***
Виктор чувствовал себя окрыленным: и зачем было переживать по поводу отсутствия палочки?! Сейчас он был уверен, что смог бы свернуть Малфою шею и без магии. Более того, именно так и хотелось сделать — отложить волшебные штучки и решить возникнувший конфликт кулачными методами. О, эта холеная физиономия, на которой остались засохшие разводы крови от предыдущего меткого удара Снейпа и четыре яркие полосы от острых коготков Кэтти, так и просила добавки! Впрочем, мечты о физической расправе пришлось отложить, потому что Люциус предусмотрительно держался от Виктора на приличном расстоянии, атакуя того стремительными зелеными молниями. Крам не оставался в долгу, выпуская в противника череду проклятий из подобранной палочки, но Малфой уверенно отбивал каждый луч, будто заранее предвидя их траекторию. Пока было совершенно непонятно, у кого есть шанс на победу. Наверное, все дело было в том, что эти двое раньше слишком часто сражались рука об руку, слишком хорошо знали боевые приемы друг друга, поэтому с легкостью предугадывали следующие действия: в отличие от того злосчастного вечера недалеко от Малфой-Мэнора, сегодня Люциус так и не смог придумать отвлекающего маневра, чтобы подлостью вырвать себе возможность победы. Виктор так увлекся сражением, что забыл и про Кэтти, и про Снейпа, и про все вокруг. Сейчас его интересовал исключительно Малфой. Где-то в подсознании промелькнула мысль, что, наверное, следовало бы проследить за Кэтти, но он беспечно отмахнулся — человек, который представлял для девушки угрозу, был рядом с ним, а уж он точно не подпустит Люциуса к Кэтти. Ну, уж нет! Эта аристократическая тварь больше никогда даже пальцем не прикоснется к этой девушке! Да и к другим тоже. Крам позаботится об этом. И пусть это будет его последнее убийство. В нескольких шагах от сражающихся Пожирателей со свистом пронесся яркий луч, с грохотом врезавшийся в чудом уцелевшую колонну. Даже сквозь звуки сражения нельзя было не услышать жалобный стон многовековой постройки: по белоснежному камню пошли паутинообразные трещинки, а затем колона с писком разорвалась на множество огромных осколков, разлетающихся во все стороны. Виктору пришлось пригнуться, выпуская из-под прицела противника, чтобы увернуться от камня, пронесшегося в опасной близости от головы. Малфой не мог не воспользоваться удачно подвернувшейся случайностью — и тут же послал в парня яркую вспышку, но Крам так проворно изменил положение тела, что алый луч пронесся мимо цели и врезался в парящий осколок, разбивая тот на множество мелких частей. Почувствовав, как по лопаткам застучала мраморная крошка, Крам порывисто выпрямился и, воспользовавшись мимолетной дезориентацией противника, начал осыпать того быстрыми, частыми заклятиями, заставляющими Люциуса наконец-то попятиться. Вспышка, еще одна и еще… Не успевал один огненный луч поглотиться морозным воздухом, как его тут же заменял следующий. Малфою пришлось уворачиваться, чтобы спасти свою аристократическую шкуру. Виктор ужесточил атаку, с небывалым упоением наблюдая за лихорадочными, немного беспорядочными движениями всегда уверенного в себе аристократа. Ну, все, Малфой, твоя песенка спета. Вот сейчас… Но внезапно Люциус прекратил сражаться. Краму оставалось произнести последнее, решающее проклятие — и можно было бы праздновать сладкую победу, но что-то заставило его замешкаться. И это что-то — странный взгляд Малфоя, устремленный поверх плеча Крама, заставивший парня насторожиться от липкого предчувствия надвигающейся катастрофы. В ледяных глазах отчетливо читались неподдельное удивление и неожиданные нотки восхищения, перемешанные с удовольствием. И все бы ничего, вот только голубая бездна была переполнена торжеством и неприкрытой ненавистью. Странный, пугающий коктейль. Тонкие губы кривились в ядовитой усмешке: Люциус то и дело прикусывал нижнюю губу — казалось, он с трудом сдерживается от хохота. Что происходит? Что повергло Малфоя в такое состояние? Не опуская палочки, держа противника на прицеле, Крам мельком посмотрел в ту сторону, куда неотрывно взирал Люциус. Воздух будто вышибло из легких одним резким, убийственным ударом. Кэтти… Белесые