Поймай меня, если сможешь

«В любой стране профессиональная психологическая помощь, как полицейским, так и преступникам, играет очень важное значение. От мнений криминальных психологов зависит общее качество работы. Специалист, который оказывает психологическую помощь, должен быть грамотным, квалифицированным и соблюдать этические нормы и принципы, принятые в профессии. Расследование может принять иной оборот только от его вердикта — выносит ли он его полицейским или же заключенным. Психологи, как и сотрудники полиции, имеют мало прав на ошибку". © «Опасная» психология.

— Могу поздравить, Том, — на следующее утро, едва переступив порог офиса, сказала Ингрид Донован, и сержант Дарнелл сразу же получил крайне пронзительный взгляд. — Капитан Моррисон все же ускорил процесс вашего возвращения на службу, хотя я и предупреждала его о том, что это может быть поспешно. — И вам доброе утро, — Том отсалютовал психологу стаканчиком с утренним кофе. — Всегда приятно, когда коллеги верят в тебя и искренне радуются твоим успехам.       Сержант Донован не отреагировала на эту колкость. Она перебирала какие-то личные дела на столе и не поднимала глаз. Когда Том сел, она все же глянула на него и поправила тяжелые очки. — Вы пребываете в хорошем настроении, как я посмотрю. Что же, это замечательно.       Том кивнул. С самого утра он, как и всегда, провел с собой психологическую работу — ему часто приходилось делать это, и особенно перед встречей с этой толстокожей, негибкой и довольно скучной женщиной. Идя к Ингрид Донован, он научился грамотно ограждаться и, ни в коем случае, не демонстрировать ей свои искренние мысли, и не показывать признаки депрессии, чтобы не давать лишний повод прицепиться к мелочам и прочесть лекцию на тему «нужно больше работать над собой». В ее присутствии Том всегда улыбался или шутил, и отвечал на вопросы точно так, как того требовал ее запрос. Научившись понимать, к чему она клонила беседу, старший сержант Дарнелл умудрялся сохранять хорошее настроение и не выходить из себя до конца сессии. — Присядьте. Вы подготовили домашнее задание, которое я вам дала? — начала Ингрид свою «терапию».       Послушный, как типичный отличник, Том раскрыл папку и выудил оттуда немного помятый листок. — Не напомните, как звучал мой вопрос? — Перечислите основные выводы, к которым вы пришли за те полгода, что проходили терапию. Я написал все, начиная от «долг превыше всего», заканчивая «каждый имеет право на ошибку». С одной поправкой: в этом для меня нет ничего нового, я понимал это и раньше.       Психолог протянула руку в ожидании экземпляра. Пробежав список глазами, она кивнула. — Мне было интересно посмотреть, что вы скажете именно по результатам наших сеансов. Все нужно смотреть в динамике, иногда полезно, чтобы вы прописали для себя тезисы, которым стоит следовать. Вы составили его сами? Или воспользовались дополнительными источниками? — Мне что, пять? — сержант Дарнелл хмыкнул. — Я могу думать самостоятельно. — Предположим, — Ингрид поставила на листке отметку о том, что она ознакомилась и более-менее довольна результатом. — Я советую вам закрепить этот листок на стене, там, где вы можете его видеть. Было бы полезно, если бы вы иногда обращались к собственным записям и повторяли эти тезисы хотя бы раз в день.       Том сделал вид, что согласился. Он убрал листок обратно в папку, мысленно поставив себе галочку избавиться от того мусора сразу же, как дойдет до кабинета. — Сегодня мы пойдем по стандартному пути, — тем временем беседа продолжалась. — Я буду задавать вам вопросы. Поймите, это очень важно, особенно в преддверии того, что вы снова вступите в свою должность. А затем мы поработаем с конкретной ситуацией.       Том кивнул. Как и обычно, занятия оказывались легко предсказуемыми. Довольно скучная по своему характеру, Ингрид редко отступала от стандартной тактики, потому все ее приемы сводились в основном к вопросам, на которые требовалось отвечать так, как подсказывает здравый смысл. Лекции, прочитанные ею «за жизнь», а также ее рекомендации о том, как сохранять баланс, Том просто выслушивал со слоновьим спокойствием, но вот на ситуациях иногда приходилось напрягаться. По крайней мере они были самым разнообразным из всего предложенного ассортимента. На этом этапе психолог заставляла тянуть карточку, читать то, что написано на ней, и в деталях описывать реакцию в конкретных условиях. Том все ожидал, когда она спросит напрямую что-то вроде: «Вы встречаете красивого молодого человека. Станете ли вы доверять ему, подозревая, что он может быть особо опасен?», но, слава Богу, до подобного так и не дошло. Пока.       