Алиса и лиса из пластилина

      Над Москвой догорал ранний вечер ноября — такое замечательное время, когда день будто промыт как стекло — многочисленными дождями, что пролились за долгое время всей осени... В эти дни в будущем дышится особенно радостно и легко. На сизых кистях подмосковного винограда надолго не задерживаются маленькие белые шапочки первых, не морозных снегопадов — а слегка скукоженные первым морозцем мандаринчики, словно крышечкой, каждый покрыты ледышкой на манер леденца...       В тихом сумраке больничного сада мягко шелестели под ногами листья из глубокого разноцветного ковра, укрывающего эти аллеи с начала октября — ведь с уходом колёсного транспорта отпала нужда в постоянной расчистке дорог. Да и для экологии куда полезнее! Кое-где они, листья, даже намокшие влагой, снова взмывали ввысь и тут же падали обратно, подхваченные действием гравитационных вихрей плывущей над ними коляски. Две женские фигуры, девушки и девочки, шагали в сторону от заходящего солнца, и более рослая из них толкала перед собой по воздуху прогулочную коляску. В ней можно было усмотреть ещё одного человека...       Нина Финшина и Алиса Селезнёва могли тихо бродить по этим аллеям не первый час. Они очень сдружились последнее время, и понимали друг друга, не касаясь пальцами рук. Да и человеку, если он недавно появился на свет, полезно много гулять. Даже если он не младенчик. Даже если он уже жил когда-то... А здесь и было именно так: в гравитонном кресле-каталке перед ними сидел воссозданный в клоне Буровский.       Настроение располагало к молчанию, но и при всей мечтательности, как помолчишь в со дня на день девять лет? Да и если тебе несколько месяцев назад минуло девятнадцать...       - Спасибо тебе за приглашение, Алиса, но пока ещё не знаю, получится ли прийти, - задумчиво произнесла Нина, - у меня вот тут много самых главных забот, сама понимаешь... Я же совсем как мама ему теперь. Вторая... а, впрочем, вторая ли? Сама знаешь!.. И за поздравление с моей датой спасибо. Надо же, пираты на хвосте сидели, а, когда на Земле шёл август, не забыла!..       - На здоровье, - потянулась Алиса, вдыхая прохладный воздух и радуясь тихому хлюпанью вод где-то внизу, под лиственным ковром.       Пролетело несколько месяцев. Пилотируемый капитаном Полосковым «Пегас» предпринял звёздное путешествие по рискованному маршруту Земля — Луна — Трикапитания — Блук — Шелезяка — система Медузы, и успешно вернулся домой, да не один, а с тремя межгалактическими крейсерами в придачу. Не считая сердечной благодарности, новых зверей, новых друзей и уймы впечатлений. Алиса Селезнёва остроумно расквиталась с обидчиком — и своим, и папиным, и совсем незнакомых ей лиц — да не с одним, а так, что досталось и его патрону. Космозо пополнился единственной в Галактике птицей Говорун, что одна стоит целого зоопарка. А на его травах, перепархивая с синей на зелёную и обратно — какая больше понравится! — стал пастись склисс, да у озерца с быстрой водою зазвенела песня кустиков, а весёлый индикатор отвечал детям на приветы всеми цветами радуги. И даже для головастов нового поколения, которых произвели на свет крошечные лягушечки по прилёте в зоопарк, место нашлось — правда, в подземном бассейне, чтобы они не влияли на нервы доброму Бронте. На Нине красовался шарф естественной вязки, творение паука-ткача-троглодита — Алисин подарок на давно прошедший день рожденья.       У поворота коляска остановилась. Нина поправила непослушное одеяльце, всё время норовящее вылезть из-под сиденья у Бориса. Алиса наклонилась к нему. Молодой человек лет шестнадцати — столько можно было бы дать ему по комплекции и строю тела, если бы не глаза и выражение лица, те, что мало отличали его от новорождённого — смешно потянулся плохо послушными руками к её лицу, как тянут ручки младенцы, и мало осмысленно, по-младенчески же, заулыбался.       - У! Гу! Агу! - в осеннем воздухе чётко прозвучало бормотание в тембре взрослого человека.       На лице у Финшиной беззвучно выступили слёзы.       - Узнаёт тебя... Радуется... Знаешь, Алис, какая я тогда, в детстве была? Ро-зо-ва-я, - вздохнула она. - И весь мир, казалось мне, вертится вокруг такой пёстрой, приятной юлой радости... А он один, бывало, такой придёт мрачный, словно заколдованный философ, наговорит кучу непонятных научных слов... И под конец одни глаза горят от радости, когда повернётся ко мне. Мне было так с ним интересно играть!.. Так вот, слушай. Мы тогда такую возню подняли в детской — мама и тётя Ида нам даже выволочку сделали, мол, так и сяк себя ведёте, и несимпатично, вам говорят... А мы их и слушать не хотели. Так поспорили мы с ним, родиться тебе на свет в итоге, или нет! Он мне: «Нет, Нина, Алиса Селезнёва никогда не родится, этот печальный вывод неизбежен, если исходить из тенденций развития бытия...» - и такое всё. А я ему на это в конце концов и крикнула: «Да благодаря ей ещё ты родишься, когда помрёшь!» Сдуру, просто, чтоб озадачить. Как же страшно и странно я предсказала всё, что произошло!..       Она снова умолкла. Алиса улыбалась чему-то своему — что же скажешь на такое... Они возобновили движение по саду. Да всё и так понятно без слов. Сколько усилий потребовалось, сколько всего пришлось преодолеть, вытерпеть, чтобы прийти к этим минутам, достигнуть всё, что получилось...       В те дни, когда делегация пришельцев из Системы светил определённости — той самой, про которую всего два месяца назад в Галактическом содружестве никто ничего не говорил, а краткое пояснение затерянного Зодекса при этом выглядело так: «Рыбы — это такие морские мымры» — приобретала вес и взаимопонимание у уже нашедших дружбу народов Галактики, Нина Финшина не теряла время даром.       