Всё в канализации было хорошо, пока не появился Пул.

Охранник у входа оказался благосклонен к Кейси и Дону. Это место популярно среди детей состоятельных родителей, потому и не удивился школьникам. И вправду, внутри оказалось много приличной молодежи. Были столики на двоих, где сидели парочки, поближе к оркестру, что играл ненавязчивую мелодию. Чуть подальше — места для больших компаний людей или для тех, кто пришел с детьми. Кейси захотел именно туда. Чем больше площадь стола, тем больше на нем можно расставить тарелок. Вот такую съедобную математику он очень даже понимал. Раф и Лео проникли в ресторан через крышу. — Лео, скажи, почему во всех домах такие широкие вентиляционные трубы? — сейчас Раф был за Микки. Леонардо глаза закатил. — Видимо для того, чтобы крупные черепашки могли в них ползать, — отшутился лидер, не знал, как ещё ответить на столь странный вопрос. — Да, а Пул бы сказал, что для продвижения и упрощения сюжета, — предположил Раф. — У Дэдпула особая вера, любой сектант позавидует. Куда проще думать, что тебя нарисовали, чтобы потом бессовестно совершать злодеяния. Представь себе, если бы каждый в это верил! — Лео остановился, так как они были над столиком парочки. — Тогда бы все сошли с ума, как Уэйд? — улыбнулся Рафаэль и припал к полу, чтобы всматриваться через вентиляционную решётку на ребят. — Всё-всё можно?! — уточнял Джонс с жадностью глядя в меню. — А тебе денег хватит? Донателло тоже уставился в ассортимент кухни и, не глядя на собеседника, кивнул. Да, цены высокие, но не настолько, чтобы разориться. Дон давно мечтал отдохнуть где-нибудь, как человек, и терять такую возможность просто немыслимо, пусть и заплатит за Кейси. За трехмерную визуализацию проектов ему платят достаточно, чтобы содержать всю семью, и это не считая доходов от продажи изобретений и бывшей в употреблении техники. Кейси только догадывался об источниках дохода своего гениального друга. — Донни, скажи хоть сколько нулей у тебя на счету? — который раз интересовался Джонс о его состоянии. — И как ты вообще обзавелся карточкой, если... — тут он заговорил шепотом, — …если ты черепашка. Дон продолжал лишь загадочно улыбаться в ответ на эти вопросы, подставив руку под щеку. Так он ему и сказал! — Не знаю, насколько сильно мне завидовать: на миллион долларов или всего на пару тысяч? — не умолкал Джонс. Пока они выбирали, Раф доставал старшего. — Слушай, может, ты знаешь, сколько бабла у Дона? — Он не говорит, и нечего считать чужие деньги! Он их своим трудом заработал, — о, великий оплот справедливости в Леонардо не дремлет. — А вдруг он просто вскрыл чужие карточки и слил в одну свою? — предположил Рафаэль, причём так серьёзно. Лео тут же зыркнул на него испепеляющим взглядом: — Это ты бы так сделал. А Донни честный. — Я бы с Кейси это сделал, — Раф и не скрывал своих бандитских наклонностей. — Вот поэтому Небеса тебе и не дали столько ума и усидчивости, как некоторым, — парировал лидер, параллельно думая, как в Рафаэля вмещается не только добро, но и откровенное зло. — Было бы неплохо, чтобы Небеса сделали Донни чуточку злым, тогда бы мы отожгли по полной, — размечтался Рафаэль, говорил так искренне, что даже страшно. — Нет! Даже не мечтай, — Лео на миг представил Дона озлобленным и мстительным, так дурно делалось. С Рафаэлем все понятно, но только не Донни! — Да не волнуйся так, ты всё принимаешь слишком близко к сердцу, — младший испугался странной горечи в глазах Леонардо. — Всё хорошо... — Раф вернул взгляд вниз. — Если не считать свидания с Кейси, — добавил тот и вздохнул. Джонс, тем временем, выбирал блюда и хохотал над названиями, которые ему казались забавными. Донни пару раз пытался одернуть его. Веди себя тише! Не привлекай внимания. Но это бесполезно. Кейси шумный, как все братья-черепашки вместе взятые: неусидчив, задает глупые вопросы, громко разговаривает и ржет как конь. Многие уже оглядывались в их сторону. Официанты не делали замечания, боялись: а вдруг это дети высокопоставленных лиц? Или мафии?! — Здравствуйте, может Вам помочь в выборе? — таки не выдержал администратор. — Да! А вот это с чем? И это! — Джонс только рад пообщаться, указывал в меню на блюда. — А почему оно так называется? В итоге администратор успел пожалеть, что связался с ними: рассказывал, как переводятся с французского на английский названия блюд и их состав. На самом деле Кейси сделал выбор, но раз к нему столько внимания, то почему бы и не поприставать к людям? Донателло было стыдно за него только поначалу, потом смирился, да и пусть мучает окружающих. Меньше ему достанется. — Погодь, а ты что выбрал? — Джонс захотел проконтролировать рацион питания своего друга, но тут вспомнил про конспирацию. — Выбрала! Всё, исправился. И улыбнулся. Дон насторожился и прищурился, но всё же указал на то, что ему приглянулось. — Салатики?! Эй, давай мясо заказывай, а то я сам тебе выберу! — грозился Кейси. — Ты ведь мне... о-бе-ща-л-ла. Теперь он издевался, захлопал ресницами. — Ты вообще мне много чего обещала! Ла-ла-ла! Донни рассердился, сложил меню и стукнул углом промеж его наглых глаз. — Так ему! — развеселился Рафаэль. — А что Дон ему обещал? — Видимо, хорошо кушать… — А, ну тогда ладно, — успокоился тот. Кейси не растерялся, вновь открыл меню и продолжил, почёсывая битое место: — Кролика хочешь? — далее обратился к администратору. — Дайте ему, то есть ей, простите, в хоккее одни пацаны, привык. В общем, кроля ей! Донателло лишь глаза закатил. Вот ведь связался! Ну и ладно. Лео с Рафом посмеялись над таким свиданием и следили дальше. Парочка наконец-то разобралась с заказом и ожидала. Но Кейси молчал не больше минуты, после вновь заговорил, отчего окружающим казалось, что и «девушка» тоже что-то там отвечает. Дон вдруг задумался о своем. Ну, невозможно ведь! Ушел в себя. — Эй, Донни, не устала? — но Кейси заметил, что его перестали слушать, поймал за ладонь, что лежала на столе. Тут шпионы навострили ушки. Дон поднял глаза на собеседника. — Ну, если хочешь, помолчим, — замялся Джонс и посмотрел на руки. Так странно, перед ним девушка, но на ощупь черепашка. Дону страшно сделалось от вдруг задумчивого Кейси, только что такой веселый и неусидчивый был, а теперь раз и сосредоточился. Тогда Донателло затеял подшутить над ним: поставил руку в локте, как для армреслинга, как раз обе правые. И улыбнулся, поймав удивленный взгляд друга. — О, так ты хочешь сломать стол? — принял вызов Джонс, приблизившись и ставя руку поудобнее. Глаза Дона хитро заблестели. Черепашка физически сильнее человека, поэтому можно поиздеваться. Сжал кисть и чуть наклонил напряженную руку Джонса. — Ай, я сказал стол, а не руку! — Кейси вспомнил, с кем связался. Но Дон его не отпускал, играл. — Донни, ай! — Джонс тоже веселился, молил отпустить и смеялся, как идиот, одновременно. — Я хочу к ним... — заскулил шпион в красной повязке. — Тихо! — оборвал его Лео, стараясь не смотреть в его щенячьи глазки. Вдруг заиграется. Весельчаков прервал официант, который на подносе принес заказ. Дон с Кейси тут же отстранились друг от друга, чтобы дать человеку их обслужить. — Как вкусно пахнет! — радовался Джонс, истекая слюной. Донни, в свою очередь, заинтересовался горячим хлебушком, что источал невероятные ароматы. — Обожратеньки! — Кейси с ликованием схватился за приборы. У Леонардо, глядя на них, в животе заурчало. Рафаэль посмотрел на того, а потом и у него забурлило. Парни вздохнули, но слежку продолжили. Донателло попробовал то, что ему заказал Кейси. Вкусно! Можно теперь на него не сердиться. Но горячо. Пока блюдо остывало, Дон еще раз посмотрел на людей вокруг себя. А то, когда Джонс невыносимо болтал всякие глупости, было стыдно голову поднять. Тут он заметил у другой компании школьников бокалы… с вином? Но они ведь несовершеннолетние! Тогда Донни стал привлекать внимание друга и указывать на тот столик. — Что такое? — но Кейси не понимал в чем прикол. Тогда Донни изобразил, что держит бокал и пьёт из него. — О! Слушай, в натуре, они бухают, — к счастью, заговорил шёпотом. Тогда Кейси подозвал официанта и спросил по поводу вина у несовершеннолетних. — Сегодня днём была дегустация французских вин, а раз оно не на продажу, то можно налить по бокалу всем, кому есть хотя бы шестнадцать, — ответил тот. — А ещё осталось? Нам уже есть шестнадцать, — Кейси достал школьный пропуск, где указан его возраст. — Если вам интересно, то к вину прилагается буклет от производителя и ссылка на сайт, где нужно оставить отзыв о продукте. — Донни, будешь? Дон задумался, невольно вспомнил свой прошлый раз, но сейчас ему предлагают хорошее вино, а не голимое спиртное. Кивнул. — Я тоже хочу! — Рафаэль им страшно завидовал: в ресторане сидят, вкусные блюда едят, а теперь им вина предлагают. Да еще и бесплатно! — Тихо ты! Мог бы не идти, раз такой, — ругал его Леонардо. — Попрошу второй такой голографический костюм сделать, превращусь в того же Кейси и пойду с Донни. А то с ним ходит, а с родным братом нет! — Раф готов был локти кусать. — И чулки наденешь? — передразнил его Лео, отпихиваясь от суетливого братца. — Ничего, переживу, я ведь потом в образ войду, — тот не обиделся. — Ты, главное, из себя только не выходи, — вздохнул Леонардо. — А тебе самому все равно, что ли? Он тратит наши семейные ресурсы на Кейси! — Дай Дону порадоваться! Он и так не знал, куда себя деть. Если это утешает, пусть так и будет. Угомонись уже! — Он мог бы со мной... порадоваться... — ревнивый и завистливый Рафаэль никак не мог смириться. — Всё, что дает корова — всё моё. Такое у тебя отношение к братьям? — пристыдил его лидер. — Почему всё хорошее должно быть только у тебя? Рафаэль насупился, но промолчал. Ребятам тем временем принесли по бокалу вина и буклетики. И бесплатно дали тарелку с сырным ассорти. — Клёво! Давай за то, чтобы к тебе голос вернулся, — поднял тост Джонс, серьёзно сказал, но, заметив удивление Дона, смягчился и улыбнулся. — Я даже соскучился по твоим заумным объяснениям. Джонс был уверен, что всему виной психотравма, но не стал говорить об этом. Ему хотелось, чтобы Дон забыл об этом, вернуть ему радость. И Донни улыбнулся в ответ. Бокалы хрустально звякнули, и ребята попробовали вина. — Сахара не хватает, — чуть скривился Джонс, но послевкусие ему понравилось, отпил ещё немного и закусил сыром. «Должно быть, это и есть сухое вино», — пробовал и Донни. Кисленькое, чтоб не тошнило. Да, алкоголь, но после того раза толерантность должна возрасти. Пока они сидели, Рафаэль чуть не умер от голода, зависти и ревности одновременно. Отчего был зол и невыносим. — Боже, что ж мы не поели перед выходом? — Лео не знал, куда деваться от брата, треснул ему пару раз, чтобы успокоился, но это было ненадолго. К счастью, парочка не стала долго сидеть: поели, попили, поговорили, после Донни расплатился по карточке и вышли. Ничего криминального они так и не совершили. Преследователи выбрались на крышу и продолжили своё дело. — Ох, я объелся! — Кейси был доволен. — Даже говорить тяжело. И дышать. В пути, чтобы не скучать, парни толкали и пихали друг друга. Пока Дону не надоело: когда проходили в парке мимо оврага, уронил туда Джонса. Тот не ожидал такого подвоха, но покатился весело гогоча. Как приземлился — замолк. Донателло его ждал-ждал, да забеспокоился. Только задумал отправиться за ним, как Кейси вынырнул из кустов. — Смотри, что я нашел! — протянул Дону находку. В руках Донни оказалась черная тетрадь с надписью на японской катакане. — Сможешь прочесть? — любопытствовал Джонс, вытаскивая из волос тонкие веточки и стряхивая с костюма землю. Дон удивился надписи, но улыбнулся. В сотовом написал: «Перевод с японского: «Тетрадь