The light in the night sky

- Хватит нянчить его. - Ксаэль, тебе стоит уделять время и себе тоже. Не надо жить его жизнью. - Иногда мне кажется, что ты всегда была такой. Я не помню, когда видел в твоих глазах хоть что-то, кроме отражения Ноктиса. Эль только сейчас поняла, о чем именно все они говорили ей – сейчас, когда в этом аду она умудрялась думать о принце. «Я лишь хотела спасти его… Сохранить его сердце таким, каким оно было всегда. Хотела, чтобы он мог продолжать улыбаться.» Маршал говорил – «ко всему в конце концов привыкаешь», и боли она уже почти не чувствовала. Она боялась, что канцлер захочет убить ее на глазах Ноктиса. Его слезы – не то, что она хотела бы запомнить перед смертью. Еще она боялась, что канцлер убьет самого Ноктиса – и никто не сможет его защитить, даже она в своей лучшей форме. Она не в силах была понять больной разум Изунии, а значит, не могла предугадать его действия. Было страшно – впервые за долгое время по-настоящему. Канцлер забрал ее кристалл, но заходил поделиться новостями. Последними было то, что Ноктис в столице. Она не удивилась, но расстроилась. Когда магитех привезли ее сюда, ей стало дурно – вокруг не было не только живых людей, но и живых растений. И все же… Она не могла бесконечно спасать Ноктиса – и себя, – от неизбежного. Он должен стать королем – он уже король, просто пока этого еще не осознал. Эль грустно улыбнулась своим детским мечтам о взрослом, красивом Ноктисе, опускающимся на колени принцем и поднимающимся королем. Вряд ли она это увидит. Но это неважно, лишь бы этот момент настал, с ней или без нее. Изуния играл с ней, принимая образ то принца, то Равуса, то Луны (в ее обличье он упрекал ее в отношениях с Ноктисом) и даже Никса. Однажды он принял образ ее матери, и Эль, не удержавшись, плюнула ему в лицо. В одиночестве, среди одних врагов и бесконечной боли, думать становилось все сложней. Она выбрала одно воспоминание – и сфокусировалась на нем. В этом воспоминании 11-летний Ноктис заплетал ей волосы в их беседке, и в садах пели птицы. Ноктис покосился на спящих друзей. Он давно не видел, чтобы они так крепко спали. Ему все еще было стыдно перед Промпто, хоть тот и уверил его, что все понимает, и было стыдно в целом – они пришли искать кристалл, но Ноктис не мог отказаться от Ксаэль так легко. Промпто не видел ее и ничего о ней не слышал, Изуния не издевался над ним ее образами, как делал с Промпто, и даже Игнис не возражал, когда Гладио, отводя взгляд, сказал, чтобы тот был готов к тому, что им не удастся ее найти. Ноктис не стал спорить или кричать. Не потому, что Гладиолус был прав, а потому, что друзья не виноваты, что не могут чувствовать ее, как Нокт. Сейчас ощущение было слабым – но оно было. «Всегда остается надежда – даже когда ничего другого уже не осталось», - всегда говорила Эль. Ноктис посмотрел на кольцо на пальце, затем еще раз – на друзей. Поднялся, накинул куртку и вышел в коридор. «Без верных стражников…» - Заткнись, - отмахнулся Ноктис, узнав голос Изунии, и призвал меч, завидев впереди МТ. «А про одного и вовсе забыл, а?» Принц чуть было не промахнулся, но смог выровнять меч и снести магитех голову. - Где она? Что ты сделал? – крикнул он, задрав голову и оглядываясь, хотя и прекрасно знал, что канцлера здесь нет. «Ну что ты, Нокт! Я лишь помог ей избавиться от всякого хлама. Иногда пустота – это хорошо, ты согласен?» Ноктис похолодел от его слов и бросился вперед по коридору, откуда, как ему казалось, голос Ардина звучал громче. - Где она? – повторил он, убивая мегатех телепортом со спины. В ответ Изуния молча посмеялся, и Нокт подумал, что движется в верном направлении. Вскоре он попал в круглый, темный, как и все остальное в этом месте, зал. И замер. - Равус… - приблизился он к телу главнокомандующего. «Твоя девушка крайне неблагодарная, Нокт», - раздался наигранно-возмущенный голос канцлера. – «Я преподнес ей такой подарок! Убийство вашего врага! Но она все равно осталась недовольна.» Ноктис начал терять терпение и самообладание. Изуния заставил Эль смотреть, как умирает Равус… - Ублюдок, - выплюнул он. – Я спрошу еще раз: где она? «Ну что же ты, Нокт? Обернись!» Он тут же повернулся – двойные двери разъехались, и постамент, державшийся на шнурах, выпал из них, не достав до пола метра полтора. Привязанная к нему Ксаэль, очевидно, была без сознания. Он бросился к ней, его глаза тут же расширились от ужаса – он видел, что ее волосы мокрые, но не думал, что от крови. Руки тряслись, пока он отвязывал ремешок за ремешком. - Черт, черт, черт, - ругался Ноктис. – Держись, Эль. Только… Наконец, он освободил ее, и она упала ему на руки. С легким стоном начала приходить в себя. Увидела его – и закричала. - Убери руки! – она явно была обессилена, но как могла пыталась вырваться. У принца не осталось выбора, и он опустил ее на пол, опустившись на одно колено рядом. - Эль, это я, посмотри на меня, - он попытался коснуться ее лица, но она отпихнула его ногами. - Меня достали твои игры. Не смей… хватит принимать его облик! Ноктис сразу все понял – Ардин так же обманул его с Промпто. - Эль, Эль, послушай, это я, это правда я, - он вновь попытался протянуть к ней руку, но остановил сам себя. – Я знаю, что Изуния принимает чужие облики, так он заставил меня столкнуть Промпто… - Заткнись, хватит, я не поверю тебе – никогда, - устало отозвалась Ксаэль, не в силах больше кричать. – И с меня тоже хватит. Найди хоть сколько-то мужества и убей меня, наконец. Убей меня, пока он не пришел за мной… И Ноктису стало страшно, страшно и больно – он никогда не то что не видел, даже представить себе не мог Ксаэль в таком состоянии. «Что же тебе пришлось пережить?» И вдруг именно в этот момент он вспомнил… «Когда тебе будет грустно или больно, когда будет казаться, что отчаяние завладевает тобой… Вспомни эту мелодию. И то, что я всегда буду с тобой.» Он не стал больше пытаться коснуться ее, только чуть приблизился. И, как мог, напел музыку, что когда-то придумала для него она. Эль распахнула глаза и, наконец, посмотрела на него. Неуверенно потянулась пальцами правой руки к его лицу. - Нокт… это правда ты? Он тут же обнял ее, прижимая к себе – не слишком сильно, чтобы не причинить боль. - Прости меня, прости меня, Эль. Прости, что был таким слабым все это время, что позволял тебе решать все мои проблемы, страдать за меня. Прости, что так глупо обижался, что обижал тебя. Прости, что не мог собраться с силами так долго. Прости, Эль, прости. Он, наконец, договорил и опустил на нее взгляд – от усталости Эль мгновенно заснула, вцепившись в его куртку. И хотя на ресницах блестели слезы, она улыбалась. Ноктис коснулся губами ее лба и подхватил на руки, поднимаясь. «Теперь я буду тебя защищать. Тебя – и весь мир.»