Завещание

Ребенок Поттеров… Какая ирония: Люциус должен был заняться малышом, которого так отчаянно желал уничтожить Темный Лорд и о которого он, в конечном итоге, так бесславно споткнулся. Люциус сидел в низеньком уютном кресле и бездумно смотрел в камин. По решетке блуждали отблески уже почти погаснувшего пламени. В комнате было тихо, ночь за окном уже начала свое правление, но благодаря скупому свету угасающего камина все еще можно было разглядеть уставшее лицо Малфоя, журнальный столик рядом с креслом и развернутую газету, на которой скупая заметка гласила: «У четы Поттеров родился сын. Поздравим юного Гарри с Днем рождения и пожелаем ему счастливой жизни в волшебном мире». Да, это была газета тех времен, когда в ней еще печатались заметки о рождении новых магов, сплетни о любовных утехах молоденьких ведьм да продавалась всякая магическая утварь. Бесконечные списки погибших, некрологи и бесполезные советы о том, как обезопасить свою семью заполнили «Ежедневный пророк» немного позднее, когда война разразилась в полную силу. Люциус устало посмотрел в окно, доверху наполненный запоздалым раскаянием. Странно, но даже испуганные крики собственного сына не смогли раскрошить каменное сердце мужчины, а эти глупые слова разрушили его до основания: «Поздравим юного Гарри с Днем рождения и пожелаем ему счастливой жизни в волшебном мире». Прости, Гарри, но волшебный мир смог подарить тебе только мертвых маму и папу, прославившееся на весь мир имя да полное нежелание знать, что с тобой случилось потом. Действительно, Люциус просмотрел все газеты, перебрал все свои воспоминания, поспрашивал у некоторых, особо осведомленных, знакомых, но никто не слышал о том, куда исчез Гарри Поттер после нападения Темного Лорда. Нужно было признать: Люциус не имел ни малейшего представления о том, где следует искать мальчика. Ходили слухи, что Гарри Поттером занялся сам Дамблдор, но это известие лишь ввергло Люциуса в еще большее отчаяние. Ставший после окончания войны председателем Визенгамота, старик был упрям и недоверчив, и он, в отличие от всех остальных, видел Люциуса насквозь. Дамблдора было не обмануть сказочкой про Империус, и он не боялся связей Малфоя — довольно сомнительных, к слову сказать, а еще Дамблдор был способен докопаться до сути поисков Люциуса и сыграть на этом. Нет, связываться с директором Хогвартса Малфой явно не собирался. Тогда нужно было найти Гарри Поттера иными способами, вот только как? Питер Петигрю героически погиб, Ремус Люпин находился в бегах, Сириус Блэк сидел в Азкабане, а больше друзей у Джеймса Поттера не было. О Лили Поттер Люциусу и вовсе было ничего неизвестно. Обычная грязнокро… маглорожденная, о таких в волшебном мире ничего не известно. Люциус со стоном уронил голову на руки, только сейчас понимая, насколько ограниченным и зацикленным на себе был его мир. Наверное, это неправильно, что никто из волшебников не пытался найти своего избавителя от Темного Лорда, никто не поинтересовался, что за людьми были его родители. Вряд ли кто-то попытался найти родственников Лили Поттер, чтобы рассказать им о смерти дочери, племянницы, сестры, тетушки — кто бы там ни остался у нее. Мимолетная мысль промелькнула в сознании Люциуса, но мужчина не смог за нее ухватиться: раз — и скользнула мимо, оставив после себя смутный привкус упущенного ответа на все вопросы. Камин уже полностью прогорел и погас, с восточной стороны начал светлеть краешек неба — и только тогда Люциус смог забыться в пустующем особняке. Со своими проблемами Малфою пришлось разбираться самостоятельно, потому что услышав слова гоблина, Абракас гневно сплюнул, с отвращением сказал Люциусу: «Я же тебя предупреждал: девчонка Блэк навлекла беду на всю семью», — а потом исчез в неизвестном направлении. Малфой тогда лишь с