Поймай меня, если сможешь

warning: стремный контент. Лицам с неуравновешенной психикой, не любителям гадостей и мерзковатых жизненных подробностей далее этой главы фик лучше не читать :) Автора понесло, уже давно, стоп-кран сломан, тормоза в ремонте принимать отказались, сказали безнадежно. Простите. «Соединённые Штаты занимают первое место в мире по количеству преступников, особенно насильников и сексуальных извращенцев. В национальной базе National Sex Offender Registry зафиксировано на сегодняшний день 650 тысяч человек (за всеми ведётся мониторинг). Примерно 85% из них (552 тысячи) представляют большую опасность для детей и несовершеннолетних подростков. Если бы полицейские и спецслужбы Соединённых Штатов могли за один день поймать всех педофилов, то для них бы не хватило тюремных камер, а на плечи прокуроров, судей и адвокатов свалилось бы огромное количество работы. Именно по причине дороговизны содержания таких преступников в тюрьмах и больницах законодатели позволяют им выходить на свободу. Многие из любителей несовершеннолетних так и остаются не пойманными».       Том ехал к себе домой, как назло, застряв в медленно движущемся потоке транспорта в центре города, и именно тут, в тишине, наедине с самим собой, молодого полицейского накрыло по-настоящему.       Его кулак опустился на руль, раз, потом еще раз, и это продолжалось до тех пор, пока костяшки не сбились в кровь. Боль не имела значения, но злость оттого, что даже это ощущение не отрезвляло, накипала. Том не разбирал дорогу. Все, что кружилось перед глазами, были лишь губы — мягкие, порочные, манящие; те самые, которые он целовал несколько минут назад, утопая в собственном неправильном желании. Он не смог устоять перед соблазном. Принять это оказалось невообразимо сложно.       Впервые в жизни хваленое здравомыслие не подсказывало очевидных решений новой проблемы, потому что для этого стало уже слишком поздно. Все уже случилось и помешать этому не смогли ни общая психологическая подготовка, ни годы службы в полиции, ни железное чувство самосохранения. Теперь совесть разрывала полицейского на куски, а внутренний голос без конца выплевывал слова, которые звучали как выстрелы: «Как. Ты. Мог?»       Том и сам не знал, как он мог. Он вообще ничего не понимал. В воображении его руки все еще гуляли под одеждой Билла. Его губы все еще ощущали вкус поцелуя. Он все еще хотел узнать, чем бы все кончилось, если бы он не остановился. От жара полицейскому пришлось сдернуть с себя куртку и рубашку и остаться в одной майке, хотя и это помогло не сильно.       Продолжая ругаться, полицейский с нетерпением вгляделся в малейший просвет впереди. Едва слева от него образовалось свободное пространство, он нажал на газ и перестроился в соседний ряд. Чтобы избежать столкновения, водителю кадиллака пришлось резко вильнуть в сторону и ударить по тормозам. Визг и нецензурная брань, на сей раз уже со стороны, преследовали полицейский автомобиль, но тот не остановился, прокладывая свой путь к даун-тауну, домой, чтобы поживее скрыться от глаз людских и как следует подумать о случившемся.       Ночная авеню осталась позади. Том доехал до своего квартала в несколько минут, поставив машину у знакомых строений, где дома выстроились в ряд, тесно лепясь друг к другу.       В прихожей громко хлопнула дверь.       Он зашел домой и в очередной раз спросил себя — что на него вообще нашло? Он мог держать под контролем собственные чувства, даже психолог-супервайзер, назначенный ему в поддержку, всегда говорила о том, что его нервам страшен разве что ядерный взрыв, и то, если произойдет в непосредственной близости от него. К тому же, Том прекрасно понимал, что значат такие слова как «работа», «этика» и «профессионализм». Почему тогда он не оттолкнул Билла сразу же, ведь еще до встречи стало понятно, к чему все это идет.       Черт бы его побрал!       