смерти». — А-ха-хах! Суровый японский школьник потерял! — развеселился Кейси и отнял тетрадь у Дона. — Наверняка душу отводил, записывая имена врагов... Открыл, там и вправду были иероглифы. — Это имена, да? Показал Донателло. Тот кивнул. — А чё? Круто! Давай Шреддера запишем, — предложил хулиган. — Тоже душу отведём, хе-хе. Донни хотел сказать, что они страдают фигней, но раз ему весело от этого, нашел в своей сумке ручку. — Шре-е-е... — начал писать Джонс, но Дон его одернул и покачал головой. — Что-то не так? — Кейси решил, что Донни сама идея не понравилась, пусть и понарошку. Черепашка взял телефон: «Пиши Ороку Саки, грамотей!» — Точно! Я и забыл, что у него имя человеческое есть, — ударил себя по лбу. — Может, ты иероглифами напишешь? Хотя, нет, я тетрадку англофицирую. Сказал и написал на родном английском. — Вот и всё, — захлопнул тетрадь и спрятал в торбу с клюшками и битой. — Жаль, что не настоящая. Иначе бы я, хе-хе, не знаю даже, мир завоевал! Вот! «Размечтался!» — написал ему Дон, и ребята в хорошем настроении отправились дальше. Лео с Рафаэлем были свидетелями их игры. — А чего они только Шреддера записали? Я могу составить целый список недоброжелателей, — Рафаэль все порывался к ним выйти, но Леонардо его одёргивал. Рафу тоже хотелось кого-нибудь записать. — Не рыпайся! Просто смотри за... хм... естественным ходом событий, — Леонардо готов был отправить брата домой, чтобы не мешал. Вот они добрались до логова Кейси. Все его родственники уехали, оставив того с щенком, кошкой и рыбками. Донни удивился, обнаружив дымчатую кошечку. Она сидела на шкафу и пристально наблюдала за всеми присутствующими. — А, это Клеопатра. Мамина, — Джонс познакомил Донни с ней. — Хочешь, я достану? Кейси собрался снять Клёпу сверху, но Дон остановил его. Так как по глазам кошки понял, что она этого меньше всего хочет. Донателло принял обычный облик и сел в кресло. Как же хорошо. Кейси подошел к нему, уперся руками в его колени и навис. Заискивающе улыбался. — Ну, и чем бы тебе хотелось заняться? — Джонс склонился к его лицу. Шпионы прилипли к окну, даже рты открыли. Донни засмущался, но глаза не прятал. Он всегда ожидал от хулиганов подвоха: что его обманут или выставят дураком, а после посмеются. Типичная практика внутри семьи. Потому и вздрогнул, когда Кейси оказался так близко. — Не бойся, не покусаю, видишь, у меня и зубов-то нет, — очередная стоматологическая шутка от Джонса. И сквозная улыбка. — Поиграем? А что ещё делать бедному Донни? Он и так морально подготовился к тому, что его на этих выходных заиграют до смерти. Кивнул. Опустил взгляд на галстук. Узел растянут. Непорядок. Донателло взялся за широкую ленту ткани, чтобы подтянуть. После поднял взгляд на лицо Джонса. Дико непривычно выглядит, сразу взрослее, серьезнее. Симпатичнее... — Лучше сними его с меня, — правильно, зачем Джонсу галстук дома носить? Еще удушится ненароком. Если сразу после вина он развеселился, то после захотелось расслабиться, даже подремать. И усталость отразилась в его глазах. Дон тоже устал от прогулки. Послушно да лениво потянул за галстук. Рафаэль старшему чуть на шею не залез, чтобы разглядеть то, что там происходит. — Лео, бляха муха, что это за прелюдия?! — ругался Раф, сильно нажимая на плечи брата. Леонардо молча и грубо спихнул с себя неугомонного родственничка, не отрываясь от происходящего. Тот упал рядом, но тут же вскочил и прилип к окну. Рука Кейси соскользнула с колена друга и провалилась. Парни поцеловались... лбами. Смачно-пресмачно! — Ай-яй! Мы не можем без приколов! — Джонс сел на пол, потирая будущую шишку. Как же больно... Донни закрыл лицо рукой, претерпевал пульсирующую в голове неприятность, в другой руке — таки снятый с Кейси галстук. — Пойдём покормим животных, а потом поиграем в приставку, — Кейси предложил самый безопасный вид отдыха. Пока они рубились в двухмерные игрушки, Раф решил сходить за едой, пока кишки в морской узел не затянулись. Лео продолжал слежку. Ребята играли в файтинг на приставке. Сидели на полу, прислонившись к дивану. — Да ты читер! Знаешь, что за персонажа ты выбрал? — приговаривал Джонс, выбирая кого покруче, чтобы не проиграть. Дон хитро растягивал губы в улыбке. — Давай, бой! Чё? Ты сразу с вертушки меня?! Да я щас... Погоди, куда побежал? А ну-ка вернись! Я тебе не дам подкопить сил. На тебе, на! Вот ещё тебе. Понравилось? Эй, нет, подожди, камера развернулась, хватит меня долбать, я не был готов к такому повороту! Что это у тебя? Убери это! Хватит прыгать. Ах, вот ты меня как! Не-не, прочь! Чур меня, я не увернусь, вообще не увернусь, это же-же жопа! Кейси всегда играл эмоционально. После они проходили аркаду, чтобы открыть новых персонажей. Джонс разговаривал с противником, угрожал ему или, напротив, молил о пощаде. Если окончательно психовал, давал Дону. Так и менялись. — В Смертельный бой и в нового Наруто с Мадарой, Тоби и с хвостатыми демонами, — вернувшийся с едой Рафаэль вознегодовал, позавидовал до скрипа зубов. — Лео, нафиг слежку, пошли к ним! — Цыц! Нас не приглашали, — в который раз Леонардо его удерживал. — Давай позвоним, пусть пригласят, — настаивал Рафаэль. — Хочу за Мадару поиграть! — Ты невозможен, Раф! Ведешь себя как маленький, как Микки. Раз так, то что мы тут вообще забыли? Зачем следили? Леонардо прожигал брата взглядом. Рафаэль сначала смутился, но тут же нашелся: — Зато мы узнали, что у Кейси новая игра. А ещё... — Раф чуть покраснел и указал пальцем в комнату. — А ещё я хочу с щенком пообщаться. Грей приставал к ногам хозяина, а Кейси фукал на него и отпихивал время от времени, если тот больно кусался. — Давай я позвоню, может, я к ним завтра приду, ну или в воскресенье? — неугомонный Рафаэль предложил альтернативу. — Делай что хочешь! Достал ты меня, — Леонардо заскрежетал зубами. Раф обрадовался и набрал номер. Джонс суетливо остановил игру и взял трубку. — Раф? Чё надо? — Слушай, я тут подумал, по Наруто новая игра вышла, хотел спросить: если она у тебя есть, может порубимся? Например, у тебя, ведь ты там все равно один с Донни. Кейси представил, как они с Рафаэлям разносят весь дом. И плачет мама по возвращении. Да и для чего он тогда Донателло забирал, чтобы братья вновь его окружили и не дали отдохнуть? — Прости, чувак, но я ещё не купил её. Давай в другой раз! Как будет — сообщу, — Джонс нагло врал виноватым голоском. Лео слышал их и заволновался. Рафаэль пришел в неописуемую ярость и останавливать его нет смысла. Раф сжал телефон, прорычал и выбил окно саем. — Вот так, да?!! — ворвался в комнату. Парни опешили, Грей исчез под кроватью и заскулил. — К нам в любое время дня и суток вваливаешься! А нам к тебе, так сразу врать!!! Разразился скандал. Донателло заметил движение за окном. Ага, и Леонардо тут! Тот прятал лицо в ладони: стыдился за Рафаэля. Дон сразу понял, что это за ним следили. Обиделся до злобы. Пока Рафаэль выяснял отношения с Джонсом, Донни подошел ко второму шпиону. Леонардо по его лицу понял, что тот приблизительно так же сердит, как и Рафаэль. — Вот поэтому я тебя и не позвал! — Кейси указал на разбитое окно и стекла на полу. — Меня одного много для дома, а с тобой — слишком высокая концентрация разрушителей на такую маленькую площадь! — Вот как ты заговорил заумно, предатель! — Нахрена ты, — Кейси заметил и Леонардо. — Вернее, вы оба, следили за нами? Вопрос чуть остудил пылкого Рафаэля. — И что с того? — очень горд для извинений, по крайней мере, сегодня. — И что вы хотели узнать? — Что-то вы стали подозрительно близки, — Рафаэль больше не скрывал ревности. Прищурился. На удивление, Кейси сразу понял, в чем его подозревают. И это говорит тот, кто совратил родного брата! Вопиющая несправедливость! Джонсу захотелось добавить ему трещин на панцире. — Т-ты... Да как ты можешь? — прошипел Кейси, готов был рассказать всё, что знает и думает по этому поводу. Донателло угадал его замысел, испугался. Леонардо уже было открыл рот, чтобы встрять в разговор, но вдруг встревоженный Дон одним своим видом остановил его. Правда, которую Кейси мог сейчас излить, Дону была невыносима и постыдна. До слёз. Включил режим невидимости, благо костюм ещё на нём. Лео аж ахнул, услышал, как Дон отпружинил от карниза на балкон, а оттуда вниз, на улицу побежал. — Донни, стой, пожалуйста! — умолял Леонардо, тревожно вглядываясь в темнеющие переулки. — Прости нас! Но Донателло не послушался. Его оскорбило, что братья его подозревают в... Да как такое помыслить можно?! Что он и Кейси... Это ж додуматься надо! Ему нужно переварить обиды: подозревают — раз, следят — два, не доверяют — три, да и Кейси на грани развязать свой язык в приступе ярости — четыре. На балкон вышли оставшиеся парни. Молча осмотрелись. Костюм-невидимка, Дон превратиться может в любого прохожего. Теперь не найдешь, если только с собакой. Нормальной обученной собакой, а не с бестолковым Греем. Ребята переглянулись. Сфокусировались на Рафаэле. Так, что виновник устыдился. — Я был не в себе, с кем не бывает? — ещё и оправдывался. — Знаешь, тогда я тоже... — Джонс сначала говорил спокойно, но тут же озверел. — ...Хочу вмазать тебе! И набросился на Рафаэля, повалил на пол, завязалась борьба. — Идите на фиг, можете поубивать друг друга! — Леонардо спрыгнул на газон и побежал искать беглеца. — Подожди меня! — хором завыли дерущиеся и покатились за ним. — Нет! Отвалите! — крик души Лео, даже зажмурился, когда его догонять стали. — Давайте разделимся! — Это нечестно! — Рафаэль был против такого расклада. Лео круто развернулся к нему. — Где нечестно? — как же теперь Леонардо кипел от всей этой заварушки. Из-за них Донни теперь и на него зубы точит. — Потому что ты его найдешь, а я и Кейси будем бегать как два идиота по всей округе, — пояснил Раф. Иными словами, он с Лео хотел разыскивать брата. — А вы и есть идиоты! А дуракам часто везёт, так что — прочь с глаз моих. Надоел до чёртиков! — Лео... — Рафаэль потянулся за ним, но тот сбежал. — И я с тобой не пойду! — сказал Джонс и, отвернувшись, пошел искать Дона. Рафаэль остался один. — Ну и валите! Вот возьму и найду сам без вас! — оскорблен и обижен. — Ага, так Донни к тебе и вышел! — раздался голос Кейси из переулка. — Мог бы и не отвечать, плевал я на твоё мнение! — бросил Раф и пошел своей дорогой. — До-о-онни!!! Звал его. — Придурок, — Леонардо услышал Рафа. — Так Дон будет знать, где его ищут, а его тихо ловить надо. Донателло в жизни не пойдет на зов. Размечтались! Когда Рафаэль устал кричать, остановился и задумался. Загрустил. Опять он самый плохой, все набросились на него, негодяя. А если, не дай Боже, с Доном что-то случится, то с него потом семь шкур спустят. Судьба изгоя его удручала, потому позвонил Микеланджело, который живо отозвался: — Бро! Где вы есть? Я вас потерял! Рафаэль шумно вздохнул и ответил. — Даже не знаю с чего начать. В общем, я опять со всеми переругался вдрызг, и меня ненавидят. — Ой, Раф, и что же ты сделал такого... Э-э-э... криминального? Рафаэль рассказал ему все, как было: как следили, как увидел новую игру и позвонил напроситься. И, собственно, напросился по самое не хочу. — Раф! Я бы тоже обиделся, так что я полностью на твоей стороне! — поддержал его Майки. — Кейси козёл! — Микки! Я тебя обожаю! — у Рафаэля поднялось настроение, хоть кто-то его понимает. — Ты что! Ты мой самый-пресамый любимый братик! — послышались чмокающие звуки из трубки. Рафаэль получил свою дозу положительных эмоций и был счастлив. — Микки, если Донни появится дома — сразу звони мне. Остальным не надо, пусть ищут дальше до посинения. — Какой у тебя дух мстительный! — А как же! *** Донателло оказался на набережной. Сильный ветер поднимал высокие волны океана. Широкий