Судьба выбрала вас

      Замешательство было мгновенным.       Стараясь не обращать внимания на дикий, издевающийся хохот, Кэтти метнулась вниз, опускаясь на колени рядом с поверженным мужчиной. Волшебная палочка выскользнула из девичьей ладони, с тихим стуком падая на камень.       — Северус! — срывающимся голосом выдохнула Кэтти, в глубине души надеясь, что вот сейчас он отзовется. Сейчас он поднимется. Сейчас…       Но мужчина не подавал никаких признаков жизни.       — Северус. Северус. Северус, — чувствуя, как внутри поднимается туманящая разум паника, Кэтти без остановки шептала имя любимого человека, — Северус… — тонкий голосок звенел от сдерживаемых слез, которые вот-вот были готовы прорваться наружу.       Одна ладошка уперлась в его плечо, а вторая поднырнула под обездвиженное тело. Всхлипывая, тяжело, прерывисто вдыхая ледяной воздух, давясь собственными слезами отчаяния, девушка всеми силами пыталась перевернуть мужчину.       — Ну, пожалуйста, — Кэтти тихонечко умоляла Снейпа поддаться ее слабым попыткам, цепляясь пальцами за грубую ткань сюртука, искренне надеясь, что он слышит ее, — Пожалуйста, Северус! — девичьи ладони с потугой давили на крепкое тело, — Помоги мне. Ну, же…       С огромным трудом Кэтти удалось подтолкнуть мужчину так, чтобы он оказался на боку — по инерции безвольное тело тут же перевалилось на спину.       Кэтти нависла над Снейпом, цепляясь взглядом за бугристый шрам на обнаженной шее, заставляя себя прекратить рыдать, ведь нужно было трезво оценить, какое именно заклятие выпустила в него безумная Пожирательница. И самое главное — чем Кэтти может помочь Северусу.       Безобразный, низкий хохот в нескольких шагах от них поднимал в душе волну паники, смешанную с отвращением и неуместной сейчас яростью. Хотелось вскочить на ноги и уцепиться ногтями в лицо этой ведьмы, исполосовать ее холеную кожу, заставить закрыть свой рот! Вот только пока не время поддаваться эмоциям, ведь тогда она может потерять драгоценные секунды.       Прикусив с внутренней стороны щеки тонкую слизистую, Кэтти заставила себя забыть и о сумасшедшей ведьме, и о том, что она сама все еще находится в эпицентре сражения, и о том, что сейчас ей до безумия страшно потерять самого дорогого, только-только обретенного человека… Все потом.       — Северус, — шепнула Кэтти, с опаской скользя взглядом чуть выше.       На любимом лице блестели бисеринки пота. И без того бледная кожа казалась абсолютно обескровленной. Из-за падения и соприкосновения с твердым камнем на лбу появилась внушительная ссадина, из которой медленно, одна за другой стекали тонкие багряные струйки. А самое важное — то, что подняло в измученном девичьем сердце волну облегчения и радости… антрацитовые глаза осознанно смотрели на нее, хотя в них отчетливо читался ужас. Но плевать на это! Плевать! Главное, что Северус жив! Жив!       Спасибо тебе, Судьба, за то, что не забрала его …       — Северус, — пухлые губы сложились в мягкую, подбадривающую улыбку. Не удержавшись, Кэтти еще ниже склонилась над мужчиной, на долю секунды ощущая на своей коже едва уловимое дуновение его теплого дыхания, и коснулась тонких губ ободряющим поцелуем, — ты жив, — мягкая ладонь легла на мужскую щеку, — мы сейчас что-нибудь придумаем. Это ведь Обездвиживающее заклятие, да? — изумрудные глаза с надеждой заглянули в черную бездну.       Вторая ладонь скользнула на мужскую грудь, цепляя меленькие пуговки сюртука, устраиваясь плашмя. Девушка с первобытным восторгом, будто это самое поразительное волшебство на всем белом свете, ощущала, как под плотной тканью вздымается грудная клетка, впуская в легкие живительный кислород. Все обошлось. Все хорошо. Северус жив. Он просто обездвижен…       — Кэ… — всегда бархатистый голос прозвучал непривычно низко и хрипло, надрываясь, не давая Снейпу произнести больше ни звука.       Одна из ее ладоней все еще поглаживала мужскую щеку, то и дело скользя на многострадальную шею, а вторая упиралась в широкую грудь, чувствуя под собой биение его сердца — самое правдивое подтверждение того, что в Северусе все еще теплилась жизнь. Вот только… с каждой секундой, с каждым новым толчком крови оно будто замедлялось… затихало… прерывалось.       — Северус, я что-нибудь придумаю, — заверила Кэтти, — я… — договорить девушка не смогла, потому что на смену радости и мимолетному заблуждению наконец-то пришло осознание…       Это не Обездвиживающее заклятие.       Это что-то другое — то, что вынуждает теперь его сердце работать в неправильном ритме, постепенно заставляя его угасать.       — Нет, — истерично вырвалось из спазмированного от подступивших рыданий горла. — Северус, нет! — два изящных пальчика надавили на крепкую шею, пытаясь отыскать пульс. Но уязвимая артерия едва трепыхалась под ее напором.       