Спасибо за кофе

44 дня до окончания колледжа Фрэнк опустил термометр внутрь витрины и наклонил голову, чтобы рассмотреть показания, а другой рукой держал ручку на листе бумаги. — Чем занимаешься? — послышался голос Джерарда. Фрэнк испугался и дёрнулся, еле-еле избежав удара головой о стекло. — Дай минутку. Я проверяю температуру: не хочу, чтобы пироги испортились. — А они могут испортиться? — Согласно мнению босса, да, — он поднял голову из-за прилавка и нахмурил брови. — Эй, сегодня понедельник... А число? Джерард вздохнул и страдальческим голосом продиктовал Фрэнку дату, как заученное до тошноты стихотворение: — Понедельник, пятое апреля 1999 года. Осталось всего сорок четыре дня. — Спасибо, — поблагодарил парень, записывая в блокнот дату, которую уточнил у Джерарда, рядом с температурой. — Погоди, что ещё за сорок четыре дня? Джерард снова тяжко вздохнул и протянул работнику студенческий, прежде чем тот успел попросить об этом: — До моего заключительного экзамена. — О, так ты на последнем курсе? — спросил Фрэнк, уставившись на красный свет сканера. — Ага, совсем недолго мне осталось. — Что будешь делать потом? — он снова задал вопрос для поддержания непринуждённой беседы и, как обычно, наливал кофе Джерарду. — Чёрт его знает... Dark Horse* сейчас популярны, мне хотелось бы рисовать Человека-паука для них. Фрэнк скривил лицо, пробил чек на неизменную сумму и отсчитал сдачу. Джерард взял кружку и решил подождать работника у столика, который снова нужно было прибрать. Отныне Фрэнку придётся хитрить и освобождать этот столик каждый вечер, потому что он больше остальных привлекал внимание посетителей, однако только на нём Джерард мог разместить все свои бесчисленные рабочие принадлежности юного художника. Фрэнк просто не мог пустить за него какого-нибудь журналюгу, занимающего всё пространство одним крошечным ноутбуком и пьющего изящный эспрессо. Это было бы крайне нечестно. — Эм... Конечно, тебе необходимо зарабатывать этим на жизнь. И наверняка ты отлично рисуешь Человека-паука. Но ты ведь не будешь писать одни сопливые короткие монологи? — Нет, — посмеялся Джерард. — Скорее всего, мне доверят рисовать только эскизы. — Тогда всё в порядке. Сегодня Фрэнк протирал поверхность слишком усердно, отнёс поднос на кухню, поменял там тряпку и вернулся обратно. — А ты учишься где-нибудь? — поменял тему Джерард, — Это было бы весьма сложно с вашими нововведениями. Лицо Фрэнка слега омрачилось, но вот он снова энергично стал протирать столешницу: — Я учился. Недавно. Бросил на первом курсе. — O, — робко произнёс Джерард, стряхивая последние крошки на пол, — Сочувствую. — Да всё нормально. Я невовремя тогда поступил, а сейчас во мне уже нет той уверенности, чтобы пробовать ещё раз. Фрэнк нацепил на себя печальную улыбку. Он не был против поговорить об этом. Просто он не размышлял об этом так давно... Джерард смотрел с читаемым в глазах, но не давил, поэтому Фрэнк решил сам избавить его от всяческих предположений. Он кратко взглянул в сторону касс, заметил заскучавшую, перелистывающую страницы книжки Бет и пришёл к выводу, что времени поболтать было предостаточно. Он сел за столик, предлагая Джерарду сделать то же самое. — Как видишь, я ходячий стереотип, — начал Фрэнк. Джерард заинтересованно посмотрел на него, держа в руках напиток и выглядывая из-за краёв чашки. — Это очевидно, что моей конечной целью в жизни была не работа в кафе. Я один из тех подвергшихся нападкам судьбы людей, кто переехал в Нью-Йорк и нашёл кучу проблем на свою задницу. Бросил учёбу, уволился с работы, чтобы вернуться домой, хотел уехать отсюда. Не то чтобы я продвинулся далеко... Вообще, я из Нью-Джерси. — Я тоже, — вставил Джерард. Фрэнк был счастлив узнать, что говорит ещё с одним жителем Джерси. Это навеяло ему воспоминания о доме и о живущих там людях, тотчас заставило почувствовать себя легче. — Круто. И... да, я учился в Ратгерском университете. Английская литература, ничего особенного. Моя мама хотела, чтоб я получил профессию, без разницы какую, и, как мне кажется, это было вполне неплохой идеей. Это важно — иметь