Стремительно объездив континенты земного шара и даже, кажется, ряд поселений Луны, она создала свою партию, которая получила название почти как сто лет назад — 'ClonAidAgain'. Тысячи сторонников Нины, родственники, потерявшие своих близких в результате происков Сапырвалов, да и просто научно мыслящие люди, решительно возвысили свой голос, подали петиции об отмене давно анахроничного запрета во Всемирную Академию наук. Опираясь на драгоценную поддержку друзей из отдалённого мира, так удачно и случайно завоёванную в трудную минуту спасения той самой девочки, о которой спор пролетел когда-то, в детской — той самой Алисы, боясь её растерять прежде времени, девушка непрестанно преследовала одну свою цель, хотя и помогать другим на этом пути не забывала.       Благодарная Алиса сразу оказалась хорошей подружкой и собеседницей, а, главное, у неё были готовые и добрые связи в научной среде — и на поддержку какой-то малоизвестной Финшиной встали такие влиятельные фигуры, как и профессор Селезнёв, и академик Сапожков, и академик Петров, и светила науки из других территорий планеты, и даже инопланетные корифеи (хотя мнение последних, напомним, стало бы только рекомендательным, ведь дело касалось суверенной планеты Земля). Однако с учётом того, что на Земле и в будущем мыслят по-разному — только не доказывают свою правоту военными методами! - к моменту открытия и проведения внеочередного заседания ВАН в Вене активизировались и другие движения. Некоторые из них даже отправили своих сторонников на это заседание. И, в любом случае, судьбы его повестки дня отнюдь не выглядели предрешёнными.       Перед отправкой в Вену — это было за день до обратного полёта гостей с Фражента! — Финшина провидеофонила в гостиницу «Венера» доктору Ани-Эту и шерифу Уредецсиабу.       - Будьте со мной, - коротко попросила она и запнулась, кусая губы, - там многое решается...       И зитаурех с удовольствием пошли ей навстречу, тем более, что путешествовать по планете каждый день им было не в тягость, они к этому уже привыкли, это был даже отдых по сравнению с перелётом в сотни тысяч световых лет. К тому же обязательная программа визита была выполнена, а время было.       Выступление Нины предваряло научные дебаты, и было выдержано в достаточной краткости.       - Только клоны спасут человечество! - решительно выдохнула Нина, завершая своё сообщение. - В эпоху, когда мы повсеместно встречаемся с организмами, для которых воспроизводство таким способом — нормально и даже единственно, во времена, когда мы стыдимся отнять жизнь у существа только для того, чтобы получить мясо или иные культуры его клеток, в дни, когда мы фактически преодолели саму смерть, творя немыслимые операции в сфере бионики и реплантации внутренних органов — у нас просто не может быть иначе!       Выступал дедушка Арика Сапожкова, который перечислил все выявленные историей клонирования на Земле и на других планетах негативные и опасные аспекты, подробно разложил их, словно по полкам, обстоятельно доложил о путях решения каждой из таких проблем, и потом поддержал докладчицу.       Выступал профессор Селезнёв — существенно волнуясь, как признавался он самому себе, всегда при серьёзных выступлениях при таком скоплении компетентного народа, причём это волнение до конца не могла помочь побороть ему даже сидящая в ложе Алиса, как бы усиленно она ни строила папе ободрительные рожицы в самых трудных для него моментах, но — всё же проанализировал причины агрессии клонов, производимых прежде естествоиспытателями, и напомнил, что уровень агрессии в обществе как таковом тоже имеет к поведению человека самое прямое отношение. Даже не клона.       Выступили Володин — Петров — некто Лу Фу — Франкильяцци — Шелтер — Дюпон — аль-Фахд — Мбутелези... и много ещё кто, всех не запомнишь. Не все они были сторонниками дела Финшиной, но каждый из них высказывал замечания конструктивно. То есть — как бы всё проделать безопаснее и лучше, а не как всё заболтать да расстроить. Даже Тягамото викад прислал, и его показывали, когда дошло до ознакомления с рекомендациями. Среди таковых, конечно, внушительно выглядела история работы доктора Сардонампла Яфрода — землянина, которому даже своё гражданство на блукское пришлось поменять, чтобы не изменить любимой науке.       Интересно построил свою беседу доктор Шок Ани-Эт. Он попросил каждого из делегатов-скептиков изложить самые мрачные сценарии развития обстановки в случае разрешения клонирования для всех: люди перестанут родиться в семье, люди перестанут уважать друг друга, люди разобьются по новым квази-нациям, каждая из которых была бы якобы обособленной ветвью землян... и так далее. Каждый из сценариев он снабдил такими пояснениями, как если бы они развивались по ещё более мрачному пути — а потом, когда почти все учёные в зале притихали, думая, а может, и вправду незачем браться за такое дело? - кенгуроид остроумно и наглядно продемонстрировал невозможность такого развития.       - Как бы плохо нам ни было, никогда нельзя исключить ситуацию, в которой бы стопроцентно нам стало ещё хуже, - пояснил он, - поэтому, заранее предвидя такую, мы улучшаем будущее.       Все клоны, призванные возместить загубленных людей, в конечном итоге имеют природу организма, предполагающего генеративный тип воспроизводства, а, стало быть, семью. Различия, что в старые времена служили почвой для неуважения, будут изначально сводиться к минимуму. Квази-нации же потребуют больше времени для своего формирования, чем нужно будет для того, чтобы убедиться в том, что они ничего никому не дадут. И так далее.       