Судьба выбрала вас

      Месяц спустя. Июнь.       Яркий солнечный луч скользнул по лицу Кэтти. Девушка поморщилась из-за невидимого проказника и тут же открыла глаза. Несколько раз моргнув, Кэтти резко села. Приняв вертикальное положение, девушка тут же ощутила приступ тошноты. Ее мутило уже третий день.       «И что же я такое умудрилась съесть?» — прижав ко рту ладонь, Кэтти поняла, что на этот раз легко не отделается. Скинув с себя тонкое одеяло, девушка метнулась в ванную комнату.       Каждый новый рвотный спазм отдавался болью в животе, горло неприятно саднило, а из глаз рефлекторно брызнули слезы.       «Как же мне плохо», — единственная мысль, которая стучала в эти минуты у нее в голове.       Кое-как приняв вертикальное положение, девушка, опираясь рукой о стену, подошла к раковине. Прополаскивая рот, Кэтти пыталась вспомнить, есть ли в ее так удачно оставшейся сумочке что-нибудь от отравления.       — Опять нехорошо? — заботливый женский голос за дверью выдернул Кэтти из размышлений.       — Нет-нет, уже полегчало, — выдавила из себя девушка, выходя из ванной и встречаясь взглядом с внимательными, добрыми глазами очень приятной, миловидной женщины.       Оливия Лайт. Неожиданная, посланная всевышним спасительница. Именно Оливия нашла Кэтти в невменяемом состоянии ранним утром месяц назад. На той самой опушке леса. То, как она притащила к себе в дом незнакомую, содрогающуюся от слез девушку в бессознательном состоянии, не способную даже нормально несколько слов связать, чтобы объяснить, как она здесь оказалась, Оливия тактично не вспоминала. Женщина не стала выпытывать у девушки подробности ее злоключений. Видела, как Кэтти замыкается при любом упоминании той ночи или утра, при любых попытках узнать хоть что-то о ее прошлом…       Просто приютила, дала крышу над головой и предложила работу. Оливии нужна была домработница. Из-за работы у женщины совершенно не хватало сил на домашние заботы. Она была врачом в том самом небольшом городишке, яркие огни которого Кэтти заметила сразу после трансгрессии. Именно он стал ее новым домом. Кэтти сразу согласилась: уборка, готовка, стирка, глажка… и еще куча поручений, которые хоть чуть-чуть помогали отвлечься от удушающих, испепеляющих изнутри мыслей. Хоть на несколько минут отделаться от навязчивого желания свести счеты с этой никчемной жизнью. С этой ненавистной судьбой. Как бонус, неплохое жалование. Хотя деньги Кэтти волновали меньше всего. К тому же, в заветной сумочке их было предостаточно.       Оливия сразу к себе расположила. В ней было что-то такое родное, что-то, что не позволило Кэтти уйти. А может девушка просто испугалась вновь остаться в одиночестве… Ведь Кэтти надоело сражаться. Надоело твердить себе, что она сильная и со всем справится.       После той ночи Кэтти даже думать боялась о том, как жить дальше. Жить вообще не хотелось. Ее сердце будто раскололи на тысячу маленьких частичек. Каждый раз, выключая свет, перед тем, как лечь в кровать, Кэтти мечтала… не проснуться на утро.       Но даже часы сна не приносили облегчения. По ночам возобновились кошмары. Только теперь главным кошмаром стал он… ее любимое чудовище. Каждую ночь она вновь и вновь видела, как он мучает ту девушку. Каждую ночь. Каждую ночь она заново переживала тот ужас, то разочарование, ту разрывающую на куски боль. Каждую ночь любимый мужчина вновь и вновь предавал ее. И каждую ночь этот сон заканчивался одним и тем же: Северус разворачивался к ней лицом, тонкие губы кривились в ядовитой ухмылке… Он тянул к ней свои руки, обагренные кровью…       И Кэтти просыпалась с диким криком. Слезы градом катились по впалым щекам, исхудавшее тельце билось в судорогах на мокрых от пота и слез простынях, а сердце стучало так громко, так надрывно, что, казалось, сейчас вырвется из грудной клетки.       Оливия пичкала Кэтти самыми мощными успокоительными, но лучше не становилось. Организм девушки отторгал любые медикаменты.       «Бедная девочка, что же она пережила…» — с ужасом и жалостью думала женщина, пытаясь успокоить Кэтти — эту милую девушку, совсем еще девочку, такую нежную, ранимую. Такую беззащитную. Оливия почти сразу прониклась к Кэтти материнской любовью. У нее самой никогда не было детей…. точнее могли бы быть, если бы не роковая ошибка в бурной юности. Предательство любимого человека, ранняя беременность, криминальный аборт и… полнейшее бесплодие. Оливия долго себя искала, пока не решила, что лучше для нее занятие — спасение людей. Именно поэтому связала свою жизнь с медициной. И не прогадала: размышлять о совершенной ошибке стало попросту некогда. Только если иногда… А теперь в ее сероватые, наполненные исключительно работой будни, ворвалась эта девушка. И, несмотря на появившиеся трудности, несмотря на все странности, загадки и недоговоренности, на душе стало как-то легче и теплее. Наверное, в этой хрупкой девушке она видела своего потерянного ребенка. Ведь ему сейчас было бы столько же…       Шло время. Оливия продолжала с тоской и волнением наблюдать, как Кэтти с каждым днем становится все отчужденнее. Замечала, как девушка тихонечко утирает слезы, думая, что никто не видит. Женщина в отчаянии осознавала, что ее юная сожительница угасает прямо у нее на глазах, а она совершенно не представляет, как помочь измученной девочке.       Но однажды произошел случай, после которого в глазах Кэтти на долю секунды засиял огонек заинтересованности. Поздней ночью в дом постучали. Гости ночью — верный признак случившейся беды. К ним привезли молодого парня с огнестрельным ранением. Вообще эти места были спокойные, но… и такое случалось. Оливия тут же проследовала в ту часть дома, которая являлась маленькой, уютной больницей, состоящей из небольшого, но хорошо оснащенного кабинета приемов и…операционной. Кэтти же с каждым днем стала все позже ложиться спать, только чтобы оттянуть момент встречи с любимым. Поэтому она не спала еще и тоже вышла на шум. Ситуация была критическая. Оливии срочно нужен был ассистент. А вызвать коллегу из соседнего городка было слишком долго… Кэтти, не дожидаясь приглашения, прошла в предоперационную. Оливия, на секунду опешив, так ничего и не сказала. Не остановила. Так, рука об руку, две женщины спасли человека от дышащей в затылок смерти. Оливия была сосредоточена на манипуляциях, но не могла не обратить внимание и не восхититься проворными пальчиками своей внезапной ассистентки. Добрая женщина не смогла проигнорировать огонек решимости, сосредоточенности и желания действовать в изумрудных глазах. Не смогла оставить без внимания искры удовлетворения, которые появились во взгляде Кэтти, когда невинной жизни больше ничего не угрожало….       Так они стали коллегами, а обязанности Кэтти по дому были благополучно разделены пополам.       И вот сейчас, месяц спустя, Оливия с тревогой смотрела на бледную девушку: вся кровь отлила от юного лица. У женщины появилось одно нехорошее подозрение: уж слишком часто Кэтти мутило в последние дни, да и спать девушка стала заметно дольше и чаще. Даже днем. Во время готовки Оливия замечала, как Кэтти кривится при виде сырого мяса, хотя еще совсем недавно таких симптомов не было. Но пока делиться своими подозрениями не хотелось. Было очень неловко: уж слишком правильной и невинной выглядела ее сожительница.       На негнущихся ногах Кэтти зашла в свою комнату, прикрыв дверь: сейчас она была не в том состоянии, чтобы что-то просить или объяснять Оливии. Нащупав в сумочке нужный пакет, девушка вытащила на свет свои последние покупки из аптеки в Лондоне.       «Так, обезболивающее… Нет. Антибиотик… Пока точно нет… Что тут дальше…»       Пальцы выудили яркую коробочку.       «Тест на беременность», — машинально прочитала Кэтти и … похолодела. Желудок опять предательски сжался, а голова пошла кругом, вынуждая девушку ухватиться за край стола, только чтобы не грохнуться на пол.       «Не может быть. Нет. Нет. Нет! — судорожно сжав тонкую ткань ночной сорочки в районе живота, Кэтти пыталась себя убедить в том, что это невозможно. — Мы же предохранялись. Я же всегда пила зелья. Он собственноручно готовил».       Кэтти старалась даже мысленно не произносить его имени.       «Нет! Нет! Нет! Пожалуйста, нет! — предательские слезы жгли глаза, а осознание случившегося легло на хрупкие плечи неподъемной плитой, хотя Кэтти все равно мучительно пыталась все просчитать, только чтобы опровергнуть эту догадку. Но в голове царил хаос, мысли разбегались, не давая сосредоточиться. Хотя где-то в подсознании звучал тоненький голосок надежды:       «Успокойся. Это невозможно. Ему это не нужно было. Он бы точно не позволил. Он. Он…».       