***
«Почему так больно?» — Юлия облизала пересохшие губы и с трудом разлепила глаза. Голова сильно гудело, словно в неё ударили огромным молотом. Всё тело ломит и ноет, Лаврентьева была готова захныкать как пуська, лишь бы не чувствовать всё это. Девушка осмотрела окружение, которое было доступно ей в позе лёжа и прокряхтела, пытаясь принять сидячее положение. — Твою мать! — завопила она, когда стекло от фоторамки резко вышла из раны, оставаясь выглядывать из-за порванного рюкзака, опасно поблёскивая в лучах утреннего солнца, которые попадали прямиком в подвал. Кругом было мрачно, оно и понятно, ведь от окон доходили лишь капли света, всё остальное было погружено во мрак, поэтому девушка могла оглядеть лишь очертания и то, что попало под яркие лучи. Она коснулась своей затылка, который был весь в запёкшейся крови и стиснула зубы от боли. — Господи, как больно! — она начала хныкать, сжимая губы, чтобы действительно не разреветься прямо тут, в старом и сыром подвале. Задрав вверх голову, Юлия посмотрела на огромное расстояние от дома до подвала. — Да, прилично я пролетела. Фыркнув, девушка вытерла руки в крови о свою футболку и начала выискивать взглядом, где находится лестница. Дойдя до самой передней стены, она надеялась, что где-то тут спряталась эта немаленькая вещица, но вновь посмотрев наверх, увидела деревянную лестницу прямиков на противоположной стене. — Пиздец! Вот это я попала! И как мне теперь выбираться?! — громко воскликнула она и, сдерживаясь от накатившей обиды и боли, что она попала в такой просак и пострадала физически, поморщилась. — Какой идиот оставляет подвал открытым? И почему тогда лестница в доме? Что за чёрт! Лаврентьева обиженно надула губы и села на корточки. Уткнувшись носом в колени, она затихла на какое-то время, представляя что-то в голове. Прикидывая разные идеи по спасению или просто успокаивая свои нервы. Юная леди, не меняя положения, достала смартфон и попыталась его включить, он не поддался. — Пиздец, ещё и батарейка села! — разглядев во мраке какие-то зелёные глаза, девушка задрожала от страха. Схватившись рукой за что-то мягкое, она резко подскочила, отпрыгивая в сторону с характерным испуганным визгом. — Ай! Ударившись спиной о деревянную полку и вновь прокряхтев от боли в голове и спине, где через порванную куртку красовалась довольно-таки глубокая рана, Юлия услышала звон каких-то банок и это явно были не соленья на зиму, ведь здесь практически никого не было, ближайшие семь лет! Осторожно, девушка провела рукой по полке, нащупывая одну из банок и кусая губу. Вокруг неё было темно, единственные лучики не доставали до этой полки со звенящими банками и Юли приходилось действовать вслепую. Схватив первую попавшуюся, Лаврентьева осторожно, сквозь неимоверную боль, направилась к свету. Только девушка вышла из мрака в яркие лучи, как глянув на банку, исказилась в немом крике и резко отпрыгнув, выронила вещь на пол. Та с грохотом полетела вниз, разбиваясь в дребезги. Миллионы осколков рассыпались по бетонному полу, а вязкая, зелёная жижа разлилась противным пятном, заливаясь в щели. Непонятное, мёртвое чудовище упало в неестественной позе на пол и осталось лежать там, рассматривая своими страшными глазами Лаврентьеву, которая ни жива, ни мертва, с открытым от ужаса ртом, глядела на существо. «Что это такое? — подумала она и сделала шаг назад, не желая проверять на себе. Наступив на рюкзак, откуда торчал огромный осколок, девушка чуть ли не проткнула кроссовок, вовремя шарахаясь от острой вещи. — Пожалуйста, скажите, что этого всего лишь сон!» Юля отошла к очередной стене и, стукнувшись о холодный бетон, замерла, не отрывая взгляд от чудовища, который уже не казался таким страшным, ведь было в нём что-то знакомое. Схватив руками стену, она стала часто дышать, чтобы чувство тошноты прошло. «Видимо у меня сотрясение», — Юля облизала пересохшие губы. Девушке вмиг захотелось спать, её глаза слипались и усталость во всём теле, а так же боль, буквально заставляли русую развалится на этом полу. Но в подвале было довольно прохладно, а раны