Зачастую все карточки имели стандартные полицейские задачи, в ходе которых требовалось прийти к тому, что долг, честь, совесть и осторожность превыше всего. Иногда их получалось прогнозировать наперед, в этом Том тоже достиг уровня мастера. Донован редко жаловалась капитану на отсутствие активности ее ученика: когда требовалось идти на контакт, Том шел на него, но ровно настолько, насколько считал нужным. Открывать при этом душу полностью он не собирался.       Ингрид поудобнее устроилась на стуле и принялась за опрос: — Назовите самые главные качества, которыми, как вы считаете, должен обладать полицейский. — Аккуратность, ответственность, патриотизм, — немного подумав, Том принялся припоминать все положительные существительные. — Бесстрашие, сила воли, справедливость, физическая сила, подготовка, чувство юмора, терпение, эрудиция, умение быстро принимать решения. Кроме того, бесстрастность и отсутствие личной привязанности к заключенным. Это я выучил недавно.       Ингрид глянула на него поверх листка, однако ничего не сказала. — Прекрасно. Какие из этих качеств вам представилась возможность развивать самостоятельно, пока у вас находилось время вне работы?       Том хотел было сказать «я просто радовался, что нет необходимости тратить время попусту», но смолчал. — Я думаю, силу воли и физическую подготовку. Трачу много времени на упражнения, — пришлось выбрать самые нейтральные варианты. — Вам удалось почитать книги, которые я рекомендовала? Там отлично описано, что нравственные качества тоже важны. Все остальное лишь наслаивается сверху. Вы должны работать над своей душой, это в первую очередь. — Я работаю. Не мне вам объяснять, что физической формой нельзя пренебрегать, потому что в здоровом теле, как известно, здоровый дух. Даже если это бывает редко.       С этим психолог спорить не стала. — Каков ваш распорядок дня? Опишите его полностью, чему сейчас вы уделяете больше времени, чему меньше. Что изменилось за последние полгода? — Я стал больше спать, — соврал Том. — Прекратил пренебрегать обедом ради того, чтобы почитать очередную заинтересовавшую меня криминальную статью. Встаю в шесть утра, иногда отправляюсь на пробежку. Кормлю кота. Затем просматриваю прессу, читаю полицейские хроники и новости в интернете, проверяю почту. Ничего необычного. Поскольку у меня много времени, раз на раз не приходится. Я нахожу, чем себя занять.       Срулив с опасной тропы, детектив сделал глоток кофе. — Ваш сон стал лучше или же хуже по сравнению с началом сеансов? — Лучше, — новая ложь. — Ваш тик стал слабее или интенсивнее?       Том машинально прикоснулся к веку пальцами. — Не могу сказать, зависит от времени… дня?       Психолог сделала у себя пометку в блокноте. Тома всегда интересовало, что такое она рисует там у себя. Составляет график самых глупых вопросов, которые никогда ни на ком не проверяла? Он никогда не узнавал правды, потому что Донован не считала нужным интерпретировать при нем результаты.       Задумчивость полицейского тут же рассеялась, поскольку последовал новый вопрос: — Расскажите о вашей личной жизни. Не нужно стесняться, я спрашиваю это для того, чтобы понять, насколько вы вернулись в нормальное состояние. — Личная жизнь... Она на то и личная, чтобы не обсуждать ее со… всеми. Я воздержусь от ответа на этот вопрос, — резко помрачнев, Том сел прямо.       Раньше она избегала этой темы. Странно.       Психолог тут же заметила перемену его тона. Она вздохнула, словно собиралась разъяснять что-то ребенку: — Этот вопрос для вас все еще болезненный, как я могу заметить. — И он был таковым, всю мою службу в полиции. Ничего не изменилось. — Даже с появлением времени? — И даже с ним. Слушайте, — Том нахмурился. — Давайте перейдем к более профессиональным темам?       