Рукопись, найденная в Смолевичах

Русская шхуна «Дмитрий» 23 июля 18…года Курс все еще на мыс Сан-Висенти, будь он неладен Незнакомое судно шло параллельным курсом. По крайней мере, это должно было быть судно. То есть ничем иным, кроме как судном, это быть и не могло - но об этом оставалось только догадываться, потому что разглядеть толком его было нельзя даже нечеловечески острым зрением не-мертвого. Казалось, «Дмитрия» преследует его собственная тень – ни одного огня не светилось ни на мачтах, ни на палубе. - Он тащится за нами уже с пару часов, - мрачно сказал рулевой. – И чтоб мне крест, если это просто совпадение. Эмиссар еще раз всмотрелся в темноту. За те полчаса, что они с доктором провели на мостике, расстояние между «Дмитрием» и его неясным спутником не изменилось – силуэт второго парусника все так же держался примерно в миле позади шхуны и, судя по всему, сокращать дистанцию незнакомец не собирался. - Не горячись, парень. Это море, оно для всех свободно. Кто бы они ни были – пока они нам не помеха. Идем как шли. - А эти? - А что эти? Эти тоже – пусть идут, как идут. А мы на них посмотрим. Рулевой досадливо мотнул головой. Ну как же можно не понимать очевидного? Идут без единого огня, на борту ни шума, ни вскрика. Люди так не ходят! - Думаешь, мы подняли Голландца? – с сомнением спросил стоящий рядом с капитаном штурман. - Голландца… Если не кого похуже…. – У Голландца паруса все в клочья, а у этого вроде целехоньки? Хотя на таком расстоянии толком не разглядеть… Эмиссар с интересом повернулся к рыжему: - А что, вам приходилось встречаться с Голландцем? - Мне приходилось, кэп, - опередил штурмана рулевой. – Поверьте, ничего хорошего. Правда, - вздохнул он, - тогда я был жив и здоров. А теперь уж и не знаю, что ему могло от нас потребоваться. - Ну а коли так, то нам тем более бояться нечего, - беспокойство эмиссара немного улеглось. – Раз мы все тут не живые и не здоровые, то пусть каждый идет своим путем. По крайней мере, пока курсы у нас не пересекаются. Может быть, это Фата-Моргана шалит. - И все же, мессир, давайте попробуем прибавить ходу, - штурман был спокоен и поэтому особенно убедителен. – Мари, у нас еще есть резервы? - Нет такой услуги, которую я не могла бы тебе оказать, mon cheri, - выдохнула Мари страстным полушепотом. - Рулевой? - Обижаешь, приятель, - Теодор в предвкушении перехватил рукоятки штурвала, шхуна, слегка вильнув, поймала почти неосязаемый поток теплого воздуха и бодро ринулась вперед, заставив всех ухватиться за что-нибудь, что ближе лежало, а доктор так и вовсе предпочел удалиться в кают-компанию. Близился рассвет. «Дмитрий» по-прежнему шел полным ходом, но море вокруг было пустынным вплоть до светлеющего горизонта. Таинственный спутник около часа с честью шел следом, не сокращая, но, к досаде рулевого, и не увеличивая дистанции, но потом как-то вдруг сразу отстал, уменьшился в точку и исчез из поля зрения. Теодор сразу же воспрял духом, взбодрился и даже начал насвистывать что-то разухабистое и молодецкое. Правда, эмиссар был почти уверен, что незнакомый парусник не уступил в гонке, а отстал по собственному почину, но решил пока держать это мнение при себе. Да, интересно получается. Нет, скорее всего, просто совпали курсы. Мало ли в мировом океане странностей и тайн, необъяснимого и непонятного не только людям, но даже и заглянувшим за грань, нелюдям. Голландец лишь одно из таких явлений. И если уж выпало столкнуться с кем-то из своих, пусть лучше это будет Голландец. По крайне мере, с ним хотя бы примерно знаешь, чего ожидать. А может, незнакомец больше и не покажется. Станислав оглянулся и украдкой трижды плюнул через левое плечо и постучал по ближайшей рее – на всякий случай, чтобы не сглазить удачу, которая, как ни крути, до сих пор ему сопутствовала. А может, и покажется… Стах прошелся вдоль борта, заглянул за укрытую брезентом шлюпку – чесночная поросль бодро закивала ему навстречу зелеными перышками листьев, подошел к кроличьей