струйки оплетали девичью фигуру светящимся коконом, перебрасываясь с ее волшебной палочки на совершенно другое магическое древко, подбираясь к нужному волшебнику. Нет! Кэтти! Неужели она… она это сделала?! Нет! Только не это! Внутри Крама закипала целая буря неконтролируемых эмоций: ужас перемешивался с восхищением, отчаяние — с уважением, боль — с яростью… Но как она это сделала?! Он же ни словом не обмолвился про то, каким именно образом передать связанному волшебнику свою жизнь! Она не могла… это невозможно! Однако открывшаяся картина красноречиво доказывала обратное. Но как девчонка сообразила?! Грудь сдавило болезненно тугим обручем обреченности: ну, почему Кэтти оказалась такой догадливой и умной?! Какая красивая, незабываемая магия… Взгляд непроизвольно скользил от девушки к лежащему на земле мужчине, и наоборот. Виктор с непонятной апатией переводил взор с одного кончика светящейся волшебной палочки на другой. И только тут Крам заметил, как дернулся обездвиженный, практически умерщвленный второй раз за сутки человек. Наверное, это невероятно страшно — висеть на волоске от смерти. Хотя… Неожиданное осознание стукнуло в висок, будто туда прилетел новый осколок рушащейся стены. Все. Все! Кэтти не обязательно отдавать все… Снейп уже выживет! Ей нужно прекратить! Но нужно как-то сказать ей об этом. Испытывая что-то, очень похожее на счастье и облегчение, не сомневаясь больше ни секунды, Виктор набрал в легкие побольше воздуха: — Кэтти! Хватит! Кэтти, немедленно прекрати! — взволнованно заорал Крам, надеясь, что девушка услышит его. А самое главное… послушается. Ну же…. Обжигающая боль в левом плече стала настоящей неожиданностью. Мгновение — и Виктора тут же припечатало к стене. Люциус быстро пришел в себя — испуганный вопль Крама заставил его оторваться от упоительного зрелища добровольной смерти этой тупой маглы и вернуться к насущным делам — прикончить зазнавшегося юнца. Тем более ему представилась такая шикарная возможность. Но банальная «Авада Кедавра» — это слишком скучно! Крам сдохнет молниеносно и даже не сообразит, какую именно оплошность допустил. Именно поэтому с кончика волшебной палочки сорвалось более безобидное заклятие… Битва двух Пожирателей возобновилась, закручивая их в смертельном, опасном вихре проклятий. Когда Виктору наконец-то представилась возможность посмотреть в нужную сторону, девушка была все еще окутана мягким свечением — тусклые струйки не хотя, словно через силу, скользили по бледной коже, еще больше замедляя свой ход — ей уже практически нечего было отдавать Снейпу. Почти. Она еще может спастись, только побыстрее нужно все это прекратить. Но… раз Кэтти его не послушалась, а, может, просто не услышала, значит, придется вывести из строя второе звено. Есть еще шанс. Резкий взмах кисти — яркий отвлекающий луч в оскалившегося Малфоя и… — Снейп! — гаркнул Виктор, с болезненным удовлетворением замечая, как Северус вздрогнул и резко развернулся на его отчаянный призыв.***
Развернувшись лицом к Краму и сообразив, кто именно пытался привлечь его внимание, Снейп испытал нечто очень похожее на удивление, смешанное с отвращением и яростью. Кажется, Малфой упоминал, что собственноручно отправил Виктора к праотцам, но вот она, неожиданная реальность. Крам, целый и невредимый, в нескольких шагах от него. Неужели Люциус этим обманом попытался защитить своего «компаньона»? Абсурд! Такой, как Малфой, не знает ничего о ценностях дружбы и порядочности! Или впервые в жизни в аристократе проснулось подобие благородства? — Снейп, палочка! — взвыл Крам, пытаясь двумя словами донести до волшебника нужную мысль. На более развернутое объяснение уже не оставалось времени — Малфой вновь перешел в наступление, вынуждая Виктора прервать зрительный контакт с Северусом. Снейп по все глаза уставился на Пожирателей, сцепившихся друг с другом с таким напором, будто перед ним были не люди, а голодные звери — на одно мгновение захотелось протереть глаза или проверить себя на заклятие Конфундус. Что… что он пропустил? И зачем Крам звал его? Да еще что-то про палочку кричал… Палочка! И только тут Северус опустил глаза и уставился на свою руку. Да, он по-прежнему