Дилемма его дней

Хорошие времена имеют печальную тенденцию к смене временами пониженной сносности, и Куросаки окончательно утвердился в этом в тот момент, когда календарь предательски известил его о приходе осени и о начале нового семестра, а значит, о новом витке его жизни, которая, подобно истории любого масштаба, имеет вид спирали. Хотя, будни Ичиго ведь претерпели значительные изменения. Новые горизонты заботили его не меньше привычных проблем. А вот проблем у юноши было предостаточно. Периодически мы сами себя загоняем в угол. Безусловно, личная жизнь Куросаки значительно продвинулась, и с Рукией отношения всё больше и больше обретали тот лицеприятный вид, который подразумевает милые посиделки за ужинами с родственниками и одобряется вышеуказанными лицами. Хотя, будет правильнее выразиться, что Ичиго пришлось дойти до этой стадии не по своей воле: когда двух разнополых подростков, лежащих вдвоём на кровати и занимающимися далеко не чтением трудов Ницше, застаёт уставший и не самый дружелюбный опекун одного из страстных любовников, выбор критически мал. Благо, все Высшие силы не решились на этот раз терроризировать несчастного юношу, и Куросаки обошёлся лёгким испугом. Рукия сказала, что этот лохматый рыжеволосый придурок, судорожно пытавшийся застегнуть на себе несуществующую рубашку – её парень с мостом в будущее, который, несомненно, длиннее планов на одну ночь. Таким образом Ичиго был спасён от убийства с особой жестокостью, хоть всё же и получил путёвку в страну «серьёзные отношения», поездка в которую пугала его своей новизной. Также в разряд новшеств – относительных, правда – попал тот факт, что Рукия, не без участия своего именитого опекуна-братца, перевелась в другой класс. Она аргументировала двумя тезисами: во-первых, она не хотела становиться участницей слащавой парочки из мыльной оперы, которую смогли бы обсуждать все, кому бы это только в голову ни взбрело, поэтому ей показалось вполне неплохим решением разделить себя и Ичиго двумя бетонными перегородками и привычной стеной из милых колкостей. А во-вторых, девушке ой как не хотелось каждый день видеться с Орихиме – чувство предательства и нарушения первого пункта Договора О Женской Солидарности безумно мучило её. О том, как же быть с этой маленькой проблемкой Куросаки, мадемуазель Кучики, как водится, не подумала. Не со зла, конечно: просто молодым девицам частенько кажется, что юноши могут стоически переносить огонь, водку, медные трубы и различные жизненные неурядицы. А они-то народ нежный… - Куросаки-кун! «О, пресвятая антилопа, только бы не она, не она, не она, не она»… - сознание Ичиго металось, как наркоман, достигший пика «ломки». Юноша боялся осматриваться, искать глазами девушку, которая только что окликнула его. В конце концов, ему ведь могло это лишь почудиться. - Куросаки-кун, ау-у! Ты меня слышишь? – Глупо было притворяться, прятаться за ближайшее дерево или прикрываться проходящими мимо людьми. Это была Орихиме. Надо было просто обернуться, помахать ей и действовать дальше, как масть ляжет. Мурена сомнений вновь проснулась в своём стремлении поедать душу Ичиго. - Ой, Иноуе, - Куросаки состроил удивлённую гримасу. – А что ты здесь делаешь? - Ну, - Орихиме округлила глаза, - я иду на математику. И ты на неё идёшь. Ты не забыл, что мы учимся вместе? - Да, точно, - Ичиго издал глупый смешок. Если бы здесь была Рукия, она бы назвала его дубиной. Ну или олухом лохматым. Рукия вообще мастерица в этом, в выдумывании очаровательно-обидных прозвищ. Юноша моментально почувствовал, насколько ему нужен её скепсис. - Раз уж мы встретились, - Иноуе слегка помялась, - пойдём в кабинет вместе. Мы ведь не виделись с того дня, когда ты позвал меня в парк… - А да-да-да, пойдём уже в кабинет, - Ичиго взял девушку за плечи и буквально протолкал её через весь коридор, уничтожая все преграды на пути её шикарным телом – да, если сказать честно, это слово здесь не только красоты ради. Как бы то ни было, мысли юноши точно не занимала мысль о фигуре Орихиме – только страх и нерешительность правили бал в его черепной коробке. - Ичиго, хватит, - простонала Орихиме, когда тот толкнул её на дверь кабинета - мне же больно! - Ну а кому сейчас легко? - искусно