жгло, поэтому из последних сил, Юля направилась искать, где тут включатель или лестница. Свет озарил всю комнату, и Юлия со страхом осмотрела подвал, который в тусклом свете единственной лампочки, выглядел жутковатым. Собрав всю волю в кулак, она вышла на середину, где неподалёку была разбита банка и глянула на чудовище. То, что она увидела, повергло её в дикий шок. Она, заикаясь от страха, затряслась и бухнулась на колени. Забившись в ближайший угол, она неистово закричала, прикрывая рот рукой. Её окружали шкафы с деревянными полками, содержимое которых заставляло громко орать и рыдать от страха, трясясь в конвульсиях. Юля закрыла глаза и вновь провалилась в темноту, но уже от пережитого шока, который кажется, останется в её памяти на всю оставшуюся жизнь.***
— Доброе утро, пьянь! — грубо воскликнула Наташа, распахивая шторы на окнах. Киоссе поднял тяжеленную голову и посмотрел на подругу, она была зла за вчерашнее, но не так сильно. За ночь она немного отошла и была согласна идти на контакт. — Ты чего такая злая? — прокряхтел Никита и, причмокнув, перевернулся на спину. Девушки в кровати не оказалось, и он точно был в чём-то виноват. Правда, воспоминания после девятой текилы, частично стёрлись из памяти. — И вообще, где Юлька? — Опять ты начинаешь? — зыркнула она на него и недовольно фыркнув, кинула бутылку воды. — Если ты ещё раз про Юлю заикнёшься, я сделаю так, что вы больше не встретитесь! И твоя помада на шеи будет лишь моим доказательством, ясно? Конечно, подставлять друга и портить их с Юлей отношения, Наташа не собиралась, но повлиять на Киоссе нужно было, и она выбрала самый лёгкий вариант. Он испуганно подскочил с кровати и рванул к зеркалу, рассматривая слабые следы укусов и женской помады. Сжав кулаки, он стиснул зубы и с опаской посмотрел на Наташу. — Пожалуйста, скажи, что ты прикалываешься и это сделала Юля, — он наивно смотрел на неё, в надежде хоть как-то оправдаться и от таких щенячьих глаз, старшая Лаврентьева сдалась. — Ты вчера припёрся пьяный и орал, что Юля тебе изменяет. — А она мне изменяет? — Киоссе вскинул бровью. — Идиот! Она вечером поехала к тебе, но видимо ты так напился, что нифига не помнишь, — Ната устало выдохнула и опустилась в кресло. На её голове были накручены бигуди, а из одежды всё тот же халат. — Устроил мне тут представление, разбудил. Киоссе, тебе нельзя столько пить! Шатен, конечно, хотел возразить, при этом судорожно пытаясь вспомнить вчерашнюю вечеринку, но просто не смог. Вернувшись на кровать, он опустил голову на колени и, запустив пальцы в свои волосы, закрыл на секунду глаза. Тишина, которая воцарилась, как только Наташа с интересом посмотрела на юношу с бодуна, помогла Никите немного восстановится и он поднялся, жмурясь от солнца. — Подожди, ты сказала, что Юля поехала вчера ко мне, так? — О, Боже, да! — она закатила глаза. — Вечером собралась и поехала к тебе. — И не вернулась? — Слушай, я понимаю алкоголь, голова болит и всё такое, но ты реально тормозишь! Она осталась у тебя, алё! — Наташ, — помедлил парень, вспоминая их разговор: «У меня есть классные зацепки! Поэтому собирайся, поедем сейчас в одно место… Вечеринка важнее меня?.. Тогда до завтра.» Он испуганно исследовал одеяло, кусая губу до крови. Руки сами с собой сжались в кулаки, и даже головная боль куда-то ушла в сторону. Никита поднял взгляд на подругу и сухими губами, прошептал. — У меня её нет. — В смысле? — Наташа мысленно приготовилась выслушивать очередной бред про измену, но заметив эмоции страха, боли и непонимания в глазах собеседника, заметно начала нервничать. — Мы поссорились вчера, и она ушла, я думал она поехал домой, звонил весь вечер, — он похлопал по карман, выискивая мобильник. — Блять, кажется, телефон просрал. — Держи, валялся в коридоре, — фыркнула Наташа и достала смартфон из кармана своего махрового халатика. — Вот, смотри, — он показал кучу пропущенных и закусил губу. — Она перестала брать примерно через два часа после того, как мы расстались. — В смысле расстались?! — шокировано выпалила Ната. — В смысле, когда она ушла от меня. Мои