горизонт радовал душу. Как хорошо было бы освободиться от суеты, злобы, бесконечного надзора. Хотя бы на пару дней или даже недельку. Уплыть в открытое море, любоваться звездами... Режим невидимости отключился автоматически — он ограничен по времени в пользу превращения. Одно радовало: Кейси не успел проговориться. Вот ведь братья! Было так замечательно, но им мало следить, надо ещё и влезть. Вновь челюсти сводило от возмущения. Но что поделать? Их не переделать, а жить как-то нужно. Пинаясь и пихаясь. Все равно любишь их. Посмотрел на небосвод. Очень любишь... Но почему каждый раз одно и то же? Это расстраивало. Что ж, нужно возвращаться к дому Кейси, отправить всех незваных гостей прочь, если они ещё тут, и продолжить отдых. Развернулся и лицом к лицу столкнулся с Леонардо. Он, видимо, давно нашел его, но не решался подойти. Тихо шел за ним по пятам, выжидал чего-то. Или просто дал возможность Дону отдышаться, остыть. Но, если честно, одиноко стоящий Донни со слезами на глазах, поднятыми к темному небу — душещипательное зрелище. Позвать и обнять — вот чего хотелось. Но, увидев перед собой растерянное лицо младшенького, Лео смутился. Чувствовал себя крайне виноватым, но медлить нельзя. Этот парень не упустит случая, чтобы вновь улизнуть. — Прости! — лидер схватил его за плечи, притянул к себе. — Не убегай, пожалуйста. Донни, я не хотел тебя огорчать, прости. Ага, если Донни грешит, так получай по полной, а как Лео — прости, пожалуйста, смотри какие у меня честные и добрые глазки, но давай будет по-моему. В Донателло боролись две сущности: добрый послушный парень и стерва упрямая. Принять извинения или вырваться и сменить локацию? Леонардо прочувствовал его пограничное состояние, потому испугался, что тот станет вырываться. Нет ничего хуже, чем обращаться с ним, как с пленником. Тем более в его глазах вновь отразилось что-то похожее на отчаяние, на крик. Невозможно это терпеть... Леонардо обнял его. Крепко-крепко. И зажмурился так, словно брат должен вот-вот исчезнуть. — Проси всё, что хочешь, только останься, — заговорил полушепотом. — Только не плачь. Это... Разрывает мне сердце. Донателло нервно сглотнул. Опять Леонардо победил. Дона порой раздражала собственная снисходительность и последующее подчинение старшим. Но... Его тоже любят. Защищают и лелеют. Может быть младшим не так уж и плохо? Тем более, Дон обещался быть более нежным с ним, чтобы тот не искал себе иного пристанища. Обнял за шею, потерся щекой об Лео. Тот с облегчением выдохнул. И стал чрезвычайно ласков: — Ты моё солнышко... Донни чуть покраснел. Обычно так Микки выражается, но не Лео. Ладно, хоть не зайчик-побегайчик, хотя больше подходит. Но им не дали больше пообщаться наедине. Что-то в них ударило и черепашки упали на землю. — Заметьте, мы терпеливо ждали, когда вы закончите, хр-хр, — прохрюкал Бибоп, поправляя свой ирокез, голографической проекцией которого он выстрелил в ребят. Кроме него и Рокстеди были ещё Саблезуб с Брэдфордом. Черепашки резко вскочили на ноги при виде футклановцев. Лео за мечи, а Донни... А он-то забыл свой шест у Кейси. Устыдился, растяпа. — Нам было велено привести кого-нибудь из рептилий, как хорошо, что мы встретили вас, черепашки, хе-хе, — Брэдфорд рассказывал о коварных планах их банды. — Нам хотя бы одного. — А второго можно убить! — обрадовался тяжеловесный Рокстеди и побежал на братьев, но те бросились врассыпную. — Донни, отступаем! — сразу решил Лео. Он помнил последние тренировки, и то, как Дона просто обезвредить. — Не так быстро! — Ксевер, он же Рыбья Морда, побежал на Дона, тот бы стукнул его палкой, но нет ее. Тот намеревался покусать. Леонардо окружали Рокстеди и Брэдфорд. Донателло повезло, что у него длинные руки и ноги. Настучал по башке противника, но тот больно грозно клацнул зубами, ещё чуть-чуть и цапнул бы за ногу. Донни испугался и отпрыгнул, прижался панцирем к панцирю брата. — Донни, используй режим невидимости и уходи! — приказал лидер. Донателло посмотрел на него через плечо: «Сдурел, что ли? Я тебя не брошу!» — Живо! — Леонардо сердился, что за неискоренимое непослушание? Но Дон не собирался бросать брата. А вдруг убьют? Что тогда? Совесть потом сожрет его заживо. Покачал головой влево-вправо и бросился в бой. — Донни-и-и!!! — Лео был крайне недоволен и теперь не мог нормально сражаться, так как постоянно поглядывал на брата, а противник этим пользовался и наносил удары. — Мы с тобой так часто видимся, хе-хе, — Бибоп пристал к Дону. — Сдавайся! Я хочу тебя в плен. Донателло по-хулигански показал ему язык и после в невидимом режиме напал на Антона. Тот пытался держать бой, но Донни не жалел его. — Ай! Хватит! Да блин! — Бибопу это надоело. И тоже исчез. Играли в прятки. — Нашел! — Брэдфорд мощным ударом ноги отбросил Дона в море. — Мой нюх не обманывает меня. Хвастался пёс. Соленая вода замкнула костюм и Дон стал видимым. Плохо дело. Леонардо не мог помочь — его схватил-таки Рокстеди. А Рыбья Морда обрадовался, что черепашка в воду упал. — Ну всё, попался, — сказал и нырнул в родную стихию. Леонардо увидел, как сразу три противника Дона окружили, заволновался. Это нечестно! Накостылял Рокстеди с чувством и побежал к остальным. — Руки прочь от моего брата! — затрясло от злости. Саблезуб подплыл к Донателло и таки впился зубами в икроножную мышцу, прокусив чулок. Не столько укус, сколько сам яд оказался болезненным, жгучим, как паяльная лампа. Прежде, чем оказаться под водой, Дон... Вскрикнул! Лео услышал его голос, но потерял из виду. — Донни? — растерялся. Где он? Это ведь он кричал? Или показалось. — Не зевай! — получил по голове от Криса Брэдфорда и упал на землю. В глазах потемнело. Его избивали. Тем временем подплыла моторная лодка футклана, капитаном был один из ниндзя. На поверхности воды появился Рыбья Морда. — Всё, пленник есть! Валим! — радовался Бибоп и на лиловых световых рельсах, которые генерировал костюм, долетел до лодки. Помогал затащить в лодку полубессознательного Дона. Леонардо открыл глаза, когда услышал мотор и ликование врагов. Негодяи! Они похищают Донни! Ярость и отчаяние заставили его встать и даже подбежать к воде, но слишком поздно: они уплыли весело гогоча, как охотники, поймавшие крупную добычу. И главное: зачем им всего один пленник? Могли бы и его забрать. Скоты! Словно чувствовали, что Дон слабее и набросились всей толпой, без всякой надежды на победу. И... Опустил глаза. Устыдился, не уберёг брата. Буквально из рук вынули! Взял телефон. Делать нечего: ему нужен Раф. *** Второй из братьев-черепашек отчаялся искать Дона. Ну, вот, решил, что его нашел Леонардо. Собственно, правильно думал. — Позвоню, хоть он и сердит, — сам с собой разговаривал и только взял сотовый, как он заиграл так, что Рафаэль вскрикнул от неожиданности. Пожонглировал им в растерянности, после поймал и ответил: — Нашёл?! — сразу к делу. — Д-да... ах... — Лео еле дышал. — Раф, на нас напал клан Фут... Я на прибрежке. Дона украли. — Держись! Я неподалеку! — пообещал Рафаэль и тут же побежал выручать несчастного. Каким бы Раф мудаком ни был, но стоило нагрянуть беде, он тут же отзывался. В пути Рафаэль позвонил Кейси. Мало ли, вдруг ловушка? Или враги где-то недалеко, может, удастся найти Донни. — Чего тебе?! — ответил на звонок Джонс. — Не время! Боевая тревога: наших побили! На прибрежку! Лео бит, Дона украли. Рафаэль доложил обстановку и тут же раскомандовался. — Не понос, так золотуха. Буду! Вот так парни быстренько помирились. *** Леонардо лежал некоторое время без сознания лицом вниз. Очнулся от необычно тревожного и, одновременно, ласкового голоса: — Лео, братишка, прости, давай не будем ругаться, — Рафаэль перевернул его на бок и осторожно подергал за плечо. — Лео, только не умирай, я плакать буду. И утоплю весь мир. Ты же меня знаешь! Леонардо его слышал, но временно не мог пошевелиться. — Знаю... знаю... — с трудом пробормотал тот, шипя и цыкая от боли. После чуть опешил, когда Рафаэль потерся мордой об его щёку в утешение. — Встанешь? — предложил помощь. Леонардо только сейчас сфокусировался. Разглядел беспокойное лицо брата. Тот поднял старшего на ноги. — Держись за меня, — просил, удерживая Леонардо, чтобы не грохнулся. Лео стыдился собственной беспомощности, но всё же... «Какой у меня брат хороший!» — в такие минуты он очень ценил его. Рафаэль искренне волнуется, что-то предпринимает. Прям жить хочется. — Что тут у вас? Вот и Кейси подоспел, без лишних слов помог дотащить избитого лидера до черепашьего логова. Микеланджело и Сплинтер подготовили всё необходимое для оказания первой помощи, если вдруг что серьезное. *** Донателло очнулся от того, что его грубо бросили на пол. Звук мотора, и Дон почувствовал движение. Морскую прогулку он благополучно проспал, сейчас ехал в фургоне в большой компании неприятелей. Попробовал пошевелиться. Нет, связан по рукам и ногам веревками. Вздохнул. Что еще делать пленнику? Уповать на спасение. Ну, и на некоторую милость от похитителей. В теле свинцовая тяжесть из-за яда. Галлюцинаций он не помнил, вместо этого беспробудно спал. Эх, Донни, оставался бы ты дома, нет же, понесло непонятно куда. Донателло десять раз пожалел о своей вылазке. Притворялся спящим, подслушивал разговоры. — Тихо, болваны! Тигриный Коготь звонит! — потребовал тишины Брэдфорд, после нажал кнопку вызова. — Да! Алло... Да, мы возвращаемся. Нет, ту ящерицу не нашли... Но мы не с пустыми руками: у нас черепаха! Да, из сыновей Сплинтера, так что порадуем Шреддера, когда тот вернется. Что? Почему не вернется? Решил задержаться? Тут Крис замолчал, внимательно слушал, навострив ушки, то, что сообщал ему Тигриный Коготь. После обернулся к парням, широко открыв пасть. Прижал уши и ответил: — Как неожиданно. И что нам теперь делать? — продолжил обеспокоено. — Ладно, жди нас. Хотя ничего ладного и нет. Убрал сотовый. — Плохие новости, — Брэдфорд отвечал на немые вопросы в глазах присутствующих. — Шреддер умер в Японии от сердечного приступа. Часа три назад. — Что?!! Фургон затормозил, съехав на обочину и сбив пару мусорных баков. За рулем был Бибоп. — Что-что вы сказали? — вышел из кабинки и зашел к ним. — Хотите сказать, что мы теперь безработные? — Давайте доедем до логова, а там узнаем, вдруг Коготь пошутил, — предложил Саблезуб. — Тогда мы набьём его усатую морду! — сердился Рокстеди, ударив кулаком в ладонь. Донателло с изумлением их слушал. Сел как смог, прислонившись к стеночке, даже рот открыл. Шреддер умер? Так странно, что даже невероятно. Нет, конечно, все смертны. Но не так же скоропостижно! Словно чья-та шутка, как он с Кейси забавы ради вписали его имя в тетрадь. Сегодня. Часа три назад. И тот умер... По телу словно электрический разряд прошелся. Совпадение? Ну не может какая-то тетрадка убивать! Хотя... Может это что-то оккультное? Несмотря на любовь к наукам, Дон не был стопроцентным материалистом, возможно из-за того, что Сплинтер впитал в них веру в духовную реальность. Донни интересуется как физическим миром, так и духовным. Просто изучать духовный мир ему нечем, так как в руках должны быть невещественные инструменты. И это даже опаснее, чем работа над атомными частицами. В любом случае, Дон пару раз пытался поэкспериментировать над тонкими мирами, в итоге, расхлебывать кашу пришлось учителю, который после строго настрого запретил подобные опыты. — Те миры не просто так закрыты от нас! — как он сердился, даже самый стойкий Леонардо прижался к стеночке! — Донателло! Ты мог бы натолкнуться на очень темную сущность, которая может повредить твой разум и даже убить. Пообещай мне, что не будешь заниматься оккультными науками! Собственно, с тех пор Дон перешел на изучение всего материального, чтобы