***
Фильм был весьма интересным. Рождественским. Сказочным. Но Кэтти не могла на нем сосредоточиться. Царящие вокруг темнота, запахи, звуки… и ненавязчивые прикосновения крупной ладони к ее кисти — все это засасывало девушку в пучину воспоминаний. Темный, переполненный зал в совсем другом городе. Запах попкорна, въевшийся в обивку кресел, такой же как и здесь. Шепот, шелест бумажных пакетов… И надежный мужчина рядом… Вот только не он теперь рядом. Не он то и дело касается своей теплой рукой ее ладони. Не он ненавязчиво проводит пальцем по нежной коже девичьей кисти. Не он исподтишка бросает пламенные, пропитанные нежностью взгляды, думая, что она не замечает… Не он. Не он. Не ОН! Весь воздух будто выжали из легких, в глазах потемнело, а желудок сделал неприятное сальто, заставляя Кэтти зажать ладонью рот от внезапно подкатившего приступа дурноты. — В чем дело? — Райли склонился ближе, с беспокойством вглядываясь в ее напрягшееся, искаженное болью лицо. — Тебе плохо? — парень, не задумываясь, подскочил со своего места. — Что-то с ребенком? — Пожалуйста, давай уйдем, — пискнула девушка, понимая, что ей катастрофически не хватает кислорода. Если она еще пробудет здесь хоть минутку, то грохнется в обморок или закричит от сжирающего изнутри разочарования… — Да, конечно, — сильные руки тут же помогли подняться. Обвив Кэтти за талию, Райли вывел едва передвигающую ногами девушку из зала. Оказавшись на улице, Кэтти с жадностью вдохнула морозный воздух, чувствуя, как живительный холодок резанул дыхательные пути… Она жива… По-прежнему, жива… И, наверное, имеет право на счастье… Если решится… Если сможет задушить эту никому не нужную любовь. Эту абсурдную привязанность и верность. С каждым судорожным вдохом, с каждым порывом ветра, треплющего полы теплого пальто, с каждой ледяной снежинкой, опускающейся на ее лицо, Кэтти ощущала, как внезапно охвативший приступ паники и боли уходит прочь. — Ты как? Может, нужно в больницу? — обеспокоенный голос совсем рядом вернул Кэтти назад к реальности. Райли все еще крепко прижимал ее к себе. А его ладони ободряюще, заботливо гладили по спине… — Нет-нет, — Кэтти постаралась улыбнуться. — Мне уже хорошо. Правда, — девушка словила себя на мысли, что очень хочет отступить на шаг, чтобы прервать этот телесный контакт, но… она заставила себя стоять на месте. Пора двигаться дальше. Вот только дыхание стало рванее и напряженнее… — Хочешь вернуться в зал? — Райли кивнул в сторону входа в кинотеатр, по-прежнему тесно прижимая к себе девушку. — Если честно, то нет, — призналась Кэтти, не таясь поднимая глаза и встречаясь с встревоженным взглядом парня. — Мне стало душно и… — Может, прогуляемся? — Райли убрал руку, — Разумеется, если ты… — Я полностью «за»! — улыбнулась Кэтти. — В какую сторону идем? — Райли в приглашающем жесте отставил согнутую в локте руку и внимательно посмотрел на девушку, без слов предлагая ей свою поддержку… Он не будет настаивать. Пусть сама решает. — Туда, — кивнула Кэтти и… подхватила парня под локоть… Стоит попробовать. Наверное…***
Они брели по заснеженным, оживленным улицам огромного города. Райли, пробиваясь сквозь шум бесконечного потока машин, что-то оживленно рассказывал Кэтти. Он был прекрасным собеседником: остроумным и забавным. Интересным. Но сегодня девушка все равно не могла ни на чем сосредоточиться. Мысли то и дело возвращались к другим прогулкам. Внезапно Райли изменил траекторию и увлек Кэтти за собой. — Куда мы? — тень беспокойства закралась в израненную душу. — Давай пройдемся по парку, — и только тут Кэтти заметила, что они приближаются к Центральному парку… к тому самому, где она когда-то нашла первую газету… — И воздух чище, и поговорить нормально получится наконец-то. Ты не замерзла? — Нет, — Кэтти отрицательно махнула головой, — не волнуйся, если мне станет холодно, я