Веня

«ждет рыбака – жена рыбака»

  Леша просыпается от света, который повсюду. Свет игнорирует выцветшие занавески в мелкий-мелкий цветочек, и заполняет всю комнату.   Птичьи трели. Когти по шиферу. Хлопанье крыльев.   Леша трет глаза. Руки, покинувшие укрытие одеял – мерзнут, волоски встают дыбом.   Вени нет.   Вчера он придвинул койку.   – Ты совсем? Что отчим твой подумает? – Это ты слишком много думаешь, я тебе уже говорил сто раз. Другие думают намного меньше. Не суди по себе – расслабься. – Сам расслабляйся. – Да я воплощение расслабленности. – Отвали от меня. – Не нужно рыпаться.     А теперь его нет. Только скомканная простыня. Ледяная подушка.   Он встал еще утром. Будильник пищал в четыре.   – Господи, зачем? – Затем. Спи.   Леша пытался сказать еще что-то, какая-то у него появилась чрезвычайно здравая мысль, но Веня закутал его своим одеялом, заправил прядь за ухо, поцеловал в волосы, и все, куда-то здравые мысли посыпались.   Леша спускается вниз, держась за потолок, лестница без перил, проще спрыгнуть. В коридоре ведро, в ведре рыбы, еще живые. Леша смотрит на них, как они жутко лежат, открываются рты. Есть такие крики, которые никто никогда не услышит.     Он тянет на себя ватную дверь. Заходит на кухню. Телик работает. Гена потрошит рыбину, вскрывая той брюхо: темные кишки слезятся на фоне чешуи.   Фу…   Веня чистит картошку. Поднимает голову на скрип двери.   – Проснулся?   И останавливается, перестает срезать кожуру, ему хочется встать, если бы они были одни – он бы встал, он бы подошел. Леша улыбается ему. Веня в старой рубашке, в колючем свитере. Он так счастлив здесь. Он бы остался. Ловить рыбу, латать сети, ездить в лес за дровами.   – Не замерз?   Леша качает головой.   – Садись.   Приглашает Гена.   – Чайник только вскипел. Завари, будь добр.