***
Это была первая ночь за бесконечные восемь месяцев, когда Кэтти, ложась спасть, не гнала образы любимого мужчины, а, наоборот, разрешила им заполнить всю себя. Абсолютно всю. Совместные трудовые будни, когда они пересекались в коридоре и позволяли себе лишь мимолетные прикосновения: Северус всегда с нежностью сжимал в широкой ладони ее тонкие пальчики, но уже через секунду отступал на шаг. Кэтти в ответ лишь ласково улыбалась, с трепетом и благодарностью заглядывая в любимые антрацитовые омуты. Его лицо оставалось бесстрастным, лишь глаза горели знакомым, обжигающим пламенем. А эти искорки любви, заставляющие ее сиять от счастья… И как можно было позволить себе отвергать все эти много раз подмеченные детали?! Кэтти легонько прикусила пухлую губу: ослепленная, обведенная вокруг пальца дурочка. Северус столько раз говорил ей о своих чувствах, столько раз их доказывал, а она так легко дала все это разрушить. Девушка легонько надавила пальцами на прикрытые веки — она все исправит. Осталось только чуть-чуть подождать, собрать в кулак уцелевшие крупицы терпения и вытерпеть месяц. Это всего лишь тридцать дней. Всего лишь. Все будет хорошо. И на этот раз Кэтти не сомневалась, что эта фраза не просто бесполезная попытка себя подбодрить. Нет. Все так и будет. Обрадованная память выдала следующую картинку. Совместные вечера, пропитанные теплом и уютом: чтение книг у камина, чаепития, проверки свитков студентов, горячая ванная после особенно тяжелого и раздражительного трудового дня — всего и не перечесть. Разговоры о будущем, воспоминания о прошлом — сразу они не позволяли себе этого, но потом, постепенно раскрываясь друг перед другом, они позабыли об этом немом запрете. Кэтти мечтательно улыбнулась: воспоминания обволакивали приятным теплом, наконец-то, позволяя чувствовать себя по-настоящему счастливой. Несмотря на все попытки не афишировать свои отношения, они проводили свободное время на открытом воздухе, благо в окрестностях Хогвартса было где укрыться от любопытных глаз. Однажды пара сидела на берегу озера после отбоя. Это было как раз незадолго до искусно подстроенной трагедии. Шумно выдохнув, Кэтти воскресила в памяти события того вечера. Скрестив ноги, она уселась на траву и опустила ладонь в довольно теплую воду, пропуская через пальцы струйки влаги — несмотря на то, что на календаре был еще май, погода стояла по-настоящему летней. Как и год назад. Рука под водой сжалась в кулачок, вгоняя острые ноготки в нежную кожу. А ведь сегодня… ровно год. Наверное, Кэтти поддалась бы нахлынувшей фантомной боли, если бы не сильное, надежное тело, прижавшееся сзади, рассеивающее одним своим прикосновением тягостные картины, заставляя их уйти назад под тысячу печатей. Широкие ладони прошлись вдоль тонких рук, оставляя на коже невидимые обжигающие искры. Длинные пальцы подхватили рукава-фонарики сарафана и потянули вниз легкую ткань, обнажая хрупкие плечи: порыв ненавязчивого ветра еще сильнее распалил тлеющий внутри напряженного, ожидающего продолжения тела, огонь. Теплые губы прикоснулись трепетным поцелуем к чувствительной коже у самого основания лебединой шеи. Одна ладонь соскользнула с женской кисти и, нырнув в воду, накрыла узкую ладошку, сплетая их пальцы в тесном объятии. Северус потянул свою руку вверх, одним движением увлекая за собой и ее ладонь. Прохладные капельки влажной россыпью упали на обнаженные ножки, заставляя дыхание участиться. Кэтти опустила голову, сильнее открывая умелым губам и жаркому дыханию чувствительную шею. — Именно на этом месте ты, наконец-то, позволила подойти к тебе поближе, — шепнул мужчина, запуская по девичьему телу сотню мурашек — его бархатистый голос над самым ушком с едва уловимыми хриплыми нотками