Психолог вздохнула и с сожалением поджала губы. — Боюсь, что как раз это — один из самых важных моментов. Мы все равно бы к нему пришли, — она пошевелилась на своем стуле, сверяясь с записями. — Ведь в итоге именно ваши личные отношения — это то, что привело вас к самой большой ошибке в следствии.       Том мрачнел на глазах. В этот раз беседа совершенно определённо начала сворачивать в другую сторону, туда, куда не сворачивала никогда прежде. За пониманием определённых деталей, а также склонности своего подопечного, Ингрид Донован никогда не лезла к нему в попытках копаться в подробностях. Чего она хотела добиться сегодня? — Вам все ещё нравятся мужчины, Том?       Самый тупой вопрос, который только можно изобрести. — Всё ещё? С таким же успехом вы можете спросить любого человека, если им всё ещё нравятся женщины. Или если его цвет кожи все ещё белый. Или если у них всё ещё две руки, две ноги и два уха. — Прошу ответить на мой вопрос, — стеклянные, ничего не выражающие глаза психолога не отражали никаких эмоций. — Да, мне все ещё нравятся мужчины. И это не мой выбор, а природная особенность, — детектив развёл руками, словно рассказывал о чем-то очень очевидном. — Вы сознательно ограждаете себя от личной жизни? Или у вас есть тот человек, который до сих пор вам небезразличен?       Том затих. С несколько секунд сказанное доходило до него. До сих пор? Что за постановка вопроса?       Он посмотрел на Донован, не желая предполагать, что она могла иметь ввиду. Их взгляды встретились. Сейчас детектив почувствовала себя так, словно сидит на допросе под детектором лжи. Она имела в виду кого-то конкретного?       Примерно такой же дискомфорт Том чувствовал в первые разы на начальных сеансах. Тогда психолог тоже задала ему вопрос: были ли у него чувства к подозреваемому? Том не смог дать ей свой ответ. Он не мог ответить даже самому себе…       Сейчас Ингрид явно хотела узнать, забыл ли детектив Дарнелл свою пагубную страсть. Он подумал немного, чтобы дать верное направление беседе. — Я ограждаю себя сознательно, — выдал он, сжав зубы. — Сейчас мне не до того, плюс не хочу, чтобы вы забывали, мой прежний партнёр погиб, пав жертвой непростых обстоятельств. Я пока не чувствую себя готовым к новым отношениям. И у меня нет никаких чувств. — Спасибо за ваш ответ. Возможно, нам придётся вернуться к этому разговору, но немного позднее, — спокойно предупредила психолог. — Будьте готовы, нам надо немного поработать в этой области.       Том так и сидел, не сдвигаясь с места ни на дюйм. Ещё бы. Сейчас он чувствовал себя очень некомфортно, словно кто-то влез в его личные вещи. Должно быть так чувствовали себя те, кого допрашивал он. Словно перерыть ящик с чужим нижним бельем и вывесить его напоказ всем или увидеть то, что предназначалось не для всех глаз — вот что такое было для него признание и ответы на вопросы личного характера.       Ингрид всё ещё вещала ему что-то своим большим, невыразительным ртом. Том старался фокусироваться, но ничего не получалось. Ему показалось, что своими вопросами она вытянула из него ту информацию, которую он не хотел бы трогать больше всего. Истинную причину, по которой он не хотел доверять психологу.       Он присматривался к Ингрид еще с минуту. К сожалению, у той была еще одна профессиональная особенность: считать её мысли, как и её выводы, никогда не представлялось возможным. Все, что Донован узнавала на занятиях, попадало только в одни руки — к ней, а затем к капитану Моррисону уже в интерпретированном варианте.       Том понадеялся, что не сболтнул ничего такого, и Донован не додумает за него остальное. — Тяните карточку, — примирительно сказала Ингрид. — Немного поработаем с ситуациями.       Нехотя полицейский потянулся. — Вы находитесь перед горящим зданием. У вас есть выбор, вбежать туда и спасти жизни до прихода пожарных. Или подождать, когда приедут специалисты в защитных костюмах, и зайти вместе с ними. Каковы будут ваши действия?       