не беспокоить отца. Но... «Чтобы исключить сомнения, нужно испытать тетрадь», — Донни замыслил эксперимент. Но это все позже, сначала нужно спастись. Бибоп обернулся к Дону. — О, проснулся голубчик! — обрадовался Хрюндель и присел к нему. — Теперь я буду тебе надоедать, хе-хе. — Иди крутить баранку, надоеда! — пнул его Рокстеди. — Ай! Не ревнуй, — сказал Бибоп и убежал туда, куда послали. — Кто ревнует? — Рок так и не понял его юмора. Почесал себе за ухом, задумался. Но так ничего и не придумал. Дон вздохнул и приютился в углу фургона. Считал кочки, пока ехали. *** В логове уже покойного Шреддера Донателло бросили в темницу. Но скучал он недолго. К нему прилетел Бакстер Стокман. — З-з-замечательно! То, что надо! — радовался он гостю, трясся огромной головой. — Будешь моей подопытной крысой. Ученый смеялся и жужжал при этом. Донни успел отвыкнуть от его дикого внешнего вида. А в детстве Дон мечтал встретить невообразимых величин насекомых, чтобы держать их дома, как питомцев. Муравья, например, на поводке выгуливать, или подружиться с мохнатым гигантским шмелём. Эх, детские мечты такие забавные. Микки всегда хотел котенка или щеночка, у Рафаэля была черепашка, а ещё он любит птиц, в частности, голубей; Леонардо... хм... Донни не помнил такого, чтобы старший брат кого-то желал из животных. Должно быть, ему достаточно забот о трёх младших братьях, поэтому о ком-то другом он и не помышлял. «Смастерю аквариум и подарю ему рыбок», — в голову пришла отличная идея, ведь скоро у них одно день рождение на четверых. Шестнадцать стукнет! Вот Дон смотрел на гибрида мухи и человека, еще и учёного, да коварно помыслил: «Подарите мне его на день рождения! Мы с ним столько разных экспериментов сделаем, он мне помогать будет...» — Чего улыбаешься? Думаешь, тебя спасут?! — сердился Стокман, открыл решётку и повел связанного за руки пленника в свою лабораторию. — Даже если явятся, успею что-нибудь сделать с тобой. Сказал так серьёзно, что Дон наконец-то вернулся к чувству реальности. Опыты? Над ним, да? Видимо после ядовитых укусов черепашка страх потерял, словно со стороны смотрел на происходящее. Вот они на месте. Бакстер толкнул его в одно из кресел. — Сиди тут! И не пытайся сбежать — поймаю, — грозился похититель. На столе работал компьютер, пока Стокман отвлекся к лабораторному столу, Донни открыл виртуальный блокнот. — Эй! Не трогай там ничего! — мигом подлетел к нему Стокман. Донателло убрал руки и отпрянул от монитора, но продолжал смотреть в него. Бакстер взглянул на экран. «Я не могу говорить. Над чем ты работаешь?» — Донателло хотел выяснить его замыслы. — А ты в этом что-то понимаешь? — Бакстер не особо разбирался в характеристиках братьев-черепашек, считал, что они обычные воины с разными видами оружия. — Погоди! Ретромутаген... — вспомнил про него. — Кто вам его создавал? У вас есть ученые? Кто? Возможно, я знаю этих людей. Донни покачал головой и указал на себя. — Ты ученая черепашка? — Бакстер сначала удивился, потом рассмеялся. — Сколько тебе лет, малыш? Ладно, давай я протестирую тебя. Враг требовал доказательств его ума. Поэтому дал тому задачки по математическому анализу, химии и физике. Развязал, чтобы пленник мог нормально сидеть за столом и решать, но надел на него ошейник. Если что, так даст током, что мало не покажется. Донателло преспокойно писал, а Стокман время от времени подходил и подглядывал. Но пока ничего не говорил. И так было ясно — мутант умён не по годам. — Сколько-сколько тебе лет? — переспросил мужчина, если его можно так назвать. Донни написал: «Скоро шестнадцать» Надо же как-то преувеличить хоть на единицу. Чтобы всерьёз воспринимали. Но Бакстера Стокмана больше поразило то, что черепашка всему этому научился самостоятельно, вряд ли мутант ходил в школу и заканчивал университет, как он. — Ты учился сам по учебникам? Или у тебя были учителя? «Сначала мастер Сплинтер научил меня писать и считать, потом я сам занимался по учебникам, а когда появился Интернет, упражнялся по сети с людьми, а кто постарше и умнее объяснили что да как». — Как тебя зовут, черепашка? — Бакстер знал имя только их лидера Леонардо, да и то потому, что Шреддер как-то говорил о нём, любимом ученике Сплинтера. Донни улыбнулся. Смог наладить контакт, а это хорошо, значит, они о чем-нибудь договорятся. «Донателло. Можно просто Дон», — ответил ниндзя. — Хм-м... — ученый кругом облетел нашего гения, задумчиво рассматривая того. — Какой ценный экз-з-земпляр мне достался. Пожалуй, ты мне пригодишься. Не буду я на тебе ставить опыты. Лучше поставлю ловушку на твоих братьев, что придут за тобой и их использ-з-зую. А тебя... — Человек-Муха ткнул лапой пленника в грудь, — ....тебя спрячу, как сокровище. Будешь мне во всём помогать. Донни даже не обиделся, ведь точно также он думал о порабощении самого Бакстера. Кроме того, Дон лучше руками поработает, чем ляжет на операционный стол. «Хорошо, чем займёмся?» — Донателло увлекал его в работу. Бакстеру понравилась его мгновенная предприимчивость. Обрадовался, аж взлетел к потолку. — Пойдем! Я покажу тебе то, что я исследовал! — начал тот хвастливо, но тут же приземлился на пол, сложив крылья. — Только подопытный экземпляр сбежал, и я нигде не могу его отыскать... Поделился тот своей бедой. После схватил Дона за руку и потянул за собой в другое помещение. Там были аквариумы, террариумы и клетки с разной живностью. Подопытные. А еще страшный беспорядок царил тут. — Я не успел убраться после побега моего труда, — ученый извинялся за мусор, — это случилось в обед. Потом я попросил этих бездельников-головорезов найти мою рептилию. Ну, и если встретятся другие, тоже чтоб брали. Донни слушал его, слушал и дивился тщеславию таких вот личностей. Нельзя выдавать столько информации посторонним! Тем более ему, врагу. Но раз он такой славный рассказчик, Дону это было только на руку. — Смотри! — Стокман подвел его к аквариуму. — Это аксолотль, а вот в террариуме есть и взрослые особи. Перед внутренним взором Донателло открылся личный справочник его внутреннего мира. Ищем на «А». «Аксолотль — переходная форма земноводных семейства амбистомовых. Амбистома — взрослая особь, живет на суше в лесу во влажной среде. После откладывает яйца-икринки в воду, из которых рождаются личинки аксолотли. Их особенность в том, что они могут размножаться, не превращаясь во взрослую форму...» Донни посмотрел на трех аксолотлей, что были у Стокмана. Тело как у ящерицы, с белой кожей, голова большая, рот широк, казалось, что они улыбаются. Маленькие не мигающие черные глазки, а самое шикарное, что у них есть — три пары розовых наружных жабр по бокам от головы. Вот они-то и придавали животным сказочный вид, похожи на водяных драконов. А сами амбистомы, что были в террариуме, серебряные с черными полосками, словно мраморные статуэтки, неподвижно расположились под специальной лампой. Донателло их вживую никогда не видел, потому обрадовался, позабыв, что находился в плену. Умилился и захотел себе таких же. — Я работал над их размножением, даже выкрал из ветеринарной клиники по экзотическим животным некоторые гормональные препараты, — продолжил Бакстер, размахивая конечностями. Донателло вспомнил встречу с Бибопом и Рокстеди, а в их руках был контейнер. Дон поморщился. Позорная битва! Его и Кейси нейтрализовали алкоголем. Значит, в ёмкости были гормоны. Взял бумагу и написал: «Ты использовал тироксин, чтобы трансформировать личинки в амбистомы?» Взрослый ученый даже не знал: завидовать парню или радоваться? — Так вот кто ломал мне все планы! Наконец-то я это узнал, а то голова пухла, искал тебя, негодяя. Должно быть, братья тебя очень берегут, такого полезного для группы «сотрудника». Донни вдруг взгрустнулось. Ценят, да? Его время от времени одолевали сомнения по этому поводу, когда натыкался на постоянный и неискоренимый бытовой эгоизм, царствующий в их семье, но в трудные минуты ребята не раз доказывали, как любят его. И это утешало... — Да, я действительно использовал тироксин, но только для трансформации. Мне порой требуется очень много подопытного материала, сам знаешь, часто гибнут, если что-то идёт не так. А деньги и время тратить не хочется. Куда удобнее, когда они сами плодятся, — Стокман расхаживал взад-вперед, сложив руки за спиной. — Земноводные, как и многие другие животные, имеют свой годовой цикл. А разводить, подстраиваясь под их природу — кропотливо и долго. Хочется, чтобы это происходило чаще. Но как это сделать? И, знаешь, я придумал! — возликовал Бакстер, взлетая к потолку. Донателло нахмурился, словно насторожился. Что же сделал этот безумный ученый? — С помощью мутагена я создал уникальный гормон! Ему нет аналогов. Он за несколько минут вызывает созревание яйцеклеток у самок и усиливает либидо у особей. Правда, гормон так же быстро растворяется в организме, но этого достаточно, чтобы самец стопроцентно оплодотворил самку. Ну, а появление малышей должно быть по обычной схеме… Черепашка внимательно слушал о его достижениях и делал свои выводы: «Если всё так, как он говорит, то он создал прекрасное лекарство от бесплодия (если оно связанно с нарушением цикла) и для людей. Один фиг: большинство гормонов подействуют одинаково как на черепашку, так и на человека». Вздохнул, он бы тоже не отказался от препарата. Так, на всякий случай. «А на практике есть результаты?» — Дон нацарапал ручкой на бумаге. — Да, конечно, вот, — указал на самого толстого аксолотля. — Это беременная самка, еще неделя и можно отсадить. А в природе они размножаются весной. А у нас снежок время от времени валит, хоть и тает потом. «Хорошо, а что случилось-то?» — Донни развел руками, указывая на последствия «урагана» в лаборатории. — А, это... — Стокман вздохнул, склонив голову. — Моя вина. Проводил очередной опыт с использованием нового гормона. В террариуме были специально подобранные самец и самка амбистом, гормон уже подействовал на них, но я случайно пролил на них мутаген... «Прям неизменная классика жанра», — про себя отметил Донателло. Даже скучно. — В итоге, обе особи превратились в одну гигантскую амбистому, которая навела тут кипишь и убежала. «То есть: по Нью-Йорку носится очередной земноводный мутант! И что от него ожидать, мы не знаем», — Дон тоже вывел свои выводы. — Да, именно так, Донателло. Но, ты знаешь, меня не волнует безопасность людей, мне все равно. А вот вернуть бы мне его хотелось. После он схватился за веник и протянул Дону: — Сначала уборка, затем поработаем над чем-нибудь интересным. Донни кивнул. По крайней мере, это лучше, чем унывать в темнице. Можно убить время до прихода братьев, также он надеялся на Дэдпула, про которого враги забыли. И зря. Дон в зеркальной двери шкафа разглядел усмешку. Он не сомневался в освобождении. Волновался только за Леонардо. Как сильно его побили и не пострадала ли его гордость? *** В черепашье логово прибежала Эйприл, плюнув на подготовку к контрольной, раз тут такие дела. Ей позвонил Кейси. Конечно, парень просто соскучился по девушке и хотел ее выманить. И вот она тут. Вызвонили и Дэдпула, который отдыхал в свой квартирке, утомленный обществом подростков. Но раз можно собраться вместе, чтобы набить чьи-то морды — он тут как тут. Леонардо лежал на диване с пузырем со льдом на голове. Сильно стыдился за слитую битву, но больше всего — за потерю Донателло. Вспоминал, как немой Дон вскрикнул от чего-то болезненного, Лео так и не понял, что с ним сделали. Сердце на куски от этого крика. Что эти уроды с ним там делают? А еще его беспокоило наличие приставучего Бибопа. Кулаки сжались. А вдруг этот наисквернейший уродец помыслит то, за что Леонардо его потом безжалостно на куски порвёт? Нет! Он