Северус понимал, что не может пошевелить ни единым мускулом, будто на него и впрямь наложили Обездвиживающие чары. Вот только он уже осознал, какое именно заклятие использовала Алекто. И это уяснение заставляло все внутри холодеть от ужаса. Но не за свою жизнь — за Кэтти и не рожденное чудо под ее сердцем. Ведь теперь он не сможет их защитить. Судя по радостному хохоту, доносящемуся откуда-то издалека, Кэрроу не снимет наложенное проклятие. Но пока он еще в своем уме, пока по венам не расползлось действие чар, нужно предупредить Кэтти! Сказать, чтобы она немедленно уходила! Немедленно!       Тонкие губы приоткрылись. Пытаясь титаническими усилиями напрячь голосовые связки, Снейп смог прохрипеть только первый слог любимого имени и тут же замолк… Он не мог произнести больше ни звука. Взгляд уперся в напряженное личико любимой девочки, на впалых щечках которого блестели слезинки. Пухлые губы что-то шептали, но Снейп уже не мог ничего разобрать. Дьявольский смех Алекто растворился где-то далеко-далеко, а звонкие нотки любимого голоса еще звучали в напряженном мозгу, но больше не складывались в членораздельные слова. Веки тяжелели, то и дело плотно смыкаясь, и по телу растекалось предательское желание закрыть глаза. Но Северус тут же разлеплял их, благо его поверженное тело еще позволяло подобные вольности, борясь с последствиями принятого на себя проклятия. Но оно было сильнее…       Любимое личико расплывалось, скрываясь за размытой пеленой, превращаясь в очень нечеткую картинку. Первоначальный ужас уступал свое место апатии, а сознание заворачивалось в мягкую пелену сонливости, переплетаясь с безразличием, хотя Северус все еще пытался бороться с действием заклятия, удерживая сознание на краю утягивающей в свои умиротворяющие объятия бездны.       — Северус! Северус! — внутри все перекручивалось от новой порции выжигающего внутренности ужаса и болезненного отчаяния. — Что с тобой?! Северус! — Кэтти понимала, что Снейп не может ей ответить, но все равно надеялась на чудо.       Взгляд нефритовый глаз лихорадочно бегал по лоснящемуся от пота лицу и пока еще вздымающейся груди… Снейп будто угасал. Прямо на ее глазах. А она сидит и не понимает, что же делать! Как справиться с действием этого странного заклятия?!       В памяти всплыли сказанные Виктором в пылу злости слова:       «Жалкая, пузатая, беззащитная магла! Как ты ему поможешь?!»       Наверное, он был прав, когда говорил, что она не сможет помочь. Наверное…       Непокорно тряхнув волосами, Кэтти вновь посмотрела на лицо любимого мужчины, будто надеясь отыскать в его чертах подсказку для своих дальнейших действий. Посмотрела — и поняла, что в сердце в очередной раз вонзилась острая игла ужаса.       Веки дернули в последний раз, и Северус закрыл глаза. Кэтти с надеждой вглядывалась в подрагивающие ресницы, надеясь на то, что вот сейчас он опять посмотрит на нее; сейчас он откроет глаза, и они вместе что-нибудь придумают! Они…       Но этого так и не произошло.       Повинуясь навалившемуся порыву и леденящему душу отчаянию, Кэтти подалась всем телом к мужчине. Тонкие пальчики легли на закрытые глаза, надавливая, оттягивая тонкую кожу, делая нелепую попытку самой разлепить ему веки. Но в темных зрачках уже не было ни капельки осознанности.       Внутри вдруг стало нестерпимо больно… Хотелось закрыть лицо ладонями и завизжать. Громко, во все легкие, чтобы все эти безликие волшебники услышали, чтобы прекратили это безумие, отнимающее жизни у любимых.       Но вместо этого Кэтти склонилась над Снейпом и начала осыпать поцелуями его лицо:       — Северус, очнись! — кричала девушка, пытаясь достучаться до него, чувствуя, как в душе отчаяние и ужас уступают место ярости и обиде, — Северус, не смей! Не смей уходить от меня! — изящные пальчики вцепились в разорванный ворот некогда белоснежной рубашки, сжимая до хруста собственных костяшек, тряся, будто можно было таким образом заставить его очнуться, — Не смей меня оставлять, слышишь? — и к глазам вновь подступили слезы.       Но тут в ее разбереженное сознание ворвались противные звуки чужого веселья, вынуждая разжать пальцы и прекратить эти бесполезные попытки. Это все она — эта ведьма! Подняв глаза на задыхающуюся от хохота Пожирательницу, Кэтти набрала в легкие побольше воздуха:       — Что…что вы с ним сделали?! — заорала девушка, изо всех сил пытаясь перекричать смех Алекто.       А волшебница будто впала в истерику. Казалось, вопрос Кэтти ее еще больше развеселил. Согнувшись пополам, едва не касаясь кончиком носа земли, она безостановочно хохотала, лишь иногда прерываясь, чтобы сделать глоток необходимого воздуха.       — Отвечайте! — в звонком голоске маглы, стоящей на коленях перед Снейпом, не было ни капельки страха.       И это несколько отрезвило.       