Любовь — это болезнь. Когда человек влюблен, фактически он становится идиотом и слепым.
***
«Заключённые в клетку или что такое призраки?» — гласил заголовок сайта, открытый в браузере. Девушка устало откинулась на спинку компьютерного стула и хмыкнула. Покрутившись на нём, она задумчиво кусала губу, то и дело прерываясь на коротенькие записи в блокнот. — Хм… — Юля вновь вернулась к ноутбуку. — Заблудшие души, видения, галлюцинации. Она листала какие-то заголовки, пробегая их взглядом и недовольно фыркая. — Бред, — выдохнув, девушка дотянулась до оранжевой баночке, что стояла на краю стола. Вытащив оттуда таблетку, она недовольно покрутила её в руках. — От чего эти таблетки тогда? Она сощурилась и нервно бросила её обратно в банку, возвращаясь к статье. — Ну, это же бред, либо у меня действительно галлюцинации, либо это писал какой-то псих, — она нахмурилась. Погружённая в свои мысли, она оставила пометки в блокноте и скрыла неинтересную статью. — Тогда кто же этот мальчик? Почему у него синяки на шеи? Почему он просит помощи? Миллионы вопросов в голове и ни одного ответа. Самое обидное, что поделиться своими догадками и размышлениями было не с кем, тем более кто ей поверит. А эти вечные припадки, так сводили с ума, что девушка уже не могла не думать об этом. В голове даже сейчас слышался мальчишеский голосок: «Ты должна помочь мне!» — Чем же мне тебе помочь? — в пустоту произнесла Юля и зажмурилась. В подсознании всплыло личико ребёнка, который умолял её о помощи. Она резко пододвинула стул и села прямо, набирая в поисковике «Удушение». Перед ней вылезло множество ссылок на всевозможные сайты, Лаврентьева тыкнула первую, попавшуюся и погрузилась в чтение. Признаки, стадии, даже картинки были приложены в этой статье. — Синие пятна на шее — удушение, — она вновь откинулась на спинку и нервно выдохнула. — То есть этого ребёнка кто-то задушил, но кто и где? А самое главное зачем? И почему он весь синий, будто замёрз. Она пролистала ещё пару ссылок по теме призраков. Однако одна статья, буквально заставила Юлю впасть во внезапно появившуюся депрессию. Название гласило именно так: «Если вы видите потусторонние силы, вам пора посетить психиатрическую больницу», написал данную статью некий психиатр, имя которого девушка даже выговорить не смогла. — Я так и знала, что мне пора лечится, — она схватила альбом и карандаш, оставляя ноутбук открытым и падая на любимую кровать. — Почему всё так сложно? Девушка перелистнула страницы и посмотрела на силуэт мужчины, который приснился ей сегодня. Она вспомнила, как проснулась мокрая от пота, с гримасой ужаса на лице, схватила альбом и начала судорожно рисовать, повторяя одну и туже фразу: «Нельзя забыть, нельзя забыть». Правда уснула она так же быстро, как и проснулась, зато утром на листке уже мелькал ночной кошмар. Выдохнув, она прикрыла глаза, раскидывая по бокам руки и облизывая губу. За дверью послышались тихие шаги, Юля понадеялась, что Наташа просто пошла в свою комнату, дабы отдохнуть, но не тут то было. — Юля, там Никита пришёл, — брюнетка заглянула в комнату к сестре и заметила бардак. Неубранные вещи, кучей лежали на стуле. Весь стол усеян бумажками, а на подоконнике стоит тарелка с недоеденным завтраком и остывшее кофе. — Скажи ему, что я не дома, — махнула рукой младшая и даже не открыла глаза, размышляя на всю ту же тему. — Наташ, тогда спроси у Юли, когда она вернётся, чтобы я знал, сколько мне ждать, — в комнате послышался громкий мужской голос и смешки Наташи. — Юля, ты, когда будешь дома, тут Никита интересуется? — Лаврентьева смеясь над сестрой, послала удивлённой и рассерженной Юлии воздушный поцелуйчик и захлопнула дверь. — Какого чёрта? — возмутилась юная особа и резко приняла сидячее положение. — Что ты вообще тут делаешь? — Сижу, — усмехнулся Никита и упал прямо в кресло, которое стояло в углу. — Ну и бардак у тебя здесь. Он поднял с пола валявшийся бюстгальтер и посмотрел на подругу. Усмешка на губах и такой блядский взгляд, невольно раздражали. — Дай