Поймай меня, если сможешь

       Во время всеобщего хаоса никто не заметил, как двое офицеров покинули здание полиции.       Том не задумывался, вернется ли он или нет, не задумывался, что будет дальше. Сожаление, сомнение и непонимание отступили, и на смену им пришла единственная мысль: надо спешить, пока не стало слишком поздно. Все будет зависеть от скорости действий и точности расчетов.       А там… уже непредсказуемо, но, наверное, пока это и был ответ на вопрос, который задала Блю. Стать капитаном? Продолжать все, как раньше? Ходить по замкнутому кругу? Не попытаться спасти того, кто заслужил спасения? Вернуться в прежнюю рутину, убив своим бездействием еще одного человека? Этого нельзя допустить. Как раньше уже не будет, и причин этому — превеликое множество. И если одно решение стояло на пути другого, значит, выбор сделал себя сам.       Том возвращался в своих мыслях к последнему году работы, и там, в его воспоминаниях, ничто не вызывало даже легкой ностальгии, а теперь с предательством Моррисона хорошие чувства исчезли и вовсе. Поезд под названием «лучше не будет» несся на полном ходу и не оставлял надежд на возвращение к прежним иллюзиям. Действовать стоило как можно скорее, и если бы от этого не зависела одна жизнь, решиться было бы сложнее, но сейчас…       Сержант Дарнелл обернулся только раз, чтобы посмотреть на свой бывший кабинет. Обеспокоенный Харрисон показался оттуда и огляделся по сторонам.       Он так и не понял, куда делся его напарник прямо во время разговора, толком ничего не объяснив. Точнее, Сэм догадывался, но вряд ли осознавал, какие у этого решения будут последствия.       Том не пошел прощаться. Он вообще не знал, решил ли верно, и даже — решил ли твердо, но за последнее время он так устал терзаться сомнениями, что сейчас просто хотел одного — спокойствия в своей душе. И, кажется, он знал способ, пусть и безумный, пусть самый неправильный, но все же тот, который мог расставить все на свои места. Для него. И для Билла Уайта.       Один шанс на миллион. Возможно, он больше не вернется в этот город, как полицейский, потому что задуманное навсегда поставит его на противоположную сторону с такими, как Харрисон, Блю… И даже Люк. Стоило ли так рисковать, чтобы спасти одну жизнь?       Всего один однозначный ответ.       Том знал, что никогда не сможет простить себе еще одну смерть. Эту смерть.       Если получится найти Билла, Том решил просто дать ему выбор. Все, что можно позволить в такой ситуации, — открыть перед ним дверь, и пусть Уайт сам решит, чего он хочет. Это должно сработать. Он может захотеть сбежать или остаться, именно для этого Том и приготовил ему документы. Себе он сделал паспорт, если что-то пойдет не так, и его предательство увидят другие полицейские. Придумать правдоподобное алиби на этот случай будет крайне затруднительно, поэтому единственным вариантом, к сожалению, наиболее вероятным, будет просто сбежать. Сбежать от полиции и своей старой жизни, от прежних убеждений и груза ответственности, свинцовой гирей тянущих на дно.       Сложный выбор. Том мысленно пожелал себе удачи и чтобы больше ничто внутри не дрогнуло в сомнении.       Матерящийся Люк тем временем был отправлен на свое «особое» задание. Кое-кто в городе занимался поддельными документами, дело на этих личностей было давно заведено и надежно лежало в картотеке, потому Ричардсона снабдили всей информацией и велели шантажировать преступников до тех пор, пока те не выдадут фальшивые права и документы, меняющие имя такого человека, как Том Дарнелл, насовсем. При самом неудачном раскладе Проныре понадобится не более пяти минут, чтобы их расколоть, при удачном — две. Эта проблема фактически решит себя сама.       Трудности представляли все остальные детали сложившегося плана.       Том двигался, как в тумане: покинул работу; сел в свою машину; доехал до дома; открыл дверь.       Кот Уголек словно почуял что-то, подошел к своему хозяину и, мяукнув, потерся о его ногу. С сожалением Том посмотрел на домашнего любимца — единственного, по кому он будет скучать больше всего. — Несправедливо, приятель. Но я не могу взять тебя с собой, — он подхватил пушистое тельце и прижался губами к кошачьей мордочке. — Там, куда я собираюсь, тебе не место. Я не знаю, что со мной будет, но к нормальной жизни я уже вряд ли вернусь. Для этого стало слишком поздно. Я достиг точки невозвращения.       