сжимал в ладони палочку — в глубине подсознания промелькнула мысль, что это весьма странно, ведь его магическая подруга так и осталась где-то в куче раскрошенного мрамора после схватки с Малфоем. Впрочем, Снейпу уже было не до этого неожиданного ребуса — он, не мигая, следил за тонкими, извивающимися струйками света, которые пробирались под рукав его сюртука. Так вот откуда было это странное, теплое покалывание! Что это за магия?! От кончика палочки шел такой же, едва уловимый свет. Нахмурившись, уже прекрасно понимая, что это не принесет ничего хорошего, Снейп попытался проследить за узкой, светящейся полоской и… повернул голову в указываемую сторону. — Кэтти! — потрясенный крик сам собой вырвался из пересохшего горла. Девушка находилась от него всего лишь на расстоянии трех шагов, но Снейпу показалось, будто их разделяют сотни миль, и он уже ничего не сможет с этим сделать — странное, удушающее чувство… Ужасная игра подсознания. Хрупкая фигурка любимой женщины была заключена в объятия светящегося, белесоватого кокона, глаза плотно закрыты, а лицо приобрело неестественный голубоватый отлив, наталкивающий на нехорошие мысли о приведениях и… надвигающейся смерти. Вот когда его сковал животный ужас, парализующий каждую мышцу, — даже видя перед собой распахнутую пасть смертоносной рептилии, Северус не испытывал такой пугающей паники и безнадежности, как в эту минуту. Он сам не понимал, откуда пришло это осознание: любимая женщина будто угасала у него на глазах, словно что-то высасывало из юного тела все жизненные соки. Но… это же не так, верно?! Это же иллюзия?! Ведь нет заклятий с подобным действием! Тогда… что происходит?! Кто дал толчок этой неизвестной магии?! Может, Алекто?! Или Малфой?! Или Крам?! Или… Но сейчас не время искать крайнего! Нужно быстрее сделать что-то, что сможет прекратить этот неведомый обряд! Может, стоит попробовать самое обычное заклинание, которое подвластно даже первокурснику?! «Финита инкантатем». Ведь, зачастую, самое простое оказывается наиболее действенным. Да, именно так он и сделает! И Северус, крепче сжав в ладони волшебное древко и поборов сковывающий страх, шагнул в сторону Кэтти, готовый сражаться за ее жизнь. — Снейп, выбрось палоч…! — отчаянный, придушенный на полуслове вопль прорвался сквозь все остальные звуки. Все это время Виктор краем глаза наблюдал за Снейпом, искренне надеясь, что, стоит тому увидеть Кэтти, как мужчина все поймет и тут же разорвет установившуюся связь. Но парень просчитался. Из глубин памяти поднимался разговор за тем дружеским чаепитием, когда он сдуру все разболтал девушке. Кэтти ничегошеньки не знала про обретенные способности, но, если быть до конца откровенным, это его не особо удивило. В конце концов, она магла, и Дамблдору не обязательно было посвящать ее во все тайны магического мира. Но теперь, глядя на застывшее лицо мужчины, в черных глазах которого плескались удивление и непонимание, Крам понял, что бывший директор Хогвартса не соизволил быть откровенным до конца даже со Снейпом. Нужно было срочно предупредить его! Но в который раз за эти бесконечные минуты, Малфой спутал все карты. Воспользовавшись тем, что Краму пришлось на секунду отвлечься, Пожиратель, одним уверенным движением кисти, заставил того замолчать: — Силенцио, — быстро шепнул Люциус, обрывая Виктора. Ну, уж нет! Он не позволит юнцу разболтать важную информацию! Крам зажал ладонью рот, будто до конца не понимая, что именно заставило его замолчать, а потом, кинув уничтожающий взгляд в сторону ухмыляющегося аристократа, резко изменил траекторию своих движений и рванул в сторону замявшегося Снейпа. Раз он не может ничего добиться словами — значит, придется собственными руками вырваться волшебную палочку из ладоней Снейпа! На мгновение Малфой опешил, пытаясь сообразить, чем именно вызван этот неожиданный побег, но быстро догадавшись, что именно задумал Крам, он швырнул в удаляющуюся спину противника яркий луч, отбросивший Виктора в сторону. Вторая вспышка впечатала дезориентированного парня в каменную кладь многовековой стены. Снейп непонимающе посмотрел на Виктора. Что Крам пытался сказать?! Что-то про палочку… кричал, чтобы