клетке и ожидаемо наткнулся там на мадемуазель Полину. Вот только занималась девушка не совсем тем, что он готов был увидеть – она не пыталась ни напоить ушастых, ни скормить им, заполошно перебирающим лапками, клочок заготовленного сена, ни почесать им пузико, ни погладить по ушку, доводя своей лаской почти до остановки сердца. Нет, барышня стояла на цыпочках, пытаясь дотянуться до щели над верхом клетки, и безнадежно приговаривала: - Муся! Муся, лапочка! Чтоб тебя, моя хорошая! Что-то в этой картине эмиссара смутило. Пан Станислав присмотрелся и засомневался. Вроде бы кроликов стало поменьше? Трех они все вместе выпили, значит, должно быть семнадцать? Любопытно, она что же, всем кроликам имена дала? Ну тогда она точно знает, сколько их. Эмиссар уже собрался задать девушке вопрос, но не успел и, страдальчески закатив глаза, обернулся на голоса позади. Силы ада, когда же все это закончится?.. - Нет, я настаиваю! Прекратите это немедленно! – голос магистра в предрассветной тишине разносился отчетливо и казался особенно противным. – Какие-то кабацкие песни, какие-то похабные частушки! Это же невозможно слушать человеку с мало-мальски развитым вкусом! Вольдемар стоял на палубе, глядя снизу вверх на рулевого. Тот уже давно перестал насвистывать и стоял за штурвалом мрачнее тучи. - Полно, господин магистр, - попытался вмешаться штурман, - что вы там могли слышать в каюте? Он и свистел совсем негромко. - А вас, молодой человек, я вообще попросил бы не встревать! – дернулся Вольдемар, только радуясь новому поводу высказать свое недовольство. – Вам что, больше всех надо? Самый умный, что ли? – он, казалось, заводился от самих звуков собственного голоса и чуть было не начал подпрыгивать от возбуждения. – А, капитан! Как кстати! Вся команда бездельников в сборе! - Магистр, я был бы вам крайне признателен, если бы вы тщательнее подходили к выбору слов! – Станислав начинал злиться всерьез, даже ветер слегка усилился. – Что именно им следует прекратить? Но магистр, очевидно, не понимал, чем рискует, и продолжал, нисколько не снижая голоса: - Всё! Всё им следует прекратить! А вам, э-мис-сар, - он подчеркнуто выделил каждый слог, - я был бы крайне признателен, если бы вы тщательнее следили за своими подчиненными! Все как на подбор – никакого толку, один дискомфорт! Только и знают, что вокруг девиц увиваться! За спиной Станислава изумленно ахнула мадемуазель, однако магистр не обратил на это никакого внимания. - Да-с! Извольте держать своих молодцов в должных их положению рамках, а вы, – он повернулся к до слез расстроенной Полине, - марш в каюту! Ночь на исходе, а вы нынче, поди, и книг не раскрыли. Одни глупости на уме! У вас есть определенные обязанности – соблаговолите их исполнять! Не дожидаясь ответа изумленной публики, магистр развернулся и скатился вниз по трапу, бодро отстукивая ступеньки каблуками. Мадемуазель обвела компанию огорченным взглядом и молча последовала за ним. - Даааа, - вздохнул рулевой, - вот уж с кем не соскучишься… А Станислав вдруг понял, что на сегодня с него хватит. Неудачная засада, дневной скандал с магистром, ночной скандал с магистром, непонятное судно… Как-то и живой уже не слишком пугал. Вениамин, наверное, в некотором роде прав – пока он ничем никому не навредил, так что можно с чистой совестью отложить поимку еще на ночь. От живого не убудет. Спать на этот раз он устраивался особенно тщательно – удобно, честь по чести улегся на спине, умостив у бедра фамильный кинжал и покойно сложив руки на груди, и моментально провалился в глубокий сон, как в темную стоячую воду. Но выспаться как следует и этим днем Станиславу было не суждено. Уже ближе к вечеру ему вдруг привиделось то, что он так старался не забыть накануне. Вчера, во время всеобщего переполоха он заметил всех, кроме корабельного плотника. Сон как рукой сняло. Стах открыл гроб, сел, оглядел темный и тихий трюм. Жалко будить доктора, ему тоже досталось за последнее время, но что поделаешь. - Веня! Пан