Уголек молчал. Да и что он мог сделать, чтобы переубедить своего хозяина?       Том нашел большую сумку, покидал в нее несколько чистых рубашек и смену белья, взял все свои наличные деньги. Люк, конечно же, не принял от него ни цента, сказав, посоветовав не избавляться от денег столь неразумным образом.       Том сорвал со стен все плоды своей работы, фотографии Уайта и статьи, стер линии и пометки на карте, оборвал все записки, пришпиленные к пробковой поверхности острыми кнопками. Его будут искать, значит, нельзя оставлять никаких следов. Он свалил на стол все документы — все, над чем работал последние полгода. Все было посвящено Биллу Уайту и одержимости, желанию понять этого человека, узнать его ближе, понять его мотивы… К черту! Все к черту. Пусть теперь этим занимается полиция — те люди, которые останутся на должности после того, как бывшего офицера, старшего сержанта Томаса Дарнелла, не станет как полицейского.       Никто не будет скучать по нему.       Он собрал все документы, представлявшие ценность, все свои сбережения, сделав так, чтобы не оставить ничего от того старого Тома. Того, каким он был, когда все это только начиналось.       Открыв нараспашку окно, Том впустил в комнату весну, свободу и легкость. На его губах заиграла безумная полуулыбка. Так легко. Просто выбросить все и начать заново. Он с беспокойством обернулся.       Только бы успеть… Перед выездом он успел узнать, куда повезут Уайта. Эскорт будет двигаться в сторону севера по самому крупному шоссе. Самое главное — догнать кортеж.       У Тома с Люком не родилось определенного плана, потому что на его разработку требовалось слишком много времени, так что Том решил доделать самое основное на ходу. Сейчас главное — действовать и не жалеть.       Сержант Дарнелл собрал свои вещи. Вынес Уголька, поставив в коробку все его миски и швырнув подстилку на заднее сиденье машины, затем глянул на окна своей квартиры. Теперь она стала тем местом, где его возвращения буду ждать в первую очередь. Еще одна ниточка оборвалась с глухим хлопком. — Я отвезу тебя в надежное место, приятель, — Том почесал кота за ухом. — И я действительно буду скучать по тебе.       Машину тоже придется бросить, но не сейчас. Для начала надо заехать за Люком, который обещал освободиться через час.       А пока Том поехал к дому Сэма, чтобы оставил коробку именно там, у порога.       Попрощаться они не успели, но старый друг все поймет…       Том отступил на шаг назад. Нельзя стоять долго, нужно идти, пока никто не заметил его присутствия. — Будь тут, приятель. Сэм позаботится о тебе, если я больше не вернусь, — Том посадил питомца в бокс, откуда кот боялся высунуть даже уши.       После этого он действительно ушел. Наверное, Ричардсон уже заждался его. Они договорились встретиться на углу улицы в центре города, и Том направился прямо туда. По мере того, как его автомобиль проделывал путь к месту встречи, в голове воцарялась удивительная легкость. Принятое решение словно дарило уверенность в том, что даже завтрашний день будет не таким же; уверенность в том, что эти изменения к лучшему. ***       Ричардсон ждал в условленном месте. Он хмуро посмотрел на друга, к своему удивлению заметив улыбку на его лице. — Поразительный позитив для того, кто решил выкинуть в мусорку годы своей жизни и службы, — ехидно заметил он. — Я надеюсь получить кое-что другое. — Трепанацию черепа и перерезанное горло, — Люк отдал ему паспорта. — Ты хочешь, чтобы я повел машину? — С твоей скоростью вождения лучше если это будешь ты, — Том не стал реагировать на его подколы.       Что-то ворча, Ричардсон сел за руль. Он бормотал про сумасшедших, втягивающих его в неприятности, и про свое доброе, дружеское сердце, не способное противостоять напору «этих ненормальных». Том слушал его с улыбкой. В машине он высунул руку из окна, наслаждаясь теплым, начинающим пахнуть летом, воздухом. Ричардсон глянул на него, вручая паспорта. — Ты даже не хочешь спросить, чего мне стоило достать их так быстро? — буркнул он, набирая обороты. — Надеюсь, на это ушла не вся твоя магия, — лишь ответил ему Том.       