Раскрой глаза, Поттер!

Возвратившись домой, Гарри чувствовал, что, несмотря на ту прорву сведений, которые вывалили на него близнецы, он по-прежнему не растерял хорошего настроения. Обида и досада, вызванные пониманием того, как он был наивен в прошлом, быстро забылись, позволяя приступить к трезвому анализу новой информации. Чем он и занялся, удобно устроившись в гостиной за чашкой чая. Такое времяпрепровождение показалось увлекательным, потому что Поттеру вдруг подумалось, что и в самом деле, как и намекал Фред, раньше он часто полагался на чужое мнение. Этот вывод заставил еще внимательнее поразмыслить о том, в каком же мире он живет, если совсем не знает даже своих самых близких друзей. Для него стало откровением, что Гермиона не только встречалась с Крамом, хотя и утверждала обратное, но и строила на него матримониальные планы, рассыпавшиеся в прах, когда она съездила к нему в гости в Болгарию. Родители Виктора, будучи мудрыми и наблюдательными, не желая недоразумений, настояли на том, чтобы их сын познакомил британскую подругу со своей невестой. Гермиона личной неудачей с Крамом поделилась с Джинни, а та не посчитала необходимым утаивать подобное от семьи. Теперь Гарри был согласен, что Рон имел причины ревновать Гермиону, которой оказывал знаки внимания еще с третьего курса. Да и сам Рональд, по словам близнецов, не был таким уж честным с Поттером, скрывая от него собственную зависть и к его славе, и к оставленному Блэком наследству. Не верить Фреду и Джорджу оснований не находилось, потому что они не были голословными, приводя конкретные примеры и вспоминая, как Рон возмущался, когда Гарри выбрали участником Тремудрого Турнира. Не было неожиданностью, пожалуй, лишь заявление, что Дамблдор никогда не являлся добрым чудаковатым стариком, а во всех своих поступках и делах преследовал какую-то цель. Уж в этом Поттер смог и сам убедиться, выяснив, что лично его собирались принести в жертву на алтаре борьбы с Волдемортом. О чем бы Гарри ни думал, его мысли беспрестанно возвращались к Снейпу. Размышляя о расчетливой Гермионе, в памяти всплывало определение «невыносимая заучка», сказанное презрительным баритоном; анализируя поведение Рона, перед глазами вставали брезгливо поджатые тонкие губы профессора зельеварения; и даже трусость директора, побоявшегося открыто признаться о том, какая участь уготована Гарри, была крепко связана с печальным взглядом черных глаз Снейпа. С этого дня, что бы Гарри ни делал, он почти все время видел перед собой улыбку нового, ему еще незнакомого Снейпа. Казалось, что она предназначалась именно для него – для Поттера. А вскоре Снейп… нет – Северус… прокрался и в сны Гарри – бесстыдные и жаркие, от одного воспоминания о которых начинали полыхать щеки и недвусмысленно тяжелело в паху. Радовало единственное – Поттер хотя бы по этому поводу не испытывал каких-либо предубеждений, давно для себя приняв за истину, что желания не могут быть неправильными в случае, когда они обоюдны. Если уж в мире волшебников спокойно относились к межрасовым союзам, от которых рождались полугоблины и полувеликаны, то в близких отношениях между двумя мужчинами и подавно не было ничего необычного. И вот здесь Гарри оказывался в тупике, спрашивая себя – способен ли Снейп посмотреть на него как на возможного партнера? Ответа не было, зато сны стали приходить чаще, а мысли чуть ли не круглосуточно вертелись вокруг так поразившего его Снейпа, порой мешая сосредоточиться на занятиях. Поттер и сам не знал, как реагировать на подобное. С сентября Гарри взялся активно наверстывать упущенное в своем образовании. Возвращаться на студенческую скамью, как поступили Рон и Гермиона, он не захотел по весьма прозаичной причине – из-за своей известности. Даже преподаватели чувствовали себя обязанными делать ему уступки, а восхищенные взгляды окружающих заставляли