Сильные женщины

Маленькой девочкой она бездумно равнялась на взрослых. Сильных, самых лучших. А такими для всех были Тобирама и Хаширама Сенджу, а также Мито Узумаки. Идеальные, не имеющие недостатков. Это твердилось на улице и читалось в каждом движении представителей Клана. Сенджу были лучшими, богами жестокого мира шиноби. И Цунаде от этого хотелось плакать. Всегда. Еще с тех времен, когда дедушка Хаширама качал ее на руках и громко смеялся, а хмурый и жесткий на вид Тобирама походя трепал по светлым волосам. Именно из того времени Химе клана Сенджу вынесла, что слабости есть у всех. Даже у гениев и легенд кровавой изнанки мира. И потом она не раз поднимала рюмку саке, беззвучно дрожащими губами шептала благодарности им, ее страшим, почитаемым всеми, родственникам, таким привычным и полным знакомых с детства слабостей. Вспоминала их жизни, уверенной рукой отправляя игральный кубик в полет. И проигрывала, потому что в клане Сенджу, что бы ни говорили люди вокруг, никогда не было безгрешных идеалов. Тяжело привычно кривить губы в жесте усталого презрения к себе, когда легкий ветерок чуть заметно перебирает волосы, забивает ими рот, ласкает покрытую пьяным румянцем кожу. Тот самый, почти забытый, затерянный в прошлом, затертый временем… Ветер, говорящий о переменах. Цунаде чувствовала в его несмелых касаниях предначертанную судьбу. Ту, которую она сама себе не желала, от которой бежала, и которой давно уже не ждала. Новый поворот на жизненном пути, ненужный и болезненный. Жесткий настолько, что саке встает поперек горла раздражающе безвкусной жижей. Впервые за столько лет совершенно сладкой, как самый отвратительный из ядов. Пальцы сжимают игральный кубик, люди вокруг смеются, ставя на её проигрыш… а она старается не улыбнуться и не заплакать. Ведь сил держаться почти совсем нет. Народ вокруг счастлив. «Великая неудачница». Как же. Сегодня ей придется почувствовать вкус победы. Горький и зыбкий, полный горечи и еще не пролитой крови. Женщина скупо смеется, передергивая плечами. Хочется проломить этим кубиком кому-нибудь башку, раздавить нелепый куб в пальцах, лишь бы не… Но ветер щекочет горящие щеки, а кровь отчаянно стучит в висках. Ей предстоит кинуть кости сейчас, уже зная свою судьбу, глотнуть саке, запивая колючий комок сдерживаемых слез, и шагнуть… навстречу болезненно-правильному прошлому. Навстречу родной, жестокой Конохе.