Они неслись по шоссе со скоростью ракеты, и Тому пришлось прикрыть глаза. Он изрядно нервничал, потому что сейчас впервые в своей жизни отправлялся в путешествие в никуда. Смогут ли они догнать кортеж, сопровождающий опасного заключенного в другую тюрьму? Как отреагирует Билл на подобную неожиданность? Чем все обернется? Что он скажет или решит? Не поймают ли их?       Вопросы вертелись вихрем, но ответы на них могло дать только время. Том высунулся из окна, словно старался разглядеть несущийся по дроге эскорт, но колонны пока не было видно. Он уже начал волноваться, что они ошиблись маршрутом или слишком оторвались, что водители выбрали другую дорогу, но пару минут спустя Ричардсон указал пальцем куда-то вперед. — Я вижу их! Один фургон и сопровождение!       Сердце билось в горле. — Нам надо остановить их! — Знаешь, что плохо? — со свойственной ему непосредственностью воскликнул Люк, поймав вопросительный взгляд. — Мы не продумали план до конца. — Уже немного поздно для этого! — Что будем делать? — Импровизировать!       Люк зажмурился, затем снова открыл глаза. — Том. Ты уверен? Что хочешь сделать это? Пути назад не будет! — закричал он, перекрывая рев врывающегося в окна ветра.       Солнечные лучи светили через лобовое стекло. Светлые волосы Ричардсона разлетелись и прикрыли лицо, когда Том посмотрел на него. Вот уж воистину, второй сумасшедший… — Я уверен. А ты? Тебе не надо тонуть вместе со мной. — Не переживай. Нет такой мины, которая потопит корабль под названием «Люк Ричардсон»!       Прокричав это, он приблизился к колонне, окружавшей тюремный автомобиль, и со всей силы заехал переднему в левый бок. Раздался визг тормозов. — Держись! — только и услышал Том перед тем, как его желудок перевернулся, а небо и асфальт резко поменялись местами.       Капот полицейской машины протаранил несущийся на полной скорости автомобиль эскорта. От удара транспортное средство занесло, оно сделал несколько неловких петель. Водитель тюремного грузовика потерял управление, фургон зигзагообразно затормозил, и, прочертив кривые черные следы, слетел в кювет. Потеряв управление от неожиданности, машина сопровождения тоже сошла с маршрута. Дерево, попавшееся на пути, приняло на себя весь удар. Раздался грохот.       Том и Люк с трудом выровняли управление, остановившись на дороге в нескольких футах от этого места. Оба некоторое время приходили в себя. — Ты смотри! Я подбил их! С одного раза! — словно больше удивленный этим фактом, восхищенно воскликнул Люк. — Ты ас вождения, Ричардсон… — пока еще не до конца пришедший в себя Том схватился за голову. — Я всегда тебе это говорил. — Да. Но нам может потребоваться оглушить их, они все-такие не такие простые ребята, раз перевозят опасного заключенного. — Я надеюсь, он был пристегнут.       Приятели выбрались из машины. Обоих немного пошатывало. — Кажется, нам повезло. Без свидетелей, — Ричардсон подошел к первой машине. Водитель полицейского седана без сознания лежал на руле. К счастью, он выжил, подушка безопасности погасила удар. — Ты уверен, что он потом очнется? — Еще как. Смотри, он дышит. Его не вынесло под колеса грузовика, он просто отключился. — А второй?       Оба полицейских посмотрели на водителя грузового автомобиля. Тот повис на ремне безопасности, отклонившись вбок. Кажется, удар оглушил и его. — Я правда ас. Вырубил сразу обоих, черт бы его побрал! — Мои аплодисменты, дружище. Теперь постарайся не попадаться им на глаза. Не хватало, чтобы они тебя опознали, — Том сделал жест рукой, показывая, чтобы Люк держался за его спиной.       В конце концов, из них двоих Проныра все еще думал сохранить свою репутацию. Том взял свою старую полицейскую дубинку. Кажется, именно сегодня она придется кстати.       Слетевший на обочину грузовик дымил внутренностями. Осторожно, чтобы не встретить сюрпризов, Том открыл задние дверцы. — Осторожно! — раздался голос Люка.       Детектив Дарнелл вовремя сориентировался. Ему навстречу вылетел полицейский, охранявший узника изнутри. Он зарычал и хотел сбить Тома с ног, но тот вовремя воспользовался дубинкой и двинул его по голове. Охранник с хрипом осел на пол, а доступ к двери, наконец, оказался открыт.        