он ее выбросил. Нахмурившись, Северус еще крепче сжал магическое древко в ладони. Если это был своеобразный способ заставить его самостоятельно избавиться от оружия, то Крам просто наивный идиот! Ненавистная физиономия Малфоя оказалась в миллиметре от лица Крама. Не обращая внимания на злобный огонь в глубине голубых глаз и на ноющую боль в затылке после соприкосновения со стеной, Виктор вытягивал шею, изо всех сил стараясь заглянуть аристократу за плечо… Хоть бы Снейп сообразил! Но Виктора ожидало очередное разочарование — мужские пальцы еще теснее сжались на изящном древке. Еще бы… Северус не дурак, чтобы принять его слова за чистую монету. Ведь он понятия не имел, что теперь Виктор желал ему добра. Точнее, ей… им обоим. Отчаянно жестикулируя, все еще пытаясь привлечь внимание Снейпа, Крам беззвучно открывал рот, но заклятие Люциуса все еще действовало. Ухмыляясь, Малфой прижал кончик магического древка к шее своего оппонента. — Вот и сдохнет сейчас эта поганая магла! — бросил он прямо в лицо Крама, а затем скосил глаза в сторону девушки, с восторгом подмечая, что белесоватые струйки практически погасли. — Хм… кажется, еще несколько минут — и эта тварь испустит свой поганый дух, — помимо нескрываемого удовольствия, в небесной бездне промелькнуло что-то, очень похожее на легкое разочарование, — Жаль, конечно, что все закончилось таким образом, уж очень хотелось поиграть с этой простушкой перед ее кончиной, ну, уже ничего не поделаешь, — нехорошо сверкнув глазами, Малфой еще сильнее нажал кончиком палочки на чувствительную кожу, вдавливая. Казалось, еще одно движение — и тонкое древко пройдет насквозь сплетение сосудов, жилок и кожи. — Ты окончательно меня разочаровал, Виктор! Я столько сил на тебя потратил, чтобы сделать достойным Пожирателем, а ты… Он не успел закончить фразу. Как и Северус не успел сделать последний шаг к бессознательной, каким-то волшебным образов удерживающей вертикальное положение девушке. Воздух, наэлектризованный миллиардами магических вспышек, сотрясло от громкого, нечеловеческого вопля, заставляющего стыть в жилах кровь, а сердце трусливо замирать в грудной клетке. Вынуждая непроизвольно повернуться туда, где был самый эпицентр устрашающего воя. На краю широкой каменной стены замка стояло два волшебника. Гарри Поттер и Волан-де-Морт. Мальчишка выглядел неважно: все-таки сражение давалось ему не так легко, как хотелось бы, но сейчас не Гарри был главным героем разыгравшейся сцены. Темный Лорд согнулся пополам, страшные, костлявые руки, в одной из которых все еще была зажата Бузинная палочка, прижимались к вискам, а безобразный рот был распахнут в оглушающем, разрывающем барабанные перепонки крике. Это был вопль отчаяния, нестерпимой боли и страха. И он означал лишь одно — уничтожен последний крестраж. Значит, Нагайна больше не представляла ни для кого угрозы. Значит, до победы светлой стороны остался один взмах волшебной палочки Гарри Поттера. И Волан-де-Морт это прекрасно осознавал. Но, кажется, не только он это понял… Взгляд Северуса зацепился за мрачные фигуры бывших собратьев, мельтешащих вдалеке — лица было невозможно разобрать, но напуганные Пожиратели с громкими хлопками, один за другим, начинали трусливо сбегать с поля боя, не дожидаясь окончательного свержения своего, слишком высоко замахнувшегося господина. Теперь все его подхалимы, как крысы, сбегали с тонущего корабля. Северус не смог отказать себе в удовольствии посмотреть на Малфоя: судя по выражению аристократической физиономии, Пожиратель находился на перепутии: сбежать со всеми или разобраться с Крамом, ставшим ему костью поперек горла. И, кажется, желание убраться отсюда перевешивало. Впрочем, Северуса это уже не касалось. Сейчас самое главное — разобраться с проклятием, попавшим в Кэтти. Или не проклятием… В любом случае, нужно понять, что именно с ней произошло. А уцелевшие Пожиратели… пусть эти звери сбегают, сверкая пятками, а уж потом их настигнет правосудие! И Северус рванул к любимой женщине, которая уже медленно оседала на землю вдоль каменной стены — по бледной коже едва уловимо, через раз, проскальзывали струйки белесого света. — Кэтти… — он