не отдаст Донни в обиду! Желание защитить сильнее усталости и боли. Резко вскочил с дивана, швырнул пузырь со льдом и объявил: — Вперед, друзья! Некогда отдыхать! За мной! Сказал и побежал к турникетам. Но голова предательски закружилась, и Лео смачно вписался в турникет, сделав виртуозное сальто уже за ним, где и приземлился. Ребята переглянулись, хотели рассмеяться, но из уважения к лидеру сдержались. Кроме Дэдпула: — Лео, ограничитель пафоса настиг тебя разом, хе-хе, — Уэйд первым оказался у пострадавшего, приподнял того за подмышки. — Давай пойдем помедленнее, зато целыми, ладно? Но Леонардо не рассердился на него, прочувствовал в его голосе нотки сопереживания. Да, Пул невыносим, но им нужна его помощь. Чего только не стерпишь, чтобы спасти родных? — Всё хорошо, идём! — Рафаэль хлопнул старшего по плечу и пошел вперед. Улыбался. Не всегда увидишь Лео таким забавным. *** Время шло к полуночи, но Бибоп все-таки хотел пообщаться с пленником. На самом деле, несмотря на принадлежность к злодейской организации, он не собирался принуждать Донателло к насильственной близости. Скорее, наоборот, Бибоп вспоминал, как сам Донни припечатал его к полу и обездвижил. О, эти настойчивые и упрямые глаза! Вот, ему хотелось, чтобы его плющили, а не он кого-то. Пошел к Стокману. Заглянул в лабораторию: там уже чисто, а пленник с Бакстером сидят за столом и... Чай пьют?! Бибоп аж высунулся, открыв рот. Донни ел печенюшки, а Бакстер рассказывал что-то очень заумное и сложное, явно не для средних умов. Донателло слушал. А что ему ещё оставалось? — Так тебе было скучно, поэтому ты и попросил подопытного? — таки встрял Бибоп и нагло вошел к ним. — Из-з-зыди! Он теперь мой младший научный сотрудник! — рассердился на него Стокман, затряс головой, разжужжался. — Тебя не з-з-звали! Иди на охрану лучше, могут остальные черепашки нагрянуть. — Моя специализация — воровство и диверсия. А идти в лобовую есть кому, — Бибоп не уходил, сел к ним за стол и посмотрел на Дона. Ему бы хотелось его спровоцировать на агрессию. Да не знал как. Наговорить гадостей? Да как-то и не знаешь, чем его пронять. А вот Бакстер Стокман уже на взводе. — Он устал слушать твоё жужжание, — начал воришка и усмехнулся. — Моя очередь с ним пообщаться. — А какой у тебя интерес к нему?! — Бакстер терпеть не мог, когда у него что-то хотят взять. — Нет у вас никаких дел! Проваливай из моей лаборатории! Ходят тут всякие, потом отвертки пропадают! И спирт! Дон вздохнул, подперев подбородок о ладонь, и скучающе подумал, что и у него постоянно отвертки ноги делают. — Да не брал я твоих вещей! — возмутился Бибоп. — Так я и поверил вору. Небось с Рокстеди уволокли канистру и распили на пару; думаешь, я не видел, какими тепленькими вы время от времени попадаетесь. Это все ваш русский менталитет в крови играет! — Это тут ни при чем! Я родился в Америке! — парировал Бибоп, аж встал из-за стола. — Этого я не з-з-знаю, — Бакстер не верил ему. — Так-так! Будешь бузить, крылья оторву! — пригрозил Антон, схватив учёного за лапу. Пока они спорили, Дон пощупал в рукаве костюма спрятанную отвертку. Пока убирался, прихватил пару нужных мелочей. Поправил «мелочь», чтобы в кожу не врезалась, потрогал ошейник и продолжил пить чай. — Как же я ненавижу вас, тупых невежд! — негодовал Стокман. — Паразиты, а не люди! — Ха! И это говорит мне муха! — смеялся над ним Бибоп. — И хватит проклинать всё, на чём свет стоит! Это нехорошо, вдруг, что плохое случится? — Суеверие — признак недалекого ума и мракобесия, — парировал Бакстер, хотел фыркнуть, да прожужжал. И тут вдруг свет вырубился. Тьма кромешная объяла всё вокруг. — Ну? А я что говорил? — раздался голос Бибопа. — Это просто совпадение, суеверный ты наш. Наверняка это черепашья диверсия, — предположил Стокман. — Ай! Это ты меня за пятак ущипнул? — Нет. А что? — Ну, тогда это Донни убежал от нас, — сказал Антон, потирая нос. — С чего ты взял?! Донателло, ты где? Иди сюда, а то я ошейником тебе мозги поджарю! Только сказал, как свет включился, но был чуть приглушенный. Аварийный генератор работал. Бибоб и Бакстер Стокман осмотрелись. Дона не было с ними, зато на столе ошейник и отвертка. — А можно спирт на него тоже списать? — Бибоп утаскивал канистру. — Эй! Верни! — ученый полетел к наглецу. Бибоп что-то станцевал, сделав полуоборот, и включил режим невидимости костюма. Всё, спирт ушёл в личное пользование, а Стокман научился рычать от злости. *** Донни бежал по коридору. Улыбался. Как приятно обмануть врага. В руках у него колба с новым гормоном. «Полюбин! Да, так и назову», — радовался тот, глядя на препарат, да на бегу не заметил, как вписался в кого-то прямо за поворотом. Донателло упал на спину, а этот «кто-то» сверху. Дон открыл глаза и узнал Леонардо. — Донни, ты сам сбежал? Какой молодец! — Леонардо очень обрадовался, встал, утягивая за собой брата, но почувствовал влагу на груди, руках. — Ой, что это? Дон с ужасом уставился на него, а потом на колбу. «Горлышко» у сосуда было отколото и часть препарата вылито. На них. — Это опасно? — у Лео сердце замерло. Донни неуверенно покачал головой и сглотнул. Как же в горле пересохло! Перепуганный Донателло показался… таким хорошеньким. Леонардо не подозревал о свойствах «странной жидкости», потому все свои нарастающие чувства считал истинными. — Прости, малыш, из-за моей слабости ты тут оказался. Тебя не обижали? — Леонардо даже под воздействием Полюбина упражнялся в самоедстве. Дон, в отличие от старшего, понимал о ложности нарастающих чувств, которые... Которые могут молниеносно захватить рассудок первого и второго, и произойдет то, что случилось между ним и Рафаэлем. Правда, без кровопускания. «Что же делать?» — растерялся гений. — Идём домой, — Леонардо взял его за руку, так как уж больно взволнованным тот выглядел. И... Притянул к себе. — Бибоб не приставал к тебе? — в голосе отразились нотки ревности. У Дона голова кругом пошла от близости: чуть прерывистое дыхание и тепло Лео... Захотелось прижаться к нему. Но... Оттолкнулся и побежал прочь, несказанно удивляя старшего. Но тут старшего болью пронзила страшная мысль: «Вдруг Бибоп успел что-то сделать? А прямой вопрос об этом заставил стыдиться Дона?» Жажда крови гнусного бородавочника несколько отрезвила его от действия препарата. — Донни, подожди! Что случилось? — Леонардо побежал за братом, боялся, что его опять в плен возьмут. Донателло бежал и мысленно извинялся перед братом. Но тут у него прихватил... живот?! С чего вдруг? Прямо вот стянуло и затошнило. «Печенюшки в сухомятку...» — решил он и таки остановился, спрятался в одной из комнат. Офис, что ли? Но сейчас не до этого. Озноб охватил, но был кратковременным. К счастью не стошнило, хотя все предпосылки были. «Гормональная передозировка?» — строил новую теорию. Но дверь отворилась, Лео нашел его. Дон резко обернулся, прижавшись пятой точкой к большому столу. Леонардо больше ни о чем не спрашивал стыдливого брата, хотелось успокоить и утешить. Потому смело подошел и обнял. — Всё хорошо, не бойся, Донни. Просто скажи: кого убить? — да, так вот радикально. Дон был обескуражен столь странным предложением. С чего вдруг? Даже испугался: не Озверина ли он прихватил вместо Полюбина? Но нет, Донателло имел неосторожность приютиться к старшему. Вдохнуть его запах, внушающий спокойствие, сейчас он казался желанным. У Леонардо мурашки пробежали по коже. Дон дышал ему в плечо, от этого было еще слаще. А возникшее возбуждение связал с физическими нагрузками и даже волнением. Но чем больше Лео дышал одним воздухом с Донни, тем сильнее нарастало желание. И даже тогда Леонардо связывал это с чем угодно, но никак не с Доном. Чем больше они наслаждались обществом друг друга, тем сильнее играли гормоны по сосудам. Теперь им даже в голову не пришло, что нужно отстраниться и пойти домой. Весь остальной мир словно перестал существовать. — Донни, — Лео терял рассудок, вспоминая ту ласку, которая была между ними в одно ранее утро. И то, как ему хотелось повторить всё вечером, но не стал просить об этом. А ещё мягкие губы и шея... Разве он отдаст его каким-то уродам? Леонардо сам не заметил, когда стал осыпать его плечи и шею поцелуями. «Лео... Это неправда...» — Донателло еще противился мысленно, но телом уже нет. Запрокинул голову, подставлялся под ласку. Губы лидера подбирались все выше и выше, пока не нашли чужие. Такие нежные и желанные. Леонардо первый раз пробовал на вкус столь глубокий поцелуй. Донни хоть и целовался с Эйприл, но все равно не так страстно. Донателло думал, вернее, надеялся, что это лишь странный сон. Реальность не ощущалась: где он? Что он делает? И почему с Леонардо? Уже не имело значения. Обнял старшего за шею, горячо отвечал на поцелуй. И боялся рассыпаться в панцирь от непрекращающегося озноба. Леонардо потерял чувство реальности еще ранее. Ответный жаркий поцелуй Дона, вдруг немного растолкал его засыпающую совесть, но ненадолго. Усадил Донателло на стол, раздвинул ноги, располагаясь между ними. Вот тут-то Дона и объял ужас от происходящего. Пережитый опыт с Рафаэлем вернул его из омута страсти. «Лео, ты ведь не хочешь...» — Донателло жаждал поговорить с братом, отрезвить, но тот намеревался насладиться его телом. Нет! Дон стал отстранять его, но лидер, видимо, принял это за игру. — Донни, маленький, — даже в любовном дурмане старший оставался старшим. Сейчас залюбит! Пока ему не стыдно, можно и наговорить лишнего: — Ты мой, Донни, ты такой... Такой желанный, — собственно, что чувствовал, то и говорил. Дон покраснел, уж больно нежно его принуждали к соитию. Леонардо — его главный защитник и любимое плечо, на которое всегда приятно положиться. Но что ты делаешь сейчас? Как бы Дон не вырывался, ничего не выходило. Слишком слаб и ошарашен. Надо было раньше бежать и лучше прятаться, тем более, гормон должен скоро раствориться. Думал тянуть время, да не вышло. Леонардо недолго искал, куда и как его брать. Ему казалось, что все взаимно. Соединился с Донни и томно выдохнул. Как же ему стало сладко. Донателло лишь зажмурился, но не от физической боли, можно сказать, Леонардо делал это аккуратно, с учетом того, что тот, кто снизу, уязвимее. У Дона душа на части разрывалась. Да, это происходит здесь и сейчас, но его больше волновали дальнейшие отношения. Как им будет неловко и стыдно. А если еще и Кейси узнает (сам Дон, конечно, не расскажет, но вдруг тайна откроется иным путем), то это будет раскол в их группе. И Леонардо впишут в тетрадь смерти. И Рафаэля, так, для профилактики. Нужно тетрадочку незаметно так украсть... Но сейчас не об этом. Как им теперь быть? Так огорчился, что слезы больше не прятались. — Лео... — получилось прохрипеть. — Да, малыш... Ах... — Леонардо целовал его лицо и вытирал слёзы. — Потерпи немного, и я сделаю тебе приятно. Донателло не понимал, что конкретно приятное обещает ему Лео, но его слова всегда действовали волшебно. Терпеть и ждать. Ждать страшного. Дон отметил для себя, что даже в таком неосознанном состоянии Леонардо заботится о нём, утешает. Донателло обнял старшего. Всё, что происходило сейчас — семейная катастрофа. Но Дон не мыслил своей обычной жизни без Леонардо. — Что бы ты ни сделал, я люблю тебя, — голос Дона становился чище, вот ведь клин клином вышибает! Эти слова он адресовал другому Леонардо, так сказать протрезвевшему варианту, который грядёт. Дон был уверен, что не будет провала памяти, как в истории с Озверином. Лео, ты слишком долго, давай уже, ещё не хватало, чтобы кто-нибудь вбежал сюда. И охренел на месте. — И я безумно люблю тебя, Донни, — ответил Лео, «любя» его дальше. — Ах... Как хорошо с тобой... Леонардо расстонался, близился к финалу. Теперь