Том подтянулся на руках и запрыгнул внутрь.       Билл сидел на длинной скамье, пристегнутый наручниками, и потому абсолютно невредимый. Он только налетел плечом на стену и оттого морщился, получив несерьезный ушиб. Увидев входящего, он открыл рот как рыба и попытался подняться на ноги, но тут же повалился обратно, не контролируя свое тело. Удивление застыло на его лице каменной маской.       Глаза Тома горели безумием и еще черт знает какими эмоциями, пока он пробирался к Уайту от двери.       Тот хотел снова подняться на ноги, но вторая попытка закончилась так же, как и первая. Некоторое время они молчали и смотрели друг на друга с одинаковым недоверием, смесью непонимания и страха, не зная, что ожидать.       Том сжал в кулаке ключи, снятые с пояса охранника.       С третьей попытки Биллу все же удалось встать. Сказать хоть одно слово он не мог.       Немного поколебавшись, Том потянулся к его цепи. Щелкнул ключ.       Он обвел Уайта быстрым взглядом. Не требовались навыки проникновенного психолога, чтобы осознать, чего на самом деле хотел детектив Дарнелл. Намерения читались в его движениях и в его позе. В его дыхании. — Я успел, — прошептал он, ощущая, что теряет концентрацию. — Я так боялся, что они что-нибудь сделают с тобой…       Выражение лица Билла смягчилось. Он резко и тяжело выдохнул и перекинул наручники через шею Тома. Лязгнул металл.       В следующую секунду он уже вцепился в полицейского, обнимая его, словно в последний раз в жизни. Его пальцы загребали волосы, царапали его куртку как будто он не верил в то, что проходящее — реальность.       Плохо владея руками, Том обнял его в ответ, спрятав лицо в его шее. Он голову сломал себе, думая, что он скажет или сделает, когда доберется до Билла, перебрал с десяток вариантов, но разумные доводы и заранее отрепетированные реплики так и не пригодились.       Билл ненадолго отодвинулся, заглянув Тому в глаза. Детектив пытался подобрать слова, но его опередили.       Уайт набросился на него, их губы встретились. Том не боролся, потому что на самом деле среди всех его сценариев этот казался самым очевидным с самого начала.       Утонуть в нем. Раствориться окончательно, без шанса на возвращение. Именно сейчас никто не будет ничего объяснять. Они оба просто хотели получить то, от чего едва не сошли с ума в ожидании, когда все разрешится.       Решимость Тома крепла с каждой секундой. От Билла не исходила опасность, становился обыкновенным живым человеком, мягким и податливым, и именно в эти мгновения стало понятно, что ошибки тут нет. Он может быть нормальным. Том сбился с ног, ища подтверждение этому, но на самом деле только интуиция могла подсказать наверняка, и в этот раз она не врала.       Билл прошептал что-то нечленораздельное. Кажется, что-то вроде: «Ты пришел за мной…», но его голос безнадежно срывался. Фирменные прохладные интонации не проявлялись даже отдаленно, слишком много оттенков других эмоций.       Он дрожал. Том обхватил его, чтобы успокоить, снять страх — свой и его. Все сложнее отпустить с каждым дыханием и каждым касанием к его губам. Оба больше никогда не хотели упустить то, с чем отчаянно сражались, думая, что получится себя побороть. Нарушить правила окончательно — вот все, что им осталось. И это было прекрасное чувство.        Руки полицейского гладили жестковатые черные волосы, мяли тюремную одежду Уайта, пока тот отвечал на поцелуй так жадно, что пришлось привалить его лопатками к стене. Чокнутый, такой горячий, наконец получивший свое. Том сомневался до того, как поцеловал его, но сейчас терялся в головокружительном ощущении — он мог это делать. От вседозволенности и доступности рвало крышу. Вокруг — никаких охранников, и никто не скажет им, что их время кончается. Билл с ним. Он останется с ним, его самая большая проблема, его слабость и причина его душевной болезни. Конец его расследования, его неправильная страсть, его личное падение в бездну. Все обернулось колоссальным взлетом — взлетом его больной, начавшей погибать души к самому ядру солнца.       