потянулся к девушке, чтобы подхватить ее, не дать упасть, но тут… — Снейп, выбрось палочку, твою мать! — вопль Крама прозвучал слишком громко, слишком отчаянно, а яркая вспышка, сорвавшаяся с кончика безобразной палочки, некогда принадлежавшей Сивому, — мучительно обжигающей, точно прошедшейся по правой кисти Северуса. Темное древко выскользнуло из пальцев… Перебрасывающаяся с палочки на палочку белесая, заметно поблекшая молния тот час исчезла, растворяясь в воздухе, будто ее никогда и не было… Крам не успел почувствовать облегчение от осознания, что, возможно, все обошлось, а Северус не успел коснуться девушки, потому что-то, что произошло дальше заставило его непроизвольно отпрянуть. Бойся, пресмыкающаяся перед своим хозяином падаль, ибо скоро будет рожден тот, кто уничтожит вас всех. Потому что, темному человеку со светлой душой и женщине из мира людей, пережившей прикосновение адского пламени, суждено подарить миру великого героя. Лишь один человек в этом мире слышал эти слова, но так и не смог найти разгадку первой части предсказания. Только упругий, обтянутый вязаной тканью, внушительный живот, опирающейся о стенку девушки, полыхнул ярким, алым свечением. Тонкие сполохи света разбегались от внезапного эпицентра вниз по стройным ногам, просвечиваясь сквозь плотную ткань брюк, забирались под теплую вязку свитера и пальто, с каждой секундой увеличивая скорость и становясь ярче, насыщеннее… Какая-то неведомая сила подтолкнула бессознательную женщину вперед, отрывая ее от стены. Северус, Люциус, Виктор… и десятки пар глаз неотрывно, с нарастающим ужасом смотрели на происходящее нечто. Тонкая фигурка представляла собой весьма противоречивое зрелище: тело прогнулось, выгибаясь дугой, голова была запрокинута, а волнистые, темные пряди разметались в воздухе — поза боли… Но что странно… и это пугало до чертиков — лицо юной девушки было совершенно спокойным и безмятежным. Но уже через несколько секунд пухлые губы приоткрылись — казалось, вот-вот из ее горла вырвется отчаянный вопль — такая мука отразилась на миловидном личике. Алые струйки целенаправленно ползли к правой ладони, в которой до сих пор была зажата волшебная палочка, раскаляя светлое древко до огненно-красного цвета. Северусу даже показалось, что чувствительный нос зельевара втянул сладковатый запах обожженной плоти. Наверное, палочка, и вправду, нагрелась. И это осознание помогло сбросить спасительную, завораживающую пелену. То, что сейчас происходит — это неправильно! Это какая-то чертовщина! Идиотизм! И с этим нужно срочно что-то делать! Он не может больше стоять и просто смотреть на это! Шаг к девушке — сейчас, сейчас он прекратит это безумие! — Кэтти… — начал Северус и… застыл, потому что вдруг хрупкое запястье пришло в движение — теперь кончик волшебной палочки был направлен точно вверх — он светился невыносимо ярким светом, будто вот-вот готов был превратиться в пылающий факел. Так и случилось… Он пропустил тот момент, когда все произошло, только вдруг из раскаленного магического древка вырвалась ярко-алая, насыщенная вспышка. С каждой секундой тонкий луч света разрастался, наливался жаром, набирал мощь и объем, направляясь к застывшим волшебникам… Северус с ужасом уставился на буйство стихии, непроизвольно закрываясь ладонью от слишком яркого, нестерпимо обжигающего света, уже прекрасно понимая, что спастись или увернуться от сотворившегося заклятия нереально. Адское пламя невозможно контролировать. Последнее, что Снейп заметил перед тем, как быть поглощенным потоком Адского огня, — это вспыхнувшую фигуру ненавистного блондина, так и не успевшего покинуть замок, и перекошенное от ужаса лицо Крама, которому первые языки пламени уже лизали ноги… Но, что самое странное… стоящие рядом орденовцы — Грейнджер, Уизли, Люпин… их пламя обогнуло стороной, настигая темные, мрачные фигуры в плащах Пожирателей смерти. Впрочем, размышлять об этой странности у него уже не было никакой возможности, потому что от общего столпа света вдруг отделился луч, неумолимо приближающийся, скручивающий и его самого… Снейп думал, что познал дикую боль в тот момент, когда его выворачивало под действием Круциатуса. Все, кто