К моменту голосования от возражений самых рьяных противников остались одни только технические замечания, заняться которыми предстояло комитетам при лабораториях. И все учёные, которым были близки позиции таких консервативных партий, как тори и республиканцы — даже бывший среди них по совместительству депутат кнессета с весьма традиционными взглядами — не собирались заявлять проекту «против». Но в самый последний момент на пороге зала кто-то зашевелился, и так энергично требовал себя впустить, что даже у роботов не возникло сомнений в его компетентности. А уж у организаторов солидного мероприятия — и тем более.       Каково же было всеобщее удивление, любопытство и разочарование, когда это оказался никто иной, как... инспектор южной Москвы Константин Медвежагинцев!       Да, да. Можно было бы сколько угодно говорить «ха, ха». Только заслуженный блюститель порядка Галактики на вверенной ему территории не поленился воспользоваться хоть скоростным флаером из Внуково для этого! И надо подумать, что Нине Финшиной от этого визита было не до смеха...       Знакомые с персонажем лица быстро поделились друг с другом своими репликами. Остальные ждали, что их тоже введут в курс каких-то минувших событий.       - Надо же! Медвежагинцев? Да артист он! Милиционер-клоун! - послышалось там и сям.       Как бы не обращая внимания на самые нелестные отзывы, старичок насупился и, стараясь придать своему взгляду выражение тревожности и сочувствия, внимательно оглядел зал.       - Так... Я вижу, силы, однажды бдительно разоблачённые и заклеймённые, между прочим, в качестве врачей-вредителей нашей любимой Галактики, тайными окольными путями коварно нашли подходы к сердцам лучших умов Земли, проникли в святая святых науки землян — и даже вынудили их собраться здесь и сейчас в обеспечение, так сказать, прочного тыла своим низменно-личным интересам... Да-с, положение складывается неблагоприятное. Конечно, и неисповедимые пути вызовов современного мира, как говорится, тому потворствовали, но... Я прибыл сюда по велению моего сердца: сердца патриота Земли. У меня, к вашему сведению, нет других планет. Так что... Учтите... В общем — я здесь, чтобы вас всех предупредить!       - Что он имеет в виду? - наклонился к Шелтеру Дюпон.       - Не знаю! - пожал плечами Стив Шелтер. - Посмотрим. Сути пока не улавливаю. Говорит он цветисто, этого не отменишь!..       - Причины могут быть разные, - снова запел Медвежагинцев, голос его звучал строго и грустно, - но, какими бы они ни были, на пороге решений такого эпохального типа, вы не должны не задумываться о последствиях. Не имеете, так сказать, морального права. Потомки, видите ли, не простят. Если вообще они будут. Если будут!..       - Уважаемый докладчик! - прервал многозначительную паузу учёный из Йемена. - Возможно, в связи с несколько поздним появлением, вы не успели ознакомиться с конкретной базой по аспектам выносимого решения. Обратитесь в комитеты. Они вам разъяснят, какие опасения и почему безосновательны!       - Опасения — они безосновательными не бывают, - Медвежагинцев задрал указательный палец. - У нас притупилось чувство долга. Мы не должны подменять наукой то, что раз и навсегда записали в священных книгах предки. Предки всех народов мира — и моего, и вашего!..       Смятение удалось внести. Зал разноголосо загудел, не понимая — но именно этого было и достаточно для того, чтобы в принципе притупить понимание.       - Имеем ли мы право повторно предоставлять жизнь единожды умершему? Да, причины смерти могут не зависеть на каком-то этапе жизни от его поступков — но, в конечном итоге, к ней всё равно подводит его характер. Да. Посеешь характер — пожнёшь судьбу, ведь так говорили испокон веков? - вопрошающе остановился Медвежагинцев. - Порождая новых преступников, мы породим гарантированные новые преступления!       Слово взял профессор Селезнёв.       - Знаете, - сказал он, - были времена, когда считали, что ребёнок — как кусок пластилина, кто угодно может сотворить с ним, что хочет, и всё решает воспитание. Нет: даже настоящая пластилиновая лисичка может раскрыть в себе только то, что было заложено в неё теми ручками, которые её слепили. Зачастую помимо той воли, что руководила руками. Собственно, в этом состоит казус Кавалерацкого и его практическое применение. Вы же читали книги, что написал Кшиштоф Кавалерацкий по соотношению генетики и онтогенеза?       - Не читал я никакого Кавалерацкого! - с отвращением выговорил Медвежагинцев. - Зато вы, я смотрю, не читали изречений Чистоплюева. А десятая доля их стоит того, что вы называете тут реальной наукой. По поводу неё Чистоплюев писал так. Процитирую. «Вся логастерия бытия не стоит самых простых, добрых, синорических логазмов, отдающихся откликом в праведном сердце». Между прочим, достопочтенный Аскольд Аристофанович указывает, что грех помогать не желающему помощи. Эти люди пальца о палец не ударили в отведённое им жизнью время, чтобы судьбы их стали другими. Почему они поведут себя по-другому и на следующий раз?.. Почему, а?!?       - Нездоровый человек не станет здоровым от заклинаний, даже если их называть психотерапией, - заметила Антонина Зауарняк. - Вот поэтому. А ещё потому, что кто-то иной слишком много пальцами о пальцы ударял дело не по делу, влияя на их судьбы, когда они были детьми. Не лучшим образом. Я верю, что клонов такое обращение уже не ждёт.       - Не ждёт! - уверенно подтвердил профессор Володин. - Даже прибор школьницы Оли Ёлкиной подтвердил конструктивные связи: Буровский, к примеру, мог быть другим. До семидесяти пяти процентов погрешности! Вот что была его личность против себя самой в момент гибели.       Медвежагинцев злобно засопел, посылая насмешливо-устрашающие взгляды залу. Остановившись на лице кенгуроида Шока, он внезапно странным образом просиял, словно придумал новый ход в игре.       - Сегодня — да, в условиях противостояния! - мы слушаем наших братьев с Фражента. Но что же, завтра мы послушаем и чертей?! - визгливо начал он. - Откройте книги Бытия! Прочтите книгу Откровения — ведь она про наше с вами время написана, последнее, между прочим, последнее! Там про всё есть. Огонь и пламень со звёзд, наведённые на днях на Антарктиду — се, кары небесные! Он помог предотвратить, - инспектор перевёл взгляд на фражентианина, - в данный момент помог, будучи на Земле помог, пока это соответствовало его интересам. Но вглядитесь, какой его состав, какой внешний вид он нам являет? Ведь предки предостерегали и об этом: это же диавол Хадрут-ха-Гацрот, хранитель врат ада! И двое рогов, и четверо ушей! А где живут, с вашего позволения спрошу вас, остальные? - Медвежагинцев протянул ладонь навстречу носорогу с огненным улиточником. - «На жарких планетах, вблизи звёзд»? Да в аду они живут, в аду! Понимаете ли вы эту простую вещь?.. Сбывается — по-истине сбывается пророчество в наши дни! - запричитал Медвежагинцев, делая утрированный упор на «о». - И что было ночью несколько дней назад в моём городе!.. Се, дева едущая сверху зверя, имеющего несколько рогов — число же пальцев на конечностях его вполне человеческое: сочтите же его, и узрите, что оно равняется шесть плюс шесть плюс шесть!..       Алиса прыснула в кулачок. Эцетар Уредецсиаб задумчиво оглядел оратора со снисходительностью.       - Большой оригинал этот землянин! - заметил жираф. - Впрочем, у нас тоже таких полно. Хотя бы мой коллега, знаете, Каффед Шсагге!.. Они бы нашли общий язык. Если бы захотели...       - Последние времена! - заголосил Медвежагинцев. - И вы и в них не воздержитесь с решением? Трепещите, святоубийственники, ибо близ час!       Разбуженный зал недоуменно смотрел на него. Слова Медвежагинцева вызвали досаду, но некоторые из любителей республиканцев и тори, а также заседатель кнессета, подумали о кнопке «воздержался».       - Да разуйте же глаза! - воззвал Медвежагинцев, созерцая фурор, которым всполошил всех.       - Что за чушь он сказал? - осторожно поинтересовался Дюпон.       - Наверно, это не чушь, а какая-нибудь народная поговорка, - сказал Шелтер, - не знаю...       Со своего места не выдержал и поднялся доцент Калинин.       - Я тоже люблю народную мудрость, - сказал он, - но знаю, что в ней за века накопилось и немало глупости.       Нина была готова заломить пальцы в обратную сторону: индикатор предварительных умонастроений, действительно, давал повод для отчаяния. Для принятия позитивного решения не хватит каких-нибудь ничтожных процентов голосов! И, хотя бы сегодня и никто не выразил позицию «против», тема будет отложена для дополнительного согласования — а к его дате интриган-профессионал уж подготовит новые финты и разыграет непредвиденные комбинации!.. Алиса видела, как в раздумье она отложила в сторону атомные гантельки, увеличивающие вес за счёт изменения удельного веса вещества, только нажми на кнопочку — которыми, для сброса стресса, начала машинально манипулировать, едва Медвежагинцев завёл свои речи — и, внезапно распрямившись во весь рост, обратилась к учёным:       - Уважаемая коллегия! Уважаемый председательствующий! Да, я была обвинена с заявленной вам только что этим человеком позиции и, возможно, обвинения в мой адрес и лишают меня права слова по основному вопросу — но я, впрочем, и не обладала изначально правом голоса. Только я считаю необходимым напомнить, что тот, кто перед вами охотно расписывается под ярлыками, что недалёкие умы навесили на мучеников, которым я призвала дать шанс снова войти в жизнь — сам ничего не стоит в профессиональном плане! В организации правопорядка в своём городе, которому так пышно признаётся в любви! Ребёнку в садике погулять нельзя: средь бела дня, ну, или, там — вечера, на территории его округа навязывал ему свою симпатию, пристал какой-то старый импозант! Да ещё и, конечно, с другой планеты, что характерно. С какой стати это он-то, патриот этакий, будет обладать правом голоса?!       Польщённая Алиса демонстративно выкинула вверх большой пальчик руки, хоть папа и не одобрил.       - А вот не пере-дёр-ги-вай-те! - заполошно проорал Медвежагинцев. - Я патриот! А вы!.. А вы!..       И он разразился новыми тирадами красноречия. Они перемежались квазинаучными высказываниями, и, хотя всё это порядком продолжало надоедать присутствующим, каким-то образом удерживало их в некоем подобии гипноза. И даже, когда объявили, что он сказал всё, в это как-то не верилось...       - Да заткнётся ли он когда-нибудь?.. - горько вздохнула Нина.       Она вся побледнела, словно превратилась в полотно под напряжением.       - Сейчас немножечко заткнём, - коварно подмигнула вдруг ей Алиса. - Имя-отчество напомни?       Вспоминая потерю сознания, до которой тот довёл старого капитана на совещании на Житной, Алиса решила не отказать себе в удовольствии слегка уколоть его мельчайшим, но по сути чувствительным вопросом... Откуда ни возьмись, она вдруг выросла перед Медвежагинцевым, опрятно поправленная и аккуратно причёсанная.       - Константин Петрович! - вежливо обратилась к нему она. - Я тоже девочка с Земли. Я разделяю все ваши опасения за судьбы нашей планеты. А вот бдительности мне хочется у вас учиться, и даже, пожалуй, взять с вас в этом пример прямо сейчас. Вы при всех недавно отозвались о ракетах, которые Сапырвалы адресовали нашей Земле, как о чём-то великом и светлом. Похоже, я поговорю с папой Зодекса, чтобы он попросил выдать вас Фраженту. Для допроса. На предмет вероятной связи с Сапырвалами.       Медвежагинцев не поверил своим ушам. Потом опешил и отшатнулся от Алисы. Она продолжала приветливо улыбаться. Внезапно глаза инспектора округлились, как будто бы до него дошёл какой-то немыслимо страшный смысл её слов. Он сорвался с места, бросился к выходу, но потом спохватился и прокричал собравшимся:       - Впрочем!.. Уважаемые компетентные специалисты! Как вы уже справедливо отметили, прошу не принимать всерьёз моего выступления, которое и вправду не имело отношения к науке. Я просто... Просто хотел им поднять вам настроение! Так сказать, градус обсуждения. Отвлечь от утомительных раздумий, этой... Как её... Лёгкой реминесценцией на темы истории. Это всё была шутка. Я шутил! Шути-и-ил! Благодарю покорнейше за внимание... Мне пора...       В стене образовался проход по его росту, и Медвежагинцев немедленно оказался на лестнице, но про себя, не расставаясь с мыслью, что это и вправду случится, он продолжал негромко повторять:       - Это надо же, какие ушлые пошли девчонки! Уй! Ужас! Какие ушлые девчонки!.. Меня — на Фражент?! Да как же я, вообще... выдержу... такой перелёт, и всё... Ужасные девчонки!       В фойе ВАН он ещё раз повернулся круглому шару, который выполнял функции камеры, и прокричал:       - Шути-и-ил!..       На глазах улыбающейся Алисы и застывшей от радостной неожиданности Нины учёные Земли поддержали снятие запрета ещё большим количеством голосов: даже те, кто собирался воздержаться, после выходки Медвежагинцева предпочли проголосовать «за»!       - Спасибо тебе, Алиса, - со слезами прошептала Нина, кладя свою руку на ладонь девочки. - Ты спасла меня... Даже не знаю, правда, что ты ему сказала...       - То, что надо! - хихикнула Алиса. - То, что он понимает... На здоровье!       Нина Финшина долго благодарила и доктора Ани-Эта, и его товарищей.       - Как мне повезло! - мечтательно призналась она. - Как Маргарите из моей любимой книжки повезло, что в её время пожаловала команда Воланда, чтобы состоялось извлечение Мастера! Так и мне, в моё, повезло с приходом команды Уредецсиаба, чтоб сбылось воссоздание Бори...       - Пожалуйста, - пожал рогами Уредецсиаб. - Впрочем, я не совсем понимаю ваших сравнений...       По дороге домой Нина подошла и подвела Алису к ложе матери Буровского. Ида Георгиевна тоже присутствовала на заседании: и как учёный, и как представитель потерпевшего. Женщина держалась скорбно, чопорно, но, впрочем, и достаточно холодно, словно это касалось давно прошедшего горя.       - Мама! Да какая же радость для нас с вами!.. - только и произнесла Нина.       Она хотела от души её обнять, может, даже поцеловаться... и осеклась.       - Не знаю. Эти ваши все медицинские нововведения... Мне проще считать себя матерью погибшего сына, - сухо отрезала Ида Георгиевна.       «И женой погибшего мужа», - добавила про себя Алиса, но рта открывать не стала. Её ведь уже не перевоспитаешь. А зачем лишний раз о себе выслушивать что-то про наглую девчонку...       Сейчас, тихонько толкая перед собой коляску, Нина Финшина казалась вне себя от счастья. Не каждая молодая мама до такой степени радуется своему рождённому младенцу...       - Ты знаешь, - снова тихо заговорила она, - для меня теперь ничего не важно на свете так, как это. И никакая осень не огорчает, когда в моём доме погода может быть такой. Есть я и он. А всё, что кроме — суета...       - Даже я, Нин? - осторожно усмехнулась Алиса.       - Даже ты, Алис. Не обижайся, - честно призналась ей Финшина. - Ведь мы с тобой подруги, и, значит, скрывать правду незачем. Я думаю, ты поймёшь меня сама, когда вырастешь и полюбишь...       - Да я и сейчас понимаю! - Алиса тихонько тронула её за рукав. - Мне не надо объяснять, что на свете существует любовь...       Про себя она, правда, с некоторой долей снисходительности подумала, что, наверное, её любовь не была бы до такой степени индивидуалистична...       Зодекс прислал ей викад и обстоятельный рассказ о возвращении домой. «Амутьян Бефергер» прошёл неблизкий обратный путь без приключений, и благополучно прифражентился. В Гаафитокс прибыли встречать его все одноклассники и одноклассницы по прежней шинджуре, а теперь — по ахтрему.       Слон Фёнтелькцэуэ решил сделать Зодексу небольшой подарок — правда, был ли бы жирафёнок рад такому подарку, наверное, надо было ещё спросить у него самого. Он хотел провести электролёт так, чтобы он прибыл аккурат к началу ахтремального года! К моменту, когда этой машины ещё никто на Фраженте не видел, и вообще они сами занимались там другими делами, и даже был ещё жив старый лемев Оэнестро Сиговэй. Зато Зодекс, таким образом, не пропустил бы ничего в учебной программе. Кое-чему, конечно, инженер Бимфель набрался у временщиков Земли, до кое-чего додумался и сам... Только у слона-инженера ничего из этого не получилось, и он лишний раз только убедился в том, что никому ещё не удавалось обойти законы преодоления пространства и времени. Тяговые шломпумпаторы функционировали штатно, исправно перекачивая сверхтекучую плазму, уртенседжилам вообще не доставалось после взлёта, собственно, никакой существенной нагрузки, но в результате попытки опередить