постоянно, каждую минуту и секунду, помнить, что необходимо соответствовать статусу героя и победителя самого злобного колдуна современности. У друзей этот вопрос стоял не так остро, хотя и они тоже получили свою долю славы после окончания войны. Поэтому Гарри решил провести этот год на домашнем обучении. Еще в августе, посоветовавшись с преподавателями, он запасся специальной литературой и теперь раз в две недели посещал Хогвартс для собеседований и сдачи письменных работ. Исключение составляло лишь зельеварение. Его Поттер планировал без промежуточных проверок как-нибудь сдать комиссии на выпускном экзамене, на который намеревался пойти вместе с друзьями будущим летом. Однако, попробовав самостоятельно сварить пару зелий из программы седьмого курса, он убедился, что его надежды на «авось» не имеют ни малейших шансов оправдаться. Выход был найден быстро – он отправился уговаривать близнецов стать его репетиторами. – Гарри, мы не умеем учить, – Фред уже битый час объяснял Поттеру, что он обратился не по адресу. – То, что мы любим экспериментировать и имеем какое-то представление о совместимости ингредиентов, вовсе не значит, что мы способны подготовить тебя. Ты же еще не забыл, что мы так и не сдали выпускные экзамены? Я говорю тебе – иди к Снейпу. Он поможет тебе. – Да он семь лет твердил, что я неспособен даже черпак правильно держать! Так с чего бы ему сейчас изменить свое мнение? Не будет он со мной заниматься, – Гарри и сам понимал, что Фред прав, но он боялся идти к Снейпу. И не потому, что тот его прогонит и откажет в помощи, а потому, что он был Мордредовым легилиментом. Вдруг он сможет прочитать мысли Гарри и узнает, что снится ему в, прямо скажем, пикантном образе обнаженного соблазнителя? И ладно бы Гарри в действительности был заинтересован в отношениях с ним, так ведь ничего такого и в помине не было. Наверное. – Он ни за что не станет тратить на меня свое время. – Прости, дружище, но ты идиот. Если нет своих мозгов, то воспользуйся нашими, пока мы такие добрые и даем тебе бесплатные советы. А то смотри – скоро начнем деньги за них брать, – Фред насмехался. – Хватит глупостью маяться! Оставь свои детские предубеждения в прошлом! Раскрой глаза! Оглянись! Ты уже не в школе, ты взрослый уважаемый в нашем мире человек – так веди себя соответственно! Снейп – исключительно талантливый зельевар и отличный педагог, что бы там ни говорили всякие, в том числе наш братец Рончик! Вот у Ронни точно никаких шансов сдать зельеварение – он по-прежнему испытывает терпение Северуса своей ленью. Но ты же – иное дело! Северус рассказывал, что МакГонагалл очень хорошо отзывалась о твоих успехах. Она даже заявила, что тебя давно нужно было перевести на домашнее обучение, тогда, возможно, ты бы раньше взялся за ум, – пересказывая хогвартские сплетни, Фред преследовал главную цель – уговорить Поттера сделать верные выводы и попросить о помощи Снейпа. – Хочешь, я сам договорюсь с Северусом, если ты боишься? – Да при чем здесь страх? Я просто уверен… – А вот мне кажется, что у тебя есть другая причина, по которой ты не решаешься идти к Северусу, – Джорджу надоело слушать препирательства Гарри, которые выглядели смехотворно. Он окинул Поттера недоверчивым взглядом. – Давай колись, что тебя смущает? Обещаю за нас с Фредом, – он поднял руку с раскрытой ладонью кверху в жесте клятвы, – что никому ничего не скажем. – Да ну тебя! Нет никаких других причин! – Гарри почувствовал, что его щеки начали гореть, поэтому поспешил свернуть разговор: – Раз вы не хотите помочь, то придется и в самом деле обратиться к Снейпу. Но если он меня прогонит, то я снова приду к вам. А если прибьет за дерзость, что я потревожил его, то с вас организация для меня достойных похорон, – отшутившись, Гарри отправился в Хогвартс, пока не растерял свою решительность, заодно планируя сдать зачет по чарам.