ни секунды, он развернулся и побежал. Побежал так, что его лёгкие вот-вот были готовы выпрыгнуть из груди. Он летел по улице вслед за автомобилем, сбивая пешеходов, не обращая внимания на гневные возгласы. Примерно полчаса назад он шёл этим же маршрутом с молодым человеком, который имел неосторожность познакомиться с сержантом полиции. Не просто с сержантом полиции, а с сержантом полиции, на которого положил взгляд опасный преступник. Томас и подумать боялся, на что способен этот извращенец. Киллер, не остановившийся перед хладнокровном изощрённым убийством стольких людей, вряд ли остановится перед убийством простого мальчишки.       Том видел, как полицейские с визгом разворачивают автомобили и выбираются из салона. Харрисон выскочил из дальней машины. Он кричал что-то, но Томас уже не слышал его — он хотел убедиться лишь в одном: что его теория неверна. К сожалению, это казалось невозможным, ведь он был детективом Дарнеллом. А это значило, что чутье редко подводило его.       В парке царила мертвая тишина. В это время года, тем более в это время суток, ближе к вечеру, тропинки погружались в безлюдное молчание. — Том! — кто-то из коллег догнал сержанта. — Ты слышал, что… — Я слышал! — рявкнул Томас, не сбавляя скорости и расталкивая офицеров.       Сержант Дарнелл знал, куда бежать. Он пролетел через ворота в парк, по дорожке змеящейся темной аллеи.       Он довольно скоро увидел его — через просвет деревьев. Какая-то женщина кричала у тропинки, сгорбившись над лежащим на земле пареньком. Наверное, она вызвала полицию. Молодой человек свернулся у её ног в неестественной позе, и Томасу только и осталось, что прикрыть рот рукой. Это был Джастин. Конечно, это оказался он, только теперь он распластался на мокром асфальте непривычно молчаливый и белый, как сама смерть. Из уголка его рта стекала струйка крови. Одна рука его оказалась вывернута под углом, а на груди через распахнутую рубашку виднелась жуткая надпись, сделанная ножом на белой коже: «Играй по правилам». — Сделайте что-нибудь! — кричала женщина. — На него напали! Убийца все ещё в этом парке!       Разумеется, Томас должен был слышать все, что она говорит, только слова доносились до него как сквозь вату. На одну секунду он потерял ощущение реальности. До него прекрасно дошло, что значила вырезанная на груди Джастина фраза.       Это значило, что убийца действительно следил за ними. Это значило, что ему ни в коем случае не стоило отпускать мальчишку одного! Почему он не послушался голоса собственного разума? А ведь это из-за него и его паранойи свидание не состоялось, и парню пришлось идти через парк одному!       Его кровь, вязкая, как мед, стекала на асфальт. Он был мертв. — Оставайтесь рядом с трупом. Сейчас с вас снимут показания, — преодолевая себя, отдал краткие инструкции сержант полиции. — Я должен осмотреть местность!       Последняя часть фразы прозвучала уже когда Том сорвался с места. Он провел бесконечность, безуспешно бегая по территории, разыскивая смертоносную тень, впрочем, понимая, что его старания не принесут успеха. Парк оказался слишком большой, а полиция приехала слишком поздно, чтобы поймать преступника с поличным.       Они опоздали, не сумев предвидеть то, что казалось очевидным. Спасти крошечную жизнь обыкновенного парнишки оказалось нереальным, даже несмотря на то, что они были предупреждены еще пару дней назад и были обязаны ждать нападения. Но убийца выложил свои главные козыри: напал внезапно и слишком быстро, ведь никто не мог предположить, что следующее его преступление произойдет, когда с момента первого случая едва минет пара дней.       Харрисон думал, что ему нужно эмоционально остыть для того, чтобы выйти на тропу войны, но он оказался не прав.       Кажется, только теперь сержант Дарнелл понял, насколько страшной была ситуация. Сколько еще судеб разрушит этот безумец? Десяток? Два? Предсказать это не казалось возможным. Том никогда не считал себя эмоциональным человеком, но сейчас его сердце едва не разрывалось от горечи от одной-единственной мысли: ведь это он был виноват в смерти Джастина. Если бы он только знал, чем все это обернется, он бы не отпустил его одного. Он ведь чувствовал дыхание убийцы, он знал, что он стоит там, прячется за деревьями, как смерть с косой, ждущая своего часа. Почему, зная заранее о присутствии преступника, он не послушал свою интуицию?       Наверное потому, что не ожидал, что неизвестный убьет именно Джастина. Почему он напал на простого мальчишку? Зачем? Что сделал ему обыкновенный парень, с которым Том познакомился совсем недавно? Как жаль, что Том почти не успел спросить его ни о чем. Только сейчас он понял, что толком не знал о Джастине Финче почти ничего. И уже не узнает. Он никогда не узнает, какой был его любимый цвет или блюдо, какой самый страшный момент его жизни, и какой самый счастливый. Какое его самое лучшее воспоминание? Что ему нравится в людях? Что он любил делать, когда не сидел в чате? Уже никто этого не расскажет, потому что одна жизнь была отнята холодной рукой именно сегодня в одиноком и огромном городском парке.       В том, что его выследил тот же убийца, не было сомнений. Даже несмотря на отсутствие огня или множественных жертв, даже несмотря на отсутствие цветка, это был один и тот же человек, монстр, спешащий совершить свое дьявольское преступление. Просто в этот раз он пренебрег многими деталями в силу обстоятельств — например, выбором места преступления и маргариткой, хотя и без этого его почерк угадывался по страшной надписи, оставленной на груди жертвы. Это оказалось единственное, что он умудрился не забыть в своей инфернальной спешке. «Играй по правилам». Это то, чего он хотел?       Безлюдные тропинки парка сменялись одна другой. Никто не мог стать свидетелем того, как дьявольская тень вышла на охоту. Только если та женщина? Она могла опознать его?       Мысли полицейского неслись в хаотичном порядке. Пробежав одну, две, десяток аллей, Том был не в состоянии делать ничего. Устав носиться в холоде осени, он застыл посреди тропинки. В его глазах двоилось. Каждое дерево, каждый мелкий камешек казался ему сейчас прибежищем ублюдка. Томас видел его воображаемые злые глаза. Собрав в кулак всю оставшуюся волю, он крикнул в пространство: — Если ты хочешь меня, выходи и поговори со мной, как мужчина! Не прячься как подлый трус! Ты боишься меня? Чего ты хочешь?       Эхо его голоса далеко разлетелось по окрестностям. Ответом детективу по-прежнему была тишина. — Я найду тебя! Ты слышишь? — сжав кулаки, закричал сержант, используя свои последние силы. — Чего бы мне это ни стоило, я тебя найду! Найду и размозжу твой чертов череп!       К сожалению, с вероятностью сто процентов он знал лишь одно: теперь полиция стояла в еще большем тупике, чем прежде.