двигался чаще и глубже, выбивая звуки и из Донателло. — Ай, Лео, помилуй! — Донни хотел добавить, что у него большой и страшный, кончай уже, но закусил губу. Лео просил еще немного потерпеть, а после уже не мог говорить членораздельно. Наисладчайшая судорога прошлась по телу, и Леонардо лег на Донни. Изливался. И трезвел. Физиология черепашек несколько отлична от человеческой. Сформировался «узел», она же сцепка, и не отпускал слившуюся пару, да и семяизвержение продолжалось, пусть и не так интенсивно. Леонардо привстал и недоумённо уставился на тихо льющего слёзы Донателло. — Пока не вынимай, мне очень больно будет, — попросил гений и зажмурился. Вот тут-то Лео и осознал всю мерзость своего преступления, несмотря на то, что тело продолжало наслаждаться соитием. Отпрянул бы как ошпаренный, да просьба вдруг заговорившего брата заставила подчиниться. Но в лицо и глаза уже не мог смотреть. Обнимавшие его руки брата казались огненным кольцом. Дон держал его, так как уже научен горьким опытом. Ждал, когда «природный узел» их отпустит, а то, если Лео рванет, то точно порвет. А зашиваться в таких местах неприятно и неудобно. Держал до дрожи. Лидер, обескураженный столь пикантным положением, всё же попытался выскользнуть из него, но оставил затею, когда Донни зашипел от боли. Душа Лео разрывалась от отчаяния и неизбежности, лучше, если бы Дон был без сознания или даже умер, чтобы позорно сбежать и в уединении вскрыть себе панцирь в лучших японских традициях искусства харакири. Лео часто винил себя за многое, но такого прямого и мерзкого поступка, тем более, по отношению к брату, он никогда не совершал. Захотелось сгинуть в ад за это! Донателло больше беспокоило не то, что он вновь стал жертвой насилия, а душевное здоровье старшего брата. Ведь он есть оплот справедливости в их семействе, а тут вдруг такое... Донни предполагал, о чем мог помыслить Леонардо, потому и тревожился о нём. Но не знал, как удержать его от мрачных и губительных помыслов. И что он, Дон, будет делать без него? А братья? Это так расстроило его, что снова прослезился. Лео услышал его всхлипы и психика не выдержала, таки отпрянул от брата, как от огня, к счастью, «природа» к тому времени уже развязывала свой узел, и Донни не повредился. Леонардо отполз подальше и простонал словно его сердце ножом пронзили. Закрыл лицо рукой от стыда. Его сознание омрачилось до такой степени, что решил себя немедленно казнить, как недостойного жизни, самого последнего мерзавца на свете. Достал меч. Дон все это время просто лежал, повернув голову к брату и не знал, как поступать дальше, но, когда обнаженный клинок сверкнул, тут же и слова нашлись, и подскочил. — Лео! Нет! — сказал звонко и резко, поймал меч за лезвие и приставил к своему горлу. — Сделаешь это с собой, я тоже зарежусь! Леонардо вдруг испугался и изумился его решительной угрозе. В голове прояснилось. Иногда Рафаэль прав: воинственный Донателло очень хорош, обычно такие вещи лидера настораживают, а не умиляют. Это Раф у них главный энергетический вампир, и предпочитает он эмоции отрицательные. Лео все же за более теплые отношения. Но каждому своё. Отпустил рукоять и потупился. Не мог вынести его лика. Хотел бы встать и убежать. Навсегда. Стать изгоем и умереть от тоски, но если уйдет сейчас, а враг найдет брата, то этого Леонардо себе никогда не простит. Поэтому смиренно ждал дальнейших событий. И приготовился к справедливому поруганию. Гений не порезался, несмотря на остроту лезвия. Облегченно вздохнул и тоже разжал ладонь. Меч звякнул об пол, а после воцарилась некоторая тишина. Каждый из ребят переваривал то, что произошло. — Лео... — позвал его Дон, уставившись куда-то в пол. Но старший не отзывался, напрягся. — За... зато я теперь... говорю... — Донателло заикался от неловкости и даже отшутился, — ...ты меня вылечил. Глядим правде в глаза: шутка неуместная, и Донни сильнее разволновался, хотел сказать что-нибудь умное, да не знал что. — Лео, это всё из-за препарата: помнишь, колба разбилась, когда мы упали? Это как Озверин, только Полюбин. Я украл его у Стокмана для... В общем, я просто захотел узнать его формулу... А вот и типичные многоречивые пояснения-объяснения Дона. Леонардо успел забыть об этом. Донни поймал брата за руку, хотел, чтобы тот посмотрел на него. Но тот ужаснулся и отдалился к стене, в угол забился. — Эй! — Донателло оскорбился и подполз к нему, но тот покачал головой, не подпускал к себе, даже невольно прорычал за попытку утешить его, такого урода морального. — Не надо этого! Прошу тебя, — даже умолял, вскочил на ноги, если что — отпрыгнет. — Это... Ты не виноват! — Дон продолжал сидеть. — Нечего мне было брать этот чертов препарат! Лео категорически не принимал его попытки переложить всю вину на себя. — Не оправдывай меня! Замолчи! Хватит! Не говори ничего!!! — старший перешел на крик, хватаясь за голову. Донни испугался. Не припомнил, чтобы Леонардо так отчаянно чего-то требовал. И Рафаэль тогда затыкал его. Так, что ранил. У Донателло развивался комплекс неполноценности: «Неужели всё, что я говорю, не имеет веса? Мои слова раздражают до отвращения?» Дон отодрал от шеи слетающий пластырь на почти затянувшейся ране. — Может это не такая уж и плохая идея. И зачем только голос вернулся? Хочешь, навсегда замолчу, раз вам так удобнее? — сказал и расстроился. Опустил голову, теребя в руках наклейку. Леонардо инстинктивно потянулся рукой к нему — утешить, но тут же опомнился и вжался в стену. Окаменел, потерял дар речи от собственной несносности. Качал головой из стороны в сторону. После раскрыл рот, словно сказать чего хотел, да так ничего и не произнес. И Донни играл в молчанку. Принципиально. Леонардо ошибочно полагал, что сейчас соберется с мыслями, но напряжение между ними только нарастало, а мысли путались. На миг Лео подумал, что Донателло вновь перестанет разговаривать ближайшие дни или недели. Нарочно или по психотравме. Нет, ему нужен голос брата! И... «Что бы ты ни сделал, я люблю тебя...» — вспомнились недавние слова насилуемого Дона. И сердце Лео сжалось крепче. Больнее. С ума сойти! Смог выдавить из себя тихое и хриплое: «Прости...» — Тут нет твоей вины, — Донателло все ещё оправдывал его. — Это... Это несчастный случай... Лидер сильнее замотал головой. Нет-нет! Не начинай, Дон! Сел на корточки и уронил лицо в ладони, затеребил свою гордую повязку лидера, как ненужную ветошь. — Прости... прости... прости... Донателло перепугался за его рассудок. Бормотание брата казалось тем самым звуком, с которым едет всем известная «крыша», отвечающая за душевное равновесие. С испугу забыл, что Лео просил его не трогать. Налетел, сбил с ног и обнял. — Да-да! Прощаю! Потому что люблю тебя, идиот! — обзывался за то, что напугал «уезжающей крышей», ведь должен хоть кто-то в их доме быть нормальным. Но тут же сменил гнев на милость, и заговорил ласково, дрожащим голосом, уткнувшись в него лицом. — Люблю... Ты ведь знаешь... Люблю... Больше всех... Это было смертельное комбо для Леонардо. Такого сокрушения он не испытывал никогда. — Пожалуйста, отойди, Донни, — слезы полились градом. Как нестерпимо остро. Тысячи лезвий по сердцу. Вот она — сила слова! Глагола. Попытался вырваться, но боялся даже сжать младшего или толкнуть. Знал, что если сделает это, то обязательно больно. Или так ему казалось. — Отпусти! Пока я вновь не навредил тебе, — не угрожал, а молил. Но Дон упрямился, не отпускал. Правильно, он терпел, теперь и ты потерпи его. — Донни! — Лео захрипел, заметался, ревел. Но младший только крепче стискивал его, словно от этого зависела вся жизнь. И молчал. Психоз Леонардо крепчал. Приподнялся, чтобы удариться панцирем в стену и свалил себя и Дона на колени. После выпутался из плена, но только для того, чтобы прижать Донателло к груди и баюкать. — Прости меня, прости, это моя вина, я не понимал, что творил... Не понимал... Не понимаю... — Лео планомерно безумствовал, терся лицом о макушку Дона, пытался так и слезы стереть, и приласкать. Сердечко Дона сильнее забилось в его руках. Донни приютился. — Лео... мне... мне хорошо с тобой, — коснулся руками его груди. — Нет! Всё ужасно. Я — монстр, — мягко, но уверенно отстранился. И шаг назад. — Донни, ты хоть понял... ты помнишь вообще, что только что произошло?! Дон никогда не видел у старшего столько раскаяния в глазах. Он очень хотел уберечь его от этой боли. Страшное искушение притвориться, что не помнит. Все по той же схеме, как в истории с Рафаэлем. Задумался... Лео выжидал, дышал через раз, а порой и вовсе не дышал. Дон открыл рот в желании страшно соврать, но просчитывал варианты дальнейших событий. Лео стиснул зубы, приготовился рассказать все, что нужно без утайки, но по лицу Дона начал что-то понимать. Младший заглянул прямо в глаза. Сглотнул, еще раз прорабатывая всевозможные варианты вранья, но... — Так хочу обмануть тебя, — не стал мутить воду, сыт по горло, да и Лео не Раф. — Просто не представляешь как. Увел взгляд вбок. Леонардо навострил ушки, наконец, осмелился глубоко заглянуть в глаза. — Но, пожалуй, это было незабываемо, — дикая самоирония или жалкая попытка очередной раз пошутить там, где не смешно. Дон встрепенулся и продолжил серьезно. — Да, под воздействием препарата ты... мы переспали, — Дон не стал использовать слово «изнасиловал», мерзкое, да и хотелось смягчить обстоятельства. Леонардо уронил лицо в руку. Застонал, завывая. Мягкость формулировки убивала его едва ли не больше, чем само воспоминание. А шутливое легкомыслие брата... Был бы это кто-нибудь чужой, счел бы за идиота, но это ж их местный гений. И это он так волнуется на самом деле. — Донни, я не контролировал себя, но ведь я всё помню, — сказал надтреснутым голосом; как тяжело говорить об этом, — а, значит, был в сознании и... Скорее всего, была возможность взять себя в руки и остановиться. Почему? Почему так получилось? Я не хотел... Донателло сглотнул — сильнее заволновался, но внешне пытался быть спокойным. — Всё произошло быстрее, чем ты это осознал, — постарался ответить как можно короче и конкретнее. — И зачем, зачем ты меня успокаиваешь-то? Разве тебе не больнее, не хуже? Донни, это же... — Леонардо махал руками, искренне возмущался, но вновь присел и уткнулся в колени, прятался. — ...