Моя душа, моё проклятие

      Рик уже знает, как чертовски не повезло ему с соулмейтом. Каким образом этот монстр, это чудовище в обличье человека, может быть его родственной душой? Нет, у него не было никаких иллюзий насчёт собственной святости или порядочности, но он, по крайней мере, делал всё, что делал, ради своей семьи. Да, он иногда перегибал палку, но он всегда знал для чего это делает. В нём не было бессмысленной жестокости. Он никогда не убивал просто так. И несмотря на то, что он позиционировал себя как лидера, в его группе никогда не было диктатуры и самодурства. Тут его размышления под зубоскальничание Нигана прервал один из приспешников последнего.       - Ниган, тебе стоит это увидеть.       - Ну-ка, ну-ка. Что тут у нас? - Ниган берёт протянутую камеру. - Скрестил пальцы в надежде на что-то дикое.       У Рика аж волоски встали дыбом, когда он увидел камеру и себя на видео. Ну, конечно же, именно это должно было попасть в руки конченого садиста, оказавшего его соулмейтом.       Вы знаете меня. Я убивал людей. Уже не знаю скольких.       - Господи.       Но я знаю, почему они все мертвы.       - Это ты, Рик? Под всей этой растительностью?       Они мертвы, чтобы моя семья, все эти люди, могли жить.       - Офигеть. Я бы не стал связываться с этим парнем. Но это больше не ты, правда?       И Рик вынужден согласиться. Это больше не он. Нет. Бородатый мужчина на видео был потерянным, почти одичавшим человеком, бесконечно усталым и даже безумным. Свихнувшимся на фоне бесконечного бегства и поисков. Александрия многое изменила в нём. Постепенно, шаг за шагом, новая жизнь, в которой у его детей была надёжная крыша над головой, а кругом были близкие люди, которым можно было доверять, начала возвращать его к прежнему Рику. Нет, он не стал обратно мягким, добросердечным мямлей, которым был когда-то, ещё до апокалипсиса. Но пелена безумия, что стала формироваться после потери тюрьмы, спала. Он снова смог спать спокойно по ночам. И даже начал задумываться о нормальной жизни. Его размышления опять прерывают.       - Что стало с той больной девчонкой? Похоже, у неё выдалась напряжённая ночка. Судя по её поведению, она была замужем за вторым номером, так?       Рик сжимает биту сильнее. О, как замечательно, просто восхитительно прекрасно было бы сейчас взмахнуть ею и выбить ублюдку мозги. И плевать на невольную дрожь, прокатившуюся от одной мысли о том, чтобы навредить соулмейту. Рик вскидывает голову и всматривается в глаза своей так называемой родственной души. Неужели вот это - и вправду его соулмейт? Рик не знает, какими грехами он навлёк на свою голову такое несчастье. Наверное, какая-то часть мыслей слишком ярко отражается на его лице.       - Осторожно. Осторожно выбирай выражение лица при мне, Рик. Вдовы, особенно с такой внешностью, они особенные. Обожаю их. Сразу после смерти своих мужей пустые внутри, но обычно ненадолго. Где она? Хочу её увидеть.       Вот теперь Рик более чем готов испытать судьбу и всё-таки врезать подлецу. И нет, дело тут не в неуместной ревности. От опрометчивых поступков его спасает неожиданно появившийся священник.       - Хотите выразить соболезнования?       - Твою мать! Страшный, как смерть, подкрался ко мне в этом воротничке и с этой улыбочкой.       - Прошу прощения, я отец Габриэль.       - Она не пережила?       Рик кивает. И это почти правда. Мэгги была жива лишь благодаря беременности. И то, никто не знал наверняка надолго ли. Всё-таки потеря соулмейта, да ещё и при таких обстоятельствах, обычно не оставляла второй половинке шансов выжить. Исключения касались лишь невстретившихся или по каким-то причинам не закрепивших связь соулмейтов, или же тех, кто уже успел завести детей. Впрочем, частенько даже наличие детей не спасало выжившую половину пары. Всё дело было в том, что с потерей соулмейта отключался базовый инстинкт, заложенный природой - желание жить. Да и многое другое. И даже если Мэг выживет, вряд ли она будет прежней. И Рика и вправду накрывает волна горя, когда они доходят до могил.       - Ужасная трагедия. Вот что это такое. Чтож, вам, наверное, паршиво. Первый номер? Это сделал я. Без вариантов. Надо было усвоить урок. Но второй номер - это было необязательно. Дэрил, вон, толкнул меня за руку. Возможно, он её и завалил. Я собирался пригласить её к себе, - тут Ниган осекается и смотрит на их искажённые лица. - О, я знаю, что вы думаете. Какие у меня шансы? У парня, который разнёс её мужу башку. Вы бы удивились. Боже, люди они...       Его дальнейшую отвратительную отповедь прерывает выстрел. Ниган поднимает глаза на Рика. Его взгляд сочится угрозой. А когда выясняется, что главным участником инцидента был Карл, Рик даже не знает, как нивелировать возможные катастрофические последствия. Как он мог забыть? По Карлу известие о родственной душе отца ударило даже сильнее, чем по самому нему. И если Рик мог лишь с ужасом размышлять о том, чем он это заслужил, Карл предпочёл действовать, то есть сопротивляться. Впрочем, Нигану удаётся его осадить. Только вот выходка не остаётся без внимания. Ниган решает забрать всё их оружие.       - Я думала, это ты идёшь, - говорит Рику Оливия, когда открывается дверь оружейной.       - Покажи им оружие, Оливия.       - Оружие внутри, - говорит она, проходя внутрь.       - Ты здесь правишь балом? - берёт слово Ниган.       - Я просто веду учёт всего, - Оливия в страхе застывает. - Продовольствия, оружия.       - Хорошо, умно. Не буду тебя прерывать, - Ниган жестом отпускает женщину. - Идите, парни. Покажи им товар.       Группа мужчин и женщин проходит вслед за Оливией внутрь склада. Рик направляется было за ними, но Ниган останавливает его.       - Стой, стой, стой. Пока они заняты делом, хочу подчеркнуть, что не беру ни крошки вашей еды. Тут и так не густо. Вряд ли я первый обращаю внимание на то, что вашим рационом заправляет толстуха. В любом случае, если умрёте с голоду, я не получу ничего, так что отныне ты распоряжаешься всей едой, - Ниган выжидающе смотрит на него, подходя ближе и заглядывая в глаза. - Как тебе это?       - Что ты хочешь от меня услышать? - Рику не по душе такая близость, что бередит его разум и душу.       - Не знаю, Рик. Как насчёт спасибо? Как думаешь, это уместно, или я прошу слишком многого? - лицо Нигана оказывается непозволительно близко от его собственного.       Ниган красив. Он был самым красивым мужчиной, когда-либо встреченным Риком. И, наверное, это было субъективно и даже неверно, потому что как такого монстра можно считать красивым? Но Рик был всего лишь человеком, и специфика связи между соулмейтами не оставляла ему ни единого шанса на объективность. И когда Ниган угрожающе наклоняется к нему, вместо страха он чувствует ни в коем разе не уместный восторг. Орехово-зелёные под солнечным светом, как успел рассмотреть Рик, глаза в полумраке коридора казались тёмными сверкающими омутами. Мгновенно уловив неоднозначные чувства с его стороны, Ниган оскаливается и тут же меняется.       В одну секунду он перетекает из угрожающей позы в соблазняющую. Впрочем, несмотря на это, соблазнить Рика он даже и не пытается. Он просто берёт то, что хочет. А именно притягивает к себе и целует, потом прижимает к стене и целует ещё сильнее. И в этом нет ни толики романтики. Лишь темнота коридора и твёрдость стены. Лишь горячие губы и обжигающие прикосновения. Рик хотел бы не отвечать, хотел бы не жаждать новых касаний этого неумолимого жадного рта, но не может сопротивляться безумному коктейлю эмоций, что дарят ему эти касания. Наконец, Ниган с сытой улыбкой отрывается от него, и Рик не знает, чего ему хочется больше: врезать или поцеловать ещё раз.       - Я знаю, мы начали не с той ноги. Но что тут скажешь? Ты меня вынудил, Рик. Но я пытался дать тебе понять: я очень разумный человек, пока ты сотрудничаешь. Так позволь задать тебе вопрос, Рик. Ты сот­рудни­ча­ешь?       - А на что похоже?       - Я знаю, на что это похоже. Но что я действительно хочу знать: найдём ли мы тут всё оружие или может ты припрятал парочку, и она ждёт подходящего момента, как моя Люсиль.       - Всё оружие здесь, насколько мне известно.       - Я на это рассчитываю, Рик.       Как оказалось, Рик не знает многого.