Неудачная смерть

      Дверь со скрипом всё же открылась, после того, как Дазай её ещё и хорошенько её пнул. — Она меня всегда подбешивала, — сказал Осаму и поставил на пол пакеты с продуктами, которые они купили по дороге в супермаркете. Ацуши пообещал приготовить карри на ужин, возможно, зная, что Дазай плохо питается и редко может позволить себе насладиться домашней стряпней, а карри хватит на долго. Детектив, не снимая обуви, прошёл в квартиру, достал из нижнего ящика комода мусорный пакет и быстро сгрёб мусор со стола, не сортируя его. Бутылки из-под саке противно зазвенели, стукаясь друг об друга. Он сгрёб также кучи упаковок из-под таблеток и использованные бинты, вымазанные в крови, пластыри, не пожалел выкинуть флягу со спиртом, в которой оставалось чуть меньше половины жидкости, также в пакет были отправлены пара упаковок из-под быстрорастворимой лапши и лист с заметками о способах суицида. Так же быстро он пробежал мимо разувающегося Накаджимы и закинул пакет в мусоропровод, после вернулся и уже не поленился разуться. — Чувствуй себя как дома, Ацуши. — Постараюсь, — улыбнулся тот, проходя в комнату. Он сразу наступил на скомканный футон, не заметив его — пространства было ничтожно мало. — Дазай-сан, вы даже футон не убрали. — Такие мелочи не замечаешь, когда живёшь один. Ацуши аккуратно, двумя пальцами, поднял упаковку из-под чипсов, которую заметил за тумбочкой. — Дазай-сан, — проорал он. — Дазай-сан, вы свинья, прошу прощения, конечно. — Да хватит называть меня «сан»,Ацуши, мы давно знакомы. Я вообще-то твой сенпай. — Я не буду вас так называть… — тигр присел на пол и облокотился на стену.       Дазай же лёг на футон, прикрыл лицо ладонью и выровнял дыхание, которое оставалось тяжёлым, иногда он шмыгал носом и слабо вздрагивал. Ацуши молча смотрел на эту картину, немного наклонив голову набок, по-птичьи. Накаджиме казалось, что он слышал не только дыхание сенпая, но и размеренный стук его сердца, так же слышал и биение собственного. Сидел так он около минуты, затем, встав, прошёл на кухню, прихватив с собой пакеты. Он уже хотел приняться за готовку, как заметил, что кухня была ещё одним свинарником: пакетик из-под чая на столе, жирные пятна на кухонных тумбах, куча посуды в раковине, к которой, казалось, никто не притрагивался с неделю, и запах.       Ацуши уронил пакеты на пол и сразу же принялся мыть посуду. Нужно было привести кухню в порядок прежде, чем на ней можно было бы что-либо приготовить. Он уже вспомнил имена всех Богов, о которых слышал за всю свою не столь длинную жизнь, отмывая жирную сковородку, как вздрогнул от тихого шепота Дазая на ухо: — Не надо, — тихо сказал тот. — Ты не должен этого делать. Дыхание Осаму было безумно горячим из-за жара. — Может, мне лучше знать, что я должен делать, а что нет? Конечно, вы в праве прогнать меня из своей квартиры, но научитесь быть благодарным. — Делай, что хочешь тогда, — Дазай глухо прокашлялся в кулак, затем развернулся и медленно зашагал в комнату. — Я не просил, чтобы обо мне заботились, как о ребёнке, — добавил он прежде, чем скрыться в дверном проёме. — А вы не ведите себя, словно вы ребёнок, — крикнул Ацуши вслед, слегка покраснев от злости и забавно надув щёки. Ему было обидно слышать подобное от Осаму, который заботился о нём больше, чем кто-либо в его жизни. Он заменил Накаджиме всех близких, которых никогда и не было, а теперь так просто отвергает заботу. Ацуши на самом деле никогда не чувствовал себя обязанным Дазаю, а хотел лишь бескорыстно помогать ему, поддерживая в нём жизнь, но это мужчине было не нужно. Не нужно ничего из того, что мог бы дать парень. Хотя, возможно, нужен был сам Ацуши. Дазаю нужен был кто-то рядом, пусть он сам и отрицал это.        «Такие мелочи не замечаешь, когда живёшь один», — пронеслась фраза Дазая в голове у Накаджимы. Да, Дазай всегда был один. Сколько Ацуши помнит — всегда! Поэтому в квартире бардак, такой же бардак у Осаму, казалось, и в мыслях. Всё попутано и слишком много хлама, который он сам выкинет, нужно лишь открыть дверь кому-то. Душа — не квартира, туда так просто не пробраться.       