Оборвав смех на самой высокой ноте, Кэрроу спокойно выпрямилась, осознавая сложившуюся ситуацию. Сейчас будет ее победоносная речь, ведь не зря Алекто произнесла именно это заклятие. Да, она собиралась отомстить Снейпу немного по-другому. Она хотела насладиться его горем и отчаянием, возможно, его злостью и, без сомнения, бесполезными попытками уговорить ее произнести контрзаклятие, но то, как все обернулось… о, так даже интереснее! Эта жалкая девчонка ничем не сможет ему помочь! Она даже не подозревает, что ей нужно валяться у Алекто в ногах и молить ту снять проклятие, только чтобы вернуть жизнь ее драгоценному Северусу. Ощущение абсолютной власти и вседозволенности опьяняло.       Бесцветные глаза пересеклись со взглядом изумрудных омутов девчонки, замершей около Снейпа. Так вот о ком так грезил Северус! Об этой обрюхаченной соплячке?! И из-за нее он тогда отказал ей?! Из-за этого маггловского отродья?! Из-за простачки!       «Ну, держись, маленькая дрянь!» — в сердце, не знающем любви и жалости с новой силой разгоралось отвратительное чувство, лишающее остатков человечности… Ревность.       Тяжело сглотнув подступивший к горлу ком, Кэтти так и не отвела взгляд от Алекто, хотя девушке стало не по себе от той неприкрытой ненависти, которой светились глаза безумной ведьмы. Хотя чему удивляться… ведь все Пожиратели ненавидят маглов. Так что в этом нет ничего странного и неожиданного. Наверное, именно поэтому Пожирательница и решила атаковать ее, вот только… как эта женщина узнала, что она магла? Ведь с этой волшебницей Кэтти ни разу не пересеклась за времена своего пребывания в Хогвартсе. Так что…       Размышления Кэтти были прерваны яркой вспышкой промелькнувшей над ее головой… Со смесью ужаса и непонимания девушка смотрела, как алый луч летит прямо в грудь застывшей ведьмы. На долю секунды хотелось крикнуть, чтобы женщина увернулась, предупредить ее об опасности, но… Кэтти не успела даже пискнуть.       Неприятный булькающий звук, вырвавшийся из горла поверженной Кэрроу, прозвучал непозволительно громко. Неловко взмахнув руками, Алекто замертво повалилась на пыльный камень и больше уже никогда не пошевелилась.       Чувствуя, как внутри все сжимается от страха, Кэтти вжала голову в плечи, не решаясь повернуть голову и встретиться взглядом с человеком, пославшим смертоносное проклятие. А тонкие пальцы по-прежнему покоились на обезображенной шее. Сонная артерия все еще трепыхалась под ее пальцами — едва уловимо, но даже этого было достаточно, чтобы девушка не потеряла надежду на спасение любимого мужчины.       — Хм… признаюсь, я не ожидал подобного заклятия от Алекто, — низкий, тягучий голос Люциуса за спиной заставил съежиться, непроизвольно пытаясь уменьшиться, только чтобы не привлекать внимания этого отвратительного чудовища. Только не он! Ну почему Малфой так быстро пришел в себя?!       — И все-таки женская ревность — одно из самых удивительных и непредсказуемых явлений на земле, — задумчивость в ледяном голосе прозвучала слишком искренне, заставляя Кэтти прислушаться. — Ммм… видно, Снейп неплохо трахал ее все эти месяцы, пока ты ему где-то там рога наставляла, — каждая нотка низкого голоса была пропитана нескрываемым ехидством, — Я же говорил тебе: наш Северус слишком любит рыженьких…       Кэтти не повернулась к Малфою даже после этих слов. Она не видела его сейчас, но могла поклясться — Люциус прожигает ее своим ненавидящим взглядом, а тонкие губы кривятся в победном, жестоком оскале. Как бы девушка не хотела не воспринимать его поганые слова, как бы ни старалась проигнорировать все эти отвратительные намеки… но все равно они вонзились в исстрадавшееся сердце отравленной стрелой, заражая его сомнением. А что если Малфой прав…       Малфой прав.       Кэтти тряхнула головой и до крови вонзилась зубами в нижнюю губу. Малфой прав?! Да когда это чудовище говорило правду?!       Нет! Нельзя слушать его! Это все неправда! Ложь! Не время впускать в свое сердце сомнение, ведь оно убивает решимость, оно заставляет опустить руки… тем более, кое-что из всей этой отвратительной, пропитанной издевкой и ликованием речи оказалось полезным. Малфой знал, какое именно заклятие произнесла Кэрроу.       По-прежнему упираясь коленками в ледяную, твердую брусчатку, Кэтти развернулась лицом к своему самому страшному кошмару. Малфой надеялся увидеть в изумрудных глазах отчаяние, слезы, разочарование… о, там должен был быть такой удивительный букет настоящих, искренних эмоций, но… нефритовые омуты смотрели на него решительно, без единого намека на боль… Не поверила, сучка.        — Что с ним?! — громко проговорила девушка, не отводя пытливого взгляда от злобных глаз.       — Ну… — Люциус скрестил на груди руки, делая вид, что погряз в размышлениях. Он нарочно тянул время, с восторгом подмечая огонек нетерпения в изумрудных глазах. Жутко оскалившись, Малфой наконец-то продолжил, — считай, что наш добрый друг уже покойник.       — Но он жив! — вскрикнула Кэтти, надавливая пальчиками на слабо бьющийся сосудик, только чтобы еще раз удостовериться в правдивости своих слов.       Крикнула и тут же умолкла, понимая, что не следовало настолько яростно выражать свои чувства. Ведь ее боль, отчаяние, надежда, страх — подпитка для этого энергетического вампира.       Малфой глумливо хмыкнул не ее реплику и продолжил, с наслаждением растягивая слова:       — Право же, женская душа — потемки, — голубые глаза полыхнули хищным блеском, — Алекто почему-то не воспользовалась обычным непростительным заклятием, а решила произнести проклятие замедленной смерти…       Кэтти показалось, что ей по затылку ударили чем-то тяжелым. Она во все глаза уставилась на аристократа, пытаясь осознать смысл сказанного. Встретившись с изумленным, немного потерянным взглядом нефритовых глаз, Малфой тут же оскалился:       — Оу, прошу прощения, — казалось, еще немного — и аристократ сделает глумливый реверанс. Кажется, лорду Малфою в очередной раз захотелось поиграть в джентльмена, — я совсем забыл, что имею дело с тупой маглой, — фыркнул Люциус и продолжил свое повествование неестественным, лекторским тоном, — «Заклятие замедленной смерти» — это древнее проклятие, с трепетом хранившееся в рукописях чистокровных магов. Жизнь из нашего доброго друга будет уходить безболезненно и медленно, но неумолимо. Капля за каплей… — в ледяном тоне проскользнули притворные нотки сокрушенности и сожаления.       А Кэтти вдруг осознала, как именно она может помочь Северусу. Все же очевидно! Все просто! И главное, все в ее силах.       Но тут злые глаза азартно вспыхнули:       — Но это же так скучно… наблюдать, как он тихо, без мучений подыхает…       И прежде, чем Кэтти успела сообразить, что он задумал, Малфой вскинул палочку и с наслаждением выдохнул:       — Круцио!       Северус не закричал, лишь глухой стон вырвался сквозь стиснутые от неимоверной боли челюсти. Его пальцы скребли по брусчатке, до крови стирая короткие ногти, его затылок в судороге бился о ледяной камень, которым был вымощен двор Хогвартса.       — Не надо! — пискнула Кэтти, прекрасно понимая, что ее слова — пустой звук для чудовища за спиной. Он не опустит палочку.       Девушка попыталась просунуть ладонь под затылок корчащегося в судорогах мужчины — только бы хоть как-то разделить его страдания, смягчить эти непроизвольные удары, но Снейп изворачивался всем телом, непроизвольно сбрасывая с себя изящные пальцы.       — Перестаньте! — закричала Кэтти, вновь поворачиваясь лицом к своему заклятому врагу, но рука Малфоя не дрогнула: в его взгляде читалось наслаждение. О, он упивался сложившейся ситуацией! Сейчас он здесь король! Король этих жутких обстоятельств! И какое ему дело до того, что вокруг все еще кипит эта проклятая битва! Какая разница, кто там сейчас выигрывает или проигрывает! Главное, что он наконец-то добрался и до Снейпа, и до слишком уж удачливой девчонки! Уж теперь-то он им устроит веселую жизнь! А ее жалкие мольбы еще больше распаляли желание сделать больно корчащемуся в агонии человеку.       — Северус, держись, пожалуйста! — тихонечко умоляла Кэтти, лихорадочно скользя взглядом по земле в поисках хоть какого-нибудь оружия. Какой-нибудь камень, осколок витража… Что угодно! Только чтобы запустить в самодовольную физиономию блондина и заставить его хоть на несколько минут разорвать контакт!       Снейп вновь изогнулся дугой, дергая рукой… послышался глухой звук… так дерево соприкасается с камнем. И тут взгляд Кэтти зацепился за изящное, светлое древко около ее коленок. Палочка! Ее собственная палочка, которую девушка выпустила из рук, когда метнулась на помощь Северусу!       Кэтти хотелось огреть себя по голове чем-нибудь тяжелым: и как она сразу не подумала о волшебной палочке?! Но некогда было заниматься самобичеванием — это безумие следовало прекратить.       Изящные пальчики сомкнулись на гладком древке. Теперь нужно было произнести заклятие. Любое! Только чтобы отвлечь внимание! Но мысли, как назло, были пусты, и звуки не желали складываться в заклятия.       «Ну же, идиотка, думай! Думай!» — злясь на саму себя, мысленно понукала себя девушка.       Почему-то в памяти всплыл один злосчастный вечер. Много-много месяцев назад, когда ей нужно было отбиться от пьяного Блэка. Чем она воспользовалась? Точно! Обездвиживающие чары! Если тогда вышло, то и сейчас все получится!       Не медля больше ни секунды, Кэтти резко повернула голову в сторону Малфоя, и прежде, чем тот сообразил, что означают новые огоньки уверенности и решимости в зеленых глазах, резко взмахнула кистью и выпалила:       — Петрификус Тоталус!       