Он так этого хотел на всех уровнях своего подсознания.       Билл доверчиво шел к нему, спеша, задыхаясь и кусая ласкающие его губы. Том обхватил его, чуть вытягивая.       Они оба никак не могли остановиться, сталкиваясь носами, лбами, жадно глотая дыхание друг друга, и лишь через пару минут с неимоверным трудом Билл прекратил умопомрачительный поцелуй. Воздух кончался. Он прижался лбом ко лбу полицейского. — Тайм-аут, Том, прошу тебя… Я не могу вздохнуть, — слабо прошептал он. — Ты сжал меня слишком сильно.       Безумная улыбка расплывалась на его губах.       Почти не приходя в себя, Том все же ослабил хватку. — Как… ты нашел меня?.. — расфокусированные глаза Уайта пытались поймать хотя бы каплю новой реальности. Это плохо удавалось ему. Он плыл, безнадежно идя ко дну в море эндорфинов. Уголки губ его сами собой ползли вверх. — Узнал все с самого утра. Не смог ждать… Ушел с работы. Догнали кортеж, — сбивчиво ответил Том. Его сердце колотилось, как ненормальное. — Ради меня? — Билл слегка коснулся носом его носа.       Том резко пожал плечами. Все было и так очевидно. — И что ты собираешься делать дальше? — Уайт не выпускал его из рук. Он пододвигался ближе, словно стремился услышать каждое последующее слово. — Хотел спросить тебя то же самое, — Том слегка качнул его. — Что ты скажешь мне на это в ответ? — Ты не можешь переадресовывать вопрос… — Билл, сейчас не самое время для игр… — Я согласен на все… Скажи, чего хочешь ты? — заключенный мягко подался вперед. Его глаза светились, как звезды. — Я предлагаю тебе свободу. Ты должен бежать и больше никогда не попадаться им в руки. Что скажешь? — А ты? — Еще ближе. Выдох прямо в губы. — Что будешь делать ты?       Последний и самый сложный вопрос. Том не был уверен, что знает на него ответ, но сейчас, когда ладони Билла грели его даже через куртку, когда в его глазах плескался тот же самый вопрос… — Я не знаю. Что ты предлагаешь? — Пойдем со мной!       Билл слегка стиснул Тома, словно желал ускорить его мыслительный процесс. Ожидал ли Том чего-то другого? Нет. Все его представления оправдывались. — Я должен это обдумать. Если ты будешь себя вести прилично… — Нет, — Билл перебил его, быстро замотав головой. — Чего-чего, а этого не проси. Ты всю душу из меня вытянул. Я больше так не хочу… Я сделаю все, что ты мне скажешь, но не проси меня о сдержанности.       Он немного поколебался. — Прошу тебя. Пойдем со мной! — Я не думаю, что тебе надо долго меня уговаривать, — Том прижался губами к его щеке, пытаясь привести мысли в порядок. — Но я имел в виду, что ты должен исправляться. Если я буду с тобой, ты будешь контролировать свои маниакальные наклонности, чтобы не подставлять меня и себя! Если мы решимся, нам придется узнавать друг друга заново, строить все с самого начала, но… Ты должен мне пообещать, что изменишься. Обещаешь?       Нервы сдавали у них обоих, но нужно было держаться, не поддаваться прямо сейчас. Билл сник, тихо что-то прошептав и спрятав свое лицо в его шее. Он был согласен абсолютно на все.       Его руки сжались еще сильнее, это были отчаянные слова, но и они кончились, да и зачем они были нужны теперь? Все стало понятно, предельно просто и предельно болезненно. С первых моментов старого расследования, с первых вдохов или взглядов, с последних посещений в тюрьме… С первого понимания того, кто настоящий злодей в расследовании. С дыхания и невозможности протянуть руку и дотянуться до того человека, о котором были все мысли. Причины стирались, как и границы. Что еще, если не искреннее чувство заставило Тома бросить все, свою профессию и свою жизнь ради одного: чтобы быть с ним. Билл хотел того же самого, в этом не осталось никаких сомнений. Наверное, он знал заранее к чему это приведет и всегда понимал, какое чувство сжигает Тома. К чему эти объяснения и попытки докопаться до всего?       