Ацуши тихо зашёл в комнату, проскользнув в дверной проём, подобно кошке. Дазай лежал на футоне в одежде, закрыв лицо рукой и тяжело дыша. — Дазай-сан, когда в последний раз у вас дома кто-то был? — Я не помню, Ацуши, — тихо ответил тот, не убирая руки с лица. — Кажется, Куникида заносил документы, но это было очень давно. — Вы не хотели пускать меня сюда? — также робко спросил парень. — Да, но ты сам видишь, почему. Такие картины явно не для твоих глаз, — Осаму жестом руки подозвал мальчишку к себе, тот немного неуверенно нагнулся, а Дазай резко поднялся. — Они правда красивые, твои глаза. Зачем им видеть это? — улыбнулся он. Ацуши покраснел и поспешил вернутся на кухню.       Он оказался прав — дело может быть в одиночестве, но это было бы слишком просто. Просто быть рядом? Не слишком ли глупо и наивно полагать, что этим можно вот так вот решить все проблемы и спасти Осаму от саморазрушения? Не бывает простых ответов на слишком сложные вопросы. Или бывают? Ацуши уже окончательно запутался и не знал, как ему лучше поступить, как действовать. В теории, он давно бы мог бросить эти никому ненужные попытки как-либо помочь тому, кто сам решил тонуть, но на практике не мог. Чувствовал ответственность что ли… Просто не мог и всё тут. Он по жизни был добродушным, конечно, но тут им движило что-то большее. Может, ему самому хотелось так думать, но хотелось же. Значит, это было важным, а почему важным? Тоже не столь важно.       Домыв посуду, он протёр всё, до чего мог дотянутся, и уже довольно скоро кухня выглядела прилично, но то что следовало отмыть, там ещё оставалось в приличном количестве. Накаджима поставил вариться рис и уже нарезал мясо и некоторые из овощей, как вдруг почувствовал чью-то горячую руку на своём плече. — Неужели ты правда готовишь для меня? — когда Ацуши повернулся, он увидел заспанное лицо Дазая, который мило ему улыбался. — Да, вы же не против? — ответил парень, отводя взгляд. — Я и не против, но и не скажу, что за, ведь не хочу доставлять кому-то проблемы. Тебе же это доставляет неудобства и отнимает время. — Всё в порядке, правда, мне не сложно, — улыбнулся Накаджима, но затем резко дёрнулся. Дело было в том, что Дазай положил голову тому на плечо, а он не ожидал этого. — Прости, голова закружилась, — оправдался Осаму, отстранившись. — Может быть, мне стоит как-нибудь помочь? — Я могу и сам справиться, но если можете, то нужно порезать морковку кубиками.       Дазай кивнул и сразу же принялся за работу. Признаться, ножом он орудовал превосходно. В его руках нож выглядел именно как оружие, а не обычная кухонная утварь. Морковку он крошил так, словно был заправским шеф-поваром, но на самом деле пристрастился к холодному оружию ещё в Мафии, быстро научившись использовать различные виды в бою, но на кухне оказался тоже не бесполезен. Лезвие так и сверкало в его умелых руках.       Овощи и мясо отправились на раскалённую сковородку. Дазай втянул в себя запах. Он давно не ел домашней пищи. Бенто из магазина, рамен или удон в забегаловках, быстрорастворимая лапша вечером в одиночестве. Всё не то, нет в подобной еде, которая стала для мужчины повседневной, совершенно ничего приятного. Просто насыщает, чтобы продолжать жить, правда без смысла, но всё же. Смерть от голодания не вариант, Дазай знал, он пытался, но это слишком медленно и мучительно. Поэтому давился этой лапшой, которая уже комом в горле стояла. Надоела до коликов в животе, но была необходима — на действительно хорошую еду денег не было. Осаму слишком много тратил на выпивку и лекарства. — Для обеда поздно, а для ужина рано, — заметил Ацуши, слегка улыбнувшись. — Но всё уже готово. — Не важно, как называть приём пищи и когда есть, более важно, что есть, — Осаму сделал маленькую паузу, потянувшись за тарелками, которые были в верхнем ящике, после тихо добавил: — и с кем. — Я не так уж прекрасно готовлю, но… — Ацуши осёкся и закусил губу, сам не понимая, что хочет сейчас сказать. Сердце ликовало, будто этой фразой, лёгким намёком, что ему не всё равно на присутствие тигра, Дазай приоткрыл дверь. Он уже впустил Ацуши в квартиру, а теперь пытается впустить в душу. Возможно, парню это только кажется, что медленно он снимает замки с этих железных дверей, и там он наведет порядок, но нужно разрешение хозяина, его доверие. — Мне нравится, — улыбнулся Осаму. — Пахнет так вообще замечательно, — он протянул Накаджиме тарелку и взял себе вторую. — Спасибо, — сказал он уже тише, робко, так будто и голос был не его вовсе. Он звучал неуверенно и, кажется, немного дрогнул в этот момент.       