тоскою посмотрел отцу вслед, опасаясь, что после исчезновения Темного Лорда Абракас постепенно вовсе лишится разума. Оборванная привязанность к поверженному властелину давала о себе знать, почти сразу же после роковой ночи на Хэллоуин отец изменился, превратившись в истеричного тирана, живущего одним днем и полностью погрязшего в прошлом. Утро встретило Люциуса знакомой болью в груди. На этот раз приступ подбирался постепенно, словно с опаской, но мужчина опасался, что сила болезни заставит метаться его в мучительной агонии долгие часы и, возможно, даже сведет в могилу. Проклятье разворачивалось с опустошительной силой, а Люциус потратил слишком много времени на его расшифровку. За внезапно появившееся желание куда-то аппарировать мужчина ухватился как за спасительную соломину: в прошлый раз он бездумно переместился в какое-то магловское местечко, где незнакомый ребенок помог ему справиться с приступом. Вдруг все произойдет точно так же и на этот раз? Не дожидаясь, пока боль опустит его на колени, Люциус аппарировал, очутившись на тихой улочке, погруженной в утренний сон, самый сладкий и самый безмятежный. Солнце едва-едва принялось целовать верхушки деревьев, и небольшой городок спал, словно зачарованный. Город спал, охваченный единым порывом, и лишь из одного дома доносились гневные вопли. — Ах ты мерзавка! — вопила женщина, и от ярости в ее голосе Люциусу становилось не по себе. Он на время даже забыл о подступающем приступе. — Петунья, солнышко, ты в порядке? — взбешенно ревел мужчина, наполняя не то что дом, но целую улицу своим громовым голосом. — Она сожгла мое печенье! Сожгла! С помощью этой штуки! Уродка! Ах, как я боюсь, что она что-нибудь сделает Дадлику! Женщина рыдала, мужчина кричал что-то угрожающее. Это было частным делом каждого, но Люциус все же вошел в дом, ведомый каким-то мрачным предчувствием. Это предчувствие не дало ему в ночь на Хэллоуин отправиться за своим господином, оно же сейчас неумолимо влекло его в дом. Картонная дверь не стала препятствием для Люциуса, равно как и то хлипкое приспособление, которое маглы называли замком. Войдя внутрь, мужчина наткнулся на удивительную картину: посреди прихожей руками размахивала женщина с ярко-синими волосами. Упитанный, похожий на моржа мужчина волок куда-то в сторону лестницы маленькую девчушку с удивительно сосредоточенным видом. Люциусу хватило одного взгляда на этого ребенка, чтобы схватиться за сердце: на лбу девочки алел шрам в виде молнии. — Империо! — Люциус действовал, не задумываясь. — Как зовут девочку? — Маргарет Алана Поттер! — неукротимая ненависть маглы пробивалась даже сквозь вуаль равнодушия подчиняющего заклятия. Малфой приказал маглам уйти на кухню и начать пить чай, а сам подошел к девочке. Ребенок непроизвольно отошел от незнакомого мужчины на несколько шагов, но, видимо, узнала его. Люциус тоже узнал девочку: именно она помогла ему в парке, только тогда шрам на ее лбу был прикрыт густой челкой, торчащей во все стороны. — Маргарет… — тихонько позвал ее Люциус и тут же поморщился: при звуках этого имени девочка испуганно сжалась. — Алана, ты пойдешь со мной? Там, куда мы уйдем, тебя никто не будет обижать, — мужчина говорил мягко, понимая, что его слова звучат как бред и никто никогда не согласится на подобное предложение, но девочка мгновенно просияла, обняла его за шею запылившимися ручонками и затихла, уткнувшись носом в ключицу мужчины. Малфой почувствовал подступившую к горлу горечь и вошел в кухню, где от количества выпитого чая маглы, судя по их выпученным глазам, готовились лопнуть. — Забудь, — коротко приказал Люциус, резко взмахнув волшебной палочкой, после чего вышел из дома. Оставшиеся там маглы навсегда забыли о том, что в их жизни появлялась девочка с удивительным именем: Маргарет Алана Поттер.