Том слышал, как колотится его сердце прямо через рубашку, чувствовал, как Билл улыбается, и понимал, что принял самое правильное решение. Для себя. Для них обоих. — Я пойду с тобой даже на край света, — тихо прошептал Билл ему в ухо. — Я сделаю все, что ты скажешь, я говорил тебе это с самого начала. Если ты будешь со мной, я буду самым счастливым человеком…       Почти облегчение. Том знал, что он скажет именно это. Он не мог сделать ничего другого. — Тогда послушай меня, — с большим трудом офицер полиции удержал его от попыток поцелуя, плохо находя слова. — У нас мало времени. Тебя будут искать. Меня тоже. — Мне все равно, — беспорядочный шепот и попытка продолжать. — Я не отпущу тебя. — Билл, нет. Притормози, прошу, — Том мягко отстранил его, заставляя слушать себя. — Я пошел на сделку с собственной душой, чтобы вызволить тебя отсюда. Послушай хотя бы минуту…       Уайт тянулся вперед. Высвободив руки, Том ответил в последний раз. Стоило дать Биллу свободы, тот тут же пустился во все тяжкие, а это крайне мешало соображать.       Том с трудом удержал его, поддаваясь на ласки, но затем все же отстранился и стянул со спины рюкзак. — Я знаю, это кажется невозможным сейчас, но тебе надо скрыться. Я дам тебе денег, одежду. И ты побежишь. Так быстро, как только ноги смогут тебя унести. — Том… — Ты не споришь со мной, хоть раз для начала, Билл, сделай, как я говорю! — офицер полиции взял его лицо в свои ладони. — Ты хотел, чтобы я тебя защищал? Чтобы мы были… — он выдохнул, перед тем как сказать это всерьез. — Вместе.       Уайт колебался. Его глубокие карие глаза были полны недоверия к тому, что происходило. Кажется, он все еще не до конца верил в реальность происходящего. — Я никуда не пойду без тебя. — Пойдешь, — Том начал расстегивать молнию на его комбинезоне, задирать его футболку. — Возьмешь вещи и пойдешь. Я принес тебе одежду.       Билл едва слушался, руки его все еще дрожали от напряжения, когда Том переодевал его, как недееспособного. Через минуту все было кончено. Белая майка, легкая ветровка и старые спортивные штаны Тома отлично сели на Уайта, полностью преобразив его из узника тюрьмы строгого режима в самого обыкновенного человека. — Прости, что это не твой стиль. Но сойдет, — Том схватил его за руку. Ладонь Уайта дрожала. Он растерял всю свою уверенность, потому что Том сломал его барьер, едва к нему прикоснувшись. — Ты побежишь вот сюда, — Том вытащил из рюкзака карту. — Пока не поздно, каким-нибудь образом доедешь до станции Вичита. После чего возьмешь автобус и доедешь до Оклахомы. Старайся ни с кем не разговаривать, не ловить машину, не обмениваться взглядами. Используй только наличные, собственно, я даю тебе только их. От Оклахомы надо взять еще автобус. До Форт Уэрт. А потом доедешь до Игл Лейк. Ты понял меня? Билл!       Том провел сухой ладонью по его щеке. — Ты понял? Включись. — Оклахома. Форт Уэрт. Игл Лэйк. Это около пары дней пути! — черные ресницы Уайта дрогнули. — Полтора. На первой же станции постарайся поменять прическу, купи себе очки, я не успел захватить. Сделай что-нибудь со своей внешностью. — А ты? — Я не могу быть с тобой, — увидев панику в его глазах, офицер поспешил договорить: — Я имею в виду, не сейчас. Нам надо разделиться. Я тоже отправлюсь в путь, но другим маршрутом. Я знаю кое-кого, у кого дом у озера. Тебе надо добраться туда и залечь там на дно. — Это очень далеко. Никаких шансов. Они поднимут тревогу и будут обыскивать все междугородние автобусы, все трассы, Том. Твое лицо будет даже на пакетах молока! — Тебе придется выкручиваться. Избегай явных мест скопления народа. Тебя теперь зовут Мартин Уолтерс, — Том сунул ему в руку фальшивый паспорт. — Меня будут искать на всех станциях по физиономии! Какая разница, как меня зовут? — Постарайся! Ты же гений… Тебе надо действовать быстро и сбить их со следа!       В карих глазах Билла полыхало отчаяние. Том даже представить не мог, что однажды увидит его таким, что будет сам умолять его сбежать, а Уайт будет стискивать его в объятиях и уговаривать не делать ерунды. — Не бойся. Это наш шанс, — Том подтянул его к себе. — Давай хотя бы попытаемся? — Это сумасбродство, Том. Ты спятил. — Я знаю. Но… Они казнят тебя. Я не хочу, чтобы… — он замялся.       Билл провел рукой по его щеке, заставляя продолжать. — Чтобы тебя не стало, — мягко завершил Том. Его шепот потерялся в губах, приблизившихся для очередного поцелуя.       