Том закатил глаза и снова принялся за свое: описывать свой «гипотетический» опыт, а заодно демонстрировать все, что он понял из воспитательных бесед с сержантом Донован. ***       Когда он вернулся на свое рабочее место, раздражение и злоба плескались через край. Больше сержант Донован не спрашивала его ни о чем личном, а карточка, которую она заставила его вытянуть, оказалась про штатную, тем более, уже случавшуюся ситуацию, однако осадок от предыдущего диалога остался.       Сэму стоило только раз взглянуть на напарника, после чего он сразу понял, что стряслось. — Дай угадаю, тебя снова пропесочили на психологическом сеансе? — Да, и я не вижу в этом ничего смешного! Не понимаю, как вы можете по доброй воле ходить туда, лично у меня за полгода занятий сержант Донован начала вызывать только одно — раздражение и аллергию, которой раньше не было. — Может быть, она тебе на самом деле нравится?       Том посмотрел на напарника так, что Сэму захотелось проверить, на месте ли его табельное оружие. — Ладно, чего ты, я же пошутил! Она не такая уж и плохая. Возможно, тебе следует сменить к этому отношение, — примирительно сказал он. — За такие шутки, Сэм, смотри, чтобы я потом в ответ не подшутил над тобой. Где-нибудь в темном переулке, когда никто не смотрит, — Том очень внушительно погрозил ему пальцем. — На самом деле, после каждого сеанса у меня такое ощущение будто меня раздели, рассмотрели и выставили на обозрение, как диковинный биологический вид. — Я знаю, что тебя спасёт! — Харрисон щелкнул пальцами. — Я практически уверен, скоро они с тебя снимут и обязательные занятия, как только ты докажешь, что твой профессионализм никуда не делся. А для этого есть только один способ.       Он указал взглядом на знакомые чёрные маски и пистолеты. — Работа не ждёт. Ты обещал помочь мне выследить этих бродяг, которые грабят банки среди бела дня! Нам надо сделать это, как можно скорее. — Я обещал Моррисону сделать это до послезавтра, — Том взял в руки чёрную шапку и задумчиво повертел ее. — Ну ты горазд на обещания! Я за ними уже неделю гоняюсь! — Да, но всю эту неделю с тобой не было меня. Что тебе удалось выяснить? — стараясь отделаться от противного осадка после разговора с психологом, Том решил действительно проявить интерес к делу. — Узнаю своего напарника! — Харрисон довольно хлопнул в ладоши. — Они появились на севере города. На прошлой неделе взяли банк, затем ещё один банк и ювелирный. Действовали они непрофессионально, безо всякой подготовки. Считай, не пытались внедриться в компьютерную систему, ничего не узнавали о часах открытия или закрытия. Работали крайне грязно, оставили кучи отпечатков.       Том развёл руками, словно собирался сказать, так вот же оно, то, что нужно, однако Сэм его перебил. — Погоди, ты не дослушал! Мы естественно уже пробили по базе, но совпадений не обнаружили. Только грязные пистолеты, маски. И уносят они далеко не все, только то, что успеют до приезда полиции. — Они грабят банки одной сети? — Каждый раз — разный. Ещё ювелирные магазины. — Среди бела дня? — Так точно. У них белый фургон без опознавательных знаков. Судя по камерам с места ограбления, им требуется не более пяти минут для того, чтобы завершить все. Они всегда успевают смотаться до приезда полиции.       Том глянул на пистолеты, которые Сэм дал ему. Кое-что показалось ему странным, когда он втянул носом воздух. — Ты опять оставил где-то сырные шарики? — глянув на напарника, спросил Том. — Нет. С чего ты решил? — седеющие брови Харрисона недоуменно взлетели вверх.       Том принюхался. Харрисон замолк, удивленный действиями напарника, когда тот вдруг поднес пистолет к носу и едва его не лизнул. — Что ты делаешь? — Вы подобрали оружие на месте преступления? — Совершенно верно, вчера! — Больше их никто не трогал? — Вроде не должен был. Когда мы приехали, там были только испуганные люди. К чему ты клонишь? — Чем, по-твоему, от них разит, Сэм? — Том кинул пистолет ему на стол. Тот проехался по всей поверхности и остановил движение прямо возле руки Харрисона.       Сэм склонился. Недоверчиво глянув на Тома, он повторил его действия. Лицо его просветлело, как только он понял, к чему вел напарник. — Господи помилуй… Это…? — Смахивает на сыр. Причём не просто сыр. Этот аромат — как на сыроварне. Помнишь? Ты жил возле нее до того, как переехал в новый район!       