действовал сильнее любого афродизиака. Прохладная от соприкосновения с водой ладонь едва осязаемо прошлась по перекрещенным голеням, соскользнула на внутреннюю поверхность округлого бедра и замерла у края порядком задравшегося подола. Кэтти сдавленно простонала и заерзала на траве, требуя продолжения. Узкая ладонь метнулась вниз, пытаясь подтолкнуть мужчину к более решительным действиям, но Снейп тут же перехватил второй рукой ее ладошку. Разочарованный выдох сорвался с полных губ. Хрупкие плечи передернулись от сладостного ожидания еще более тесной близости. — Ты просто бессовестно воспользовался моим бессознательным состоянием, — улыбнулась девушка, запрокидывая голову, удобнее устраиваясь на широком плече. Мужская рука выпустила из своего плена девичью кисть: кончик указательного пальца медленно прошелся вдоль напряженной шеи — от подбородка до неглубокой впадинки у самого основания. Широкая ладонь скользнула к вырезу сарафана, забираясь под хлопковую ткань, и замерла между тяжело вздымающимися грудями. — Северус… — всхлипнув от навалившихся ощущений, простонала Кэтти, не пытаясь больше перехватить инициативу, полностью отдаваясь его власти. Подушечка среднего пальца легонечко обвела ореолу напряженного соска и тут же мазнула по твердой горошинке. Еще один чувственный стон растворился в ночной тишине. Широкая ладонь накрыла упругое полушарие, ощутимо сжимая восхитительную плоть, зажигая внутри девушки новую искру неконтролируемого желания. — Ты идеальна… — выдохнул Снейп в самую глубину изящного ушка. Замершая до этой минуты вторая ладонь поднырнула под широкую юбку, заставляя Кэтти затрястись всем телом от накатившего восторга: наконец-то. Мужские пальцы дразнящей щекоткой пробежались по нежной коже девичьих бедер. Кончик указательного пальца медленно провел вдоль боковой резиночки трусиков, оцарапывая коротким ногтем безумно чувствительную плоть, по-прежнему не пересекая кружевной барьер. — Ну же! — пискнула Кэтти, дернувшись навстречу безупречным пальцам. Усмехнувшись, Северус наконец-то сделал то, о чем умоляло трепещущее тело в его руках. Широкая ладонь накрыла насквозь промокшие трусики, слегка надавливая, массируя уязвимую точку, заставляя упругое кружево врезаться в нежнейшую плоть. — Северус! Ах! Я хочу! Хочу! — Кэтти тяжело дышала, все картинки перед глазами смазались; сейчас были важны только его объятия, жаркое, будоражащее дыхание на коже и дразнящие, заставляющие плавиться от желания прикосновения. Снейп аккуратно поднырнул пальцем под боковую резиночку трусиков. — Да… — восхищение в ее голосе возбуждало до чертиков. Кончик ногтя царапнул по твердому бугорочку наичувствительнейшей плоти, причиняя одновременно и едва уловимый отголосок боли, и навалившуюся сладостную волну возбуждения. Кончик мужского пальца скользнул вниз, прошелся между влажными лепестками, наконец-то, достигая узенького отверстия, и слегка надавил вглубь. — Сильнее! — пискнула девушка, подаваясь бедрами вниз, насаживаясь на ласкающий палец. Северус сделал несколько поступательных движений и с тихим смешком покинул горячую влажность, срывая с искусанных губ новый возмущенный стон. — Так не… — договорить Кэтти не успела, потому что внезапно все полетело вверх дном. Трава приятно щекотала обнаженные спину и плечи, а размеренный плеск воды сбоку придавал всему действию некоторую сказочность и волшебство. Удивленно моргнув, прогоняя с глаз сладостную пелену, Кэтти посмотрела на нависшего над ней любимого мужчину. Сейчас он выглядел невероятно серьезным, будто и не было секунды назад всех этих дразнящих ласк и тихих, возбуждающих смешков. — Я так и не попросил у тебя прощения за те грубые слова… — от взгляда Кэтти не ускользнула тень искреннего раскаяния на его