Тот, кто идёт по моим следам (Haunting my Footsteps)

Питер Пэн узнаёт, что Венди нет в Сторибруке, спустя неделю после того, как Дарлинги неохотно отпустили свою дочь и попрощались с Тинкер Белл. И тогда он нарушает правило, которое горожане считали незыблемым. Прошла лишь неделя – драгоценное время для того, чтобы сбежать как можно дальше от Сторибрука и Пэна, однако его всё равно недостаточно. Когда Питер Пэн понимает, что Венди нет, он выволакивает её маленьких братьев на улицу. Они вырываются и выкрикивают проклятья, но он не обращает на это внимания – как и на вопли родителей, требующих отпустить их, – и швыряет детей на асфальт. Майкл помогает Джону подняться на ноги. Они стоят перед демоном – лукавым исчадием бездны, горло которого забито колючей проволокой, что тянется вниз и обвивает его лёгкие в тесных объятиях, будто плющ – дерево. Мальчишки испуганы, и на то у них есть все основания. Пэн видит, как дрожат их руки, однако лица детей точно каменные, ничего не выражающие маски, и потому, презрительно усмехнувшись, он хватает старшего за воротник пижамы. – Где та, что приходится вам сестрой? – спрашивает он, как следует встряхнув его. Тот не отвечает, только корчит свирепую мину (смелый мальчик, но глупый, прямо как сестра), и Пэн снова трясёт его – на этот раз сильнее. Голова ребёнка запрокидывается, что-то всхрустывает, и он болезненно морщится. Пэн широко улыбается. – Говори, – приказывает он, – и, обещаю, я не убью тебя. Или твоего брата. Мальчик зло глядит исподлобья и качает головой. – Так мы тебе и сказали, – он выплёвывает слова, будто худшее из оскорблений, и это действительно приводит Пэна в ярость. Улыбка исчезает, и он бросает ребёнка наземь в кратком приступе недовольства. Его не было всего неделю, он задумал столько занятных вещей, которыми они могли бы заняться вдвоём, но, возвратившись, обнаружил, что её нет. Пэн ощущает нечто тёмное, нечто, подёрнутое бушующим пламенем, которое он не чувствовал… что ж, столько, сколько себя помнит, – и от этого нового ощущения кончики его пальцев покалывает. Он хочет разворотить руками чью-нибудь грудь, омыть их кровью, но загоняет это желание глубоко-глубоко внутрь и переводит взгляд на родителей. Мистер Дарлинг, кажется, разрывается между тем, чтобы выбежать на улицу, и криком таким отчаянным, что горло надорвётся и голос превратится в хрип. В этом миссис Дарлинг не слишком отличается от своего мужа. Однако оба знают правила – его правила. Какая жалость, если их малыши останутся сиротками. – Разве вы не хотите спасти своих сыновей? – спрашивает Пэн, а затем сгребает воротник Джона в кулак и встряхивает мальчика, не сводя глаз с его родителей. – Не хотите поступить правильно и рассказать, где ваша дочь? Это забавно – играть на моральных принципах людей. Жестоко, да, но он, в конце концов, демон. Он с удовольствием понаблюдает, как лицемерие уничтожает их убеждения, если это поможет заполучить желаемое. Пэн видит, как мужчина и женщина обмениваются взглядами, и с его губ слетает резкий смешок, однако он молчит и ждёт. Они сделают всё, чего он хочет, чего он ожидает. Выдать ребёнка демону – это ужасное злодеяние в глазах жителей этого городка, так ведь? Особенно, если они прознают о сделке: спасти две невинные души, чтобы он предъявил права на третью для себя, и, вполне возможно, проткнул кого-нибудь кинжалом – самого гордого, самого бесполезного этой ночью… – Она уехала, – говорит миссис Дарлинг. Слова эхом отдаются в голове Пэна, но его уши внимательно слушают, а глаза цепко следят за тем как она говорит, как выкручивает пальцы, как её взгляд беспокойно бегает по сторонам. Родители, выглядывающие из окна кухни, выглядят беспомощными. Прекрасно. Это им за то, что отправили её прочь. – Она уехала почти сразу, как ты ушёл, – произносит Джон. Пэну не нужно смотреть на него, чтобы уловить насмешку. Его разбирает смех. Этот звук такой неестественный, такой неприятный, что мальчик содрогается, а мистер и миссис Дарлинг изо всех сил желают, чтобы солнце поскорей взошло, и демон убрался в тот ад, в который всегда возвращается с рассветом. – Она не сказала, куда едет… Никто из них не сказал… Пэн поворачивается к нему, и мальчик испуганно пятится, натыкается на брата. – Кто отправился с ней? – требовательно спрашивает Пэн и делает шаг вперёд. – Кто помог ей сбежать? Мальчик шумно сглатывает, открывает рот, но отвечает его мать. – Это не имеет значения, – говорит она. Пэн оборачивается и вскидывает бровь. Ему нет дело до того, что она отшатывается в глубину дома, когда их глаза встречаются. – Их уже давно нет. И они нам ничего не говорили. В мгновение ока он оказывается прямо под окнами дома и следом тащит за волосы Майкла. Ребёнок взвизгивает, но Пэн не обращает на это внимания и высокомерно усмехается. – Ты скажешь, кто забрал её, – говорит он и ногтями впивается в голову Майкла. Так больно, что тот заливается слезами, – или я развешу останки твоих сыновей, как игрушки над колыбелью. – Это была Тинкер Белл! – выкрикивает мистер Дарлинг. Кажется, поначалу он не был таким бледным. Питер довольно ухмыляется и разжимает хватку, так что мальчик кулем оседает на асфальт и ударяется головой – сильно. – Значит, Тинкер Белл? – медленно на лице Пэна расцветает злобная улыбка, губы раздвигаются, обнажая белые (острые, точно кинжалы) зубы. – Это было не так уж сложно, правда? Дарлинги тяжело дышат и затравленно глядят в ответ, и он смеётся над ними. Он отталкивает мальчика с дороги, преувеличенно-театрально взмахнув рукой, и выпрямляется. Её забрала Тинк. Тинк увезла её из города. Она осложнила всё – теперь ему куда труднее будет поиграть в игры, которые он для них придумал, сделать всё то, что он хотел. Прежде чем Дарлинги успевают успокоить дыхание, Питер Пэн исчезает. (Но не из города. Наутро горожане обнаруживают брызги крови на витринах магазинов, осколки стекла на тротуарах у домов – и мёртвое тело мужчины, которого в городе прежде не видели, у порога кафе «У бабушки»). Джон начинает плакать. Миссис Дарлинг скрывается внутри дома. Её сыновья бредут к двери. Они надеются, что демон не отыщет Венди. Они не настолько наивны, чтобы молиться об этом.