сюда! — воскликнула она и вырвала вещицу, кидая прямо на стул с остальными вещами. — Чего ты припёрся? — Ты мне на звонки и сообщения не отвечаешь, а когда я зову тебя куда-нибудь потусить, говоришь: «Я занята!». Теперь я вижу, чем ты занята, — он облизал нижнюю губу. — Тухнешь дома, среди горы мусора и каких-то мутных рисунков. Он схватил альбом с кровати и стал вертеть в руках, разглядывая силуэт. — Ты решила научиться рисовать? — он заломил бровь. — У тебя не очень получается. — Да иди ты, — огрызнулась девушка и забрала альбом, пряча под подушку. Холодность в отношении парня появилась у девушки из неоткуда, она закатила глаза. После того, как они прилетели в Москву и распрощались, Юля конкретно загрустила. На звонки Никиты не отвечала, сообщения в социальных сетях писала какие-то односложные и неинтересные, выказывая ему свою полнейшую скуку. Киоссе это, конечно, не устраивало, особенно когда она по несколько часов игнорировала его, оставляя сообщение прочитанным. Уже четверг и завтра они всё равно должны были встретиться на вечеринки у Тёмы, но Никита боялся, что девушка придумает отмазку и пропустит всё веселье, точнее он боялся, что так и не увидит её после того, что между ними было в Питере. Ему нужно было с ней поговорить, вот только Никита не знал как, да и по виду Юля не казалась, озабоченна такими вещами, скорее наоборот. Он считал, что этот поцелуй вообще ничего не значил и даже если бы они переспали, ничего бы не поменялось. Поэтому ему срочно нужно было поговорить с ней. — А это что? — он поднялся с кресла, подходя к открытому ноутбуку. Заметив очень интересный заголовок сайта, Киоссе думал плюхнуться на стул и погрузится в чтение, дабы понять от чего девушка так задумчиво, но ему не дали. — Ничего! — резко воскликнула Юля и подскочив с кровати, захлопнула крышку ноута. — Там ничего интересного нет. — Лаврентьева, что ты от меня скрываешь? — он схватил её за руку и потянул на себя, заставляя сесть на колени. Она в лёгком топике и коротеньких шортах, упала попой на него, вырывая руку и кладя свою голову ему на грудь. Совершенно привычная поза для обоих, они частенько сидели так, когда читали интересные вещи или смотрели на ютубе ролики. Однако сейчас это было неловко, ведь после случившегося они выглядели, словно парочка. Конечно, никто их не видел, но в их мозгах проецировалась картинка, так сказать вид со стороны. — Ничего, — вновь ответила она и выдохнула. Никита грубо вылез из-под девушки, усаживаясь обратно в кресло. Она, повернувшись к нему, задрала ногу, кладя на неё голову и так мило улыбаясь ему. Она кусала губу, изучая парнишку, его карие глаза, идеальные губы, нос. А запутанные волосы так и манили их пригладить или взъерошить сильнее. — Так-с, ясно, — он закатил глаза и вскинул бровь. — Ты чего так на меня смотришь? На меня так только фанатки пялятся. Он удивлённый таким поведением, нервно выдохнул и распахнул куртку, в которой всё это время прибывал. — Кстати, я тебе тут книжку принёс, — он повертел в руках книженцию с переливающейся обложкой и синими краями страниц. На обложке данного шедевра был нарисован паренёк с иссиня-чёрными волосами. В его руках светящийся меч, которым он готов поразить любую цель. От человека и его орудия исходило синее сияние, а в углу маленькая бабочка, такая же синяя. Посередине гласило название: «Там, где нас нет». — О чём? — тут же заинтересовалась Лаврентьева, выхватывая её и раскрывая на середине. — Девушка прожигала взглядом парня. Его руки были покрыты татуировками, карие глаза налились злостью, а руки сжаты в кулаки. Они стояли в совершенно обычной комнате, запертые снаружи друзьями-идиотами. Между двумя молодыми людьми бегали искорки, напряжение росло, а пошлая улыбка вспыхнула на губах брюнета. Эмили готова была бежать от своего законного мужа, да только некуда, ведь все выходы перекрыты. Джордж медленно, словно тигр на охоте, подходил к своей молодой супруге. Напряжение между двоими росло и прежде чем муженёк зажал блондинку в углу, она громко выругалась, вспоминая