лице. Да, тогда было обидно и больно. Очень. Но… если бы не тот вечер, кто знает, к чему бы они пришли. И добрались бы вообще к той точке, в которой сейчас находились. — Я уже и забыла о них, — с улыбкой проговорила Кэтти, игриво прихватывая острыми зубками чувствительную мочку, — ведь по-другому я бы так и не решилась искупаться, — кончик язычка медленно прошелся по обнаженной коже, заставляя ту покрыться мурашками. — Я люблю тебя, — отстранившись на расстояние вытянутой руки, пристально глядя в любимое лицо, освещенное только серебристым светом луны и звезд, проговорил Северус. — А я люблю тебя, — выдохнула девушка, крепче обвивая его шею хрупкими руками, с предвкушением замечая, как мужская кисть делает замысловатый пас, накладывая на окрестность заглушающее и дезиллюминационное заклятия… Тянущее движение внутри заставило вырваться из счастливых, хоть и пропитанных на тот момент толикой едва уловимой печали воспоминаний: наверное, они оба все-таки чувствовали, что впереди их ждет вынужденное расставание. Ведь даже в их последнюю ночь девушка не могла отделаться от липкого чувства потери — Северус прощался с ней. Тряхнув головой, Кэтти отбросила ненужные воспоминания подстроенного представления — это пройденный этап. Девушка накрыла двумя ладонями живот, даря все свое внимание ребенку. Впервые за восемь месяцев Кэтти наконец-то заговорила с малышом об его отце. Раньше она старалась не употреблять этого слова в своих вечерних монологах. Но сегодня этот запрет был снят. Навсегда. — Твой папа очень хороший человек. Слышишь, родной? — уютное барахтанье под сердцем заставило девушку улыбнуться, воспринимая это, как утвердительный ответ. Узкие ладони с трепетом гладили невидимого жителя, — Он будет очень сильно тебя любить, — толчок под ребра. — Правда, милый, я даже не сомневаюсь, что твой папа обрадуется, когда… — девичьи кисти на секунду застыли. Кэтти замолчала: безумно не хотелось заканчивать эту фразу, но требовательный пинок изнутри заставил продолжить, — … когда познакомится с тобой. Малыш затих, а Кэтти с растущей в сердце уверенностью продолжила: — Папа обрадуется, вот увидишь. Конечно, он сразу удивится, но потом… потом… все будет хорошо. Мы любим тебя, родной… — шептала Кэтти, закрыв глаза, позволяя сказать это признание не только от себя, хоть Северус еще даже и не подозревал, что вот-вот в этом мире появится его маленькая копия… Только бы успеть. — Малыш, — на грани слышимости проговорила девушка, — только не спеши. Пожалуйста… Незаметно для себя Кэтти погрузилась в сон. Кэтти оглянулась по сторонам, пытаясь осознать, где она находится. Но вокруг царила непроглядная темнота, разбавляемая молочно-белыми сгустками тумана. Легкая волна паники пронзила ускорившее свой ритм сердце. Но вот там… в нескольких шагах от нее что-то ненавязчиво сверкнуло. Шаг. Второй. Еще. И еще. И… Кэтти поняла, что перед ней прозрачная стена, безупречная гладь которой отдавала холодным серебристым светом. С недоумением Кэтти уставилась на странную конструкцию. Что это? Но вот по ту сторону что-то шевельнулось, тьма будто слегка расступилась, выпуская из своих объятий мужской силуэт. Кэтти сжалась от неконтролируемого страха, но тут же милое личико засияло от искренней улыбки. — Северус! Северус! — закричала девушка, пытаясь привлечь внимание появившегося человека, но Снейп даже ухом не повел. Он застыл по ту сторону стекла, лицо выражало крайнюю сосредоточенность, а губы что-то шептали, но до Кэтти не доносилось ни единого звука, — Северус! — как затравленный зверек, девушка метнулась вдоль прозрачной стены, убегающей в бесконечность, пытаясь найти хоть единую лазейку, но на безупречной глади не было даже легкой трещинки. Кэтти развернулась и рванула