Билл целовал его, а у Тома, не переставая, кружилась голова. Он осознавал, что сделал, и ему не хватало воздуха, чтобы выразить в словах свои чувства. Но у них еще будет время. Если они оба добегут до безопасного места. — Ты найдешь все в рюкзаке, — сделав над собой усилие, он разорвал контакт. — Там же деньги, ключи от коттеджа. Еда на пару часов. Никакой карты, только наличные. Никаких убийств. Держи себя в руках! Ты понял меня?       Билл кивал и тянулся к нему как к последней соломинке. — Том. Я не хочу расстраивать тебя, но я уже чую, как пахнет паленым. Тебе надо уносить ноги! — в фургон заглянул нервничающий Люк. — Сейчас сюда съедется вся полиция, тебе надо быть быстрее! — Кто он? — выражение лица Уайта тут же сменилось, когда он пристально вгляделся в лицо Люка. — Мой друг. Полицейский. Он все знает…       Брови Билла сошлись на переносице, но Ричардсон уже исчез из поля зрения, не желая вмешиваться в бесконечную драму, которую он имел счастье наблюдать, сам того не желая. Том вернул свое внимание только на Билла. Он знал, как сильно рискует потерять его и больше никогда не найти. По дороге могло случиться что угодно, начиная от полицейских, заканчивая простой вероятностью того, что в Уайте включатся какие-нибудь одному ему известные инстинкты. Он знал, как ненормально это звучало — хотеть спасти своего подозреваемого, убийцу, кровавого маньяка, чокнутого монстра. Своими руками сажать его за решетку, чтобы затем отпускать его на волю, потому что он единственный, кого Том хотел защищать и оберегать. Потому что он потерял от него голову и думал, что они вдвоем еще смогут что-то исправить. Но это казалось таким правильным…       Билл безнадежно убеждал Тома в этом. — Я не смогу без тебя, — Уайт уткнулся в его плечо. — Я поеду куда ты мне скажешь. Давай сядем в машину. Пожалуйста, Том. Пожалуйста… — Нельзя. Нельзя, как ты не понимаешь. Нас накроют вдвоем, — сержант Дарнелл гладил его по волосам, по шее, по лицу. — Я приду к тебе, ты должен меня дождаться. Ты должен доехать. — А потом? — Мы придумаем. — Ты знаешь, что будет с тобой. Вдруг ты не вернешься? Я боюсь за тебя. — Мы справимся. Ты — один из самых сильных людей, которых я знаю. Ты собьешь их со следа. Ведь тебе удалось сбить меня, а это не так просто.       Билл снова поцеловал его. Он старался урвать каждое мгновение и заставить полицейского принять другое решение, но Том держался. Он позволил припереть себя к стенке, целовать себе шею, закапываться в волосы, но старался не передумать, хотя решение ушло в иную грань его сознания. Билл шумно дышал, и Том ощущал всем телом его дрожь и адреналин, который заставлял обоих трястись. Билл стиснул его слишком крепко, с потрясающей силой. Том ответил ему. Они целовались, позволяя миру пропадать и наплевав на все, что могло их отвлечь. Каждый из них отдавал отчет, что они могут больше не увидеть друг друга, и потому разжать руки казалось просто невозможным. — Я не могу поверить в это, — тихо прошептал Билл. — Ты пришел за мной… — Я тоже, — Том загладил за уши его колючие темные волосы.  — На случай, если мы больше не увидимся, я хочу, чтобы ты знал… Я и мечтать не мог, что однажды ты станешь моим, Том. Я не подведу тебя. Если ты выберешь меня, я сделаю все, чтобы ты не пожалел… — Я знаю, — офицер полиции мягко коснулся его лица. — Я верю тебе. Мне понадобилось очень много времени, чтобы принять то, как сильно это чувство пустило корни и в мою душу, но больше мне не придется тебе ничего доказывать. Я тоже больше не хочу ходить вокруг да около, Билл. Я потерялся в тебе. И я больше не боюсь это признать. — Ты самое лучшее, что случалось со мной. И я сделаю все, чтобы добраться до тебя. Ты веришь мне?       Офицер Дарнелл кивнул. Он не мог сказать ничего внятного, потому что не хотел пропустить ни один миллиметр его губ. Если бы он мог сказать в словах, как он боялся за него. Не за себя, а именно за то, что Билл не доберется. — Беги. Через лес. Автобусная станция на другом его конце. Тебе надо, чтобы солнце оставалось за твоей спиной, — шептал он, закапываясь в его шею. — Дом в горах у озера. Ты все понял? — Том, еще минуточку… — У нас нет этого времени, прошу тебя… Уходи.       