Харрисон поморщился. Этого он бы не смог бы забыть и под гипнозом. С учетом того, что молочная основа сворачивалась при помощи специфического фермента, после чего вся эта смесь сдабривалась огромным количеством специй и приправ, на мили вокруг во всех домах, стоящих недалеко от сыроварен, вечно стоял этот запах: полуготового сыра и кислого молока. Харрисон мог чуять его еще несколько лет после того, как они сменили место жительства. Еще долго и он, и вся его семья обходили отдел с молочной продукцией в любом супермаркете десятой тропой.       Следя за цепью его размышлений, Том хмыкнул. — Как ты мог не узнать? Ты ведь мне месяцами песни пел о том, как тебе хорошо на новом месте, где не пахнет кислятиной? — Я думал, что-то испортилось у тебя в столе! Ты должен простить меня. Я — травмированный человек! Моему носу нельзя доверять, когда дело касается этой гадости. — А моему можно. Старый нюх лучше новых двух, а, Харрисон? — Том еще раз принюхался. Ошибки быть не могло.       Пистолет пах сырными специями и закваской. — Тогда один вопрос? Как пистолет оказался в сыре? — Сэм задумчиво потер подбородок. — Мне кажется, есть способ это узнать.       Старший сержант Дарнелл поднялся со своего места. Он подошел к стене за спиной Сэма, где висела огромная карта города. За полгода она так и не сменила своего положения, разве что теперь к ней не были приколоты маргаритки, записки и прочая ерунда. Почему-то сейчас этот факт бросился в глаза. Харрисон убрал все следы прежнего расследования, словно того никогда не существовало, чтобы больше не оборачиваться назад.       Том смахнул наваждение, не давая своим мыслям утечь в противоположном направлении.       Он уставился на северную часть. Две булавки, которые Харрисон воткнул в нужном районе, обозначали места нападений. Прямо между ними, и Томас указал в это место пальцем, находилась единственная в городе сырная фабрика. — Как насчёт того, чтобы нанести визит без предупреждения? К старым местам твоего обитания?       Харрисон удивленно уставился на него. — Сейчас?! — Не вижу ничего, что бы нам мешало.       Взяв свою куртку, Том хлопнул его по плечу и отправился на выход. ***       Конечно, можно было назвать это чистым везением, но когда детективы подъехали к нужному адресу, Томас дал напарнику сигнал о том, что они должны двигаться тихо. Фабрика находилась в отдалении, обнесённая редким забором, однако через прорехи в решетке легко просматривалась территория. Было достаточно просто подойти к ней с определенного ракурса.       Оставив машину за углом, на всякий случай пододвинув поближе пистолет в кобуре, Том дал Харрисону знак, чтобы тот не отставал.       Стараясь оставаться незамеченными, детективы проделали свой путь по узкой извивающейся между старых канистр и бочек дороге. Пасмурный день позволял им видеть чётко, так что здание завода возвышалось прямо перед ними во всей своей красе. Его мрачный ржавый корпус оказался обитаем.       Ещё с расстояния детективы услышали голоса, заметив, что из трубы идёт дым. Сэмюэл и Томас встали максимально близко, так, чтобы ближайший столб скрывал их из виду.       По всей округе распространялся запах. Харрисон брезгливо зажал нос, учуяв его, Том обошелся тем, что натянул на нос майку. Находиться вблизи так, чтобы не выедало глаза, оказалось невозможным. — Им надо пересмотреть технологию, — хрипло проговорил Харрисон. — Не может быть, чтобы пищевая промышленность так нестерпимо воняла. — Это потому, что не такая она пищевая, — Том толкнул напарника локтем в бок. — Смотри! Кажется, мы попали в самое яблочко!       Харрисон прекрасно рассмотрел, куда был направлен взгляд.       Прямо на их глазах к задней двери подъехал белый минивэн без особых опознавательных признаков. Брови Сэма едва ли не получили перелом от этого зрелища. — Мадре миа, быть того не может! — он представил руку козырьком ко лбу, чтобы лучше рассмотреть. — Ты, случаем, не телепат? — Нет, просто я - твой маленький маскот*, — покровительственно прояснил напарник. — И у меня отличный нюх. Тебе не кажется, что скрыть такой аромат не сможет никакая пистолетная смазка? ___________________ * маскот — талисман       Харрисон высунулся из-за своего укрытия, наблюдая за действом через щель в заборе. Задние двери фургона открылись, и из него начали вытаскивать какие-то коробки. Люди оглядывались и явно куда-то спешили. — Давай быстрей, Чарли! Что ты копаешься, — один из неизвестных, здоровенный толстяк в кожанке и футболке, отвесил другому подзатыльник. — Ещё не хватало, чтобы нас кто-нибудь заметил! — Сначала оружие! Вон те коробки — самые тяжелые!       