The light in the night sky

Эль была такой же, как и всегда - собой. Она громко и порой неуместно смеялась, исправно занималась делами и находила время для вылазок с маршалом. И для него, Ноктиса, конечно, тоже - она всегда ужинала вместе с ним и утром вставала первой, чтобы лично заварить ему чай. Ее глаза блестели, как и всегда, и запах был прежним - и она была искренней. И все же Ноктису было тяжело. Она сдержала обещание - и не стала лгать. Рассказала ему и остальным, что предстоит ей в будущем. А потом просто вернулась к обычной себе - и ждала от него того же. Но он помнил время в Кристалле - и боялся. А ведь это длилось всего десять лет. Что такое десять лет по сравнению с вечностью? - Эль, - он коснулся ее плеча, пока она, сидя на кровати к нему спиной, заплетала волосы в косу. - Я думал о будущем… - Ты всегда думаешь о будущем, - жена с улыбкой обернулась к нему. - Что надумал? - Я хочу просить богов присоединиться к тебе в служении им… - Нет, - улыбку сдуло с ее лица. - Даже слышать об этом не хочу. - Послушай… - Нет, Ноктис, ты послушай. Ты понятия не имеешь, о чем просишь. Я уже проходила это и знаю, о чем говорю. Ноктис, - она подняла вверх левую руку, едва он открыл рот, чтобы начать спорить. - Не поднимай больше эту тему. Она коснулась губами его щеки, поднялась на ноги и вышла из комнаты. Коридор плыл перед глазами - она сейчас видела не его, она видела пещеру на краю мира, где впервые по-настоящему узнала, кто они, их великие Шестеро, на самом деле. И она ни за что не позволит Ноктису узнать. Ее вторая, ледяная кожа, наконец, рассыпалась, и легкие вновь обрели возможность дышать - Гласия покинула ее тело, и Ксаэль, закашлявшись, упала на колени, уперев руки в пол. Мастер молча набросил на нее свой меховой плащ. Боги смеялись над ней, и даже Тимотеус, похоже, уже не верил, что она справится. Гласия была еще милостлива, чего нельзя было сказать о том же Бахамуте - мечи его не оставляли следов на теле, но после его испытаний оно болело так, что она едва могла держать чашу с водой. <В зачарованных садах Цитадели цвели вишни, и пели птицы. И юный Ноктис заплетал ее волосы в косы.> И она, вырываясь из своих кошмаров наяву, вспоминала этот миг, чтобы найти силы вернуться в кошмары вновь. Иначе они заберут его навсегда - у мира и у нее. И это было бы самым худшим кошмаром из всех. Мастер говорил, что боги испытывают ее, не наказывают, и она ему почти верила - или хотела. В конце концов, ее вера в богов не имела значения - она верила в Ноктиса больше, чем в любого из них, чем во всех них сразу. На них она лишь надеялась - так ей велела ее кровь. Ноктис вышел из зала заседаний, и успел немного напугаться, когда Ксаэль, бледнее обычного, бросилась к нему, поджидающая у дверей. - Что случилось? - вслед за ней побледнел король, беря жену за руку. После смерти Промпто его могло напугать что угодно - хоть и прошло уже несколько месяцев. Эль тут же расслабилась и, не удержавшись, прыснула. - Прости… Не хотела тебя пугать. Все хорошо. Я… - она задумалась. - Я считаю, что хорошо. Ноктис подал советникам знак оставить их вдвоем, и сел в одно из кресел, утягивая ее за собой. Эль не удержалась и, обвив его шею руками, поцеловала мужа. Несмотря на годы - и все остальное, - любовь ее не угасла ничуть. Он был все таким же - чужим и прекрасным. Таким и останется навсегда. Она обхватила его лицо ладонями и улыбнулась, глядя в его взволнованные глаза. - У нас будет ребенок. «И повод для тебя не следовать за мной, любимый.» Эль скептически относилась к воспитательным способностям Ноктиса - тот и сам рос избалованным, да и после всего, через что они прошли, едва ли захотел - или, как минимум, смог, - в чем-то ограничивать единственного сына. «Единственного.» Королеву подвело здоровье в самый неожиданный момент - после рождения Элпидиуса, врачи сообщили им, что иметь детей она больше не сможет. Она никогда не задумывалась, сколько детей хотела бы - и хотела бы вообще, - но от такого диагноза все равно было грустно. Ноктис же не то не подавал вида, не то был слишком увлечен появившимся сыном. Игнис, сердито поправляя очки, часто выручал королеву, следя за методами воспитания короля. Ксаэль часто думала, что ему самому пора бы уже остепениться - как Гладиолусу, - но тот упрямо следовал долгу вместо сердца. Она с благодарностью и радостью приняла и его, лучшего друга, в их семью - пустоту необходимо заполнять. Эл никогда не узнает своих бабушек и дедушек, зато у него целых два дяди, тетя Ирис и один ворчливый маршал, который наотрез отказался позволять маленькому принца звать себя «дедом». Эль была счастливой - и ей только хотелось бы, чтобы Ноктис и Элпидиус были счастливей нее. А все заботы, тягости, боги… Это все подождет.