парировал Куросаки. - Милый, ты стал просто сам не свой после своего дня рождения, - со смесью заботы и возмущения - термоядерное сочетание, можем мы вам доложить - проговорила Орихиме. - Не разговариваешь со мной, а потом, когда, наконец, появляется возможность поболтать, ты начинаешь нести бред и творишь невесть что. - Прошу прощения, - с обидой отозвался Ичиго, - когда это я нёс бред? - То есть ты считаешь нормальным позвать свою девушку на свидание, опоздать на него, а потом сказать, что хочешь обсудить, почему человечество до сих пор не может путешествовать в космосе за минуты? "Твоя девушка", - язвительно вторило сознание Ичиго. Да, трусость сгубила немало душ, в статистке смертности деля первые позиции с тупостью и конформностью. И Куросаки не мог придумать ни одного, даже самого крошечного оправдания для себя. Вполне логично, что его нерешительность спутала все карты во вполне обычном раскладе подростковых амурных дел. - Ну а что, я думающий человек, - парировал Ичиго, пожимая плечами. - Ни черта, обо мне ведь ты совсем не думаешь, - пробурчала Орихиме, опуская взгляд в пол. "Все бабы как бабы"...- скептично произнёс про себя Ичиго, и внезапно его голову озарила гениальная идея. - Вот только не надо истерик, - присаживаясь за парту, заявил Куросаки. Его лицо приобрело настолько решительный вид, что всем окружающим стало мучительно страшно. Никто не любит тех, кто переигрывает. Но юноше ничего другого уже не оставалось. Орихиме скрестила руки на груди. Она усиленно пыталась понять сакральный смысл происходящего. Дело пахло керосином. - Ты мне совсем не даёшь права на личное пространство, - продолжал Куросаки, стараясь выглядеть вызывающе. Это было сложно, но юноша мало-мальски справлялся. - В конце концов, я вполне взрослый и самодостаточный человек и не обязан оправдываться перед тобой, будто маленький мальчик. Напридумывала себе какой-то чепухи, а теперь пилить меня решила... - Прекрати, - процедила сквозь зубы Орихиме. Глаза её были полны слёз, и Куросаки триста раз пожалел, что вообще вышел из своей комнаты. - Я всё поняла. Тут же прозвучал звонок, ознаменовавший начало урока и, вместе с этим, небольшой паузы в неэпично-историческом моменте для двух подростков, которые, несмотря на годы, проведённые бок о бок, не узрели достаточного количества информации друг о друге, кажущейся незначительной сначала и становящейся важной при ближайшем рассмотрении. "Ведь так будет лучше", - подумал Ичиго, открывая учебник и пряча за ним своё хмурое лицо. Что же до Орихиме, то она тихо уселась за парту и стала безучастно смотреть в огромное окно, открывающее прекрасный обзор на небо, окрашенное очаровательными оттенками голубого. Этот день должен был решить многие проблемы. Мы часто полагаемся на то, что все сложные моменты промаршируют мимо нас самостоятельно, не потребовав от нас никаких действий. Именно поэтому, когда, наконец, была достигнута перемена, Куросаки решил спокойно вздохнуть и погрузиться в думы, характер которых витал вокруг того короткого времени после занятий, которое юноше так хотелось посвятить эфирному времяпрепровождению... - Куросаки-кун. "Боже, ну вот за что ты меня ненавидишь"? - слёзно помолился про себя Ичиго и с всё той же наигранной пафосной физиономией произнёс: - Чего тебе надобно? - Я тут подумала, - Орихиме нахмурила брови и прищурила глаза, - тебе ведь и вправду есть чему быть недовольным. Ичиго попытался прикинуть, значило ли это, что операция «Плохой парень» проходила успешно, или ему было пора ретироваться через ближайшую открытую форточку. Для проформы он всё-таки спросил: - Что ты имеешь в виду? – Скепсис его значительно поубавился, но Куросаки старательно собирал его остатки воедино. - Я ведь такая дурёха, - утыкая взгляд в пол, ответила Иноуе, - совершенно не поддерживаю твои увлечения, заставляю тебя делать то, чего ты не хочешь… Да и к тому же, мы ни разу не оставались наедине, - лицо Орихиме налилось ярким румянцем. - Наедине? – непонимающе переспросил Ичиго, чувствуя, что всё катится к чертям. - Ну, - Орихиме помялась и закусила губу, - ночью, совсем одни… Пожалуйста, не заставляй меня произносить это слово, - взмолилась она. «Пожалуйста, не произноси его», - в