Том и Сэм переглянулись. — Мне кажется, самое время вызывать подкрепление, — бровь офицера Дарнелла поползла вверх. — Видишь? Выйдет даже быстрее, чем за сорок восемь часов.       Всё ещё удивлённый такой сноровкой, Сэм достал телефон. Они еще некоторое время наблюдали за погрузкой, чтобы убедиться, что дело тут не в транспортировке простого оборудования. Харрисон едва не выпрыгнул из штанов, когда увидел последний «груз» — четыре сумки с логотипом банка, того самого, на который напали на прошлой неделе. Том стоял за его спиной, спокойно скрестив руки на груди. Его было сложно чем-то удивить.       Тихо, чтобы из не услышали за забором, Харрисон набрал номер полицейского участка. Быстро обрисовав ситуацию, он запросил подкрепление на север города, назвав координаты фабрики.       Им осталось только подождать.       Оперативная группа прибыла со скоростью света, тут же перекрывая все подступы и подъезды к зданию. Весьма нервничавший Харрисон, который все еще возглавлял дело, не мог успокоиться, он так и ходил вдоль забора, терзаясь мыслью, что они могут упустить время. Том его беспокойства не разделял. Он забрался на огромную ржавую бочку, стоящую в отдалении от остальных, приземлился на нее и оперся спиной о большой деревянный ящик.       Драйв и желание поучаствовать в действе задерживались где-то в пути. Может, это называлось апатией, может, он не успел прочувствовать расследование, потому что все совершилось слишком быстро, но по какой-то причине тот факт, что он снова оказался на поле, не задевал старые струны. Том только улыбался, глядя на нервничающего, как наседка, Сэма. Сам же он решил посидеть в стороне и теперь просто наблюдал, как командир отряда захвата командует в рупор механическим голосом: — Вы окружены. Мы начинаем захват здания! Лучше не оказывать никакого сопротивления!       Том смотрел на все со стороны, поскольку положение выгодно отделяло их от опасности.       Из здания начали выбегать люди. Отряд захвата в черных спецовках короткими бросками кидался наперерез преступникам. Звучали выстрелы. Кто-то отказался сдаваться без боя.       «Бросить оружие!» — донеслось до полицейских, внимательно следящих за штурмом. Сэм схватил пистолет и тоже ринулся на помощь группе захвата. Том улыбался тому, как он заламывал руку преступника и ловко застегивал наручники. За него точно не стоило переживать, находясь в деле, он превращался в отлично подготовленного, лишенного слабостей копа, который не подведет в самый неподходящий момент.       С ловкостью кошки Харрисон схватил и надел один из бронежилетов. Они с Томом не взяли их с собой, а Том не думал, что ему стоит соваться под пули просто так, поэтому он молча наблюдал. В ситуации с пожаром, которую предложила ему Донован сегодня на занятии, он ответил, что в следующий раз дождется специалистов. Должна же его хоть чему-то учить жизнь?       Поле боя и активных действий теперь не так уж и манили Тома к свершениям.       Харрисону и отряду захвата понадобилось немного времени, чтобы поймать всех, кто оказывал сопротивление, и уложить их лицом в траву. Крики, ругань и выстрелы смолкли где-то через полчаса после начала захвата.       Поняв, что все кончилось, Том отогнул забор и сделал шаг на территорию склада.       Конечно, как он и подозревал, это оказалась золотая жила. Оружие, нелегальные боеприпасы, сумки с деньгами. Сэм пришел в неописуемый восторг, когда их догадки подтвердились. — Накрыть всю компанию просто по запаху! — продолжал восторгаться он. — Тебе не то, что нет равных! За такое Моррисон просто обязан выписать тебе премию!       Томас слушал его крики с легкой полуулыбкой. Его ощущения все еще оставались спорными. Разделить радость он не мог, но то, что Харрисон счастлив как маленький ребёнок, не могло его не смешить.       