испытывал на себе эффект этого непростительно, с уверенностью могли сказать, что больнее уже просто не может быть. Как же они ошибались. Он всегда стойко сносил действие пыточного заклятия — никогда не позволял себе произнести ни единого звука, но сейчас… сейчас ему хотелось орать в голос, до тех пор, пока голосовые связки не разорвутся на сотню мельчайших волокон. Северус не знал, кричит он или нет, не понимал, жив или все-таки с третьей попытки Судьба наконец-то подарила его Старушке-Смерти. В эту секунду он мысленно молил о своей кончине или хотя бы о том, чтобы сознание наконец-то выключилось, даруя спасительное забытье. Но его все не было. Северус не слышал того, что происходило вокруг — трескучий звук пламени перекрывал все вокруг. Он ничего не видел — обострившийся инстинкт самосохранения не позволял открыть глаза. Но мысли, как назло, несмотря на невыносимую боль в каждой клеточке объятого пламенем тела, были совершенно ясны… Жутко и очень странно. Нереально. Секунда, две…десять… невозможно было определить, сколько прошло времени, только вдруг по лицу скользнул прохладный, колючий порыв воздуха. А ресницы сами собой дернулись, пропуская узенькую полоску света сквозь открывшиеся веки. Взгляд с трудом сфокусировался на размытых, подернутых алой дымкой картинах — вопящие, скрюченные, корчащиеся в агонии тела Пожирателей, в одном из которых безошибочно угадывался Люциус Малфой. Вот и это чудовище наконец-то настигла расплата. Даже в том состоянии, в котором он сейчас находился, Снейп не мог не ощутить удовлетворение. Наверное, так и должно было случиться. Следующей поток живительной прохлады ощутила многострадальная шея, затем ледяной воздух коснулся спины, правой руки, ног. И лишь, по-прежнему, невыносимо пекло в области левой руки. В голове промелькнула до нелепости абсурдная мысль: пламя отступает… Она вспыхнула, будто яркая, ослепительная, искра, зарождающая в душе надежду и облегчение, но тут же потухла — пронзительная, кинжальная боль полоснула по левому предплечью. Сейчас пройдет. Сейчас станет легче. Но она не отступила. Наоборот, с каждым судорожным, прерывистым выдохом сквозь стиснутые зубы боль нарастала, становясь ярче, свирепее, ужасающе, доводя мужчину до сумасшествия. Казалось, сейчас кожа расплавится до основания костей, а мышцы и сухожилия разорвутся на окровавленные ошметки. Во рту явственно чувствовался прогорклый вкус крови, но Снейп уже не соображал, откуда она — то ли организм перестал справляться с этим напряжением, то ли он сам прикусил себе слизистую, пытаясь побороть охватившую боль. Это было похлеще всех вместе взятых Круциатусов, которые Снейп испытывал на себе… — просто хотелось впиться зубами в собственную плоть и отгрызть руку, только бы прекратить это чувствовать! Все прекратилось мгновенно. Северус вдруг понял, что опять может мыслить здраво, опять может нормально дышать, опять может чувствовать свое тело… Будто и не было этой пытки. В левом предплечье все еще что-то ныло — наверное, фантомные боли будут теперь преследовать его всю оставшуюся жизнь, но мужчину это сейчас не волновало. В голове огненными буквами горело только одно слово. Одно имя. Одна единственная мысль, которая даже после всего пережитого перевешивала упоительное облегчение от осознания, что Смерть в который раз сломала о него свои острые зубы. Кэтти. С затаенным ужасом Снейп посмотрел в ту сторону, где в последний раз созерцал девушку. Перед тем, как все случилось. Скрюченное девичье тело, не шевелясь, лежало на земле, около той самой полуразваленной стены. — Кэтти, — Северусу хотелось взвыть от страха и навалившей тревоги, но из горла вырвался лишь придавленный шепот. Он рванул к любимой девушке — неужели их разделяло такое большое расстояние?! Или он, охваченный огнем, непроизвольно отошел от нее так далеко?! Или… А в следующее мгновение Северусу пришлось остановиться и зажать ладонями уши — барабанные перепонки рвануло от громогласного вопля. Взгляд метнулся в нужную сторону. С навалившимся безразличием Северус увидел, как тело Темного Лорда разваливается на тысячу испепеленных кусков, постепенно превращающихся в серую крошку, подхваченную