тебе. Тебе гораздо. Страшнее. И больнее. А я... Голос срывался из-за сухости и жара во рту, часто сглатывал. Продолжил беседу мысленно, сам в себе: «А я — размазня и тряпка, не нахожу сил успокоиться и что-то решить. Чудовище и слизняк, не могу даже ему прямо в глаза взглянуть». О, как он ругал себя! Это только самое приличное и цензурное из того, что Леонардо на самом деле думал, так сказать, художественный перевод. — Я... Сейчас я о тебе больше волнуюсь, — Дон присел, не стал больше трогать брата, даже в утешение, так как вспомнил свою истерику, когда Рафаэль ловил его. — Я знаю, сначала очень остро, но потом ведь... притупляется. Иногда кажется, что на сердце столько шрамов, что уже ничего и не чувствуешь. Дон посмотрел на него как бывалый боец, разве что не совсем успешный. Леонардо вдруг захотелось наорать на него и даже встряхнуть, но усилием ненависти к себе подавил вспышку. «В смысле «потом притупляется?!» — у Лео похолодело на сердце. Хотел сказать вслух, да не смог вымолвить. Да и Донни продолжил говорить, подозрение спало, хотя червячок сомнения подгрыз. Взял Дона за плечи и посадил рядом с собой. Тот обрадовался его расположению и облегченно вздохнул: — Одно греет, что есть вы у меня... Леонардо замутило от последней фразы, вывернулся и встал на четвереньки, лицом к стене, лишь бы на брата не смотреть. Лео дико разъярился от слов Донни. Но не чувствовал в себе права на агрессию сейчас, потому глотал горе и терпел. Донателло, конечно, мог взорвать этот вулкан на раз-два, но не стал подливать масла в огонь. Напротив, заволновался и спрятал руки поближе к себе. — Не надо. Меня. Пытаться. Успокоить. — Сквозь зубы, на полувыдохе, заговорил Леонардо. — Я просто не понимаю, как ты, как... пострадавший, можешь быть настолько спокоен. Неужели тебя не волнует случившееся? Что твой брат монстр. Что я... я это сделал с тобой. Что ты оказался в таком положении. Дон, Донни, это настолько ненормально, что я с ума схожу, кажется, а ты такой спокойный сидишь. Еще и меня успокоить пытаешься, — последнее сказано с еле заметным признаком раздражения и гнева, но тут же переходящую в коленопреклоненную молитвенную позу и бодание стены лбом. Донателло знал ответ на его вопрос: «Потому что со мной это уже было». Но он молчал, потому что придется рассказать о Рафаэле. А ему не хотелось травмировать душу Лео еще и этой ужасающей новостью. Оставит это себе. — Убей меня, просто зарежь... — Лео жалостно простонал, этот позор был невыносим. — Заруби моими же мечами... — Я же сказал! Если замыслишь умереть, то и я пойду за тобой! — Донни повысил голос, терпеть не мог угрозы самоубийственного характера. Он слишком любит жизнь, как свою, так и чужую. Потому и считал превеликим преступлением, чтобы просто так, из-за плохого настроения, — раз! И всё. И лети душа куда-то там, в ад, наверное, за такое, не иначе, как только туда. — А я, между прочим, жить хочу... — Это самый простой выход, — так Лео казалось сейчас. — Не понимаю... И ушел в бормотание-разговор сам с собой и со своими тараканами. Донателло всерьёз испугался. Ну, вот, крыша-то взяла и уехала! И что ему теперь делать? Связать и притащить домой? Накормить успокоительным... Стал вспоминать, что у него там есть из сильнодействующих препаратов. Аминазин? Не, это слишком круто, он его припас для Рафаэля, если тот вдруг умом тронется. Всякое бывает. А тут Леонардо себя казнить хочет и все шепчет об этом. — Я тебя хочу видеть живым! — Дон вдруг встал и закричал. — Лео! Хватит уже! — А я тебя хочу видеть живым и счастливым! Как возможно жить после всего этого?!! - вскочил напротив него и повысил голос, — ...как нормально можно жить... — тут же понизил до полушепота. Дон расстроился от его слов: —А как мне жить без тебя? Я... я буду несчастлив... — вдруг полились слезы. «Вот осталось еще мне отчаяться и сойти с ума...» — подумалось ему. — Зато никто не узнает. Про этот позор. Ты оклемаешься и будешь жить. Со временем что-то затеряется, забудется... — упорствовал старший, но уже в его сознании что-то прояснилось. —А мы никому и не скажем! — находчивость Дона просто поражала Лео. — Я — я тебе в глаза смотреть не смогу! А ты? Ты можешь?! Что я за лидер... нет, что я за брат, что сотворил такое?!! Я достоин презрения и наказания. Изгнания. Или смерти. Просто смерть — самый простой и быстрый выход, — уже подостыл, но упрямился. — Я тоже не хочу этого... Но все слишком запутанно и больно. Понимаешь? Донни, просто ты добрый, слишком добрый и мягкий, что готов простить такое чудовище, как я. Потом ты осознаешь, что меня нельзя просто так взять и простить. Хоть это и наваждение... Не знаю. Я ничего не знаю, — вновь упал вниз, как подкошенный. Леонардо вспомнил слова Микеланджело, когда тот сердился, мол, конечно-конечно, Донни простит, поэтому можно его всё время плющить. А еще он обещал Микки, что не будет... приставать к Дону. Тогда это обещание показалось странным, так как был уверен в себе и все подозрения Микки беспочвенны. И кто теперь из них дурак? Уйти бы и всё обдумать, помириться с собою. — Ты что, убежать хочешь? — до Донни вдруг дошло его намерение. — Эй! С ума сошел? Ему ведь тогда придется вынуть всех скелетов из шкафа. Лео на миг показалось, что тот мысли научился читать. — Вернуться я точно не могу. Только не сейчас, — его бросило в дрожь и холодный пот. Мучительно больно за Дона, которого собирается оставить наедине с травмой. — Я. Изнасиловал. Собственного. Брата. Младшего… — глаза Леонардо застекленели. Сказал, признал, выявил вердикт. — Это должно было прозвучать. Никакими отговорками этот факт не прикрыть. И почему-то сам брат в таком аффекте, что, кажется, не замечает этого. Почему? — он вновь забормотал, тихо сам с собою, крыша приказала долго жить. — Лео... — Дон вдруг заробел, обнял себя за плечи. И сразу в глазах Леонардо показался таким маленьким и уязвимым. Тихо приблизился, осторожно обнял младшего, утыкаясь головой тому в грудь. — Донни, я не хочу, чтобы ты говорил, что прощаешь меня или что любишь прямо сейчас. Это будет неверно. Я счастлив... Что у меня есть такой брат как ты. Но нужно что-то решать. Так продолжаться не может. Он остро нуждался в уединении. Теперь точно замыслил уйти. Но говорить продолжил: — Я бы хотел защитить тебя от всех опасностей мира, а в итоге даже от себя уберечь не смог, — говорил с грустью и щемящей тоской в голосе, — Я не хотел... Всё бы отдал, чтобы отмотать время назад и избежать случившегося. Но сделанного не воротишь, — вздохнул, голос охрип. — Мне грустно и больно. И я не уверен, способен ли сейчас на трезвые решения. Не хочу бросать тебя — я никогда тебя не брошу. Но и оставаться... нам нужно немного времени. Согласен? — спутано объяснился. У Донателло даже бабочки запорхали в животе от его искренности и тепла. — Просто скажи, чего ты хочешь и как нам поступить. Я всё выполню. Я всё для тебя сделаю. Лео полностью смирился и отдавал себя чужой воле — мощный шаг для любого гордеца. Донни молча слушал, открыв рот в изумлении. Одновременно размышляя, как потом брата отлавливать и возвращать. Не без помощи Рафаэля. Кстати, пора бы и с Рафаэлем поговорить, раз все так скверно вышло. Теперь невозможно скрывать и то, и другое. Но это потом. Сейчас он с Леонардо, и Дон хотел бы ему ещё раз сказать, как любит его и верит. Но тот категорически отказывается. Он это и так знает. Что же делать? Отпустить и поймать... только... — Только... — опустился к несчастному Леонардо. Целует. Не пошло, как друга, брата. Поцеловал в губы и тут же уверенно отстранился, чтобы заглянуть в глаза и сказать: — Только живи, не вздумай умирать. Иначе — не прощу... Леонардо задрожал от ужаса, спрятал руки за спину, отстраняясь. Это был контрольный в голову! — Донни... — заговорил и тепло, и печально. — Позволь проводить тебя немного? До безопасного места. Я не переживу, если с тобой что-нибудь случится, — криво улыбнулся, скосив глаза вниз, — потом я уйду, ненадолго, надеюсь... И не волнуйся. Я ничего с собой не сделаю. Обещаю. Дон верил ему, хотя мысль-другая-возможность нашептывала: «Вдруг обманет? И не найдешь его...». Но он подавил этот внутренний голос. — Мне тоже нужно подумать, над самым сложным, пожалуй... — кивнул Донателло. — Договорились, — уже куда более уверенно кивнул и Лео, протягивая и пожимая Дону руку. Мгновение смотрел в глаза, затем отвёл взгляд вниз. Донателло обрадовался тому, что всё разрешилось без трагедий. Облегченно вздохнул, но тут опять резко затошнило и заболел живот. Обычно в их семействе обжора Микки страдает расстройством кишечника. Донни сжал руку брата, другой — схватился за свой живот, но без суеты, как будто это уже дело обычное — терпеть спазмы. Но таки слегка простонал. — Донни!!! — Леонардо подхватил его и приобнял. — Что с тобой?! — А... эт-то... ничего страшного, сейчас отпустит, — заволновался Дон. — Присядь, пожалуйста, — Лео обеспокоено и бережно посадил его, привстав на одно колено, нахмурился, не знал: его ли вина, ведь он проник в него, вдруг кровотечение или ещё чего. Но тут вспомнил, что Донни чуть ли не каждый день тошнит. — Я знаю, ты не скажешь, но... насколько все плохо? Давно это у тебя? Ты сам знаешь, что это? Это случайно не с тех пор, как ты голос... потерял? И да, я рад, что он вернулся, — тихо и виновато произнес Лео. Теперь он чувствовал вину буквально за все. — Да почти месяц прошел, с тех пор как... — тут осёкся, вспомнил про Рафаэля. Не хотел перекладывать вину с больной головы на здоровую, если это можно так назвать. — Ай, это просто я анорексик, наверное, — отшутился. — Да, ты плохо кушал после того случая, — Лео серьезен. Кивнул, задумался: вполне логично, что с проткнутым горлом еда и не лезла. — Ужасно. Расстроился и взволновался, но слегка успокоился, с другой стороны. Значит, не его вина. — Не хочу, чтобы ты еще и из-за этого страдал, — зажмурился и покачал головой. «Как же всё сложно!» — подумал про себя. — Обещаю кушать больше, — Донателло нагло врал, но затем осмыслил сказанное и сложил пальцы, изображая «чуть-чуть». Старший внимательно-внимательно и серьезно посмотрел на него, кивая. Слегка улыбнулся: — Хорошо, — убрал руку, улыбнулся и покраснел от неловкости. После выдохнул и встал на ноги, отворачиваясь. — Идем? Ты нормально себя чувствуешь? Лео готов и на руках понести, лишь бы не было этого неловкого молчания и непоняток. — Д-да! — Донни поспешил за ним. Осталось только придумать легенду для братьев: куда пропал Леонардо? Но Дон решил обман оставить на себя, он же у них главный генератор идей. Но мысль о том, что Лео не будет с ними некоторое время, уже нагоняла тоску. *** Тем временем, остальная часть черепашьей команды била футклановцев. — О, братишка! — Микеланджело первым увидел Дона. Лео спрятался, когда убедился, что брат в безопасности — сбежал. — А вы Кейси с Эйприл не видели? — к Микки и Донни подошёл Рафаэль. — И где Лео?! Он, бедолага, досчитаться никого не мог. Одного Дэдпула сто раз посчитал. — Кажется, они гонялись за Бакстером Стокманом, — вспомнил Майки, указывая пальцем по коридору туда, где у Стокмана помещение с подопытными животными. И Полюбином! Донателло схватился за голову. — Лаборатория — опасное место для битвы! — сказал и побежал выручать друзей. Рафаэль, Микки и Уэйд переглянулись. — Мне не послышалось? — поинтересовался у парней Раф. — Я так и знал, что его первыми словами будет: «Не громите мою лабораторию!» — отозвался Микеланджело. — Я почти угадал. Рафаэль побежал за Доном, наступив на валяющегося избитого Бибопа, который хрюкнул от боли. — Рок... — бородавочник тянулся до своего друга. — Эй, Рок, я стащил канистру со спиртом. Да ну их всех нафиг! — В какую сторону ползти? — со стоном отозвался Рокстеди, ему крепко досталось. Бибоп добрался до громилы, взобрался к тому на спину и указал пальцем в другой коридор. — Пока ползём прямо! Я покажу свой тайник, — сказал и поехал на нём. — Я с вами хочу! — на хвост падал Саблезуб. И тоже ушел за ними. Крис Брэдфорд воздержался, а Тигриный Коготь и вовсе в отключке, так как с ним Дэдпул развлекался. — Донни! — Рафаэль заволновался на радостях. Бежал и пыхтел, нагнал и обнял: — Скажи что-нибудь! — Иди в панцирь! — Донателло еще сердился на него из-за слежки, которую он с Лео устроил. — Пусти! Вырывался. — Ура! Донни, ты выздоровел! — но Рафаэль плевал на его гнев. Теперь, глядя на шрамы брата, не нужно винить себя, что покалечил его навсегда. — Всё обошлось! Можешь выносить мне мозг сколько хочешь! — ну, это он только сейчас так говорит, потом как взвоет! — Раф... — Донателло перестал сопротивляться, просто просил в надежде, что его освободят. — В лаборатории опасный препарат, если Кейси и Эйприл дотронутся до него, то... Раф разжал объятия, но Дон не договорил, сразу поспешил куда бежал. — «То» что? — Рафаэль не отставал. — Препарат пробуждает инстинкт размножения, — на ходу объяснял Донни, и остановился прямо перед дверями, но посмотрел на брата через плечо. — Как Озверин, только Полюбин, понимаешь? Рафаэля бросало то в жар, то в холод. Неужели Донателло позабыл об игре «Мы ничего не помним о том