обязательно тебе скажу. Но даже в парке не было тихо и безлюдно. Оживленный гул радостных, предвкушающих скорый праздник голосов, громкие переливы модной музыки, раскаты задорного, жизнерадостного смеха… Жизнь так и била ключом, несмотря на уже довольно позднее время. И Кэтти поймала себя на мысли, что очень хочет быть частью этой гармоничной картины. Кажется, это первый признак ее выздоровления. Они дошли до огромного катка. Влюбленные парочки, взявшись за руки, выводили красивые пируэты на льду. Счастливые семьи не отставали от них… Кэтти с искренней улыбкой и огоньком восхищения и предвкушения в глазах, наблюдала, как молодой отец учил крохотную дочку стоять на коньках, как девочка нерешительно отталкивалась… и, проехав буквально метр, падала… Отец тут же оказывался рядом и помогал подняться… И они со смехом начинали все заново. А невдалеке стояла молодая женщина и с улыбкой снимала на камеру первое катание своей дочери и мужа… «Какие же они счастливые, — в душе шевельнулось что-то, очень похожее на зависть… или обиду на свою никчемную, не щадящую судьбу. — И почему я не заслужила такого же?» — Знаешь, я очень люблю зиму и все ее забавы, — внезапно призналась девушка. — Как же мне хочется к ним, — слова слетели прежде, чем Кэтти осознала, что она все-таки решилась их произнести. На мгновение Райли призадумался. В его глазах отразилась сосредоточенность, а через мгновение она сменилась задорным огоньком. — Сейчас все будет! — подмигнул парень, но встретившись взглядом с обеспокоенными, настороженными глазами, решил внести некоторую ясность, — Да не бойся ты! На лед я тебя, разумеется, не потащу. Но… я знаю одну забаву, в которой можно принять участие даже за день до родов. — Заинтриговал, — облегченно выдохнула Кэтти. Его лицо вдруг оказалось очень близко… — На самом деле все банально до безобразия, — тихо проговорил парень и, взяв Кэтти за руку, повел девушку в сторону от катка, вглубь парка, приближаясь к детской площадке… И только присмотревшись к творящемуся там веселому безобразию, Кэтти осознала идею парня. — Та-дам! Будем лепить снеговика! Как в нашем не очень далеком детстве! Смотри, сколько красавцев наделала детвора, — Райли кивнул в сторону снежных фигур. — Мы втроем должны хорошенько постараться и не ударить в грязь лицом, — хихикнул парень, уже наклоняясь… — Втроем? — Кэтти удивленно уставилась на парня. — Конечно, втроем, — Райли красноречиво посмотрел на выпирающий животик, чем заставил Кэтти покраснеть: и как она допустила такую оплошность?! — В общем, я делаю тело, а вы голову: думаю, на скамеечках достаточно снега, и тебе не придется наклоняться, — парень постарался сгладить возникшую неловкость. — А потом будем думать над украшением! Кэтти выдохнула и… улыбнулась. А почему нет? Почему она не может себе этого позволить? Поправив варежки, девушка начала формировать небольшой, но весьма пропорциональный ком снега. Райли оказался прав: на скамейке его было предостаточно. Райли двигался вокруг скамейки, сгребая снег, формируя внушительный круг. Он все равно наблюдал за Кэтти, стараясь делать это как можно более незаметно. «Какая же она красивая! Особенно когда так искренне улыбается. И как так получилось, что такое милое создание оказалось в такой…» — У меня все готово, — из накативших размышлений Райли вырвал звонкий голосок. Кэтти пристально смотрела на парня, а в ее глазах так и искрилось веселье. Наконец-то! — У меня тоже, — Райли красноречиво кивнул в сторону своей заготовки. — Значит, пришло время объединяться. — Я возьму. — По-моему получилось весьма неплохо, — проговорила Кэтти, припорашивая снегом последнюю возникшую щель. Девушка стянула мокрые варежки и сложила их в карман пальто, готовясь к более кропотливой работе. — Из чего будем делать нос? Ой… Кэтти шумно выдохнула и прижала к животу ладони. В ответ малыш