в противоположную сторону: вдруг именно здесь ей улыбнется удача? Но… все тщетно. Крепче сжав зубы, поглубже загнав слезы разочарования, девушка вплотную подошла к разделяющей их перегородке, — Северус… Я… здесь, — прошептала Кэтти, прекрасно осознавая, что он ее тоже не слышит и, судя по всему, не видит… Снейп вдруг перестал что-то нашептывать. На бесстрастном лице отразилось такое отчаяние, что девушка пропустила вдох. Ему больно сейчас. Очень больно. Закрыв глаза, Северус прислонился лбом к холодной поверхности, замирая. Кэтти медленно протянула вперед руку, касаясь ладонью ледяного стекла… как раз напротив любимого лица. Она провела ладошкой вдоль прозрачной материи, всеми силами пытаясь представить под своими пальцами жар его тела. Кончик пальца прошелся вдоль ястребиного носа, будто вновь ощущая под собой любимую горбинку. Узкая ладошка легла напротив бледной щеки, поглаживая. Как в старые добрые времена. Привстав на цыпочки, Кэтти прикоснулась губами к ледяной перегородке прямо напротив тонких губ Северуса. И мужчина вдруг раскрыл глаза. Широкая ладонь накрыла щеку, соскальзывая к подбородку. Кончик указательного пальца прошелся по нижней губе… Неужели почувствовал? Неужели?! Горло сдавило от непрошеных слез. — Я люблю тебя… — выдохнула девушка свое признание мужчине по ту сторону преграды, — Люблю. Слышишь? — маленький кулачок врезался в стекло, причиняя значительный дискомфорт. Пискнув, Кэтти отдернула руку. Слезы боли все-таки брызнули из глаз. Северус приложил открытую ладонь к стене, будто выжидая чего-то. И Кэтти, поддавшись нахлынувшему осознанию, проделала то же самое, представляя, как утонула бы в теплоте его прикосновений. Девушка слегка вздернула подбородок, а мужчина склонил голову — их взгляды точно бы пересеклись, позволь им это безжалостный строитель стены. — Северус… — она сделала еще одну жалкую попытку быть услышанной. — Я хочу к тебе, — слезы с двойной силой заструились по впавшим за эти месяцы щекам. Мужской лоб прорезала морщинка, а губы приоткрылись, беззвучно выговаривая какие-то предложения. Кэтти, не мигая, ловила каждое движение, пытаясь разобрать произнесенную фразу. Точнее слово. Одно слово. Просто он его повторял бесконечное число раз. — Возвращайся… Нахлынувшие счастье и желание, как можно скорее все исправить, подстегнули к необдуманному, бесполезному поступку: маленькие кулачки забарабанили по стеклу с новой силой. — Северус! Я скоро! Северус! Я… я… — фраза оборвалась на полуслове. Кэтти сама не поняла, как пропустила случившееся событие, только вдруг отдающее серебристым светом стекло по ту сторону обагрилось яркими алыми брызгами. Снейп зажал ладонью рваную рану на шее, из которой яркими струйками выталкивалась артериальная кровь. Он хватал ртом воздух, будто рыба, выброшенная на берег. А Кэтти с ужасом наблюдала, как стекленеют любимые антрацитовые глаза. Как из бездонной черноты исчезает осознанность и последняя искра жизни. — Северус! — в панике завизжала девушка, молотя кулаками по твердой поверхности, — Северус! Северус! Нет! Не смей! Не смей, слышишь! Ты не умрешь! Северус! Силуэт по ту сторону терял четкость контуров, растворяясь в кромешной черноте безжалостной ночи. — Северус! — длинные ногти царапали стену, соскальзывая с гладкого стекла, — Северус… — ощущение собственной беспомощности не давало сделать полноценного вдоха. Он исчез. Его больше там нет. Взгляд, полный боли и отчаяния, скользнул по стеклу: алые брызги стекали по поверхности, превращаясь в багровые капли на серебряной поверхности. Пять капель. Как пять камешков на серебряной подложке. Пять «алых» изумрудов… Браслет! Осознание пронзило ее воспаленный от горя и безнадежности мозг. Браслет! Браслет! Как же она о нем