Он кинул кожаную куртку на пол со всей силы, чтобы хоть как-то выпустить пар.       Его спокойствию мешала одна мысль: познакомься он с Биллом за стенами полицейского участка, вне необходимости подозревать его и вести горячее расследование, он мгновенно запал бы на него. Он испытал бы к нему абсолютно то же самое непреодолимое и безрассудное влечение, какое почувствовал в первый раз, увидев его улыбающимся на пороге особняка. Далее фантазия не выдавала вариантов. О том, что бы произошло, если бы им двоим ничто не мешало, Томас уже догадывался.       Уайт не шел из головы. Становилось хуже. Все в этом молодом человеке пугало и держало в напряжении, и, возможно, именно его таинственность тянула, как прочная цепь. Как избежать его, если он — неотъемлемая часть расследования?       Том уставился на папку в своей руке. Он обещал вернуть ее. Это значило лишь одно: хотя бы раз, единственный раз, его нервам все еще предстоит пережить тот самый ядерный взрыв, как и каждый раз рядом с Уайтом. Сбежать не удастся. Ему придется посмотреть прямо в его дьявольские карие глаза и при этом сделать все возможное, чтобы не потерять разум окончательно.       Миссия казалась невыполнимой в самой своей сути.       Картины этого сумасшедшего дня кружили в воображении полицейского в хаотичном порядке, пока Том рассматривал очертания собственной комнаты. Вроде бы все тоже самое, знакомые предметы, слои пыли на полках, которых не касалась уборка, гора посуды в раковине, пустая кошачья миска. И вместе с тем все иначе, не так, как прежде. Далеко не все напоминало о старой жизни и могло вернуть в реальность. Том словно раздвоился — на человека, который знал самого себя, знал, чего хотел и мог себя контролировать. И того — нового, который руководил всеми поступками последние дни и подставился в самую неожиданную минуту. Подобная слабость злила до боли в зубах.       Вдруг захотелось позвонить Сэму и попросить вкрутить себе мозги на то самое место, где им полагалось находиться. На удивление, это помогло. Вспомнив о коллегах, Том моментально протрезвел, словно очнувшись от безумия. Если Харрисон или капитан, хотя бы кто-то из полиции узнает, если они хотя бы заподозрят, что произошло!       Холод распространился по всей поверхности кожи от одной этой мысли. Том представил, как явится завтра в участок, полный первоклассных ищеек и психолога, встрепанный, с отсутствующим взглядом, обеспокоенный всем, кроме расследования. Только глупый не поймет, что произошло нечто неправильное.       С другой стороны, откуда они должны узнать подробности? Не станет же Уайт звонить в участок и гордо хвалиться по телефону о том, что он поцеловал офицера полиции, а тот ответил ему, как будто только этого и ждал? Бред. Никто ничего не узнает. Никто не должен знать! Это произошло случайно и всего один раз. Больше этого не повторится! Может, взять свободный день на завтра, постараться просто привести себя в порядок и не попадаться им на глаза? Немыслимо. Пропустить целый день из-за собственной оплошности. Том никогда не поступал так. Он не боялся. Он знал, что должен справиться.       Отклеившись от двери, он все же добрел до своего стола, бросив на него полученную у Билла папку. — Еще один такой рабочий день, и я труп, — хрипло прошептал он, согнав со столешницы своего кота.       Не включая свет, детектив уселся на свое рабочее место и принялся листать портфолио недвижимости города. Картинки с домами мельтешили перед его глазами, так что некоторое время пришлось вчитываться в прыгающие строки.       Том думал предугадать, куда убийца нанесет следующий удар, но это оказалось невозможным. Мысли упорно текли в ином направлении.       Он листал страницы, на самом деле не видя их, потому что в брошюре оказалось более пары сотен домов, подходящих по описанию и имеющих довольно большой камин. Даже несмотря на то, что агент по недвижимости аккуратнейшим образом заложил их все закладками, такое количество информации мало что дало. Для того, чтобы проанализировать это все, не хватит и недели! Том старался просматривать внимательно и изредка кидал взгляд на карту города, чтобы узнать где находилось то или иное строение.       