гравитационный вихрь, пройдя первую воронку между пространствами, «Амутьян Бефергер» вообще на какой-то момент оказался вне пространства и времени! Это физическое состояние инженеру Фёнтелькцэуэ предстояло потом описать в домашней обстановке, очутившись в родном Кференджердисэ, а так пока это походило на чисто философское определение «вне бытия». Сигналы, ни с Земли, ни с Фражента, ни с Розодора, ни с Ферона, ни откуда-либо ещё на электролёт в этот момент не проходили, приборы его не регистрировали, словно бы внушительный космический аппарат, украшенный голографическим портретом основателя ЖЭСР, вообще перешёл в это время из объекта, сложенного частицами, в некое проявление волн, в полном соответствии с теорией Альберта Эйнштейна. Сами зитаурех, феронец и гауримат на борту звёздной машины, как ни странно, хорошо себя чувствовали и считали, что провели в этом состоянии всего фражентскую треть дзелунх-фазы — минут пятнадцать по земному исчислению времени!       Поскольку барьер крибосферы оставался аккуратно и предусмотрительно выключен, проблем войти в Систему светил определённости «Амутьян Бефергер» не обнаружил, и в расчётный для Бимфеля срок всплыл в пространстве между орбитами Жеуфе и Эзиджаббе. Истосковавшийся по родине Зодекс со счастливыми глазами наблюдал, как растут знакомые с детства светила в иллюминаторе, а не во сне. Но каково же было удивление бортинженера и командира, когда после сеанса первой же связи стало известно, что год, в первой трети которого они вылетали, почти уже прошёл, и их чуть не потеряли!       - Да, такими судьбами хорошо ещё, что лет на полтора раза по восемнадцать от своего времени не отстали, - пробурчал себе под хобот Фёнтелькцэуэ, - а то сейчас привёз бы всех к давно состарившимся поколениям!.. Зря мне феронцы доверили пилотирование такого продвинутого электролёта. Надо ещё учиться!       Теперь было понятно и то, почему приехал весь класс — никакие они не прогульщики, просто давно уже каникулы начались. Под весенним небом сезона прамвэрэ было ещё нежарко — всего каких-то сорок восемь градусов по Цельсию в тени, но ильпарнхи в Гурушцию уже улетели, и кипели ручьи.       Уредецсиаб-старший сразу обратил внимание на шумную делегацию Фрайчатского университета.       - Лы! Лы! Лы! Лы! - кричали зайцы и ритмично шевелили рожками (крича, они, конечно же, ещё и скандировали!): ведь смеются зайцы именно так, не «ха-ха-ха!», а «лы-лы-лы!», а уши у них, как мы помним, даже и при этом были заложены за спину!       Жираф присмотрелся: среди встречающих было немало электрических зверей, и в этом не было ничего удивительного, но особо выделялся один энергичный лемев, высокого роста, с безукоризненно точными движениями, изобличающими в нём всё-таки зайца, использующего протез тела — но вот на плечах у зайца-красавца сидел совершенно живой зайчонок!       Фрайчатцы почтительно расступились, и электраяц быстро пробежал к жирафу, и горячо щёлкнул его центральным пальцем по центральному пальцу.       - Охэвэйд, Цето-чо! - бодро приветствовал он Эцетара Уредецсиаба по-жугийски. - Рад видеть тебя возвратившимся, и сына тоже. Зенни, - повернул он пластиковую голову к зайчонку, - это Зодекс, вот он, теперь познакомься с ним... Видишь, я говорил тебе, что мы ещё встретимся, Цето? Ты что?.. Не узнаёшь?!       Эцетар Уредецсиаб вытянул уши так, что его Фожетия испугалась, как бы они у него не отвалились.       - Оэнестро, друг ты мой надёжный! - в конструктиве молодого зайца-красавца зохтен не сразу угадал образ своего мудрого наставника.       Ещё бы. Для управляющей идеи покойного профессора квантовой физики, героя Системы посмертно, подобрали телесное исполнение, которое применительно к землянину соответствовало бы тридцати годам. Но, когда Оэнестро Сиговэю было два-восемнадцать и шесть оборотов Фражента, его верный ученик не был ещё и новорождённым жирафёнком!..       - Я остановился на таком возрасте, чтобы можно было свободнее двигаться, самому выполнять тяжёлую работу... Если ты больше привык видеть меня скованным в движениях старичком — закажем и такой конструктив для совместных работ! - улыбнулся папе Зодекса и жирафёнку самому воспроизведённый в протезе тела дедушка Оэ.       Зайчонок Зенни тоже осторожно протянул лапу. Он смотрел на Зодекса восхищённо, не решаясь заговорить. Зато наперебой рвались поздороваться одноклассники — у них теперь он стал героем дня. А из динамиков откуда-то долетала песня «Красивая жирафа» — старался Джекон Юйк, а следующим номером — наверно, шла хоббеджиарская певица Дзельтоара Ошцедяна... Совсем как... в детстве — почему это вдруг ему захотелось назвать детством ту жизнь на Фраженте, которую знал до полёта?.. Рядом были и мама, и бабушка Шетия. Они не могли нарадоваться, что Зодо-чо снова на Фраженте.       - Я уж не чаяла тебя и увидеть! - обняла мама жирафёнка. - Кстати: как там чувствует себя та Алиса, которая тебя спасла? Голова не кружится, не болит? Это надо же, такое добровольно на себя взять!..       А когда они вышли из турбопоезда в Ферраниполе и подъехали к ифу, из-под ветвей старого жеальта к Зодексу высунул морду старый деккон Саниат. «Откуда же он пасётся во дворе?!» - молча недоумевал жирафёнок. Но в этот момент листья раздвинулись, и к ним подошёл сам дедушка Тьене. На голове у старого жирафа был надет плетёный из шаторных прутьев жетарк.       - Ну, здравствуй, здравствуй, мой Зодо-чо! Мой космонавт дальнего плавания! - улыбнулся ему дедушка. - Видишь, дожил даже до нового свидания с тобой...       