предположения об измене были неспроста, — шатен сжал зубы и с возникшей злобой в глазах прошипел. — Убью! — Прекрати строить из себя злого мужа, — она фыркнула. — Ты знаешь, она на такое просто не способна, слишком она ранима в этом плане, хоть и пытается не показывать этого, особенно тебе. — Чё? В смысле? — В прямом, она боится, что ты ей изменишь или просто выбросишь, как надоевшую игрушку, но преданно ждёт, что этого не случится, — она хмыкнула. — Юля, конечно, меня убьёт за такие слова, но это то, что я вижу. — Ты про беременность тоже её надоумила, так что иди лесом, — он махнул на неё и закрыл глаза, фыркая. — Наташа, если она домой не приходила, вторые ключи от квартиры остались у Тёмы, а измена это вообще не вариант, то… Он замолчал, выдерживая паузу и сглатывая появившийся в горле ком и вновь прокручивая в голове моменты их разговора. «Зацепки… зацепки… неужели она всё-таки пошла одна? Она невыносимая дура! Как можно было пойти на такое дело одной! Она что, не могла до завтра потерпеть! Ну, придёт, я ей по самое не хочу, вставлю! — и пусть он мысленно ругался на неё, внутри него поселился страх и буквально переворачивал вверх дном все его мысли и эмоции. Глянув на Наташу, которая с замиранием сердца, на него, произнёс: — Кажется, она попала в очередную переделку…***
Разлепив глаза, Юлия приподнялась на локтях. В голове отдавался звон колоколов, жуткая боль плавила мозги, буквально заставляя выть. Девушка глубоко вздохнула и вновь заметила то, что привело её в шок. Она кусала губу, понимая, что человек, который это сделал самое страшное чудовище, которое вообще существует на свете. Глупые ужастики, по типу «Астрала» или «Кошмар на улице Вязов» были лишь детским лепетом в сравнении с тем, что хранилось на огромных деревянных полках, в банках с противной зелёной жижей. Лаврентьева нашла в себе силы подняться и на дрожащих ногах попыталась пойти в сторону маленькой кушетки, где лежала шкура убитого животного. В луже вязкого вещества, рядом с осколками лежал ребёнок. Маленькое тельце не родившегося малыша. Вместо привычных глаз, были лишь маленькие чёрные точки, от животика извивалась длинная пуповина, вместо маленьких красивых пальчиков, был лишь скукоженный кусок мяса, а оттенок кожи тёмно-зелёный, схожий с блевотиной. Это вызывало рвотные позывы, особенно когда девушка прошла в опасной близости от существа. Вот почему он казался ей таким знакомым, ведь он был похож на обычного младенце, на самом деле он и был обычным младенцем, за исключением того, что ему было положено развиваться в утробе матери не меньше чем пять или шесть месяцев. — Кто такой больной ублюдок, что делает это? — девушка обессиленно упала на мягкую кушетку и на мгновение прикрыла глаза, чтобы не видеть весь этот ужас, от которого трясло. Она буквально сходила с ума в окружении десяток банок с подобными существами, в одной из них даже был щенок какой-то собаки. Сверху что-то громко стукнуло, и Юля резко подскочила, забиваясь в самый тёмный угол, до которого не доходил свет тусклой лампы. Лаврентьева почувствовала лёгкий холодок от какой-то щели в стене. Проверять не было времени, пока стук в доме резко не прекратился, а откуда-то с улицы раздался громкий мужской голос: — Я клянусь, тут кто-то кричал! — возмущался старик, который по-видимому не оставлял свой дачный домик даже в зимний холод. — Там никого нет, я проверил дом, успокойтесь, — произнёс второй мужчина и из рации раздался голос напарника. — Извините, мне пора идти. Ничего там нет, можете спокойно вернуться к своим делам. — Да, как же это! — воскликнул бдительный сосед, но сделать больше ничего не смог. Ему осталось лишь недовольно выругаться и пойти к себе. Лаврентьева сидела тише воды, ниже травы. Она не могла разобраться, стоит ей кричать и звать на помощь, ведь выбраться из этой ямы она не могла или же молчать, ведь ей может не хило попасть, что она вломилась в чужой дом. Самое главное для расследование оставаться не замеченным, именно так она рассудила. «Почему тут так холодно?» — Юля поёжилась, когда в очередной почувствовала