Лирика

Мои глаза в тебя не влюблены, — Они твои пороки видят ясно. У. Шекспир

      Гажил морщился каждый раз, когда приходилось смотреть на неё, нескладную и хрупкую, лицом и фигурой больше напоминающую девочку-подростка, чем по-настоящему привлекательную девушку. Пушистые голубые волосы нелепо вились, торчали в разные стороны, когда Мелкая, увлечённая чтением, забывала обо всём на свете. Сердце в груди болезненно сжалось, и к горлу подкатил тошнотворный ком, стоило только заметить двух болванов, с широкими улыбками сидящих по бокам и непрерывно пялящихся на неё. «Бесит», — фыркнул он, когда один из них потянулся рукой в попытке коснуться открытого девичьего плеча. Наверняка её кожа такая же нежная, какой казалась, но Гажилу должно быть всё равно. Она совершенно не в его вкусе, вот только почему в горле пересохло от одной лишь мысли?       Гажил покрепче сжал руки в кулаки и прикрыл глаза, делая глубокий вдох в очередной бессмысленной попытке успокоиться. Наверное, снова напоминать самому себе о том, что она даже близко не в его вкусе, казалось таким же бесполезным занятием, как, скажем, учиться танцевать балет со слоновьей грацией. Попытаться, конечно, можно, но результат совершенно не стоил потраченных усилий. Он попробовал отвлечься, притвориться, будто находится совсем далеко отсюда, будто не слышит гул голосов, и на несколько минут возбуждённое сознание успокоилось. — Леви, я провожу тебя домой! — Гажил снова открыл глаза и невольно посмотрел в сторону источника раздражающего звука. Мелкая, крепко прижав к груди книгу, поднялась из-за стола и, казалось, собиралась уходить. — Нет, я провожу! — возразил другой, не менее раздражающий. Двое парней с вызовом смотрели друг на друга, а девушка стояла на месте, явно не зная, что сказать по этому поводу. Впрочем, погрузившись в горячий спор, они всё равно не стали бы ничего слушать.       Гажил снова фыркнул, сжав руки в кулаки крепче прежнего. Это уж точно не его дело и не его проблема, но Мелкая казалась такой растерянной и беззащитной даже перед такими ничего из себя не представляющими глупцами. Он хотел промолчать, отвернуться и снова заняться несомненно важным делом — растягиванием на несколько часов одного стакана сока, — но не выдержал и поднялся, чтобы подойти ближе. Она, тоскливо опустившая голову, вздрогнула от неожиданности. — Эй, Мелкая, — Гажил скрестил руки на груди, криво усмехнувшись. Сердце участило ритм своего биения, но, тем не менее он спокойно продолжил. — Ты пойдёшь со мной. Есть дело. — Гажил? — она залилась румянцем до самых кончиков ушей и немного нервно поправила выбившийся из прически локон.       Гажил развернулся и ушёл, прекрасно зная о том, что уже через несколько секунд услышит позади тихие шаги. На небе давно зажглись звёзды, и он остановился на безлюдной улице, прежде чем обернуться и снова посмотреть на запыхавшуюся Мелкую. Неужели он шёл так быстро? Или, может, дело совсем в другом? В полумраке трудно рассмотреть выражение лица, но наверняка она, как обычно, поджала губы, и ничего не скажет в попытке притвориться более сильной, чем на самом деле. — Если эти придурки будут тебя раздражать, ты всегда можешь позвать меня, — вдруг сказал он. — Я с удовольствием скажу им пару ласковых. — И ты только для этого меня позвал? — в голосе послышалось сомнение, и от этого Гажилу стало совсем смешно. Злость отступила, как ни в чем не бывало. — Нет, — вдруг он стал совершенно серьёзным тоном, но улыбка, так резко и наигранно пропавшая, быстро вернулась. — Поздно уже, Мелкая, давай провожу.       Она тяжело вздохнула и какое-то время молчала. Гажил затаил дыхание, приготовившись к неубедительным возражениям, но их не последовало. Мелкая подняла голову и рассмеялась, заливисто и легко, так, будто с плеч наконец-то сняли тяжёлый груз. Он по привычке мотнул головой: никаких мыслей, только удивительная лёгкость и бесконечное наслаждение победой чувств над глазами, которые никогда не были в неё влюблены. — Хорошо, только не иди так быстро.