Сержант Дарнелл склонился над одним из задержанных. Тот лежал в траве, прижатый сапогом сотрудника силового подразделения.       По золотым перстням и прочим регалиям легко угадывалось, что это и есть предводитель местной группировки.       Том сел на корточки и сочувственно поджал губы. — И как вам в голову только пришло держать оружие на сырной фабрике? Ведь этот запах не убьет никакая чистка. Разве вы не знали? — Пошёл к дьяволу! Чертов коп! — со злобой в голосе выплюнул преступник. — Мы будем отвечать на вопросы только в присутствии адвоката!       Детектив Дарнелл пожал плечами. — Разумеется.       Силовая служба рассадила преступников по машинам. Забрали коробки. И разъехались. Сэм и Том тоже обошли фабрику, нашли кое-какие документы, немного наркотиков, доказательство того, что они накрыли не особенно значительную группировку, и поехали к себе в участок.       Всю дорогу Том смотрел в окно и вспоминал, как раньше захватывала его работа. Тогда он ни за что бы не пропустил захват! К своему большому сожалению, сегодня он не почувствовал и половины того, что ощущал раньше.       Харрисон весело говорил о чем-то за рулем, Том же рассматривал облака.       Теперь это было не то, чем он хотел заниматься. Он хотел вернуться в участок, расстелить на столе свою карту и погрузиться в свое собственное расследование всего, что связано с академией Джефферсон.       Они теряли время. Они уже потеряли десятки лет, затем ещё полгода. Ему не хотелось упустить ещё столько же. — Ты в порядке? — заметив, что его не слушают и, тем более, не разделяют его восторгов, Сэм притормозил на светофоре.       До того момента, как снова зажжется зелёный, было шестьдесят секунд. Шестьдесят секунд на то, чтобы решиться и сознаться во всём до конца. — Сэм, я тебе собираюсь сказать одну вещь. Пообещай, что она не дойдёт до Моррисона и не уйдет вообще никуда дальше тебя, — Том выдохнул и, всё-таки, решился.       Харрисон похолодел. Он знал, что всё не может кончится без происшествий. — Что ты натворил, Том? — он вцепился в ручку коробки передач так, словно собирался вырвать её с корнем.       Старший сержант невесело фыркнул. — Почему сразу я? Я же ещё ничего не успел тебе сказать. Ты все ещё подозреваешь меня во всех смертных грехах?       Харрисон оценивающе посмотрел на него. — Шут тебя знает, — по-стариковски выругался он. — В чем дело? Не тяни. Я не люблю, когда ты такой таинственный! — Все то время, что я был не в участке, — детектив Дарнелл потёр шею. — Меня не оставляла одна мысль. По правде сказать, меня не оставляло много мыслей, но эта в особенности. — Да говори уже! — Харрисон явно нервничал. — Ты помнишь, что это между нами? — Помню! Если ты сейчас не начнёшь говорить, мне придётся притормозить у обочины и взять тебя за горло. — В этом нет нужды, — Том выдохнул. — Что ты скажешь, если мы проведём свое расследование? Сразу скажу, простым запахом тут не отделаешься. Кажется, это дело нестерпимо воняет уже несколько десятков лет. — О чем это ты? — Я говорю об академии Джефферсон, Сэм, — наконец выдал Том. — Я не стал говорить этого при Моррисоне. Он не подпустит меня к школе на пушечный выстрел и ясно дал это понять. Но я не могу оставить все прямо так.       Зажегся зелёный. Глаза Харрисона были сфокусированы на дороге. — Ты хочешь сказать, что тебя все ещё мучает эта тема? — А тебя? Мы были там, Харрисон. Никакая вонючая сырная фабрика, никакое ограбление не занимало и уже не займёт меня так сильно, как вопрос, почему эту тему замяли. Почему такой человек, как мой отец, не разобрался в этом деле, не сделал все возможное, чтобы восстановить справедливость. И… почему он погиб?       Сэмюэл молчал. Некоторое время шум в машине нарушал только звук мотора и периодические щелчки коробки передач. — Это закрытое дело, Том. — Но почему? Ты знал моего отца! В конце концов, ты даже работал с ним в это время! Как тебе не пришло в голову, с чем мы имеем дело? И почему ты никогда не говорил о том, что вы что-то нашли!       Серьезное лицо Харрисона не выдавало никаких эмоций. Он смотрел на дорогу, и так продолжалось ещё несколько минут. — Потому, что есть такие вещи, Том, которые лучше оставить так, как есть, — наконец изрёк он. — Вылезай, приехали.