Тусклый луч сорвался с кончика магического древка и метнулся к удивленному Пожирателю, но вспышка лишь слегка задела его руку, опаляя жаром чувствительную кожу запястья. Но этого было достаточно, чтобы Малфой болезненно поморщился и недовольно зашипел, все-таки опуская палочку.       Кэтти не успела ощутить радость от своей маленькой победы, ведь разъяренный мужчина тут же сократил разделяющее их расстояние.       — Ах, ты стерва! — оскалился Люциус и низко склонился к девушке.       Кэтти попыталась пригнуться, ускользнуть от неумолимо приближающейся ладони, но Малфой тут же зарылся пальцами в ее волосы на затылке, сжимая, с силой дергая рукой наверх, заставляя девушку подняться с колен.       Вскрикнув от боли из-за выдергиваемых волос, Кэтти выпустила из ладони свою палочку. Тонкие руки взметнулись вверх. Узкие ладони обхватили мужские запястья, впиваясь ноготками в тонкую кожу, пытаясь заставить Малфоя разорвать этот контакт, но Люциус еще крепче вцепился в волнистые пряди, срывая с пухлых губ болезненный вскрик, и с наслаждением встряхнул хрупкую фигурку.       — Отпустите! — жалобно пискнула девушка.       Тошнотворное дыхание скользнуло по ее лицу:       — Северус в любом случае умрет, ведь снять это проклятие может только тот, кто его наложил. А я убил Кэрроу, — мужчина победно расхохотался, но тут же оборвал приступ неконтролируемого веселья и прошептал, — Так что ты ничем ему не сможешь помочь…       — Смогу! — выплюнула ему в лицо Кэтти. И откуда пришла эта решимость? — И вы знаете это, — Кэтти с новой силой впилась ноготками в тыльную поверхность удерживающей ее ладони, пытаясь высвободиться, ведь ей нужно было сейчас быть рядом с любимым мужчиной, а не с этим зверем!       В первое мгновение Люциус растерялся: что она несет?! Но уже через несколько секунд в голубых глазах растеклось осознание.       — Нет-нет, — выдохнул Малфой, разжимая свободной рукой впившуюся ему в кисть ладошку,  пожертвовать собой у тебя не получится! Не надейся!       Люциус спешно огляделся вокруг: пока было непонятно, на чьей стороне перевес, но чуйка прожженной крысиной натуры подсказывала, что Темному Лорду властвовать осталось совсем недолго. Отлично. Пора убираться отсюда в давно приготовленное на подобный случай место.        — Нам здесь делать нечего, — ухмыляясь, обратился он к извивающейся в его руках девушке.       Кэтти всеми силами пыталась вырваться из цепкого захвата ненавистных ладоней, но Малфой крепче намотал ее волосы в кулак, дергая, заставляя девушку запрокинуть голову. Удерживая девушку в подобном положении, Люциус сжал своими длинными пальцами аккуратный подбородок, заставляя девушку смотреть себе в глаза, и низко склонился к миловидному личику дрожащей от ужаса Кэтти, опаляя нежную кожу своим горячим, сбившимся от предвкушения дыханием:       — Камера в моем удаленном поместье заждалась свою гостью, — ужас в изумрудных глазах опьянял, а ее жалкие попытки ускользнуть из его рук еще больше распаляли желание прикоснуться к этому аппетитному телу.       Широкая ладонь соскользнула вниз с подбородка, забираясь между полами расстегнутого пальто, и легла поверх внушительного живота. Заверещав, Кэтти с новой силой завертелась в удерживающих ее руках, пытаясь сбросить их с себя. Он касается ее ребенка! Он…       Но силы были не равны.       — Брюхатые девки не мой фетиш, — как ни в чем не бывало, продолжил Люциус, — но, должен признать, даже в таком положении ты выглядишь весьма привлекательной, — холеная ладонь двинулась ниже, подныривая под вязаную ткань свитера. Длинные пальцы без предупреждения пробрались под пояс брюк, срывая с губ Кэтти истеричное рыдание.       Пуще прежнего она начала извиваться в сильных руках, трясясь от отвращения и осознания его гадких действий. Издевающаяся ладонь оставила в покое ее джинсы и скользнула выше. Короткие ногти полоснули по упругой коже живота, оставляя после себя неприятные, ноющие царапины:       — Как жаль, что наш дорогой Северус не доживет до этого сладостного момента! — Кэтти задыхалась от его гнилостного дыхания у себя на лице. В легких катастрофически не хватало кислорода, но она все еще пыталась сопротивляться. А Малфой не умолкал, — Как жаль, что Снейп не увидит, как чудно я с тобой развлекусь, а уже после всего… — мужчина со всей силы встряхнул девушку, привлекая ее внимание, — а после я вырву из тебя его ребенка. Достану это отродье по частям. По кусочку. По косточке. Я…       Материнское сердце сжалось от нахлынувшего ужаса, окончательно снося все имеющиеся барьеры.       — Нет! — узкая ладошка со всего размаху, со всей имеющейся у девушки силы опустилась на холеную щеку, оставляя после себя внушительный алый след. Но Кэтти тут же впилась ногтями в чувствительную кожу и дернула кистью вниз, оставляя на аристократически бледной коже четыре яркие кровоточащие царапины.       — Сука! — взревел от боли Малфой. Рука, удерживающая ее локоны, слегка ослабла, хотя так и не выпустила девушку из своего жесткого захвата, но, по крайней мере, вторая ладонь оставила в покое ее живот. И ребенка.       Вспышка радости и облегчения была недолгой.       Люциус впился ладонью в лебединую шею, перекрывая девушке кислород. Кэтти билась в его руках, словно посаженная в клетку птичка, пытаясь отвоевать для себя хотя бы один мимолетный глоточек воздуха. Ну же… но перед глазами уже все начинало плыть.       Малфой с восторгом смотрел на то, как в изумрудных глазах вспыхивает ужас: даже самый храбрый на земле человек не может побороть интуитивный страх перед надвигающейся смертью.       Но вдруг в его садистском мозгу вспыхнула одна весьма забавная идея… Пальцы ослабили свою хватку, давая девушке жадно вдохнуть воздух, смешно раскрывая свои пухлые губы.       А потом, гадко улыбнувшись, мужчина склонился ниже и впился жадным поцелуем в ее приоткрытые губы, тут же проникая языком в жаркую влажность рта.       Маленькие кулачки со всей силы ударили по широкой груди, пытаясь оттолкнуть от себя это чудовище. Кэтти пыталась увернуться от терзающего ее губы рта, но Малфой надежно удерживал голову девушки, не позволяя ускользнуть от этой тошнотворной ласки. Девушка пыталась кусаться, но мужчина лишь сильнее надавил пальцами на ее щеки, не давая зубам плотно сомкнуться.       Яркий луч над самой макушкой мужчины заставил того оторваться от своего увлекательного занятия, но сильные пальцы так и не выпустили девушку из своего захвата.       С трудом сдерживая рвотный позыв и подкатившие от отвращения слезы, Кэтти посмотрела в ту сторону, откуда прилетел спасительный луч, и тут же встретилась взглядом с черными глазами.       Виктор.       — Отпусти ее! — гаркнул Крам во все легкие.       Никогда еще Кэтти не была так рада увидеть этого парня, никогда еще не испытывала такого упоительного облегчения при звуке его низкого, хриплого голоса. Где-то в сердце затеплилась уверенность, что теперь все получится. Виктор не позволит Малфою осуществить озвученные гнусности. Ведь…не позволит?       Внешне Крам выглядел абсолютно спокойным и бесстрастным, разве что глаза полыхали раздражением, злостью и отвращением, но было в них еще кое-что… огонек облегчения, стоило пересечься взглядом с испуганными нефритовыми омутами. Нашел. Нашел живой эту взбалмошную девчонку! Успел!       В широкой ладони была зажата незнакомая волшебная палочка, и сейчас она была точно наставлена на удерживающего девушку человека.       — Я сказал, отпусти ее! — уже чуточку спокойнее проговорил Виктор, выпуская из палочки россыпь алых искр, давая таким образом понять, что применит силу, если Малфой не выполнит озвученное условие.       В первую секунду выдержка изменила Люциусу: он во все глаза уставился на парня, которого уже столько месяцев считал мертвым. В голубых глазах читались ошарашенность и непонимание. Как… как такое могло произойти? Как этот юнец спасся? Ведь это нереально.       — Ты… ты выжил? — поддавшись нахлынувшим эмоциям, прохрипел Люциус, не спуская глаз с напряженного лица Крама.       — Убери от нее свои руки! — проигнорировав этот идиотский вопрос, выдохнул Крам, подходя ближе к Малфою, который все еще удерживал в крепком захвате затихшую Кэтти, — Не смей к ней прикасаться, — зловеще проговорил Виктор, скользнув обеспокоенным взглядом по заплаканному, бледному личику.       От пристального взора Малфоя не ускользнуло волнение, промелькнувшее в черных глазах парня. О, а вот на этом можно неплохо поиграть! Крам никогда не отличался холодной головой и здравым рассудком — вывести его из себя ничего не стоит! Ну что ж… начнем.       Еще крепче сжав Кэтти одной рукой за волосы, Люциус подтолкнул ее вперед, и скользнул второй рукой снизу вверх по плавным изгибам девичьего тела. Крупная ладонь легла на обтянутую теплой тканью полную грудь, крепко, до истеричного вскрика сжимая упругое полушарие.       — А что так… самому захотелось? — фыркнул Малфой, еще крепче стискивая пальцы, срывая с полных губ жалобное рыдание.       Крам разъяренно рыкнул, но с его палочки так и не сорвалось заклятие, ведь сейчас Кэтти была живым щитом для аристократа.       Ехидно прищурившись, не отрывая взгляда от разъяренных черных глаз, Малфой довольно оскалился. Мужская ладонь прекратила терзать грудь девушки, но тотчас метнулась вниз, пробираясь между судорожно стиснутыми бедрами.       — А давай, как в старые добрые времена, — бархатистый голос был пропитан ехидством и издевкой, — Так и быть, поделюсь с тобой этой шлюшкой еще раз, хотя, если память мне не изменяет, ты отказался тогда продолжать веселье.       