позабыла?! Как?! — Кэтти, проснись! Кэтти! — сильные руки трясли извивающееся на влажных от слез и пота простынях тело, — Кэтти, немедленно проснись! — Крам в ужасе смотрел на рыдающую во сне девушку. Все его попытки пока не приносили никакого результата. Виктор проснулся от душераздирающего вопля за стеной. «Неужели опять?» — с нахлынувшим раздражением только-только вырвавшегося из сна человека, подумал парень, со злостью отворачиваясь к стене и укрываясь одеялом чуть ли не по самую макушку. Повторный крик прозвучал приглушенно, но все равно достиг уплывающего в мир Морфея сознания. «Хватит дрыхнуть, идиот!» — внутренний голос ясно выразил свою позицию. Крам тут же сел в кровати. Резкое движение отдалось всего лишь легким дискомфортом во всем теле. Ну, ничего, не смертельно. — Северус! Это как надо кричать, чтобы он здесь различил произнесенное слово?! Внутри всколыхнулось что-то очень похожее на панику, смешанную с разочарованием: она же знает теперь всю правду! Но… почему кошмары по-прежнему преследуют уже почти доведенную до измождения женщину?! Она же знает, что Снейп не сделал ничего из того, что ей показали. Опираясь на трость, Виктор вышел в коридор. Несколько шагов — и вот он опять у заветной двери. Дежавю. Только на этот раз Крам не испытывал той муки совести, той нерешительности, надавливая на дверную ручку… И теперь Виктор в панике прикидывал все возможные варианты, как привести Кэтти в чувства. Говорят, ледяная вода неплохо помогает… Удобнее перехватив брыкающееся тело, Крам потянул девушку на себя, но вдруг мощный удар где-то под сгибом локтя заставил парня замереть. Ребенок толкался. И, нужно добавить, очень яростно толкался. С интересом Крам положил ладонь на упругий, ходящий ходуном животик из-за беспокойных движений невидимого жителя. Толчок. Еще. Еще! Движения становились сильнее с каждой секундой. Не к добру. — Да проснись же, Кэтти! — в панике прокричал Крам, вновь обхватывая ладонями тонкие плечи, встряхивая. — А то… родишь во сне! — слова сами слетели с языка. Новая волна вибрации от разрывающих изнутри толчков — и Кэтти с визгом распахнула глаза. — Наконец-то, — буркнул Виктор, с нахлынувшими облегчением и смущением пытаясь отстраниться от разбуженной девушки, но та вдруг вцепилась своими тонкими пальчиками в его кисть: — Браслет! — и без того огромные глаза стали еще больше. — Ты о чем? — Виктор нахмурился, вглядываясь в обезумевшие изумрудные омуты, — Кэтти, о чем ты… — Браслет, — еще раз проговорила Кэтти, выпуская из цепкой хватки мужскую руку — сознание возвращалось в небольшую комнатку, ставшую хранилищем девичьих кошмаров. Девушка пробежалась взглядом по обеспокоенному мужскому лицу — внимательные глаза требовали объяснений, но сейчас ей было не до них. Она соскользнула с кровати и метнулась к комоду, вытаскивая из верхней полки волшебную сумочку. — Он был здесь. Здесь, — шептала Кэтти, трясущимися пальцами расстегивая молнию. — Кэтти, я ничего не понимаю, — Виктор застыл около кровати, пытаясь осознать, что ему делать в сложившейся ситуации. Кэтти вырвалась из власти крепкого, беспокойного сновидения, но что за безумие ею овладело на этот раз? А девушка вдруг с первобытным ужасом уставилась на лежащие сверху билеты: браслета здесь нет. Она же только вчера утром собирала сумочку. И его не было… — Нет, — в панике шептала Кэтти. — Нет! Нет! — она вытряхивала из сумки все содержимое, бросая аккуратно сложенные вещи, постепенно превращающиеся в бесформенную кучу, прямо на пол. Надежда на долгожданную находку таяла с каждым вытянутым на поверхность предметом. Вот и последняя вещь. Сумка была пуста. Кэтти опустилась на колени, с маниакальным рвением обшаривая каждую вещицу: вдруг она не заметила? Вдруг