внутри еще яростнее толкнулся, заставляя девушку сдавленно охнуть. Кэтти слегка надавила ладонями на живот, но ребенок еще сильнее дал знать о своем присутствии. Девушка тут же расстегнула пуговичку на пальто, ныряя рукой под теплую ткань, стремясь сделать этот невидимый контакт теснее. — Толкается? — как всегда за этот месяц Райли оказался рядом, взволнованно вглядываясь в обеспокоенное лицо Кэтти. — Что-то совсем расшалился, — сдавленно выдохнула девушка, ощущая новый пинок. Почему малыш так разволновался? — А можно… мне? — горячее дыхание Райли оказалось совсем рядом, пробегая жаркой волной по раскрасневшейся девичьей щеке. Сильная рука обвила ее талию, а раскрытая широкая ладонь замерла в непосредственно близости от девичьих ладошек. — Всегда было интересно, каково это, — добавил парень, будто извиняясь за свой неожиданный порыв. От этих прикосновений Кэтти дернулась, в груди болезненно щемануло, но она не стала вырываться. А почему бы и нет… — Можно, — шепнула девушка, ощущая, как мужская ладонь пробралась под пальто и легла на ее упругий животик… Малыш тут же затих. Но, казалось, ни Райли, ни Кэтти этого не заметили. Все, на чем сейчас было сосредоточено внимание девушки — это сильная рука, нежно поглаживающая живот сквозь теплую ткань свитера, дружеское объятие, постепенно перерастающее во что-то большее, крепкое мужское тело, прижимающееся к ней с каждой секундой все теснее. Темно-синие, добрые глаза, неотрывно вглядывающиеся в ее, с каждым ударом сердца становящиеся все ближе, старающиеся не пропустить ни единой эмоции в изумрудных омутах. Наверное, так и должно быть. Наверное, стоит ему это позволить. Наверное, стоит потерпеть. Наверное… наверное, она сможет позволить дружбе перерасти в симпатию… Наверное… Наверное… Его губы замерли в миллиметре от ее приоткрытых в немом всхлипе губ… — Цветы для вашей юной супруги? — громкий женский голос совсем рядом заставил Кэтти вздрогнуть и отпрянуть, разрывая этот контакт. Только сейчас до Кэтти дошло, насколько эта картина была интимна… раз посторонний человек принял их за семейную пару… Господи… Мужская рука выскользнула из-под пальто, и девушка тут же застегнула пуговичку, ощущая недовольный пинок внутри себя и чувствуя, как щеки заливает стыдливый румянец… Райли отступил на шаг и посмотрел на причину их внезапного пробуждения. Рядом стояла женщина средних лет, сжимающая в руках внушительную корзину, прикрытую теплой тканью. Она с умилением рассматривала юную пару, даже не подозревая, на сколько далека оказалась в своем обращении. Женщина оттянула теплую ткань, открывая двум немного пристыженным взглядам алые, невероятной красоты бутоны. Сладкий аромат ударил в нос, невольно вынуждая глубоко вдохнуть. — Я возьму все, — до Кэтти донесся уже такой знакомый голос: довольно звонкий, с задорными нотками и легкой, теплой, интригующей хрипотцой и тут же ощутила, как ей в руки легли холодные, упругие стебли, заставляющие теснее обхватить их ладонями. Цветочный аромат стал еще насыщеннее… сделавшись практически осязаемым. — Подержи, дорогая, — искорки веселости в голосе Райли позволили расслабиться и даже слегка улыбнуться. Кэтти опустила взгляд, рассматривая алые бутоны. Такие красивые, яркие, насыщенные оттенки… Но тут же предательская память выловила из своих задворков другие букеты, подаренные совершенно другим мужчиной. Любимым… Северус никогда не дарил ей роз, заменяя их необычными, незнакомыми ей цветами… так гармонично сочетающимися друг с другом в немыслимых, восхитительных композициях… Когда-то он был так заботлив… так внимателен… так… так… Обжигающие слезы покатились по девичьим щекам, заставляя придавлено всхлипнуть. — Кэтти, что случилось? Почему ты плачешь? — Райли не понимающе смотрел на девушку. Неужели он своими действиями так ее расстроил? Кажется, он сильно поспешил… — Я… я… — поток