порывистым потоком морозного зимнего воздуха… Волан-де-Морт проиграл. Точно так же как и тысячи его подчиненных, валяющихся обугленными трупами на каменной, грязной от крови и пыли брусчатке. Северус не испытывал в этот момент ни радости, ни облегчения, ни удовлетворения. Впрочем, застывшие вокруг люди, неотрывно следящие за сценой гибели самого злого из всех известных на земле волшебников, не могли похвастаться подобными эмоциями. Где-то на подкорке промелькнула вполне уместная сейчас мысль: как… как так получилось, что он уцелел? Ведь, судя по удушающему запаху обгоревшей плоти, все остальные Пожиратели не были настолько удачливыми… Мистика. Или очередная проказа Судьбы. Или хорошо спланированный замысел какого-то творца, ответственного за чужие жизни. Или… Но сейчас было не время разбираться с очередным не то ребусом, не то чудом. Тряхнув головой, будто сбрасывая с себя оплетающую паутину шока и безразличия, Северус вновь вернулся к реальности, оставляя победителей в их сладостном безумии. Им понадобится еще какое-то время для осознания, что все кончено. А для него еще все только начиналось — схватка с Судьбой за жизнь любимой девушки, оказавшейся так не вовремя на поле боя, кишащим озлобленными волшебниками. Взгляд в нужную сторону — и Снейпа затрясло от возмущения, ярости и ужаса. Только не это… Кэтти по-прежнему лежала на земле, но рядом с ней, на коленях стоял… Виктор Крам. Его широкие ладони скользили по лебединой шее, отодвигая сбившиеся темные локоны, ощупывая, надавливая. Какая-та часть подсознания обратила внимание на то, как тонкие губы, что-то усиленно шепчут, будто прося о чем-то… или требуя. Одна ладонь метнулась вниз, скользя вдоль плавных линий девичьего тела, и обвила хрупкое запястье, сдавливая, замирая, будто ее обладатель к чему-то внимательно прислушивался. Будь Северус в этот момент внимательнее, он бы понял, что Крам просто пытается нащупать пульс у распростертой на земле девушки, а из напряженного горла у парня вырывалось только одно единственно слово. «Кэтти». Но сейчас Снейпа скрутила волна жуткой ярости, боли и жажды мести. Будто в насмешку перед глазами замелькали разношерстные образы, выуженные из памяти Малфоя. Самодовольный оскал на симпатичном лице, когда в маленькой, уютной комнатке вспыхнул свет, и в дверном проеме показалась миловидная девушка с пшеничными волосами. Такая невинная, такая нежная… Маска ярости, когда Крам втащил в гостиную упирающуюся, извивающуюся в его ладонях девушку, попытавшуюся, несмотря на все насмешки и предупреждения, совершить побег и спастись от похоти озверевших мужчин. Судороги удовольствия на молодом лице, когда Виктор вдавливал юное тельце в диван, сжимая нежные щеки своими сильными пальцами, не давая девушке закрыть рот и избавиться от этого унижения. Сиплые стоны, вырывающиеся из мужского горла, когда он вторгался сзади во всхлипывающую, скулящую от боли девушку, все еще пытающуюся избавиться от его грубых прикосновений. Но и это еще не все… если бы не эта тварь, если бы не Крам и его удивительно точная игра в Малфой-Мэноре, Кэтти не сбежала бы восемь с половиной месяцев назад. А он бы узнал намного раньше о том, что скоро станет отцом, и разделил бы с любимой женщиной этот чудесный момент. Они бы вместе наблюдали за неумолимыми изменениями, происходящими с ее телом. Он был бы рядом, когда Кэтти впервые ощутила движение их малыша. Он… Моргнув, Северус вырвался из жутких, выжигающих изнутри воспоминаний и болезненных образов того, что именно он пропустил за эти месяцы. Взгляд, полный злости, вновь был прикован к елозящему перед девушкой парню. То, что произошло потом, на секунду дезориентировало: упираясь коленями в твердый камень, Крам просунул ладони под хрупкое тело и, прижав к себе девушку, молниеносно поднялся на ноги. Как… как этот самодовольный, уцелевший ублюдок смеет касаться Кэтти?! И куда это он собрался ее унести?! Ну, Крам, сейчас ты за все ответишь! — Акцио, палочка, — рыкнул Снейп, ощущая, как легкий поток воздуха обдал раскрытую в ожидании ладонь, и до дрожи знакомое, упругое древко коснулось пальцев. Не медля больше ни секунды, Северус рванул к обидчику, с твердым