Кэтти казалось, что она сейчас грохнется в обморок или задохнется от подкатившего ужаса. Внутри все переворачивалось от отвращения, тело била лихорадочная дрожь, каждое прикосновение Малфоя вызывало рвотный позыв, каждое, произнесенное с ехидством и самодовольством слово вгоняло в трепещущее сердечко новую раскаленную иглу страха и неуверенности… тем более, на лице ее неожиданного защитника на долю секунды проскользнуло нечто необъяснимое… сомнение.       Нет, пожалуйста! Только не это! Нет! Неужели Виктор опять поддастся влиянию этого безжалостного существа?! Неужели… неужели все эти месяцы прошли впустую?! Неужели… он опять сможет это сделать?!       Теряя последние крупицы самообладания и рассудка, Кэтти заверещала, извиваясь, вжимаясь спиной в широкую грудь мужчины позади нее, пытаясь впечатать того в стену и каким-нибудь невероятным способом получить желанную свободу.       Истеричные крики вывели Крама из охватившего ступора. Слова Малфоя задели внутри натянутую до предела струну — и гонимые на глухие задворки памяти воспоминания вновь вырвались на поверхность, на несколько секунд дезориентируя.       — Я сказал, убери от нее свои руки! — взвыл Виктор.       Яркая вспышка — и в голову Пожирателя метнулся острый, яркий луч. В ледяных глазах промелькнул страх, и Малфой был вынужден разжать пальцы, чтобы успеть пригнуться, спасая собственную шкуру.       Получив неожиданную свободу, Кэтти на мгновение замешкалась, но вдруг прямо перед ней выросла крепкая фигура ее спасителя. Сильная мужская ладонь обхватила хрупкое запястье, молниеносным движением притягивая к широкой груди дезориентированную девушку.       — Виктор… — шепнула Кэтти, пытаясь в одно это обращение вложить охватившую ее благодарность.       — Тш… не время, — проговорил Крам и резко оттолкнул девушку в сторону, подальше от приходящего в себя противника, а сам с новой порцией заклятий набросился на ненавистного Люциуса.       Вот теперь самое время разобраться с этим существом. С тем, кто вдоволь наигрался с ним. С тем, кто без зазрения совести ударил ему в спину и практически убил… если бы не неожиданные, необъяснимые обстоятельства.       Кэтти скользнула взволнованным взглядом по широкой спине Крама, лихорадочно соображая, нужна ли ему помощь, но откуда-то пришло осознание: нет, это сражение Виктор хочет выиграть в одиночку. Ему нужно это, чтобы окончательно доказать себе, что он избавился от влияния Малфоя. И ей не стоит вмешиваться. Тем более, в глубине любящего девичьего сердца было принято другое решение.       Сейчас самое главное — это Северус.       И больше не сомневаясь ни секунды, больше не оглядываясь назад, Кэтти метнулась к распростертому на брусчатке телу. Узкие ладони накрыли ледяные щеки, разворачивая мужчину лицом к себе, со страхом и нежностью вглядываясь в любимые черты — они казались сейчас окаменевшими… мертвыми. Тонкие пальчики тут же пробрались к нужному сосуду на мужской шее, находя едва уловимую пульсацию. Он все еще жив! Жив! Пухлые губы сложились в облегченную улыбку. Да, Северус сейчас очень слаб. Да, жизнь утекает из него с каждым новым глотком воздуха. Но… она сможет остановить это безумие. Сможет!       Кэтти зажмурилась, пытаясь восстановить сбившееся дыхание, прислушиваясь к себе и к маленькому жителю под сердцем. Нет, ей совсем не страшно. Совсем. Ребенок ничем не выражал свое беспокойство, хотя сейчас его мать собиралась совершить нечто невообразимое. И именно это молчание заставило Кэтти решительно распахнуть глаза, возвращаясь в реальность, возвращаясь к тому, ради чего она вернулась в Хогвартс.       Добровольно отдать свою жизнь любимому мужчине.       По собственному желанию согласиться на смерть ради спасения дорогого человека.       Но вот тут возникла загвоздка. Нет, девушка ни минуты не сомневалась в правильности своего решения, ни на секунду не потеряла веру в себя, вот только, как…как это сделать?! Как?!       Стиснув руки в кулачки, девушка взволнованно огляделась по сторонам, больше всего сейчас мечтая о какой-нибудь подсказке. Виктор уже сцепился с Люциусом в смертельной хватке, поэтому обратиться к нему с подобным вопросом она не могла. Что же делать?!       Взгляд сам собой зацепился за изящное магическое древко, сиротливо валяющееся в нескольких миллиметрах от нее… Кэтти нахмурилась, задумчиво разглядывая каждый изгиб волшебной палочки. В изумрудных глазах полыхнул радостный, победоносный огонек — кажется, она все поняла. И откуда пришло это осознание? Впрочем, это уже неважно.       Обряд производился через палочки. Они удерживали два магических древка в своих руках, когда вершилась та непонятная магия. Значит, и сейчас это связующее звено должно оказаться между ними.       Девичьи ладони скользнули во внутренний карман мантии — именно там Северус всегда хранил свою палочку. Но тонкие пальчики нащупали лишь холодную подкладку потайного кармана. Пусто. Здесь ее не было. Тонкие руки лихорадочно скользили вдоль мужского тела, пытаясь отыскать пропажу. Пусто. И здесь пусто… да где же эта чертова палочка?!       