Ацуши стало еще легче, он уже не смог сдерживать улыбку, которая невольно появлялась на его лице. Теперь и ему доверяют: мальчику из приюта, мальчику, которому говорили, что он никчёмен и никогда не будет нужен кому-либо. Нужен, сейчас он должен быть рядом с этим человеком. Нет, не Ацуши спас Осаму тогда под мостом, а наоборот. Ему подарили новую жизнь, а сам Накаджима спасает его только сейчас, просто сидя с ним на кухне, болтая о погоде и всяких мелочах. А ведь казалось, что замки на этих дверях давно заржавели.       Они закончили есть вместе, вместе помыли посуду, Дазай дурачился и обрызгал Ацуши, но и получил в ответ, после пошёл немного отдохнуть и заснул, развалившись на футоне. Ацуши просто сидел на кухне, смотря в окно на небо. Осаму действитьно не мешало бы отдохнуть, а значит, шуметь не следовало, а следовало подумать о том, почему все ножи в этом доме были заточены идеально, почему было столько мусора, почему он нашёл в шкафу несколько бутылок с саке, а на футоне заметил пятна крови, которые уже невозможно было оттереть. Кровь оставляет слишком глубокие следы, въедается в поверхность ткани, и после очень сложно избавится от неё. Ацуши знал об этом ещё с приюта, когда его раны кровоточили, окрашивая простыни в алый, а потом у него не выходило их отмыть, и злые взрослые с отвращением выкидывали его футон, оставляя ребёнка спать на голом полу. Ужаснейшее место, воспоминания о котором до сих пор заставляли вздрагивать и проноситься по коже поток мурашек, будто тебя облили ледяной водой. Ещё с времён приюта Ацуши многое знал и многое замечал, хоть и казался беспечным на первый взгляд и даже глуповатым. Но иногда он действительно был наивным.       Его интересовало также, что Дазай выкинул в мусоропровод. Конечно, рыться в мусоре, чтобы найти ответ, он не станет, ведь и так вполне догадывается, что это нечто страшное. Мысли заставляют заглянуть в мусорное ведро, так как он и сидит недалеко от него. Оценив на первый взгляд, сразу замечает упаковки из-под таблеток и быстрорастворимой лапши, бинты. Возможно подобное и было в том пакете. Ацуши сглотнул и снова перевёл взгляд на окно, на розовое закатное небо. Выдыхая немного облегчённо, смотрел на клубки проводов, фонарные столбы и крыши многоэтажек. Размышляя о том, что есть в высоте что-то чарующее и манящее, там легче дышится, чем в паутине улиц большого города.       «О чем думают суицидники, прыгая с крыш? Они ищут свободы? Но разве в жизни её нет?» — промелькнула мысль в голове у парня и вызвала у него очень грустную улыбку. Вдруг из комнаты послышался сдавленный кашель. Ацуши сразу же вскочил и поспешил к больному. — Всё... Всё хорошо. Не волнуйся, — увидев кохая, сразу начал лепетать Дазай хриплым осевшим голосом, откашливаясь. — Дазай-сан, Дазай-сан... — повторял Ацуши его имя, словно мантру. — Тихо, тихо, Ацуши, со мной всё в порядке, — сенпай мило улыбнулся, легко погладив парня по голове. — Ты так мило шмыгаешь носом, когда напуган. — Да ничего я не напуган, — возмутился тот, действительно неосознанно шмыгнув носом. — Ну да, да, — Дазай прекрасно знал Ацуши, изучил лучше "пособия по суициду". Он был книгой, в которую Дазай желал вчитываться и даже мог читать между строк, хоть и не сразу. "Книга" была родной и знакомой, но никогда не надоедала, наоборот, каждый раз показывала себя с новой, увлекательной стороны, и это нравилось Осаму, определённо нравилось. — Дазай-сан, слушайте, вам же понравилось сегодняшнее карри? — Ацуши спросил такую простую вещь, но выглядел очень серьёзно, от чего его сенпай удивился и просто, но уверенно кивнул в ответ. — Тогда разрешите готовить его вам чаще! — выпалил парень, раскрасневшись от своей решительности. — Ацуши... — удивленное выражения лица мужчины сменилось улыбкой. Было видно, что он сдерживал себя, чтобы не засмеяться. — Звучало, как признание в любви, — ещё шире улыбнулся он. На это парень, более покрасневший, уже решил уйти обратно на кухню, но Дазай его не пустил, обняв и повалив на футон рядом с собой. — Конечно, ты можешь, если правда хочешь этого, — Осаму уже не скрывал своего смеха, но ведь и смех этот не казался насмешкой, а от этого Накаджиме стало немного легче, но из объятий вырваться хотелось, ибо он думал, что сгорит со стыда, чувствуя, как полыхают его щеки. Но вдруг Дазай снова закашлялся и отпустил Ацуши, отвернувшись. — Прости, я придурок, забыл, что могу тебя заразить, — тихо сказал он.       А вроде бы дверь была приоткрытой ещё минуту назад.