доктор! – Станислав осторожно потряс друга за плечо. – Просыпайтесь! Ве-е-еня! - А? Что? Все-таки чума? Всё в огонь! – доктор подскочил, едва не свернув гроб с постамента, и дико озираясь, посмотрел вокруг. Видно, ему снился его давний и постоянный кошмар. - Стах, ты? Тьфу на вас, мессир, чтоб ты провалился! - Веня, тихо! Вставай, ты мне нужен. Доктор, ворча, выбрался из гроба, оправил на себе сюртук и вопросительно уставился на Станислава. - Слушай, доктор. Только тихо. Кажется, я понял. - Что именно? - Понял, кто из нас… из них охотник, - Стах тревожно оглянулся по сторонам. - А… Да, да, хорошо. Я тебя слушаю внимательно, - доктор проснулся совершенно. Да, это определенно подпадает под диагноз! Надо срочно перечитать, что там пишут про мании и тревожные состояния. Все же не зря, не зря обновляет он медицинские справочники – никогда не знаешь, что и где может пригодиться! Ничего, Сташек, подлечим тебя… - Вчера тут у нас был переполох. Так? - Так, так. Ты только не волнуйся, пожалуйста, и лучше присядь, - Вениамин обхватил друга за плечи и заставил присесть на первый попавшийся ящик. - Да перестань ты, я серьезно. Вчера тут был переполох, и все – все! – выбрались посмотреть, что происходит. Все – кроме одного! Плотник! Плотника не было! - Да здесь он, Сташек! Успокойся, я тебя прошу, - доктор пристально смотрел прямо в глаза другу и повторил убедительно и настойчиво: - Успокойтесь, пан Станислав! Плотник никуда не убежит! Он здесь, тихо спит на отведенном ему месте. - Прекрати немедленно! – дернув плечами, эмиссар вырвался из дружеского захвата. – На других свой гипноз испытывай, а я совершенно нормален. Хватит придуриваться, идем, посмотрим, как он там тихо спит! Я уверен, что гроб пуст! Стах вскочил и двинулся в дальний темный угол. Корабельный плотник сам выбрал самый укромный и тесный закуток, сам сколотил под гроб низкую подставочку и лесенку на три ступеньки – росту он был невеликого, забираться по лесенке было куда как удобнее, чем карабкаться, задирая ноги выше головы. Тогда, перед отплытием, это не показалось странным, но теперь Станислав понимал – это же так очевидно! Удобнее забираться – удобнее и выбираться днем. Он решительно протянул руку к крышке – и отдернул ее. - Ну что же ты, - насмешливо спросил из-за спины Вениамин. – Давай, вперед! Буди охотника, коль уж так приперло! Кинжал свой не забыл? Кинжал Стах не забыл, вот он, торчит за поясом, да вряд ли понадобится – уж с плотником-то он справится и своими силами. Вот только… Неловко как-то. Да, это враг, но если он там, то нападать на беззащитного, да еще и лежащего… Не годится. И, понимая, что делает очень большую глупость, он тем не менее глухо стукнул кулаком в боковую доску гроба и, чувствуя себя полным дураком, позвал вполголоса: - Эй, есть там кто? Выходи! Ответом была полная тишина. Даже тиканье жучка-точильщика прекратилось. Тихо было в трюме. Темно было в черной, как ночь, душе предводителя команды вампиров. Он еще раз саданул кулаком в обструганную доску, отозвавшуюся глухим и слегка вибрирующим гулом. Никого. Стах отбросил церемонии и сбил крышку третьим ударом кулака. - Ох! – изумленно выдохнул из-за его плеча доктор. – Сташек, что это??? Гроб, выстеленный светлым атласом, не был пуст. Но и плотника там не было. Домовина была до краев заполнена плотницким и столярным инструментом. Плотно прижавшись друг к другу, лежали всевозможные топоры, киянки, зажимы, рубанок и фуганок, какие-то стамески, пилки, молотки, ножовки, долота, кусочки древесины – непонятного назначения, но очевидно очень нужные, и еще куча всего, названия и назначения чему Станислав не знал и знать не хотел. - Твою ж мать… Вот это да! Вот это – мореплаватель и плотник! – эмиссар пораженно отступил назад, непроизвольно выбросив перед собой руку с выставленными рожками указательным пальцем и мизинцем, - поверх всего богатства располагался солидный, от одной боковины до другой размахом, сколоченный из деревянных брусков квадратный крест.