свою очередь взмолился Ичиго. Юноше внезапно открылось это неистовое ощущение кризиса, когда ты падаешь с крыши высоченного здания и ничего, решительно ничего не можешь сделать, чтобы предотвратить печальные последствия встречи человеческого тела с твёрдой поверхностью асфальта. - Хм, - это было единственное, что Куросаки смог выдавить из себя. Страх охватывал его разум, а юноше совершенно не хотелось выказывать это перед Орихиме, чтобы та ничего не заподозрила. - Я понимаю, ты ведь мужчина, а для тебя это очень важно, - Иноуе подняла взгляд и смущённо улыбнулась. – Я ведь люблю тебя. Мысли Ичиго охватило сильное желание долбиться лбом о столешницу парты. Нет, это было уже слишком. Он должен был сказать ей эту банальную, хоть и крайне жестокую фразу. Ведь нельзя так… Так нельзя. Куросаки вздохнул и посмотрел на зардевшуюся Орихиме. Что бы он не выбрал, это всё равно разобьёт её доброе сердце: не важно, сейчас или через какое-то время – боль от этого, наверняка, не уменьшилась бы. Поэтому Ичиго решил пойти по пути наименьшего сопротивления и бездействовать. - Стоит подумать об этом, - ответил он ей и уткнулся в учебник. Орихиме пролепетала что-то нечленораздельное, затем поправила ворот блузки. - А ты не знаешь, куда делась Кучики-сан? – деланным повседневным тоном спросила она. Видимо, этот разговор о занавесочных материях ей и самой делся ой как нелегко. - Мне-то откуда знать? – раздражённо парировал Ичиго. – Возможно, ей осточертели наши плебейские морды, и она решила учиться где-нибудь в другом месте. - Странно, - с ноткой грусти произнесла Орихиме, - я считала, что Кучики-сан хорошо к нам относится. Надо будет позвонить ей на днях, мы вроде хорошо общаемся. У Ичиго уже закончились все внутренние резервы энергии, чтобы хоть как-то отреагировать на её слова. Индифферентность типичного даосиста окутала его с ног до головы. На этом их содержательная беседа была окончена. Всё стало, как прежде, ещё до появления Рукии - банально и несколько однообразно. *** - Как первый день? - Кучики заботливо расправила низ рубашки Ичиго. Её педантизм иногда мог сводить с ума, но юноша всё же мирился с ним. - Всё, как обычно: та же школа, те же преподы, те же суслики за соседними партами, - протяжно ответил Куросаки, аккуратно заводя Рукию за угол, дабы сохранить секретность их близких отношений. Да и публичный эксгибиоционизм не был ему по вкусу. - Ичиго, я не про это, - слегка отстраняясь, произнесла девушка. - Ты ведь видел сегодня Орихиме, не так ли? - Ясное дело, что видел, - непонимающе ответил Ичиго. Нет, он, конечно же, понимал, куда клонит Рукия, но ему казалось, что лучше прикинуться дурачком, чтобы не навлечь на себя рок судьбы в виде криков, укусов и пинков костлявой коленкой. - Ну и как? - поднимая бровь, спросила Кучики. Её взгляд настолько выжидательным и строгим,что Куросаки подумалось, что допрос этот несёт в себе больше смысла, чем ему это казалось до этого. - Мы поболтали, - нейтральным тоном ответствовал юноша, подбирая различные варианты искажения правды, - обсудили события прошедших каникул... - Ты ей рассказал о том, как мы?.. - щёки Рукии начали стремительно краснеть, и Ичиго решил стремительно её перебить: - Нет, зачем мне это? - А про ту кабинку для моментальных фото?.. - Да успокойся ты, мелкая, - понимая, что его щёки тоже покрываются краской, взмолился Ичиго. Рукия нахмурилась, но всё же замолчала. - Ничего я ей такого не рассказывал. Разве я похож на извращенца? - А вдруг ты захотел бы поделиться с ней, - пробурчала Кучики, опуская взгляд на тротуар. - Вы ведь знаете друг друга годами... - Да не убегу я от тебя обратно к ней, - устало произнёс Ичиго, ненавязчиво обнимая плечи Рукии. - Только попробуй, лохматый, и я отсужу у тебя половину имущества, - парировала Рукия, прижимаясь к юноше. - Но мы ведь не женаты, коварная ты моя, - с ухмылкой произнёс Куросаки. - Это временно, дурачок, - ласково промурлыкала Рукия. Куросаки понимал, что всё это не должно было явиться угрозой для его жизни и здоровья. Только его не покидало чувство того, что он маленькая мошка, летящая на приятный запах нектара, который, возможно, исходил от некоего прекрасного цветка - а, может, был приманкой венериной мухоловки.