причину их ссоры. — Красиво читаешь, — улыбнулся Никита. — Ты мне решил подарить любовный роман? — она заломила бровь. — Ты думаешь, я совсем не умею обращаться с мужчинами? Совсем в отношениях никчёмная? Так знай, может это и так, но твои любовные романчики меня ничему не научат. — Господи, Юля, почитай описание, книга не о том, — он цыкнул. — Эта книга не только о взаимоотношении полов. Да сюжет строится на том, что девушку заставляют выйти замуж за практически незнакомого ей парня, но в этой книге присутствуют потусторонние силы. Между прочим один из главных героев, друг Эмили, является потомком древней магии. За девушкой охотятся, потому, что она является сосудом с энергией. Короче, больше спойлерить не буду, читай. — Хм… — она улыбнулась. — Хорошо, вечерком прочту. А теперь вернёмся к вопросу, чего ты ко мне пришёл? — Ах, да, — он застегнул куртку и потянулся. — У меня есть для тебя сюрприз, так что собирайся, я жду тебя на кухне. — Нет! — воскликнула она и поднялась со стула. — Никуда я не пойду! Буду лежать дома и ничего не делать, отстань. — Юля! — Если тебе скучно без меня, то присоединяйся, можем лежать и ничего не делать, вместе. — Нет, я сказал, ты собираешься и идёшь со мной, — отрезал парень и прежде чем скрыться за дверью, добавил. — Если через пятнадцать минут зайду, а ты до сих пор лежишь, лично вытащу на улицу голой. — Не напугал, — фыркнула она, но проверять угрозы не стала. Лениво поднимаясь с кровати и с неохотой натягивая на себя чистую одежду, от которой пахло порошком и духами, которые до сих пор не выветрились.***
— Куда мы идём? — недовольно бурчала Лаврентьева, сжимая руку Никиты и оставляя на ней следы. Киоссе затолкал Юлю в такси, завязывая ей глаза и запрещая всю поездку снимать. Сейчас она точно знала, что находится в каком-то большом здании, но точное местонахождение определить было трудно. «Хорошая акустика», — подметила девушка. Да, может голосом Юля не отличалась, но вот музыкальный слух имела идеальный, ведь не зря в раннем детстве ходила в музыкальную школу. — Ты готова? — прошептал Никита ей на ухо, вызывая волну мурашек по всему телу. Он встал сзади, обнимая девушку за талию и пользуясь её беспомощностью. Она попыталась схватить его за руку, но он вовремя отошёл. — Ты куда?! Никита! — она потянулась к узлу повязки, как Киоссе осторожно накрыл её руки своими, девушку, будто током дёрнуло. — Дай развяжу, — он аккуратно снял тряпку и сунул её в задний карман так, чтобы она болталась из него наполовину. — Смотри. Юля открыла глаза и ахнула. Огромный зал, множество рядов и мест было в нём, это невольно восхищало юную особу. Всё это невероятных размеров помещение, было скрыто в полумраке, лишь огромная сцена была освещена. Золотые опоры, которые держали потолок, отливали блеском. Множество софитов светили лишь в одно место, но это было так далеко, что девушка просто не могла разглядеть предмет. Она повернулась к Никите с восхищением заглядывая в глаза. — Так-с, как долго мы сможем, находится здесь, пока нас не спалят и не выгонят? — она хитро улыбнулась. Киоссе и бровью не повёл, притягивая Лаврентьеву за руку к себе. — Зал арендован на три часа, думаю, тебе хватит здесь вдоволь накричаться и набегаться, — он уткнулся носом в русые волосы и посмотрел на сцену. — Кстати, Наташа и Женя рассказали мне, что ты играла на виолончели. Хочу послушать. Девушка резко замерла, не двигаясь и даже не дыша. Она громко сглотнула и сделала шаг вперёд, вылезая из объятий друга. — Ни за что, — она покачала головой. — Ни за что, я не буду играть на этом чёртовом инструменте! Она резко рванула бежать вниз, к сцене, мимолётно касаясь рукой, красной, бархатной обивки на сидениях. Она улыбалась, несмотря на неприятное воспоминание, что всплыло в голове. Многочисленные ряды кончились быстрее, чем Юля думала и она оказалась в софитах, возле сцены. Заглянув в оркестровую яму, Лаврентьева плюхнулась на пол, расставляя ноги и распластываясь на полу. Задрав голову вверх, девушка наслаждалась красивыми фресками под