намерением прикончить самонадеянного юнца. Если бы Северус мог, он бы увидел, как по молодому лицу минутой ранее прошлась судорога болезненного осознания, а в черных глазах промелькнули отблески скупых мужских слез, тут же вытесненные решимостью выполнить последнюю просьбу девушки. «Ты успеешь его спасти»… Нужно срочно трансгрессировать в Мунго. Ей там помогут. Точно помогут. Они спасут. Спасут! Зажмурившись, Виктор попытался настроиться на перемещение, как вдруг его сознание прорезал холодный, яростный окрик: — Убери от нее свои руки! — Крам вздрогнул, но еще теснее прижал к себе безжизненное тело. Открыв глаза, Виктор встретился взглядом с антрацитовой бездной, в которой сейчас плескались праведные ненависть и ярость. Кончик волшебной палочки был наставлен прямо ему в лицо, а решимость в глазах напротив не вызывала сомнений: рука Снейпа не дрогнет. Все правильно. Северус же не знает обо всем, что произошло за эти месяцы. Он не знает, что произошло несколько минут назад. А еще он не знает, что Виктору обязательно нужно выполнить то, о чем попросила Кэтти, иначе парень никогда себя не простит. — Снейп… — начал Виктор, лихорадочно пытаясь придумать, как быстрее объяснить свои действия. Время неумолимо уплывало, с каждой секундой ставя под угрозу его миссию. — Я сказал — убери руки, — кончик палочки угрожающе полыхнул алым свечением. — Нет, ты не понимаешь, — задыхаясь от навалившихся эмоций, просипел Крам, удобнее перехватывая девичье тело, — я не сделаю ничего дурного. Я… я просто перенесу ее в Мунго. — Я сам отлично справлюсь, — проговорил Снейп, — Убери от нее свои поганые ручонки! — видя, что Крам не собирается выполнять поставленного условия, Северус прошипел, — Считаю до трех: один, два… Как… как донести до Северуса, что, если он продолжит сейчас выяснять отношения, то потеряет не только любимую женщину, но и не рожденного сына?! — Кэтти просила спасти ребенка, — лихорадочно сверкая глазами, проговорил Виктор, — Она знала, что ей придется пожертвовать собой. Она… — Три! — яркая вспышка метнулась в лицо противника. — Снейп, не надо! — вырвалось из напряженного горла, но оборвать заклятие уже было невозможно. Инстинкт самосохранения заставил отстраниться, закрыться от смертельного проклятия. Хватка мужских рук ослабла, выпуская из своих объятий девушку… Снейп метнулся вперед, с трепетом подхватывая тело любимой. И только ощутив тепло хрупкого тела, на мужчину навалилась волна ужаса: своими порывистыми действиями он поставил под угрозу ее здоровье. Если бы луч заклятия случайно отклонился от намеченного курса или если бы он не успел перехватить ее из рук Крама… Сердце бешено стучало в грудной клетке, каждым новым толчком разгоняя ужас, растворяя его, уступая место облегчению. Все обошлось. Она с ним. Он с ней. Все будет хорошо. Теперь точно все будет хорошо. Они… — Кэтти, милая, очнись, Кэтти… — тонкие губы скользнули по аккуратному виску, ощущая под собой мягкие, щекочущие кожу прядки, — Очнись… пожалуйста, очнись. Милая… — ему было плевать, что у этой сцены могли быть зрители. Ему было плевать, что сейчас на нем не было привычно маски бесстрастия. Плевать… — Северус, ты теряешь время! — Виктор быстро пришел в себя. — Нужно срочно трансгрессировать в Мунго! Но Снейп никак не реагировал на его слова. Северус продолжал звать девушку, трясти, будто она находилась в банальном обмороке. Черт! Он же всегда был таким рациональным, понимающим все с первого раза! С полуслова! А сейчас… Впрочем, после того, что Северусу пришлось пережить за эти сутки…. Это подкосит любого. Он и так вон как хорошо держится! Крам тяжело выдохнул, понимая, что встряхнуть Снейпа, вывести из ступора и неповиновения может только правда. Горькая, безжалостная, но… по-другому, он не поймет. И, набрав в легкие как можно больше кислорода, Виктор четко проговорил: — Спасай ребенка. Ей ты уже не поможешь, — в сердце вонзилась острая игла боли, породившая после себя что-то, очень похожее на жалость, стоило его взгляду встретиться с ошарашенными, подернутыми пеленой страдания антрацитовыми глазами… — Она мертва, Снейп, — чувствуя, как непрошенные слезы вновь сдавили горло, выдохнул Крам.