***
Этой ночью Северус Снейп не отходил от котлов в своем подземелье. Он работал, как обезумевший. Северусу казалось, что он должен найти решение этого задания с зельем. Мужчина даже самому себе боялся признаться, что мечтал, чтобы его разработка оказалась полезной именно той женщине, фигуру которой он увидел в Мунго. Бессонная ночь дала желаемый результат. Рано утром на стол к Альбусу лег маленький пузырек с зельем: — Можно тестировать, — холодно и отчужденно произнес зельевар. — Так быстро? — удивленно и восхищенно поднял брови Альбус. — Северус, спасибо, мальчик мой. — Не благодарите, ведь вы еще не знаете, удачное ли оно.***
После утреннего обхода — Кэтти никак не могла избавиться от профессионального жаргона, — очередной лошадиной дозы обезболивающего и поддерживающей дозы восстанавливающего, завтрака — мисс Уилкинс вздыхала, что с таким темпом Кэтти вообще растворится в воздухе, поэтому старательно следила, чтобы она хорошо питалась, — девушка попросилась на улицу. Выйдя во двор больницы, Кэтти на секунду показалось, что за спиной у нее появились крылья: поток свежего воздуха наполнил легкие, она сделала первый шаг на зеленую аллею. Кэтти долго бродила по дорожкам и тропинкам: от первоначальной легкости не осталось и следа, ведь она вдруг поняла, что совершенно не представляет, что делать. Предложение Дамблдора ей в какую-то минуту казалось очень заманчивым… А теперь пришло осознание: куда ей, обычной человеческой девушке сунуться в толпу волшебников без знаний и умений, она же будет там чужой. Теперь Кэтти не знала, что скажет Дамблдору, когда тот опять придет ее навестить. Кроме того, действие обезболивающего начало подходить к концу, и голень уже непомерно жгло, в добавок она увидела на одной из лужаек молоденькую девушку в такой же больничной одежде как и у нее, а рядом сидел светловолосый человек, намного старше. Они были так похожи, что стало ясно — это отец с дочерью. Он ей что-то рассказывал, а девушка улыбалась и смеялась. Эта милая сцена задела еще одну болезненную струнку в ее душе: тоска по родителям. Кэтти медленно брела в направлении госпиталя, как вдруг очутилась около небольшого водоема: рыбки как птицы выпрыгивали из воды, и снова плюхались в прозрачную голубую воду. На дне было видно множество разноцветных камешков, вода сверкала на солнце. Вдоль водоема раскинулось несколько деревьев, низко клонившихся к поверхности гладких вод. Кэтти они напомнили ивы, но это явно был другой вид. В тени деревьев было несколько лавочек. На одной из них сидела старушка, рядом с ней стоял трость-костыль. Женщина внимательно наблюдала за девушкой. Та казалась ей потерянной, с неясной тоской на лице, слезинками в глубине печальных глаз. Она с таким восхищением наблюдала за рыбками и наслаждалась этим оазисом великолепия, что Августа Лонгботтом, а это была именно она, захотела познакомиться с этим милым ребенком. — Дитя, подойди ко мне, — позвала она. Девушка резко подняла голову — глаза женщин встретились. Кэтти подошла к старушке. Они разговорились на нейтральные темы. Но разговор был пропитан неловкостью и недоговоренностью. Каждый хотел поделиться наболевшим, так как нуждался в человеке, которому можно излить душу, но никто не знал, как начать, и тем более не был уверен, что другой готов выслушать. Женщина представилась, Кэтти назвала свое имя. Августа поинтересовалась, в какой школе Кэтти учится. Девушка слегка покраснела и поведала всю легенду, придуманную Дамблдором. Августа приподняла одну бровь и внимательно посмотрела на девушку. Она видела, что Кэтти многого не договаривает. Судя по этим теплым и искренним глазам, затуманенным печалью, у нее были на то причины. Августа не хотела лезть девушке в душу, тем более у самой женщины на душе скреблись кошки: недавняя стычка с Пожирателями Смерти оставила и на ней след: перебитые ноги, лечение в Мунго… но это ничуть не сломило гордую и упрямую женщину. «Глупцы, когда они уже поймут, что наше поместье не скрывало все эти годы никакого пророчества о Темном Лорде». Взгляд метнулся на свежий выпуск Ежедневного Пророка: о событиях прошлой ночи старушка знала из первых уст; Невилл находился в Мунго, исправно пил костерост и, пока что отдыхал в палате. Узнать историю из-под пера репортеров тоже было забавно: Министерство все бочки катило на Фаджа, который все равно уже успел укатить подальше от осуждения общественности. «Трус», — вздохнув, женщина подняла глаза на сидящую рядом девушку и увидела, с каким ужасом та смотрит на фотографии. «Хм… Люциус, конечно, не очень красиво получился на этом снимке, но все же не монстром, чтобы так содрогаться». — Ты его знаешь, Кэтти? — тихо спросила старушка. — Нет, — также тихо ответила Кэтти и поежилась от этих слов. Ей не хотелось обманывать эту милую женщину. — Ты меня обманываешь, — спокойно возразила