слез стал еще сильнее, а девушка пыталась лихорадочно найти причину своему поведению, — я… просто… просто укололась, — шумный, судорожных вдох… Идиотское оправдание, но ничего другого так и не пришло на ум. — Вот я дурак, — Райли хлопнул себя ладонью по лбу, — Ты же без варежек! Ну-ка давай я подержу цветы, а ты пока утепляйся: и руки погреешь, и никакие шипы страшны не будут. Пытаясь улыбнуться сквозь струящиеся по щекам слезы, Кэтти потянулась в карман, доставая промокшие насквозь варежки. — Так, это не вариант, — Райли положил благоухающих красавиц на припорошенную легким снегом лавочку, и накрыл своими теплыми ладонями ледяные девичьи кисти. — Да ты совсем замерзла! А обещала, что скажешь, если вдруг станет холодно, — с искренним недовольством пробурчал парень. Смешно нахмурившись, Райли вдруг широко улыбнулся, находя решение возникнувшей проблемы: сам он был без перчаток, поэтому не мог их отдать девушке. Но вот… И парень быстро снял свой шарф. Кэтти даже не шелохнулась, когда мужские ладони начали обматывать теплую ткань вокруг ее рук, создавая импровизированную муфту… Кажется, к таким прикосновениям она уже потихонечку привыкает… — Ну вот, — с довольным видом Райли осмотрел результат своего труда, — Думаю, так будет лучше, — он вложил ей в руки цветы. — А чтобы окончательно согреться, предлагаю… в общем, — на мгновение парень замялся, а потом все же решился продолжить: — приглашаю тебя к себе в гости: с меня много шуток, холостяцкий беспорядок, горячий шоколад и свежеиспеченные маффины, а с тебя, — Райли прищурился, — а с тебя хорошее настроение и никаких слез. Кэтти вглядывалась в его глаза, пропитанные теплом и нежностью… Он уже зовет ее к себе… Новая ступенька… — Давай в другой раз, — Кэтти так и не решилась на этот шаг. Сегодня. — Просто уже очень поздно, и нам с малышом пора спать. — Хочешь, можешь остаться у меня? — предложил парень. — Я… — Кэтти сглотнула липкую слюну, подступившую к горлу вместе с обострившимся в груди чувством неизбежной катастрофы, — я… должна буду завтра помочь Виктору… — А, ну да, — Райли не выглядел обиженным. Разве что на долю секунды Кэтти показалось промелькнувшее в его взгляде разочарование. — Тогда выбирай любой день до Рождества, и мы начнем наше кулинарное безумство пораньше, чтобы я успел отвезти тебя не сильно поздно домой. — Обязательно, — улыбнулась Кэтти, а потом все-таки добавила: — спасибо за цветы. Они прекрасны. — Не за что, моя любимая жена, — Кэтти дернулась и подняла взгляд на парня… но Райли вдруг так жизнерадостно засмеялся и красноречиво подмигнул, что Кэтти не смогла не последовать его примеру…***
Кэтти долго стояла около окна и вглядывалась в царившую по ту сторону стекла черноту. Но все равно ничего не видела, кроме размытого, нечеткого силуэта своей застывшей фигуры. В голове мелькали образы сегодняшней противоречивой прогулки… Стоит ли ей идти дальше… Стоит ли позволить его симпатии перейти в нечто большее… И хватит ли его чувств на них двоих… Ведь она никогда его не полюбит. Но имеет ли она право так поступать с хорошим человеком. Или самым верным решением будет раздавить его надежду точно так, как однажды поступили с ее… Но разве ей стало легче от открывшейся ужасной правды? Разве сейчас ей хорошо? Прошло уже столько месяцев, а внутри по-прежнему полыхает костер, выжигающий изнутри ее душу… И время почему-то совершенно не хочет ее исцелять… Судорожно выдохнув, Кэтти попыталась отбросить все эти разъедающие изнутри мысли и забралась в кровать, натягивая до подбородка теплое одеяло. Искренне улыбнувшись, девушка легонько, уже так привычно провела ладонью по округлому животу и прошептала, обращаясь к невидимому, но осязаемому жителю: — Спокойной ночи, малыш… Во сне опять пришел ОН. Но сегодня он не издевался над своей жертвой, не смотрел на Кэтти с издевкой, не тянул к