Он насильно заставил себя думать усерднее, чем прежде. Теперь для этого появилась еще одна причина — понять натуру Билла Уайта, его мотивы, его принципы. Узнать, какой он на самом деле — то есть полностью оправдать его или…       Было страшно думать, что значило это «или».       На одну секунду интересная мысль пронзила детектива, отчего он даже забыл о раздражении.       Он осознал, куда ему следует двигаться и с чего начать! Ведь они с Харрисоном установили, что все жертвы так или иначе связаны со школой, этот факт был неоспорим. С другой же стороны, убийца выбирал дома по особому принципу. Все жертвы были мужского пола, одного возраста, имели одно общее учебное заведение, обязательно камин. Значит, каким-то образом надо просто понять, какие из этих домов принадлежат или принадлежали бывшим ученикам академии, причем одного года выпуска! Если все ниточки так или иначе вели к школе, к тому же, определенным студентам, то будет неудивительным обнаружить, что и следующие жертвы нужно искать в том же направлении.       Подумав так, Томас нарисовал на листке два пересекающихся круга. Слева он отвел место под людей из списка Билла. Справа — тем, кто некогда ходил в школу и закончил ее примерно в одно время с Авентурой, Симпсоном, Уайтом и всеми погибшими. На пересечении должны появиться те, за чьи жизни стоило опасаться!       Это открытие воодушевило детектива и даже собственное смятенное состояние временно перестало его отвлекать.       Том включил свой компьютер. Ему предстояла колоссальная работа. Для начала он решил залезть на сайт академии и посмотреть, не предоставляют ли они архивов — имен тех, кто учился в школе последние несколько лет.       Офицер щелкал клавишами, переходя со страницы на страницу. Годы обучения, фотографии здания, фотографии аудиторий, рекламные объявления. Он внимательно рассматривал интерфейс, стараясь понять, в каком разделе может находиться информация о выпускниках. Могла ли она вообще быть в открытом доступе? Полицейский щелкал по ссылкам «новости», «сведения о заведении и о дате основания», «лицензии», «галереи», «кружки и клубы», но не находил того, что нужнее всего.       Возможно, легким нажатием мышки не обойтись. Наверняка подобную информацию следует запрашивать в самой академии. Взгляд детектива остановился на разделе «СМИ и отзывы родителей». — Готов поспорить, они удаляют любые негативные посты о нарушении режима, — проворчал Том, кликая на соответствующий заголовок.       В его памяти тут же всплыли слова директора и ее попытки быстро сгладить ситуацию, как только речь зашла о из ряда вон выходящих событиях. Все это никак не вязалось с историей Билла о публичном унижении спортсмена, и, положив руку на сердце, Том был больше готов поверить Уайту, чем байкам скользкой, как мурена, миссис Хант.       «Дело о преподавателе, обвиненном в педофилии, закрыто в связи со смертью обвиняемого».       Отвлекшись, Том не сразу сообразил, что читает, и остановился на середине строки. Эта ссылка всплыла в новостях третьей снизу в списке остальных заголовков. Она датировалась августом, а с даты публикации минуло уже около восьми лет.       Кликнув на разворот, детектив увидел картинку — фотографию мужчины с неприятными чертами лица, в очках в тяжелой оправе. К фотографии прилагалась статья, по которой полицейский немедленно пробежал глазами:

Учителя-педофила, на протяжении нескольких лет терроризировавшего учеников академии Джефферсона, посмертно признали виновным по статье «педофилия, совершение действий сексуального характера по отношению к несовершеннолетним». После обыска в его квартире выяснилось, что педагог оставлял жертв после уроков под предлогом дополнительных занятий или назначал им унизительные телесные наказания, принуждая их к действиям противоестественного характера. При жизни в отношении преподавателя академии несколько раз возбуждали уголовное дело по статье «педофилия», однако каждый раз отводили обвинения за неимением достаточных доказательств. По данным следствия, в течение многих лет учитель, находясь в здании школы, трогал учеников, возможно, имел с ними сексуальные контакты. «Потерпевшими признаны восьмеро мальчиков — студентов старшего курса. Еще пятеро дали показания после смерти преподавателя», — заявила старший помощник руководителя Саманта Вилкок. От дальнейших комментариев представитель академии отказалась. Подозреваемый, преподаватель истории, проработал в школе более двадцати лет. В школе учитель истории вел дополнительные кружки и секции, считался уважаемым и заслуженным сотрудником. По словам коллег подозреваемого, тот был неразговорчивым и закрытым, и в педагогический коллектив вошел непросто. Как сообщила мать одного из учеников, Анна Симпсон, несколько лет назад в школе разразился скандал — педагог общался с детьми лично, при том зачастую на отвлеченные, личные темы. «Сначала он произвел на меня благоприятное впечатление, показалось, что он учитель с большой буквы. А потом у него начались проблемы с учениками», — отметила женщина. Родители зачастую жаловались на странное поведение учителя администрации школы, однако эти жалобы не находили подтверждения, в связи с чем уголовное дело не получило ход. В последние два года дело пытались возобновить, однако безуспешно. Расследование завершилось в связи со смертью подозреваемого, который скончался в своей квартире вечером в пятницу, 24 числа в возрасте шестидесяти четырех лет по естественным причинам. Причиной смерти стал инфаркт миокарда. В квартире подозреваемого были найдены журналы, провокационные записи и детская порнография. Директор школы, Сильвия Ли, от комментариев отказалась.

      Дойдя до конца, Том откинулся на спинку стула. Уже второй раз за вечер его словно оглушило огромной дубиной. «Дело о педофилии», «посмертно», «действия сексуального характера», «детская порнография», «уголовное дело не получило ход». Все эти понятия и термины тут же выстроились в сознании в одну жуткую, крайне связную вереницу, которая пугала своей простотой и очевидностью: в этой школе действительно происходило нечто из ряда вон выходящее.       Как вышло так, что никто не упомнил такой колоссальной по своей важности детали? Дело о педофилии! Том как в воду смотрел, когда задал этот вопрос директору, которая пускалась на все возможные ухищрения, чтобы замолчать давно канувший в воду скандал.       Сжав кулаки, старший сержант поднял глаза на экран. Четкое, словно начертанное отдельно, из всего потока букв на него выпрыгивало имя: Анна Симпсон.       Это могло значить только одно. Совершенно случайно, выискивая информацию другого рода, он набрел на самое главное: вероятнее всего Анна Симпсон — мать того самого Кайла Симпсона, который закончил свои дни в психиатрической клинике.       Сержант Дарнелл сравнил дату. Со времени публикации статьи прошло восемь лет. Билл, Маркус Авентура и Симпсон были учениками академии немного раньше, они закончили ее за два года до выпуска статьи. Это могло значить лишь одно — они являлись учениками школы, когда скандал был в самом разгаре.       Но почему громкая история не вышла в массы? По каким причинам показаний такого количества людей оказалось недостаточно, чтобы прижать к ногтю всего одного ублюдка, лапающего подростков? Этого детектив пока не мог взять в толк. В те времена полицейским отделением управлял его отец, такая история просто не могла пройти мимо него! Но вместе с тем, согласно чертовой статье, все выглядело именно так — Уайт, Авентура, Симпсон и все остальные могли легко пасть жертвой поганого извращенца. И никто, ни одна живая душа не приложила никаких усилий к тому, чтобы добиться справедливости?       