пропустила? Вдруг! Вдруг… Но остатки здравого разума разочарованно шептали: «Браслета здесь нет». Сидя на полу посреди разбросанных вещей, Кэтти закрыла лицо ладонями и сделала несколько шумных вдохов, пытаясь мыслить логически: когда же он пропал? Когда… Память выдернула картинки того злополучного вечера, после которого ее малыш и совершил первый магический выброс. Кэтти отняла руки от лица, осознавая… она легла с ним в кровать, нашептывая какие-то слова на грани безумия. Это девушка еще помнила. Но что было потом… Цепляясь пальцами за угол комода, Кэтти попыталась встать, чтобы проверить свою догадку, но тут же ощутила теплые ладони на своем теле: Виктор незаметно подошел ближе, без слов помогая подняться. Но сейчас ей было не до благодарностей. Кэтти рванула к кровати, откидывая подушку, шаря пальцами по простыни, под одеялом, перетряхивая все постельное белье. Ничего. Пусто. Исчез. — Кэтти, скажи, что ты ищешь?! — взволнованный голос за спиной вновь был проигнорирован. «Пока камни остаются изумрудными, со мной все хорошо, если они станут алыми — значит, мне грозит опасность, а если со мной что-то случится — браслет исчезнет. Как и я…» — Нет! — отчаяние, пережитое во сне, нахлынуло с новой силой, закручивая в тугой узел, — Нет! Ты жив! Жив! — изящные пальчики почти рвали хлопковые простыни, будто это могло как-то помочь отыскать заветную вещь. Не в силах сдерживать навалившуюся панику, Кэтти, не замечая застывшего посреди комнаты зрителя ее безумия, побежала к шкафу, вытряхивая с полок оставшиеся вещи: вдруг, ну, вдруг браслет куда-то завалился! Пусто. «А вдруг упал за кровать!» — вспыхнувшая надежда понесла ее назад. — Кэтти! — Крам сделал еще одну попытку дозваться до сознания мечущейся по комнате девушки. Он с нарастающей паникой следил за хрупкой, полуобнаженной фигуркой девушки. Взгляд сам собой скользнул к босым ножкам, шлепающим по ледяному полу… Опираясь ладонью о матрас, Кэтти начала опускаться на холодный пол, когда сильные руки подхватили ее подмышки. Терпение Крама закончилось. Не слушая никаких возражений, он усадил брыкающуюся девушку на кровать, удерживая в таком положении. — Во-первых, — сквозь зубы прорычал парень, — прежде чем носиться по всей комнате — оденься! Опять вздумала заболеть? — Я… — Кэтти удивленно хлопнула ресницами. Его неожиданное беспокойство, смешанное с яростью, выбило из колеи. А Крам уже отошел на несколько шагов, снимая со спинки стула женский халат. Вернувшись к притихшей девушке, он накинул на дрожащие плечи теплую ткань, а потом… уселся на пол, перехватывая ледяные ступни широкими ладонями. Согревая. — Во-вторых, скажи мне, что ты так усиленно ищешь, и я сам посмотрю под кроватью. — Браслет… — тихонечко проговорила Кэтти, во все глаза уставившись на ладони, так откровенно обнимающие ее ноги. Это странно. Очень. Кэтти отдернула ножку, и Виктор тактично убрал руки. Кэтти потупила взгляд, а девичьих щек тут же коснулся яркий румянец. Краму и самому было очень неловко за этот неожиданный порыв. — Кэтти, что искать? Какой он? — стараясь сгладить возникшую неловкость, уточнил парень. — Он такой… серебряный, с зелеными изумрудами, — проговорила Кэтти, — Наверное… — на грани слышимости добавила она. Алые брызги на серебряной поверхности не давали покоя. — А разве бывают изумруды другого цвета? — усмехнувшись, проговорил Виктор, пытаясь подбодрить девушку. От внимательного взгляда не ускользнуло, как огоньки паники зажглись в изумрудных глазах, как тонкие пальцы переплелись между собой, впиваясь друг в друга до белесоватых отметок. Так и не дождавшись ответа, Крам заглянул под кровать. — Нужно чем-то посветить, — проговорил он и стянул с прикроватного столика небольшую лампу. — Там ничего нет, — через несколько