хоть какое-нибудь образование, но тогда эта перспектива почему-то меня не впечатлил. Мама знала про мои увлечения, но надеялась, что я заставлю себя выучиться. На самом деле, я тоже ожидал от себя бо́льшего. Он запустил руки в волосы и, переведя дух, продолжил. Разговор начал задевать ту единственную часть его прошлого, воспоминания о которой поистине причиняли боль. — Я всегда состоял в разных рок-группах. Лет с одиннадцати. Игра на гитаре — это моё. Мой великий побег из пугающей реальности. Обычно эти группы разваливались довольно быстро: никого это не увлекало так сильно, как меня. Но когда я подрос, я сколотил группу вместе со своими самыми близкими друзьями. И в этот раз всё сработало. Мы трудились сообща, — напряжение, создаваемое Фрэнком, заставило собеседника вздрогнуть, — Мы писали музыку. По-настоящему качественную музыку. Отыграли множество концертов и так далее и тому подобное. В конце концов, мы договорились с местным лейблом о записи нашего первого полноформатного альбома. На тот момент мы ещё учились в старшей школе. Для инди-лейбла всё продвигалось хорошо. Через шесть месяцев на наш телефон стали поступать звонки от лейблов покрупнее. Джерард уже не пил, он сплёл пальцы в замок на столе, опустил на них подбородок, кивая и внимая словам Фрэнка. Фрэнк не хотел заходить так далеко в своём повествовании, но остро почувствовал необходимость высказаться о том, что так давно держал глубоко в себе, и не мог остановиться. Он облизнул губы и продолжил: — Это было нашим шансом. Всерьёз заниматься тем, что мы любим. Мы ликовали. Дождались, когда один из крупных лейблов предложит нам контракт, и поспешили, разрывая связи с предыдущим. Мы готовили деньги для переезда, в скором времени я бросил университет. Не думал, что мне он вообще ещё когда-нибудь понадобится. — И у вас сразу не срослось с этим лейблом, — предположил Джерард грустным голосом. — Да нет, — пробормотал Фрэнк, — Они быстро нас подписали. Мы стали популярными в Джерси, но ещё не достигли решающей точки. Никто в Нью-Йорке пока не знал о нас, а наши фанаты в Джерси всё реже приходили на концерты. Продюсеры обещали нам разрешить записать ещё один альбом, но вот дальше всё пошло не по плану. Нам не разрешали записывать новые песни, а старый альбом они так и не выпустили. Шоу выглядели жалко. Мы высасывали деньги с их лейбла, а они не помогали нам их зарабатывать и выгнали нас через год. Мы были в ужасном финансовом состоянии, ругались, наш ударник заявлял, что уходит из группы, — Фрэнк поднял обе руки, изображая кавычки в воздухе, — "Творческие разногласия". В итоге, мы разошлись. Они не предоставили мне выбора. Всё обернулось гораздо хуже, чем могло. Мы все разъехались по домам. Мечты не сбылись, — он пожал плечами, стараясь не окунаться в эти воспоминания с головой. — Сейчас я приезжаю в город для работы. Работаю, когда могу, коплю деньги, чтобы начать всё сначала. Джерард допил кофе и поставил кружку на поднос. — Ты хочешь попытаться ещё раз? — спросил он. Фрэнк снова пожал плечами. Хотел ли он? Не уверен. Ничто не может заставить его перестать любить музыку, но он не видит своё будущее в группе. Он скучает по концертам, но вот уж точно по чему он не скучает, так это по политике лейблов и их организации. Больно вспоминать, как лейбл выбросил их сразу же, как они чуть-чуть сдали свои позиции. Пути назад нет. Не для Pencey Prep. — Не знаю. Я люблю музыку. До сих пор пишу песни и играю на гитаре. Вижусь с ребятами из группы, иногда мы играем вместе, но это не то же самое. Нам больше никогда так не повезёт. — Это очень грустно, — сказал Джерард. Его брови сошлись у переносицы, будто Фрэнк рассказал ему самую трагичную историю, которую ему когда-либо доводилось слышать. Фраза только развеселила Фрэнка. — Эй, ты повесил нос больше меня, — он наконец улыбнулся, поднимаясь и беря поднос. — Просто продолжай приходить и покупать у нас кофе, договорились? Считай, что этим ты помогаешь мне. — Как будто ты мог запретить мне это, — улыбнулся Джерард в ответ. Фрэнк удалился с подносом, Джерард открыл свой альбом на нужной странице.