Последний поцелуй. Билл смотрел на него чуть ли не с ужасом и Том в который раз поймал себя на мысли, какой он становится обычный, не лишенный этих простых эмоций. Это задевало. Он с трудом смог разжать пальцы и все же вытянуть Билла на свет. — Уходи. — Помни, что я тебе сказал. Хорошо? Я дойду до тебя. Не сомневайся. — Я знаю. Беги.       Том подтолкнул его к деревьям. Люк, который наблюдал эту сцену, не переставал удивляться — он не видел своего друга таким никогда. И тем более он не видел, как опасный преступник цепляется за офицера полиции, словно боится, что тот растворится в воздухе.       Детектив Дарнелл разжал его руки и снова подтолкнул к лесу. Им ни в коем случае нельзя было терять время.       А потом Билл побежал. Он развернулся и побежал так, что его спина засверкала среди деревьев. Он не оборачивался, но Том знал почему, потому что боялся, что не сможет уйти и оставить его, стоящим в солнечных лучах у обочины, совершенно одного в неизвестности. — Ну вот, — жизнерадостно резюмировал Ричардсон. — Мы все официально стали преступниками. Молись, чтобы он тебя послушался и пошел, куда сказано. — Он пойдет, Люк. Я уверен в нем, ты не поверишь. Из всех людей, которых я знаю, Билл — тот, кто с большей вероятностью выполнит свои обещания. Он очень смелый и умный… — А ты? — А я пойду за ним. — Значит, прощаемся? — Да. Не рискну втягивать тебя в это и дальше. Здесь наши пути расходятся. Ты все еще полицейский, а я… — А ты счастливый и свободный человек. Знаешь, я в чем-то завидую тебе, Дарнелл. Ты нашел того, кто смог освободить тебя от всего, что ты считал важным и жизненно нужным. От всего этого барахла, которое мы считаем обязанностями. Ты сможешь устроить все заново, так, как хочешь только ты. — И я не верю в то, что ты говоришь мне это. — Я сам не верю. — Проныра хмыкнул. — Но оно так и есть. По крайней мере, у тебя есть чувство, за которое стоит бороться. Главное, чтобы ты сам в нем не ошибся. — Я не ошибаюсь. Билл — тот, кого нужно спасти от самого себя. И я хочу попробовать, Люк. Сделать так, чтобы он стал нормальным. Он заслуживает этого как никто другой. Я помогу ему в этом. — То, что ты говоришь — безумно, Дарнелл. Но если ты так его любишь, попытка определенно стоит пытки.       Том кивнул. Лучи солнца рисовали причудливые узоры на его лице. Он не разбирался в глаголах, но доля правды определенно присутствовала в словах Проныры Люка Ричардсона. — Я бы ни за что не справился без тебя. Спасибо, тебе, брат. Надеюсь, я не доставил тебе много проблем. И что их не будет у тебя после того, как я уйду. — А уж я-то как надеюсь. Но по крайней мере мы уложились в неделю. Все равно мне скоро уезжать. Я просто сделаю вид, что ни в чем таком не участвовал. — Они все равно будут подозревать тебя.       На секунду Ричардсон прищурился. Взгляд его упали на полицейскую дубинку. — Тогда бери машину и уезжай. Бросишь ее где-нибудь и позаимствуешь другую. — А ты? — А я не буду ничего помнить и буду сбивать их со следа. Ты оглушишь меня, и я потеряю память. Когда я очнусь, тебя и Билла не будет на месте. Пусть ищут тебя где угодно. С этого момента я ничего не знаю о твоих планах. — А твой дом… — Мой дом безопасен, он находится в глуши, сам увидишь. Некоторое время будете спокойны. Никогда не думал, что в один день мне доведется укрывать там двоих сумасшедших. — Люк… Спасибо тебе. — Я не уверен, что ты должен благодарить меня за это. — И все же я благодарю. Ты единственный, кто стоял на моей стороне и не спрашивал, прав я или нет. Кто не считал меня глубоко спекшимся. Так и поступают настоящие друзья.       Том протянул ему руку. Ричардсон закатил глаза, которые, в этом детектив Дарнелл был готов поклясться даже сейчас, сверкнули хитрецой. — Беги. Как сможешь, дай мне знать, что с тобой все в порядке. И бей меня так, чтобы я потерял сознание на самом деле. Только не проломи мне череп, все как учили в академии!       Том обнял его. Ему понадобилась секунда, чтобы разжать руки и сказать свое последнее спасибо, после этого он занес руку. — Держись, приятель. Будет больно!       Ричардсон кивнул и прикрыл глаза.

Have a beautiful day — Now that your here in my arms, Now everything will be alright. What a beautiful day — Now that your here in my arms, Now everything will be alright. © Seven Wiser