минут проговорил парень, поднимаясь с колен. — Дай я сама посмотрю! — слишком громко проговорила Кэтти: она до последнего надеялась, что нужная вещь скрывается именно там. — Я не слепой! Я говорю тебе, там ничего нет! Побереги ребенка и себя! Родить захотела уже сегодня?! — зло прошипел Крам: его глаза метали молнии. Он схватил девушку за локоть, не давая ей вновь соскочить на ледяной пол. — Но мне нужно его найти! — отчаянно прокричала девушка, дергая рукой. — Черт возьми, что в этом браслете такого особенного, раз он понадобился тебе посреди ночи?! — сильные пальцы разомкнулись. — Ничего! — выкрикнула Кэтти. Совершенно не хотелось объяснять причину, ведь тогда ей придется озвучить самый страшный кошмар. — Именно поэтому ты с пеной у рта бегаешь по комнате — потому что это украшение ничего не значит? — Крам даже не пытался скрыть своего ехидства. Кэтти зажмурилась, крепче стягивая полы халата и обнимая себя дрожащими руками. Кровать прогнулась под тяжестью второго тела — Виктор сел на самый край и, помедлив несколько секунд, натянул на обнаженные девичьи ноги отброшенное в сторону одеяло. — Расскажи, — тихо проговорил он. — Мне кажется, тебе нужно выговориться. Что тебя гложет? Но Кэтти упрямо молчала. Поджав губы, девушка отвернулась от Крама, зарываясь лицом в махровую ткань наброшенного на плечи халата. «Кто я такой, чтобы со мной откровенничать?» — с тоской подумал Виктор, поднимаясь на ноги. — Твое право, — напоследок проговорил он, подходя к двери. — Это волшебный браслет, — глухо проговорила девушка, по-прежнему уткнувшись носом в теплую ткань. — Я уже об этом догадался, — произнес Крам, разворачиваясь лицом к девушке. — Понимаешь, — тихонечко проговорила Кэтти, ощущая, как по щекам наконец-то покатились горькие слезы, — Если камни остаются зелеными, то с Северусом все в порядке, — Крам удивленно посмотрел на девушку, но промолчал. — Если они становятся алыми, значит, — Кэтти сглотнула липкую слюну, ставшую поперек горла, — значит, ему грозит опасность, — девушка замолчала, не в силах продолжать дальше. — А если браслет исчез… — Виктор уже понял, к чему Кэтти ведет, но ему нужно было услышать подтверждение своей догадки, — то… Кэтти закрыла глаза, чувствуя, как тупая, тянущая боль скручивает все внутри, как холодные тиски нахлынувшей обреченности раздавливают ее сердце. — … Северус мертв.***
— Кэтти… Девушка моргнула, возвращаясь в теплую, все еще празднично украшенную гостиную. Темные глаза напротив смотрели понимающе, будто Виктор подслушал ее мысли… — Ты все еще волнуешься? — Крам все-таки задал этот вопрос. Короткий кивок был ему ответом. Виктор сел рядом и тихонько проговорил: — Ты же видела заголовок во вчерашней газете. Северус жив и здоров. То, что браслет исчез — это чистой воды совпадение, — Крам старался говорить уверенно, чтобы сидящая рядом девушка не падала духом. — Да, ты прав… просто… — Кэтти замялась, — благодаря этому подарку, я могла бы еще несколько дней назад оказаться рядом с Ним… Крам закусил губу, подавляя неуместную в такой ситуации обиду, забравшуюся в сердце после ее признания. — Прости, — выдавил парень из себя. — За что? — Кэтти удивленно посмотрела на Виктора, — это же я потеряла браслет, а не ты… В комнате повисло молчание. Виктор размышлял, пытаясь сопоставить имеющиеся возможности с внезапно поставленной самому себе задачей. А почему бы и нет… — Я говорил, что буду тренироваться в беспалочковой трансгрессии через неделю, — медленно проговорил Виктор, наконец-то принимая решение, — но я готов попробовать уже сегодня. Обещаю, я перенесу тебя к Северусу как можно раньше. Искорки почти деткой радости в изумрудных глазах помогли поверить, что он уже во второй раз за последнее время поступил правильно.