ней свои руки… Нет… Сегодня он выглядел обеспокоенным, опечаленным… В глубине антрацитовых глаз читалась та невысказанная, затаенная боль, то разрывающее на куски отчаяние, которые она уже когда-то видела… Тонкие губы дрогнули, и до девушки донеслось тихое: — Ты говорила, что всегда будешь помнить о том, что я тебя люблю… Девушка глухо простонала во сне, зарываясь носом в подушку, хватая ладонями воздух, но сон не желал ее выпускать из своего плена. — Я люблю тебя, Кэтти… С громким, протяжным, болезненным стоном Кэтти распахнула глаза, резко вырывая свое сознание из этого обострившегося, обновленного кошмара. Но даже тогда не пришло облегчение. Чернота давила на нее, темные стены будто сближались, заставляя Кэтти судорожно хватать ртом воздух. Но что еще хуже… в голове все еще звучал его голос… Или не в голове… Кэтти будто на самом деле слышала этот, несмотря ни на что родной, обволакивающий голос с бархатистыми, тягучими нотками. — Я люблю тебя, Кэтти… Всегда… Зачем? Зачем он это сейчас произнес? Зачем он ее мучает? Зачем… Зачем… Почему она почти осязает его дыхание, будто на самом деле обдающее теплом ее кожу… Почему она будто на самом деле слышит его тихий, глубокий голос… произносящий эту болезненную ложь… — … всегда будешь помнить, что я тебя люблю… Девичья грудь от каждого рваного вдоха и не менее судорожного выдоха ходила ходуном под хлопковой тканью ночной сорочки. — … всегда… Голос будто отошел куда-то далеко, но все еще пробивался сквозь глухие стены, хоть и обрывками фраз… — … люблю тебя, Кэтти… Липкий, холодный пот катился вдоль позвоночника, такие же ледяные капельки стекали по напряженному лбу, смешиваясь с хлынувшим потоком горьких слез отчаяния и боли… — Я люблю тебя… — Нет, — пискнула Кэтти, отбрасывая в сторону одеяло, почти спрыгивая с кровати, ощущая под босыми ногами ледяной пол… — Я люблю тебя, Кэтти… — Замолчи! — стоя посреди комнаты, девушка зажала ладонями уши, впиваясь пальцами в свои растрепавшиеся во сне волосы, с силой сжимая мягкие локоны, пытаясь избавиться от этого тихого, назойливого голоса, бьющего по темечку, отдающего невыносимой болью в кровоточащее, до сих пор не зажившее сердце… — … люблю… — Нет! — Кэтти замотала головой, стараясь не слышать этих признаний. — …тебя… — Это ложь! — Кэтти закрыла руками лицо, по которому продолжали ручьем стекать горькие слезы. Поддавшись порыву, девушка метнулась к окну, распахивая настежь ставни, впуская в комнату ледяной поток воздуха, шум вьюги и треск дрожащих на беспощадном ветру деревьев… Лучше чувствовать этот невыносимый холод, чем слушать эти сводящие с ума признания… Или она уже окончательно сошла с ума, если слышит его? В черноте, разбавляемой белыми хлопьями падающего снега, Кэтти будто увидела знакомый, высокий силуэт любимого мужчины, словно различила бледность его лица, на котором чернели неподражаемые антрацитовые глаза… — Я люблю тебя, Кэтти… Картинка будто стала отчетливее, а голос осязаемее… В отчаянии, Кэтти со стуком закрыла окно и, зажмурившись, с удвоенной силой зажав ладонями уши, с громким, протяжным, отчаянным криком осела на ледяной пол. — Нет! Нет! Нет! — как заведенная кричала девушка, стараясь заглушить свое взбунтовавшееся сознание и перекричать мучающий голос… Она совершенно потерялась во времени. Сама не знала, сколько провела так… скрючившись на ледяном полу, размазывая по щекам соленую влагу, то шепча, то крича на самом пике отчаяния невнятные мольбы. Только легче не становилось… Наоборот… боль, чуточку приглушившаяся за эти бесконечные месяцы, вновь всплыла на поверхность, удушая своими ядовитыми щупальцами, разрывая на окровавленные ошметки только-только попробовавшую зажить душу… — Я… — … люблю… — … тебя… — Кэтти… Кэтти взвыла в голос, до боли впиваясь ногтями в деревянный пол, вгоняя в нежную кожу острые щепки. — Всегда… Цепляясь