куполом огромного театра. — Полегчало? — спросил Киоссе и лёг рядом, поворачиваясь на бок и изучая девчонку. — Немного, — она с улыбкой глянула на него и вновь посмотрела в тёмный потолок. — Здесь так круто, ещё с детства мечтала остаться здесь одна. — Мне уйти? — Нет, конечно, — она закатила глаза. — В смысле без всех этих неугомонных людей, которые обожают говорить по телефону или доедать бутерброды из буфета. Без этих громких артистов, прыгающих по сцене и без музыкантов с их дирижёром, который любит важничать и заявлять, что он главный во всей команде. — Разве ты не хотела связать с этим жизнь? — шатен закусил губу, наблюдая и сдерживая желание провести пальцем по скуле девушки или коснуться её губ, на которых блестела алая помада. — Раньше, хотела, — она пожала плечами. — Когда тебе четырнадцать, и ты чуть ли не половину своей жизни посвящаешь одному и тому же занятию, ты автоматически начинаешь думать, что кроме этого, ты больше ничего не умеешь. Она пожала плечами и закрыла глаза. — Но, ведь, это не так, — она поморщила нос. Обивка и ковры не давали их разговору эхом разносится по залу. — Конечно, не так, — хмыкнул Киоссе. — Если бы я только умел петь, то был бы сам себе не интересен. — Самолюбивый засранец, — она толкнула его локтем в бок и весело засмеялась. — Юль, ну сыграй ради меня, — он закусил губу. — Я уверен, ты классно играешь. — Нет! — отрезала девушка. — Я не притронусь больше к инструменту. — Больше? — нахмурился парень, не выдерживая и касаясь русых локонов Лаврентьевой. — Ты хочешь сказать, что… — Скорее всего, ты уже знаешь, но я расскажу, — она сжала губы в тонкую полоску. — Та страшная авария, случилась именно тогда, когда я и мои родители ехали в другой город на отборочные туры. Я должна была выступать перед огромной аудиторией, на тот момент я была одна из лучших в своей группе. Родители мной гордились. Она села и обняла ноги. — После случившегося на дороге я не брала в руки инструмент, а уж играть точно не собиралась, — она отвернулась в сторону тёмного зала. — Мне страшно, я посвятила виолончели большую часть своей жизни и из-за неё чуть не погибла. Это очень странно, я просто не могу перебороть страх, чтобы вновь начать играть. Да и не нужно мне это. Сказав последнюю фразу, она махнула рукой и попыталась улыбнуться, но на лице друга была скорбь и печаль. Она поднялась и подала ему руку. — Давай ты мне сыграешь? — Я не умею, — он усмехнулся. — Я видела там пианино, — она расплылась в улыбке, хитро поглядывая на кареглазого. — Хочу послушать, как ты играешь! — Ох, ладно, — он закатил глаза и направился на сцену, Юля плюхнулась в одно из кресел, внимательно наблюдая за другом. Киоссе сел за инструмент и пробежался по клавишам, дабы проверить звук и немного приноровиться, ведь это не домашний синтезатор. Не прошло и пяти минут, как Никита тряхнул любимой чёлкой и заиграл приятную мелодию. Уверенно и сосредоточено он смотрел на клавиши и чувствовал затылком пристальный взгляд Лаврентьевой. Резко закончив, он повернулся к девушке, которая уже направлялась на сцену. — Ты классно играешь, — произнесла она и с улыбкой погладила его по голове. — Надо будет как-нибудь научится. — Может в четыре руки сыграем? — он хитро глянул на младшую и похлопал на место рядом с собой. Она немедля уселась и положила руки на клавиши. — Как играть? — глянув на Никиту, она весело улыбнулся. Парень, хитро пододвинулся ближе и приобнял девушку, кладя свои руки ей на пальцы. — Смотри, вот эти клавиши нажимаешь, — он был слишком близко, заставляя сердце бешено стучать. Кровь будто ударила в голову, и Юля поправилась, по-прежнему ощущая дыхание Никиты где-то в районе затылка. — Хорошо, поняла, — она выдохнула, когда он вернулся в прежнее положение и заиграл свою часть. Девушка подхватила. Выходило неплохо, даже несмотря на то, что Лаврентьева частенько ошибалась, путая клавиши и думая совершенно не о мелодии. — Молодец, — в итоге сказал шатен и усмехнулся, наклоняясь к Юле ближе. Она резко отодвинулась, вызывая удивление