Так, стоп! Стоп!       Кэтти вмиг прекратила свои безнадежные поиски, воскрешая в памяти их встречу. Северус был во власти Малфоя. Значит, у него уже тогда не было волшебной палочки… С трудом соображая, что она творит, девушка вскочила на ноги и, что было мочи, рванула к той злосчастной, полуразрушенной колоне.       Над самой макушкой пролетели два разноцветных луча и сплелись воедино, осыпая девушку столбом горячих искр, напоминая, что магический мир все еще сходит с ума. Отмахнувшись от разноцветных огоньков, будто от назойливых мух, Кэтти рухнула на колени перед каменной постройкой, в которой все еще угадывалась величественная колона. Узкие ладони метались между каменными осколками, выискивая нужный предмет, не обращая внимания на острые грани, оцарапывающие нежную кожу.       — Ну, же… я знаю, что ты где-то здесь, — вслух шептала девушка, пытаясь таким образом подбодрить себя. Она найдет. Найдет!       Новый оглушающий взрыв поднял в воздухе столб каменной крошки, застилающей глаза непроглядной едкой пеленой. Зажмурившись, крепко сжав зубы, Кэтти продолжала беспорядочно поднимать клубы пыли, наконец нащупывая нечто теплое, гладкое, вытянутое. Что-то, что так идеально легло в ее ладонь.       Распахнув глаза, Кэтти с улыбкой посмотрела на находку. Так и есть. В ее руках была палочка Северуса.       Цепляясь за стену, девушка приняла вертикальное положение и бросилась назад. С трудом разжав стиснутые пальцы, Кэтти дрожащими руками вложила в мужскую ладонь найденную палочку, а сама взялась за вторую — ту, что волею Судьбы теперь принадлежала ей.       Поднявшись с коленок, Кэтти отошла на шаг от своего мужчины. Скользнув любящим, преданным взглядом по строгим чертам его лица, она поняла, что… улыбается. На душе было спокойно. Ведь она все делает правильное. Если есть возможность спасти любимого человека, то не воспользоваться этим даром — жуткий, непростительный грех.       Еще секунду девушка смотрела на любимого, впитывая в свою память каждую черту, каждую особенность. Тонкие, но невероятно мягкие и ласковые губы, придающие Северусу ту притягательную строгость, немного громоздкий для его лица нос с забавной горбинкой, удивительный разрез глаз… жаль, что она не может еще раз насладиться их невероятным, насыщенным цветом, их сводящей с ума глубиной.       — Я люблю тебя, Северус, — шепнула девушка, закрывая глаза, чувствуя, как к горлу подступили непрошенные горькие слезы.       Вдох. Еще вдох. И резкий, протяжный выдох.       Готова. Она готова встретиться со своей Судьбой лицом к лицу.       И совсем не страшно.       Изящные пальчики с силой, чуть ли не до треска сжали тонкое древко. Забирай.       «Я согласна. Я отдаю тебе свою жизнь. Забирай ее всю! Всю, без остатка! Только живи. Живи!» — мысли хаотично бились в ее голове, но последнюю не то просьбу, не то приказ Кэтти озвучила вслух.       — Живи! — вскрикнула девушка, распахивая глаза.       Кэтти не чувствовала боли — лишь странное, необъяснимое покалывание в каждой клеточке тела, но ее это не пугало. Наоборот, где-то там, на задворках уплывающего в пустоту сознания, промелькнула радостная мысль: кажется, ей удалось.       Если бы кто-нибудь сейчас оторвался от своих противников и посмотрел на замершую девушку у одной из каменных стен полуразрушенной внутренней галереи замка, он бы вряд ли смог отвести свой взор, настолько была завораживающей открывшаяся картина.       От хрупкой фигурки исходило мягкое, едва уловимое свечение, придающее и без того бледной коже голубовато-небесный оттенок. Постепенно этот удивительный свет начал приобретать телесную форму, превращаясь в тонкие струйки, медленно скользящие по телу девушки, пробираясь к изящной кисти, в которой была зажата волшебная палочка… Один миг — и из тонкого древка вырвалась синяя молния, достигнувшая кончика нужной палочки — палочки, зажатой в ладони обездвиженного, распростертого на камне человека. Возникший контакт не прерывался, наоборот, становился теснее, ярче, насыщеннее. Струйки непонятного, завораживающего свечения побежали по мужской кисти, скрываясь под плотной тканью сюртука, целенаправленно пробираясь к едва вздымающейся грудной клетке.       Секунда бежала за секундой — и свечение, оплетающее мужское тело становилось все ярче и ярче, а свет, исходящий от девушки…тусклее.       Судорожный выдох, сложившийся в тихий стон вырвался из спазмированного горла, грудная клетка, обтянутая сюртуком и рубашкой, начала вздыматься размеренно, с каждым движением набирая уверенность, а темные ресницы нерешительно дрогнули, пропуская в раскрывшиеся антрацитовые глаза мягкий дневной свет.       Но Кэтти ничего этого уже не увидит.