Августа. — Кэтти, я не терплю лжи. Думаю, нам лучше поговорить откровенно, иначе я не вижу смысла в нашем общении. Кэтти сглотнула подступивший комок. Но все равно не смогла подавить душащие слезы. «Почему, ну почему я ничего не могу скрывать?! Я же обещала себе, что смогу перебороть все это! Я должна справиться!» Но вся решимость куда-то резко испарилась и была смыта потоком слез, которые хлынули из глаз девушки. А вместе со слезами ее прорвало. Она рассказала все… почти все. Изнасилование девушка опустила из своего рассказа. Просто поведала, как к ней ворвались Пожиратели, избили, применили пыточное заклятие и подожгли дом, в пламени которого она бы погибла, если бы не Дамблдор. «Бедная девочка», — подумала Августа. Она прекрасно понимала, как развлекаются эти звери, особенно с такими милыми девушками. Но Кэтти явно не собиралась об этом упоминать, и Августа решила сделать вид, что она ни о чем не догадалась. — Ты должна быть сильной, дитя, все образуется. Это сейчас тебе кажется, что вокруг нет ни лучика света. Но пока в нас живет надежда, еще не все потеряно. Пока в нас есть сила и желание сражаться, никто, запомни, никто нас не сломает. — Но как? Как можно быть сильной, если… если я чувствую себя опозоренной, заклейменной и такой ничтожной… — прошептала Кэтти. — Это все в твоей голове, — заметила Августа. — На этом жизнь не заканчивается. Можно поддаться унынию и погрести себя под ним до конца дней, а можно расправить плечи, гордо поднять голову и жить дальше. И отомстить за себя. За всех. Я расскажу тебе сказку. Из жизни. Вот только рассказ женщины совсем не напоминал сказку. Скорее ужастик. Счастливая полная семья, живущая в светлом красивом доме, с радостью ожидавшая наследника. Но незадолго до рождения мальчика один безумец решил, что он пуп земли, и началась война. Страшная и жестокая. Мальчик родился в жаркий июльский день, а сразу после родов его мать была выволочена из своей кровати и доставлена к этому сумасшедшему. Самая главная прислужница долго и мучительно пытала несчастную женщину. Она хотела выведать для господина смысл неизвестного пророчества. Но… ее жестокие пытки лишь привели бедняжку к истощению и беспамятству. А муж этой девушки прибыл слишком поздно: в самое логово врага. И тоже был замучен до полусмерти, пока их оттуда не удалось вытащить всеми правдами и неправдами. Родители только родившегося младенца были доставлены в Мунго. А уже через несколько часов осмотра стало понятно, что маленькому мальчику суждено быть сиротой при живых родителях: они выжили, но вот вернуть их сознание в нормальное состояние не удалось. Они разумом превратились в маленьких детей. Несчастного мальчика забрала бабушка… Она старалась вырастить достойного внука, но мальчик был забитым и несчастным: ему не хватало любви, ласки. Много горестей выпало на его судьбу. Но все равно он смог стать достойным сыном своих родителей. Старушка открыла газету и показала статью про бойню в Министерстве: — Мой Невилл тоже тут был. И это именно он оглушил Люциуса — этого сноба и хама с аристократической бледностью и замашками садиста. По крайней мере, так сказал Гарри Поттер, а я ему верю, — добавила Августа. — А что случилось с вами? — в глазах Кэтти стояли слезы, но они уже нисколько не были связаны с ее собственной печалью. Что значат ее проблемы? Да это всего лишь пыль и ничтожество по сравнению с судьбой этой женщины, судьбой ее детей, внука, да и того же Гарри, о котором она уже слышала от нескольких человек. Августа пренебрежительным тоном рассказала, про сумасшедших Пожирателей, которые, прежде чем полезть в Министерство, попытались найти пророчество в домах причастных лиц, по крайней мере тех, кого они таковыми считали. — А что было в том пророчестве? Что же там такого, что из-за него сгублено столько жизней? — Никто точно не знает, но ходит слух, что там сказано, как именно погибнет этот мерзавец Реддл со своей свитой. — Я вам сочувствую. Мне жаль, правда… — Не нужно дитя. Я жива, мой внук жив, мои дети живы, пусть они и не такие, какими их мечтает видеть мать, но они здесь, — она посмотрела на здание больницы, проглядывающее сквозь кроны деревьев. — И знаешь, Кэтти… Я не сдамся… В день последней битвы я пойду в бой и убью ее… — Ее? — Лестрейндж… Я не успокоюсь, пока она не заплатит, — твердо и холодно ответила Августа. Так они и сидели бок о бок. Каждый думал о своей печали, и печали рядом сидящего человека. А Кэтти поняла, что она справится. Начнет новую жизнь. И если понадобится, то и она вступит в бой. Пусть она жалкая магла, без магии, но в мире маглов есть множество способов свести счеты. А пока… пока она научится жить с болью в душе, запрятав ее подальше в подсознание, научится танцевать с горящей от боли ногой. И поедет в Хогвартс преподавать неизвестный предмет. Она поедет. В неизвестность.