случае»? В животе бабочки запорхали. Рафаэль, если честно, давно хотел сказать «стоп-игра» и поговорить об этом без утайки. И извиниться по-человечески. И тут такие предпосылки появились. Сердце сильнее застучало. — Донни... — потянулся к нему рукой, но тот открыл дверь. Лаборатория разгромлена, а на полу сидят Кейси с Эйприл. Та закутана в большую хлопчатобумажную пеленку, что находилась на кушетке. Вокруг парочки небрежно разбросана одежда. Эйприл плачет навзрыд, закрыв лицо руками, волосы растрепанны. А Джонс прижимает ее к своей груди и утешает-убаюкивает. — Маленькая, не плачь, я не брошу тебя, хочешь, я попрошу Донни в тебя превратиться и походить в школу? — Кейси обещал ей разнообразные золотые горы, лишь бы успокоить подругу. — Рыжик, я люблю тебя, очень-очень! Он говорил так ласково и уверенно, что даже Рафаэль покраснел, словно это ему в любви признаются. У Дона же сердце замерло. Он опоздал во всех смыслах. Не уберег честь любимой, а еще соперник признается ей в любви до гроба. Но и самое печальное: Эйприл пала жертвой того же препарата, что и сам Донни. Парочка увидела ребят и устыдилась. Притихли, прижимаясь друг к дружке. Самое страшное для них было присутствие Донателло. То, что он всё понял, ясно по его лицу. Какая стыдоба! «Ну, вот, а я только-только с ним так хорошо поладил, а теперь он даст мне по морде», — предположил Джонс. Дон бы и вправду записал Кейси во враги, если бы с ним не случилось того же, что и с Эйприл. Тогда можно и Рафа с Лео туда же. — Это все из-за препарата, — начал Донателло, осторожно ступая к ним. — Ты заговорил?! — удивился Кейси. Эйприл даже плакать перестала, чуть отстранилась от парня и осторожно подняла глаза на черепашку. Дон присел к ним. Он отбросил свою ревность, пожалел Эйприл, не стал набрасываться на Джонса с кулаками. — Тут никто не виноват, идём домой, — Донни поражался собственному хладнокровию, хотя прекрасно знал, что дома его ждет тихая истерика. Да и наверняка в случае с Кейси и Эйприл было больше взаимности, чем у него с Лео. Про Рафа можно вообще и не упоминать. Но, теперь это отошло на задний план. У Донателло окончательно рушились романтические отношения с возлюбленной, она планомерно переходила в руки соперника. А ещё Донателло помнил о другом свойстве препарата, вернее о его первоначальной цели: мгновенное созревание яйцеклеток и её оплодотворение. И, раз препарат действует и на людей, то можно смело ждать малыша. Бедная Эйприл! Но Донни пока не стал её «радовать», пусть отойдет от этого случая. Но девушка видела, сколько сочувствия и боли отражалось в глазах Донателло, что не знала, куда себя деть от стыда, чувствовала себя предательницей. Вновь закрыла лицо руками и не удержала слёз: — Донни, прости... прости... — Ты... Ты ничего мне не должна... Я... — тут Дон решил сказать то, что ему говорили сто раз, и чему он всё время противился. Сглотнул. — Я ведь черепашка... Которая безнадежно полюбила человеческую девушку. Всё. Наконец-то он сказал ей о своих чувствах напрямую. Это не было секретом ни для кого, даже для Эйприл, но вот Дон признался, на этот раз безответно. Всё не так как хотелось бы. Реальность дала отрезвляющую пощечину, разбивая мечты на осколки. — Кейси, позаботься о ней, у тебя как раз никого нет дома, — Донни передал все полномочия сопернику и отступил. — А я — к братьям. Джонса затрясло. Со стратегической точки зрения: блестящая победа! Но... Поймал уходящего Донателло за руку. — Мы ведь друзья? — Джонс заговорил оторопело, глянул на Эйприл, потом на Рафа, ведь были и темы, которые есть только между ним и Донни. — Я... Я хочу поговорить с тобой. Чуть позже. — Да, — вдруг согласился Дон. — Мне тоже есть, что сказать, но сначала у меня есть одна беседа с Рафаэлем. Сказал так уверенно, глядя на брата, что тот разом понял, о чем конкретно. — А? — удивился Джонс, ведь только недавно Донни умолял хранить тайну до гроба, а тут вдруг... Что-то ещё случилось? Рафаэль все это время делал вид, что его нет. Не хотел встревать в этот извечный любовный треугольник: Кейси-Эйприл-Донни. Но теперь и он туда как-то вписался. Это он еще про Лео ничего не знает! На самом деле он понимал, как тяжело отдавать то, что хотел оставить себе. Раф знал, как Донателло боролся за расположение девушки, а теперь терпит сокрушительное поражение. Рафаэль бы разнес всё на своём пути, так как то, что происходит в его душе, отражается и на окружающем. Донателло же заключил душевную бурю в себе, и никому не показывал. «Как он это делает?! — Раф всегда этому восхищался. — Это ведь вредно для здоровья». Рафаэль свято верил, что, если бурю оставить в себе, то она уничтожит тебя, а если высвободить, то ее разрушительная сила распределится между окружающими, желательно обидчиками, и будет все по-честному. Кейси взял Эйприл на руки и собрался было уйти. — Одежда! — вдруг напомнила ему Эйприл, а то бы тот так и пошел, сверкая пятой точкой. — А, точно! — посадил девушку, наскоро оделся, ее вещи — в сумку, которую повесил на плечо, потом обратно взял ношу и убежал с ней домой. Рафаэль остался с Донни. Донателло вдруг опять засомневался в идеальности своего обмана: а вдруг Рафаэль всё вспомнил, но подыграл? Тогда... Дон вздохнул. Тогда все проще. Рафаэль чувствовал мощь обуревавших Дона эмоций. «Он хочет поговорить об этом в таком состоянии?!!» — даже струхнул. — Дома! — вдруг сообщил Донателло и пошел к выходу. Казнь перенесли. И Раф вздохнул. Не, он хотел этого разговора, но в спокойной обстановке. — А где Лео? — их нашел Майки. — Он ушел... тренироваться! — Дон не знал, сколько времени тот будет пропадать, поэтому не придумал ничего лучше, чем это. — Тренироваться?! — изумились братья. — Да, — уверенно кивнул тот. — Я... хм... Ладно, я с ним поругался, и он ушёл восстанавливать душевное равновесие. Вернется через неделю. У братьев челюсть отвисла. Да, это похоже на Леонардо. Но что он мог не поделить с Донни? — Ребят, может Дон его убил, и у него есть неделя на то, чтобы придумать, как его оживить? — встрял Дэдпул. — Звучит правдоподобно, — согласился Майки. Рафаэль ничего не сказал, понял, что Дон что-то скрывает, но это не труп. Решил набраться терпения и потом узнать, когда Дон созреет на правду. В переулке стоял Панциробус. Дэдпул сел за руль, раз нет Лео. — С ним всё хорошо? — через несколько минут поинтересовался Рафаэль у Дона. Из головы не выходило предположение Уэйда о «трупе Лео». — А? Да... — Донателло вздрогнул. На самом деле он теперь думал о Кейси с Эйприл. Ведь это только начало. Ярость к несправедливости мира утихала, и оставалось унылое послевкусие. Сердце разбито, честь попрана, причем два раза, хорошо, что голос вернулся, словно для того, чтобы разрыдаться во всю силу. Немного позавидовал Леонардо, что имеет возможность скрыться ото всех. Он же не может позволить себе такую роскошь. Его всегда потом ищут и находят. Он еле дышал, чтобы не дай боже всхлипнуть на вдохе, так как если прорвет, то удивит братьев безудержной истерикой. Микки заснул за навигационной картой, а Рафаэля колотило от тревоги. Она передавалась ему от Донателло. Обнял бы его, да боялся. А ещё Дона укачало, так, что живот вновь разболелся. «Завтра обследую себя», — ему надоело это. Обнял себя и претерпевал неудобства души и тела. Да, самый тяжелый бой — это битва с самим собой! Ещё один поворот и Донни слетел с сидения. Рафаэль видел его траекторию полета — поймал прежде, чем тот упал на пол. Дон в ознобе, тяжело дышит. Рафаэль понимал, что это внутреннее отразилось на телесном. Донни всегда болеет, когда погружается в уныние. А тут такое потрясение. — Ты ведь не помышляешь о смерти, правда? — Рафаэль боялся, что тот наложит руки на себя из-за неудачи в любви и полной безнадежности. — Идиот! — Донателло аж пробудился из полубессознательного состояния, но из объятий не вырывался. Он и так сыт по горло самоубийственными угрозами Леонардо, а теперь этот говорит глупости. Жизнь не милует, но как без нее? — Слава Богу, — вздохнул Раф, удобно расселся на полу, не отпускал младшего. — Поспи. — Меня может стошнить... — Н-ничего... Это не смертельно... — Рафаэль затолкал свою брезгливость куда-то в зад. Прижал младшего к себе. — Р-Раф... — М? — Я... — получилось сипло. — Поплачь, если хочется, я не буду смеяться, — сказал Рафаэль и добавил. — Я уже давно над тобой не смеюсь, Донни. Его слова вырвали ту дверь на сердце, что сдерживала все душевные порывы. Обнял старшего и уткнулся тому в шею, чтобы скрыть лицо. Заплакал. Даже проснувшийся Микки делал вид, что спит дальше. Не стал смущать пугливого на эмоции Донателло. Но, слушая его, сам прикрыл голову руками. Он очень тонко улавливал настроение, потому и сам тонул в слезах и соплях. Дело в том, что, пока они ехали, Рафаэль рассказал про Кейси с Эйприл. И то, как Дон-таки признался Эйприл прежде, чем разорвать с ней отношения и передать её под опеку главного соперника. Такие обстоятельства всегда Микки казались душераздирающими в фильмах, а тут это произошло с братом. Вот и расстроился. Дон прекратил, отстранился и посмотрел на Рафаэля. Дело в том, что он услышал, как кто-то ревёт белугой и это не он. — Микки? — Донателло узнал голос мелкого. Дон с Рафом посмотрели на главного исполнителя сей грустной мелодии. — Микки! — ещё раз позвал его Донни, сидя у Рафаэля на ногах и вытирая лицо от влаги. — Ты миленький, когда плачешь, — Раф сделал Дону дурацкий комплимент, чем немного смутил гения. — А я? — рядом тут же образовался плакса Майки. — Только сопли зеленые вытри, — ответил ему Рафаэль. Тот обрадовался и обнял. — Не об меня! — брезгливость выпрыгнула из темницы и истошно возопила. Донателло встал и вернулся на свое место. — Из-за тебя Дон сбежал! — Рафаэль сердился на прилипалу. Микеланджело отцепился и подошёл к Донателло. — Всё наладится, Донни, на свете так много девушек прекрасных! А первый блин всегда комом, — сказал и поцеловал того в щёку. — Я люблю тебя, бро! Дон нахмурился и потер место поцелуя. Тоже мне утешение! Но это ж Микки... — Можно? — вдруг попросил Майки, расставив руки для объятий. Ну и что с ним делать? — Только не удуши, — согласился Дон. Хвать! Микки умел и нежно, просто обычно он Рафа не щадит, как самого толстокожего. А с Донни он мягче. Микеланджело как всегда пахнет вкусняшками. На этот раз булочками. Дон вдохнул носом воздух и резко выдохнул тому в шею, чтобы пощекотать. Майки рассмеялся и отпустил Дона. Улыбнулись друг другу. — Спасибо, — поблагодарил Донателло, окинув взглядом всех присутствующих братьев. — Крепкие же у тебя нервы, Донни, — похвалил его Рафаэль. — Я бы поубивал всех нахрен, а ты... ты молодец. Как взрослый, как Сплинтер. Тут Рафаэль вспомнил, как устроил скандал в доме Кейси. Отвел взгляд в сторону. — Прости, что следил за тобой. Это я подговорил Леонардо, так что не сердись на него. Это я был неправ. Дон вздохнул и понурил голову: — Мне уже не до этого теперь... *** Доехали до дома. Расходились по комнатам. Дон разве что нашел в себе силы душ принять, а то после купаний в нью-йоркских морских водах все тело чесалось. Но дойти смог только до дивана. — Эй! — удивился Уэйд, который вернулся после кухни и на своем спальном месте обнаружил черепашку. А сегодня ему хотелось занять всю площадь дивана. Пошел в комнату Рафаэля. И попросил забрать младшего брата к себе или куда-нибудь ещё. — Донни, у тебя батарейка села, да? — Раф таки исполнил просьбу Уэйда. Взял на руки и проковылял в комнату Дона. Уложил. Донателло сквозь сон вспомнил, что хотел поговорить с Рафаэлем, но спросонья не подумал, что лучше это сделать завтра. Поймал за руку уже отвернувшегося брата. — Лео ушёл, потому что сделал со мной то же, что и ты... тогда...