Но все факты говорили об обратном.       «Противозачаточное зелье нужно было пить каждые 28 дней», — Кэтти мучительно складывая в уме цифры, сопоставляла даты… Получалось, что она должна была выпить зелье на следующий день после их последней ночи. Но этого не случилось. Очередная насмешка судьбы.       И все-таки Кэтти хотела удостовериться, поэтому решила сделать тест. Уже прекрасно понимая, каким будет результат. Через десять минут девушка сидела на полу в ванной, утирала ладонью слезы, которые предательски катились по щекам. В другой руке она сжимала тест, на котором красовались две алые полосы. Беременна.       Только окончательно убедившись в том, что догадка верная, Кэтти осознала, что… сама не может точно сказать, плачет она от горя или… от радости.       С одной стороны, она должна ненавидеть этого ребенка, ведь его отец — чудовище… Такой же, как и все Пожиратели… Такой же, как и все волшебники, которые готовы уничтожить сотни и тысячи людей только потому, что в них нет и крупинки магической силы.       А с другой стороны… и Кэтти боялась даже себе в этом признаться… она ощущала счастье. Этот ребенок был зачат в любви. Хоть и однобокой, но любви. Она любила его. Она любила это чудовище. Ей было хорошо рядом с ним. Когда-то. Сейчас все эти события казались таким далеким прошлым. Пусть он ее никогда не любил, а просто использовал, издевался, потешался вместе с Люциусом над ее доверчивостью, но… несмотря ни на что, она пережила много счастливых минут рядом с ним. Возможно, Северус сам не рассчитывал на подобный результат… Не рассчитывал, что своей ложью сделает ее по-настоящему живой и счастливой.       А это дитя… Это единственно, что у нее есть. Ведь родители где-то далеко с измененной памятью, друзья считают ее мертвой, Северусу на нее глубоко плевать, он, наверняка, даже и не расстроился… Хотя нет, конечно, расстроился. Ведь его постоянная, покорная секс-игрушка так скоропалительно исчезла. Поначалу девушка боялась, что Снейп ее найдет, вычислит. Она шарахалась от любого треска, с ужасом всматривалась в каждую приближающуюся фигуру, страшась увидеть знакомые черты лица. Но, судя по тому, что Снейп так и не появился за этот месяц, Малфой-младший ее не выдал. Что ж, значит, и среди магов есть приличные, честные люди, способные сдержать свое слово. А, может, парень просто чувствовал себя обязанной ей… Хотя за что…       Ее хаотичные размышления прервал скрип двери. Оливия, неловко переступая с ноги на ногу, застыла на пороге. Кэтти подняла на женщину заплаканное лицо…       — Детка, — прошептала Оливия. Она сразу заметила, что зажато в тонкой руке.       Кэтти нервно сглотнула и устало прикрыла глаза. Теперь Оливия, наверняка, ее выгонит. Кому нужна такая обуза на шее? Но женщина без лишних слов подошла и уселась рядом с Кэтти, обняла двумя руками подрагивающие девичьи плечи и с материнской теплотой прижала к себе тоненькое тельце.       — Кэтти, — шепотом позвала Оливия, пытаясь подобрать правильные слова, — этот ребенок… Он желанный?       Кэтти молчала. Она не знала, что сказать. Еще месяц назад девушка, не задумываясь, ответила бы «да». А теперь… Теперь она не знала ответа. Точнее знала, но он был слишком горьким и неприятным.       — Кэтти, его отец… Он… Он сделал тебе больно? — Оливия решилась пойти до конца и задать давно мучающий вопрос.       «Неужели бедняжку изнасиловали?»       Кэтти, не мигая, смотрела перед собой. В голове калейдоскопом вертелись образы проведенных с Северусом ночей. Ее тело будто вновь ощутило мягкие касания его пальцев, губ, языка… Такие нежные, такие чувственные, такие умелые, такие бережные… И такие лживые. По измученному телу пробежала волна отвращения, заставляя желудок напрячься в новом тошнотворном спазме. Вырывая из этих мучительных, болезненных воспоминаний.       — Физически он был очень нежен, но… он меня никогда не любил. Только я его, — проговорила Кэтти. На последнем слове голос надломился, и девушка не выдержала: слезы хлынули по щекам, стекая солеными ручейками по напряженной шее.       — Тише-тише, — как заведенная шептала Оливия. — Дыши глубже, милая, слышишь? Тебе теперь нельзя волноваться, — женщина крепко прижала к себе Кэтти и негромко проговорила: — Береги себя и ваше дитя…       — Этот ребенок только мой! — волны внезапной решимости и удушающей злобы поднялись в груди девушки. — Только мой! Мой! Мой! — Кэтти сорвалась на крик, вырываясь из рук доброй соседки.       На мгновение в ее воспаленном мозгу мелькнул образ некогда любимого мужчины, затаенные картинки ее девичьих грез: как бы он обрадовался, когда узнал бы, что их станет трое… А ведь она когда-то мечтала об этом. Надеялась. Верила. Она поверила ему… Поверила.       Навалившаяся усталость заставила ухватиться ладонью за белоснежную керамику раковины.       — Только мой…. — тихий шепот продолжал срываться с ее губ…       Кэтти даже не заметила, как Оливия аккуратно подхватила ее под локти и практически дотащила до кровати, ненавязчиво укладывая, и бережно укрыла одеялом. Несмотря на теплую погоду, Кэтти бил озноб.       Во сне к девушке явился Северус. Он с укором смотрел ей в глаза. Его тонкие губы шевелились, но до Кэтти не долетало ни звука. В антрацитовых омутах плескались боль и отчаяние.       Кэтти резко вырвалась из этого сновидения, от которого постепенно, с каждым судорожным вздохом, с каждым движением ресниц, с каждым тяжелым глотком липкой слюны оставались лишь расплывчатые, неясные образы…       Девушка медленно, нерешительно положила раскрытую ладонь на пока еще плоский живот. Попыталась прислушаться к своим ощущениям и вдруг осознала, что улыбается. Отдых и сон расставил все по своим местам. Несмотря на весь пережитый ужас, боль, потрясение, несмотря на удар в спину самого любимого человека, Кэтти именно в эту минуту поняла, что все еще может быть счастлива. И залог ее счастья сейчас тихонечко, неосязаемо растет и набирается сил…        — Сыночек, — почему-то Кэтти сразу поняла, что у нее под сердцем живет мальчик, — я люблю тебя.       Частичка любимого мужчины навсегда будет с ней. А большего ей и не нужно.       Чувства женщины очень противоречивы и многогранны.       

***

      На следующий день Кэтти решила немного развеяться и съездить в ближайший мегаполис. Нужно было прикупить некоторые вещи для дома. Да и вообще хотелось отвлечься, развеяться…       Девушка довольно быстро добралась до города и совершила все необходимые покупки. Оставив машину на парковке около торгового центра, Кэтти решила прогуляться, тем более местные виды были великолепны. Огромный центральный парк возвышался над остальным городом, а со смотровой площадки открывался восхитительный вид. Кэтти долго вглядывалась в горизонт, рассматривала многоэтажные дома, яркие вывески, плотный поток разноцветных машин, желтые огни которых сливались в причудливую волну света…       Пора домой.       Именно тогда Кэтти и заметила пожилого мужчину, сидящего поодаль на кованой скамеечке. Ничем не примечательный человек. В другой раз девушка прошла бы мимо, не задумываясь, но сейчас Кэтти с ужасом вглядывался в причудливые буквы, складывающиеся в хорошо знакомое название. «Ежедневный пророк».Да, было бы глупо надеяться, что в этом огромном городе может не оказаться представителей магического сообщества. Мужчина хмуро читал последние новости и был явно не в восторге от почерпнутой информации. Резко поднявшись с лавочки и смачно сплюнув на тротуар, он бросил газету в урну и быстрым шагом направился в сторону выхода из парка.       Кэтти сама не поняла, что она сделала. Осознание пришло уже в машине. В ладонях она с жадностью сжимала ту самую газету. Трясущимися руками Кэтти развернула ее. Взгляд сразу же зацепился за фотографию… С трудом оторвавшись от созерцания любимого лица, Кэтти посмотрела на заголовок: «Сенсация! Кто же одолел самого великого волшебника всех времен и народов? Мы приподнимем завесу этой загадки». Кэтти, судорожно вцепившись пальцами в страницы, погрузилась в печатную сенсацию…       Газета выпала из ослабевших рук.       «Северус… Мой Северус… убил… убил Дамблдора…» — Кэтти была так потрясена, что даже не смогла заплакать.       «Не твой. И никогда им не был», — шепнул ехидный внутренний голос, который и не пытался ее щадить…