сильный ветер и жуткие завывания где-то за стеной. Рана на спине жутко болела, голова по-прежнему гудела. От такой безысходности, хотелось выть. Она не могла спать, сидеть или просто лежать. Юля не могла вести себя спокойно, пока её тревожила эта боль. Телефон не работал, как бы она не старалась его включить. А завывание ветра так достало, что девушка, сплюнув на пол кровавую слюну, начала изучать каждый камешек кирпичного подвала. Ветер всё сильнее завывал, когда она отходила вправо, ближе к этим жутким шкафам и содержимым на них. Всё сильнее и сильнее, перещупав уже с сотню кирпичей, она заметила ту самую щель, откуда был жуткий сквозняк. Схватив с пола валяющийся осколок и попыталась просунуть его в щель. Кусок упёрся в другой кирпич и девушка надавив на него слишком сильно, порезала левую руку. Длинная рана начала кровоточить, алые капельки стекали по вене, впитываясь в куртку. Взвизгнув от неожиданности, Юлия сжала кулак, ощущая боль сильнее. Она заглушила остальную боль в ранах и головокружения, это всё словно отошло в сторону ведь всё внимание девчонки было направленно на новую проблему. Сильная злость буквально вспыхнула где-то внутри и от такой досады Лаврентьева ударила деревянный шкаф. Со всей силы пнув его ногой, она сжала зубы, а по щеке стекла солёная слеза. Однако пока Юля терпела жуткую боль, шкаф пошатнулся и не выдержав такого удара, сломался. От старости или от тяжести банок, полки треснули, и всё содержимое полетело вниз. Юля лишь смотрела на это всё как заворожённая, чувствуя как кровь стекает к рукаву куртки. Сломанный шкаф развалился на гнилые деревяшки, вязкая зелёная жижа растеклась по всему полу, а миллионы осколок разлетелись по разным углам. Услышав громкий стук, а потом сильный скрип, она закрыла уши, пачкая русые волосы и лицо в крови. Он был настолько противный, что скрип ногтей по стеклу в данный момент казался музыкой. Огромная кирпичная стена с жутким скрипом и стуком отодвинулась вперёд, открывая маленький проход. Оттуда сильнее начал завывать ветер, но за стеной было так темно, что девушка просто не могла разглядеть, что же ждёт её впереди. — Почему я всё больше и больше ощущаю себя в каком-то жутком фильме, — прошептала девушка, когда услышала противный писк летучих мышей. — Только не говорите, что мне придётся туда идти! Она захныкала от накатившего страха и досады, кровь всё ещё не останавливалась, а руку начинало жечь всё сильнее. Топнув ногой, Лаврентьева откинула грязные слипшиеся волосы назад и направилась туда, где ещё недавно валялась без сознания. — Чёрт, я же помню, здесь где-то был фонарь! — Юля рыскала по месту падения, но чёрной вещички нигде не было, лишь осколки и вязкая жижа. — Как пить-то хочется… и есть, — живот противно заурчал, и на лице Лаврентьевой вспыхнула раздражение. Наверху вновь послышались чьи-то шаги и скрип входной двери. Лаврентьева буквально рванула к своему убежищу, ступая прямо по жиже и буквально давя подошвами своих сапог, маленькие ручки и ножки мёртвых младенцев. — Там что-то разбилось! Да проверьте же вы! — кричал пожилой мужчина, чуть ли не подпрыгивая на месте. — Хорошо, хорошо, — фыркнул охранник и направился прямиком на поиски неведомого «чудовища». — Твою мать, — прошептала Юля и глянув ещё раз в тёмный проход, который возможно откроет ей новые тайны или станет для неё вечной ловушкой, шумно сглотнула. Сжав больную руку, чтобы вновь ощутить сильную боль, она поправила рюкзак на плечах и юркнула прямиком в эту щель, с трудом протискиваясь со своим грузом. Оказавшись в тёмном, сыром коридоре, Юля затряслась от страха не желая идти дальше. Лишь громкие разговоры и шаги мотивировали её. Взглянув ещё раз на тусклый свет за стеной, она облизала пересохшие губы и уверенно пошла прямо, мысленно заставляя себя больше не оборачиваться и не придумывать самых жутких монстров, что видела в фильмах. Откуда-то раздался противный писк летучих мышей, они яростно замахали крыльями, видимо приветствую новую гостью, а возможно и в будущем еду, которая станет приятным лакомством, когда испустит последний дух.