у друга. — Ладно, уговорил, я сыграю тебе. Она уверенным шагом направилась к середине сцены, где стоял инструмент. Чем ближе она подходила, тем страшнее ей становилось. Ноги, словно ватные, еле-еле передвигались к стулу. Всеми силами, уговаривая себе пойти и сделать это, она сдерживалась, чтобы не убежать в страхе. Юля не хотела выглядеть перед другом трусихой, которая боится какой-то виолончели, ей хотелось произвести на него впечатления. — Уверена? — скептически отнёсся парень, но с интересом посмотрел на девушку. Она сделала последний шаг, изучая красивый инструмент, его лакированное дерево, поблёскивало в свете софитов. Она глубоко вдохнула и взяла в руки виолончель, усаживаясь на стул. В руках смычок, с детства знакомая поза и непривычное волнение. Она зажмурилась, облизывая губу и поднося смычок к инструменту. Мгновение и она начинает играть мелодию, которую знает с самого детства. Почему её? Юля сама не поняла, но именно она всплыла в её голове первая. Тихая, плавная музыка раздавалась на всю сцену, а Киоссе, как заворожённый наблюдал за подругой. Девушка слишком долго не практиковалась, но пальцы будто помнили эту не самую лёгкую мелодию. Она управлялась с виолончелью, будто ещё вчера учила и долго репетировала это произведение. Музыка ускорялась, волнение тоже ускорялось. Дыхание сбилось, заставляя Юлю мысленно паниковать, однако, Лаврентьева не переставала играть. Чем быстрее мелодия, тем быстрее дыхание, сложнее остановится, боль в голове резко вспыхнула, заставляя русую зажмуриться. Финал, девушка бросает инструмент на пол, он с грохотом падает, а Юля соскальзывает на пол, зажмуривая глаза и запуская в свои волосы руки, чуть ли не вырывая их. Невыносимая боль в голове, а перед глазами так и мелькает картинка аварии, произошедшее, словно ударило Лаврентьеву поддых. Она согнулась пополам, из глаз брызнули слезы, и хотелось завыть. Она поняла, что эта была за песня, это последнее, что она слышала, перед тем, как отключится из-за сильного удара головой. Это заставляло содрогаться при малейшем воспоминании. Девушку всё трясло, будто осиновый лист. Юля придерживая себя за пол, пыталась вытереть слёзы, которые градом лились из глаз, но в душе, словно что-то рвалось раз за разом, заставляя страдать. В этом ей мог помочь лишь один человек. Никита шокировано рванул с места, буквально подлетая к подруге и сгребая её в объятия. Он, сидя на коленях, крепче сжимал в руках, ревущую от страха Юлю. Она плохо понимала, что происходит, лишь уткнулась ему в грудь и ревела. Дала себе волю, выплакаться на груди у того, кто никому и никогда не расскажет, что видел её слёзы. Это одно из слабых мест Юлии. Она всегда презирала слёзы, а Киоссе не видел в них ничего постыдного, но понимал, что Юля делает правильно. Ведь нет ничего хуже для мужчины, чем плачущая девушка, особенно если эта девушка вызывает в тебе тысячу и одну эмоцию в секунду, лишь одним взглядом или словом. Он ненавидел, когда плачут девчонки. Особенно, если плачет его любимая девчонка.***
— Спасибо, что проводил, — бесцветным голосом произнесла Лаврентьева. Глаза были красными от слёз, лицо бледное, это беспокоило парня, но заговаривать о случившемся он не решался. — Ничего, — он обнял подругу и чмокнул её в затылок, пытаясь тем самым приободрить. — Мне понравилось в театре, — Юля пыталась поддержать разговор, но он никак не клеился. — Я рад, — выдохнул Никита. — Ладно, тебя Наташа уже ждёт. Он махнул рукой и направился к такси. Остановившись у дверцы автомобиля, Киоссе ещё раз взглянул на девчонку и собирался сесть, как его остановили. — Встретимся завтра у Тёмы, — она улыбнулась ему, именно так, как он любил. — Тогда до завтра, — он подмигнул ей и сел в машину. Юля дождалась, когда такси уедет и только после этого зашла в подъезд, отправляясь, домой, отдыхать и набираться сил, после насыщенного событиями дня. От утешений Никиты и его объятий, которые до сих пор всплывали в памяти, стало легче и она с лёгкостью уснула, забывая про кошмары и погружаясь в мир Морфея.