за стену, из последних сил Кэтти поднялась на ноги. Прижавшись спиной и затылком к деревянной поверхности, девушка на мгновение зажмурилась: и вновь перед глазами увидела любимое… и такое ненавистное лицо. Тонкие губы вновь разжались, разрушая идеальную полоску. Нет! Вот сейчас! Опять! — Я люблю тебя, Кэтти… Кэтти метнулась в сторону комода, с силой дергая за ручку, выдвигая, практически срывая полку со своего законного места. Вот она, ее заветная сумочка. Трясущимися пальцами Кэтти долго шарила внутри, пока наконец-то не нащупала необходимую вещицу. Серебряный браслет с изумрудами. Как давно она не видела это украшение! Как мечтала расстаться и… почти это сделала. Если бы не Оливия, Кэтти так и оставила бы этот браслет на опушке леса. Именно Оливия разглядела украшение около плачущей девушки и, восхитившись волшебной красотой, незаметно сунула в карман, чтобы потом отдать… Кэтти так и не смогла выбросить его во второй раз, а просто положила на дно сумки. И вот теперь, сквозь пелену слез, девушка с ненавистью и отчаянием смотрела на браслет. Камни были по-прежнему насыщенного, глубокого, зеленого цвета. Значит, это чудовище в безопасности. Ему ничего не угрожает… Кэтти, как птичка, посаженная в клетку, носилась из угла в угол, пытаясь заглушить боль и отчаяние. Она сама не понимала, зачем достала его подарок… Постепенно безумие начало отступать, и измученная, замерзшая девушка забилась под одеяло, всхлипывая, пытаясь согреться и успокоить свое потревоженное сердце… Пытаясь отогнать от себя навязчивые, вспыхивающие в сознании картины прошлого… Хорошего прошлого… Рядом с ним… Рядом с любящим… притворяющимся мужчиной… Свернувшись клубочком, Кэтти прижала к губам маленький кулачок, в котором по-прежнему был зажат волшебный браслет и… сквозь судорожные всхлипы, тихонечко скулила: — Пожалуйста… Пожалуйста… Отпусти меня… Северус… Кажется, она впервые за семь месяцев произнесла вслух это имя…***
Виктор проснулся от громкого, надрывного, истеричного крика, вырвавшего его из беззаботного сновидения. Парень шумно выдохнул, пытаясь понять расслабленным сознанием, что происходит… За стеной вновь раздался судорожный вскрик, оборвавшийся на самой высокой нотке. Сколько раз в своей жизни он слышал подобные крики. Сколько раз он проходил мимо орущих, стонущих, плачущих жертв, и внутри ничего даже не вздрагивало. Сколько раз за этот месяц он просыпался от жутких, горьких криков и всхлипов за стеной. Сколько раз на утро он хотел завести разговор со своей спасительницей, но… не решался. Но сегодня… сегодня что-то изменилось. Скрежет ставень почему-то заставил действовать решительнее. Крам резко сел в кровати, нащупывая опертые о край костыли. Парень уже неплохо натаскался в этом нелегком методе передвижения, и теперь мог при желании ходить практически бесшумно, сглаживая резкие, громкие приземления силой опирающихся о костыли рук. Виктор вышел из комнаты как раз, когда дом оглушил новый, надрывный крик. Прижавшись спиной к косяку двери, ведущей в ее спальню, Крам напряженно прислушивался к происходящему там… Судорожные всхлипы, неясный шепот, иногда переходивший в надрывный крик, звук скребущегося о дерево тела… Звуки, когда-то составляющие часть его беспечной, пропитанной злом жизни. Он услышал как там за дверью она поднялась на ноги, слышал, как она что-то ищет… слышал, как она еще долго металась по комнате, будто загнанная в ловушку жертва… Не понимая, что он творит, Крам протянул ладонь к дверной ручке и слегка надавил на нее, приоткрывая плотно закрытую дверь. Хотя зачем ему это все… — … Северус… Это имя резануло по сердцу, заставляя отступить и прикрыть за собой дверь. Так вот оно в чем дело… Вот в чем причина ее слез… Виктор на мгновение прикрыл глаза, вжимаясь затылком деревянную поверхность. Мерлин… Кажется, план Люциуса и в самом деле имел успех…