Тихое пламя

      На совещании по вопросам усиления демонических атак в Бруклине Джейс откровенно клевал носом, что было закономерным проявлением хронического недосыпа вследствие совершенно некстати проснувшихся чувств к одному равнодушному нефилиму. Эрондейла терзала бессонница, сменявшаяся периодами короткого беспокойного забытья, в котором он заживо сгорал в безнадежной попытке достигнуть желанной прохлады, и, просыпаясь в испарине, шел в душ снимать напряжение от кошмара, а заодно и накатившее следом за ним возбуждение от воспоминаний о том, как насмешливо-безразлично смотрел на него вечером Центурион. Поэтому, когда вышеупомянутый объект тяжких дум и грязных фантазий охотника поинтересовался все ли Джейсу понятно и есть ли вопросы, парень уставился на него выпученными глазами, одновременно краснея, бледнея и зеленея от обращенных к нему звуков голоса нефилима. Тот, кажется, понял его состояние, принимая молчание за желание согласиться, и с легкой улыбкой предложил всем иди по своим делам, отдыхать перед новым тяжелым рейдом. Каким таким рейдом еще, не понял?? Так глупо, привыкший быть всегда в авангарде любой из миссий, парень не чувствовал себя давно. Пришлось переспрашивать у Изабель, которая посмотрела на него с жалостливой улыбкой женщины, знающей о тебе все то, о чем ты сам еще даже не догадался. Это стало последней каплей, и Джейс почувствовал, что от него уже можно прикуривать или греть руки в морозные дни, и, чтобы хоть как-то остыть и унять распаленные нервы, отправился в комнату для тренировок. Взгляд блондина упал на стоящие здесь мишени, а также оружие Центуриона. Джейс тронул пальцами лук и стрелы, живо представив себе брюнета, как он прищурился для прицела, как провел пальцами по тетиве и слился вместе с ней одним целым, как в этот краткий момент стрельбы он был отчаянно совершенен. Джейс попытался приладить лук, как вдруг услышал на заднем фоне:       - Не так. Стань боком к своей мишени. Ноги пошире. Я покажу.       Сильные руки Центуриона его поставили, как было нужно. Алек прижался к спине блондина где-то от силы на две секунды, только и этого вполне хватило, чтобы у Джейса забилось сердце толчками рваными где-то в горле, а руки, сжавшие лук и стрелы, зашлись отчаянной мелкой дрожью. Лайтвуд нахмурился, на это глядя, накрыл ладонями его руки, начав показывать все сначала и объяснять, как в итоге нужно. В его жестах не было ни капли флирта, но пламя Джейса затрепетало, блондин почувствовал запах парня - соли, лимона и сладкой мяты, от чего стало в глазах темнее и появилась в коленях слабость.        - Стрелу надо просто держать за хвостик, прижав чуть пальцем, чтоб не спадала, а в момент выстрела отпускаешь. Вот так, смотри. Хорошо, и целься. Недолго только, рука устанет. Да, то, что надо. Навел и пли! Слова до Джейса доходят долго, как из-под плотной толщи воды. Зато ласкает слух бархатистый, приятный тембр, немного хриплый, и опаляет виски блондина теплыми волнами до мурашек. Стрела промазала мимо цели, и Лайтвуд хмыкнул: -       Это не страшно. Мы можем позже позаниматься еще немного, если, ты хочешь.       - Да, я хочу. Покажи мне, Лайтвуд! - слова срываются много раньше, чем понимание, для чего же Джейс это в принципе произносит. Какое чертово «покажи» мне? Ты ничего даже не запомнишь - он посчитает тебя тупицей! Центурион в ответ улыбнулся, от чего стал таким юным, милым - на щеках ямочки небольшие, а в уголках глаз - лучи морщинок. И Джейс, наверное, ни разу прежде так не хотел целоваться сильно: обхватить шею его руками и в ощущениях раствориться. Он вместо этого просто смотрит, ласкает взглядом Центуриона, желая образ его оставить, буквально вбитым в подкорку мозга. Блондин не знает, как долго смотрит, пока не входят в комнату Иззи, Мариза Лайтвуд и Ходж с отрядом лучших охотников-нефилимов, готовых полностью к новым рейдам. Джейс про*бал свою подготовку, глядя на Лайтвуда этим утром и даже толком не вникнул в тему. Люди подумают, что он спятил – Джейс и сам в этом вполне уверен.        Дорогу до Бруклина он не помнит - она вся полностью как в тумане. Все на чем держатся его взгляды - крепкая задница Центуриона, рядом идущего с Изабелью. Как это все-таки безумно круто - люди не знают чужие мысли, – Джейс усмехается, представляя какие были бы у всех лица, узнай они, как он, первый бабник, с собой представил рядом мужчину. Как он срывает с него одежду, кусает в руну на тонкой шее, как пламя Джейса растопит холод в глазах красивых, каре-зеленых. Алек, почувствовав его взгляды, вдруг резко в сторону развернулся и предложил сделать остановку - проверить все перед тем, как можно будет отправиться в гости к магу. Так вот зачем они пришли в Бруклин. Кто-то срывает с барьеров чары и нападает тайком на Нежить - значит охотники должны вмешаться, Лайтвуд и прибыл из Схоломанта, чтобы суметь разобраться в этом.       Парни обходят квартиру мага, Алек рисует на их запястьях руны защиты – своем и Джейса. Стило в его руках идеально чертит узоры на бледной коже, блондину хочется, чтобы Алек вечно касался его ладоней, если для этого и придется терпеть вскипающие ожоги. Лайтвуд, не понявший его порыва, руку, конечно же, отпускает и возвращается снова к двери, стучит и слышит: "Кто беспокоит??" Они пытаются объясниться, зачем пожаловали без спроса. Маг открывает, только не сразу, пауза длится довольно долго, после чего к ним выходит парень с восточной внешностью и злым взглядом. "Что Вы забыли здесь, нефилимы? " - Верховный маг не рад их визиту, смотрит рассержено, будто хочет в крыс, жаб и гусениц обратить их. Джейс замечает его цепочки, штаны в облипку и кучу блёсток и взгляд на Лайтвуде, такой же самый, каким сам Джейс себе позволяет смотреть вслед парню из Схоломанта, где обреченность, надежда, похоть. Пламя горит в нем сейчас пожаром, прорваться хочет - и уничтожить.        Алек на Магнуса тоже смотрит, только исчезнул из взгляда холод.