Почему?       Возможно, никакие другие преступления не привлекали столько внимания, сколько обращали на себя время от времени вспыхивающие в газетах заголовки о беспрецедентном уровне подросткового насилия. Том отчаянно старался вспомнить, что мог говорить его отец. Это было очень давно. Сын капитана полиции тогда и сам был всего лишь мальчишкой, таким же ребенком семнадцати лет. Стал бы капитан Дарнелл делиться с ребенком, пусть даже мечтавшим стать полицейским, столь грязными подробностями своей работы? Зная отца, Том определенно угадал бы ответ. Какой здравомыслящий человек не захочет оградить свою семью от подобной информации?       Вот бы поговорить с ним, хотя бы получить его совет, понять, во что этот маньяк пытается впутать все полицейское управление. Жаль, что это невозможно.       Том прокрутил в голове диалоги, ответы, данные на его вопрос о том, не было ли в академии инцидентов сексуального характера. «Увы, не могу дать вам определенный ответ, потому что просто не знаю», — вот что сказала миссис Хант. «Я вам советую, Том, задать этот вопрос Маркусу Авентуре. Я расскажу вам. Если только он расскажет о жизни школы со своей точки зрения», — так звучал ответ Билла.       Они все знали. Они все знали, но по каким-то причинам тщательно скрывали эту информацию. Ради чего?       В голове Тома роилась уйма вопросов. Кто возглавлял академию до теперешнего директора, при каких обстоятельствах она снялась с должности? Какие фамилии у учеников, подвергшихся сексуальным домогательствам со стороны учителя? Как все эти ребята связаны с новыми убийствами, ведь, согласно статье, монстр, любящий подростков, умер своей смертью в своей одинокой затхлой квартире на горе порно-кассет и прочей гадости. Тогда кто принялся за новые убийства? Почему? Почему уголовное дело никогда не возбуждали? В каких архивах следовало искать более подробные записи? И каким, черт побери, образом со всем этим связаны пожары, цветы, записки и убийства, а также Симпсон, Авентура, Уайт и все убитые?       Голова шла кругом. Однако вместе с тем Том осознавал: несмотря на то что все водили его за нос, он все же набрел на нечто важное и, возможно, это что-то при удачном стечении обстоятельств выведет полицию на верный путь. Для начала этого хватит на то, чтобы взять миссис Хант за горло и предоставить ей факты, от которых она не сможет отвертеться.       Сержант посмотрел в окно на начавшийся там осенний дождь. В стекле он видел отражение собственных глаз. Оно появлялось там каждый раз, когда машины с улицы освещали его окно, проезжая мимо.       Он видел залитую светом фонарей улицу и немного — серый асфальт. А что, если эта догадка, столь внезапно посетившая его, — правда? Что, если идя вдоль сплошной стены в поисках правды, он рано или поздно наткнется на то, что ему бы так хотелось узнать? Это пока у этой самой стены не было ни начала, ни конца, но рано или поздно полиция найдет брешь. Или уже нашла?       Стремясь не забыть, Том принялся быстро строчить информацию в блокнот. Он и думать забыл про нахождение особняков следующих жертв, подобную работу можно поручить Харрисону, который любил копаться в бумагах. Сам же сержант Дарнелл решил навести справки о том, что могло быть известно о деле. Возможно, поговорить с родителями бывших учеников? Кроме всего, он не собирался откладывать утренний визит к Маркусу Авентуре. Следовало задать ему пару интригующих вопросов, затем нанести визит в клинику для душевнобольных и там поговорить с персоналом об их пациенте — Кайле Симпсоне.       Сразу за этим нужно нагрянуть в школу и прижать к ногтю миссис Хант, как бы она ни отпиралась.       Прорва дел. И так мало времени.       Однако, в конце этого безумного дня полученные факты позволили детективу, пусть и немного, но все же воспрянуть духом. Он нашарил еще одну дверь.       И открыть ее следовало как можно скорее.