После того, как забросил зог, дедушка Амутьян стал вести здоровый образ жизни. Привёл в порядок огород, больше ходил по горам. И верный Саниат был рад такому преображению хозяина. А когда пришло время возвращаться экспедиции на Фражент, старик и вообще учудил: поехал в Ферраниполь прямо на декконе! Где устанет — Саниат его везёт, где отдохнёт — идут рядом, поровну несут груз. Никто, конечно, всерьёз не верил, что он успеет к прибытию электролёта, но что поделать, если пришло время блажи для старика!.. И все махнули лапой на это. А только вышло наоборот, и, как раз, за те две мучительно долгие селей-фазы, в которые электролёта словно бы никогда не было, дедушка Тьене аккурат приехал в Ферраниполь. Благо по дороге все его привечали, радуясь бодрому старику.       - Ты не поверишь: мы только вчера на вокзал, а он во двор въезжает! - сказала про свёкра бабушка Шетия.       - Уж я не стал лететь в трубе, внучок! - опустил морщинистые рожки дед Тьене.       - Я рад тебе и здесь! - счастливо пробормотал жирафёнок.       Когда Зодекс собрался в свой ахтрем, слонёнок Бим первым подбежал похлопать его по плечу.       - Это мой друг Зодекс! - хвастливо протрубил он. - Зодекс крут! Зодекс открыл Землю! Он жил там среди всяких зверушек, которые совсем не похожи на зитаурех! Он учился в шинджуре для этих существ, и оказался всех их умнее! Вот такой у меня Зодекс!..       - Полегче бы ты, - вполголоса пробормотал слонёнок Эллер, настоящий друг Зодекса. - Попади ты туда, тебе бы точно там место только в парке для диковинных зверушек и нашлось бы!..       Но вслух выговаривать ему для этого раза не стал, чтобы не портить дракой долгожданную встречу...       Дретар тоже была рада Зодексу. Вытянув уши и согнув рога, она слушала его рассказ об удивительной планете, которая и вправду существует, только далеко. Только вот в девочку на Земле она поверить отказалась. Позднее, когда Люся Липина составила обстоятельное письмо на хорошем литературном жугийском языке, в котором с чувством рассказала, как всё было, и отправила ей, снабдив викадами, Таришеа смогла поверить — как и убедилась в том, что пишет ей уже другая девочка с Земли.       - Откуда ты набралась такого слога? - спросила землянку маленькая фражентианка. - Неужели Зодо так стал у вас там говорить оттого, что прилетел?..       - Нет, - честно ответила ей Люда Липина.       Дретар она призналась, что была очень рада общению с живой жирафой-носительницей жугийского. Поэтому, улучив минутку от помощи в спасении реально рискнувшей собою одноклассницы, всё-таки успела попросить доктора Уредецсиаб прислать ей по гравитационной почте «Отрезанных от стада» в подлиннике, или ещё какую-нибудь жугийскую классику. Вот и расширила словарный запас. Дретар была тронута.       - Знаешь что, Таришеа, - решилась Люда спросить её напоследок, - мы с тобой обе лингвистки, и я всё хотела спросить тебя, что значит имя Зодекс? У меня есть догадка, что это имя имеет значение «провозглашающий жизнь», или что-то вроде, это так?       - Ну, да... С твоим уровнем догадки уж могла бы и не спрашивать, - пожала рожками Таришеа.       И, конечно, нет слов, как радовался возвращению домой сам Зодекс. За время седэаэ он подтянулся по программе первого цикла ахтрема, так что второгодник вроде Зенни Уттильвэя из него не получился. Но прошло несколько селей-фаз, и по ночам, засыпая, когда вокруг воцарялся темновато-красный свет — вставал всё чаще перед глазами его образ Алисы Селезнёвой. Снились теперь уже сны о Земле, и Зодо-чо рад был таким снам... Жирафёнок, конечно же, порывался и ещё слетать в Дальний космос. Но, как и предполагалось, ему не разрешили — пусть пока хоть ахтрем на Фраженте окончит! А там будет видно.       Планеты Системы светил определённости были приняты в Галактическое содружество. И их проекты сотрудничества стали осуществляться прямо у центра Солнечной системы. Гауриматам разрешили изучать Меркурий, и первая партия отважных красных носорогов на колёсиках вполне освоилась под лучами палящего Солнца. Земля, Луна и Марс обеспечивали их необходимым, и они только в нужное время отхлёбывали слегка холодноватой хлорноватой кислоты из мегаампул, переданных с собою, и снова принимались за работу.       Кенгурушка на Северном полюсе Фражента окультурила несколько восемнадцаток делянок под посев земных растений, и вскоре дождалась их плодоношения. Красиво цветущие яблоньки она снабдила указателями «Декоративные растения». А Шок Ани-Эт всерьёз задумался о тех временах, когда его профессия не станет больше нужна, и можно будет переквалифицироваться на мирного космобиолога.       А для того и выстраивались условия.       Ведь затрещал по швам, вскоре начал рассыпаться в пух и прах по всей Галактике «Святой мир — Свиной мир». Тяжкие времена стали подступать к свободному свинству, не ограничивающему себя совсем ничем. Словно полиэтиленовая плёнка на жаре, словно шагреневая кожа, съеживалась империя Сапырвалов. Свиноиды теряли контроль над завоёванными планетами и порабощёнными народами Галактики, а гнёт их повсеместно свергали.       - П-бац! Г-гуц! - разваливались одно за другим их галактические укрепления.       По непонятным причинам их интеллектуальные рабы внезапно пропадали из поля связи, и зацепить их сознания больше уже никак не удавалось. Зигзаголёты их перестали докучать Фраженту, Ферону, Гауриму и другим цивилизациям системы. Нести большие страдания малой кровью им больше уже не удавалось. Таяло и поголовье священных воителей, да так, что указанием Сапырвала Бадзыза был даже назначен новый род войск — похоронные войска. Безразличный к судьбам собратьев, главарь свиноидов, впрочем, был готов это тоже принять за некие временные проблемы.       - Наплевать! Океан Оплодотворений запустить на предельную мощность — пускай произведёт новых! - приказал Бадзыз, однако вскоре с ужасом был вынужден отменить собственный указ.       Дело в том, что у Океана имелся естественный ограничитель, при поломке которого свиноиды вообще лишались возможности воспроизводить себя в новых поколениях...       Свиноиды стали задумываться о том, чтоб жить иначе. Тех, кто задумывался, казнили. Остающиеся в живых каким-то образом умудрялись травмировать во лбу у себя кристалл правдивости и всеведения, и в их рядах стали осторожно высказываться идеи о том, чтобы вернуться к старинному облику хинтуд, когда были свинки другого пола, и когда война не являлась священным занятием... Впрочем, способность хотя бы как-то мыслить широко в рядах рогатых свиней и тогда осталась доступной пока лишь ничтожным разобщённым единицам. Сбросив становящийся непосильным груз вечной правды, свиньи в основном распорядились собой более примитивным образом. Сапырвал Фикын, например, в ходе очередной обречённой вылазки просто сдался в плен Фраженту. Выслушав условием, что его от кристалла избавят, он вполне по-свински рассудил, что так ему будет лучше — проще доживать. Его поверхностные, но приличные технические познания оказались полезными для разоблачения новых нападений Сапырвалов и их предупреждения. И в горах Эксии, надёжно защищённый от мести своих вчерашних подельников, под охраной разумных декконов, он сотрудничает со следствием...       На планете Промежуточная, которая ближе всего к Жеуфе, но не крутится вокруг Рлахсовбунра-Тахза, чудом пережившие свинский геноцид существа прогнали Сапырвалов, и стали крушить их памятники — насилу удавалось с ними справиться даже инопланетным археологам. Маленькому Рррру они всю зелёную шёрстку залепили своей противной едкой тиной, и только Громозека, пыхнув в их сторону горячим газом, отпугнул их, защитив коллегу. Но отстоять им всё равно удалось только одну голову от статуи Вон Пхум Сик. Аборигены расколотили её рабочий стол, и всё остальное, в чепуху...       - Это изваяние чудовища! Союзного Сапырвалам! За колдовством! Во время колдовства! - зло пыхтели они, недовольные поведением археологов. - Мы же снова хозяева на нашей планете!.. Вы их строй хотите восстанавливать, да?! Проваливайте тогда ко всем чёрным дырам!..       - Не беспокойтесь: мы скоро уедем. Хозяева-то вы хозяева, - наставительно поднял щупальце Громозека, и громовым голосом добавил, - но хозяевам не к чему быть вандалами. Разбить статую — не проблема. Получится ли у вас отстоять независимость, если пожалуют какие-то пираты или очередные самозванцы в сверхъестественные существа? Молчите? То-то и оно... Ладно, уж попрошу пока феронцев с фражентцами, до подключения вашего региона к Службе Галактической безопасности, вас поохранять... А памятники незачем разрушать. Им просто не надо поклоняться.       До понимания его профессиональных запросов несчастные обитатели Промежуточной, увы, пока не доходили. Ведь археологи, конечно, среди прочего весьма интересовались и наследием космических оккупационных и тоталитарных режимов, а мрачная монументальность Сапырвалов как нельзя лучше отражала такие явления. Когда Громозека рассказал Алисе Селезнёвой эту историю, она заметила:       - Ну, древние цари Земли и их военачальники тоже были не душки, и не сахары-медовичи... Это здорово, что хоть часть монумента у вас осталась...       - Ох уж эта Вон Пхум Сик!.. Про неё, впрочем, следует сказать особо, - услышав эту историю, перебила подругу Нина Финшина.       И она рассказала, как в этой связи среди ночи ей пришлось пережить неожиданный видеофонный звонок. Едва Нина привела в порядок свой вид, на экзоэкране появился какой-то султан с астероида.       - Представляешь, трясёт бородой, а за ним суетится весёлая ребятня! - сказала Алиса Нине.       Самому султану, впрочем, было не до веселья. Он был собран, суров и даже печален.       - Это вы — доктор Финшина? Которая отстояла клонирование погибшего человека и сама его произвела? - поинтересовался он, и продолжил. - Понимаете, совсем нельзя это так оставить. Очень надо помочь хорошему человеку. Такому хорошему, какой вам всем в жизни не снился. Это благодаря одному ему, - тут султан кивнул на ребятню, - они появились на свет!..       И Нина узнала, что, оказывается, едва Всемирная академия наук приняла своё решение и Буровский в клоне появился на свет — естественно, эта весть разнеслась по многим цивилизованным планетам. И уж точно дошла до всех краёв Земли. В том числе, не в последнюю очередь, и до Сеула. В состоянии безнадёжного пациента роботов-суицидологов наметилась стойкая ремиссия. Только теперь новыми, неожиданными просьбами стал донимать их нервнобольной Рак Квон Бак.       - На стенку лезет, головой о неё бьётся, слёзно требует дать ему клонировать Вон Пхум Сик! - сообщил космический султан.       Роботы чего только не делали, чтобы хоть немного облегчить страдания Рака. В палате они выстроили больному алтарь, как он просил. В центре алтаря находилась голограмма возлюбленной Рак Квон Бака, а по бокам, в виде красивых вертикальных ворот — разные её высказывания, которые даже во сне всплывали в голове у безутешного парня, так, что получился цитатник. Каждое утро Рак Квон Бак обращался к своему сооружению, шепотом что-то произнося, что стабилизировало его состояние на весь предстоящий день. Если же его спрашивали, зачем это, он отвечал раздражённо:       - А что вообще тут может быть такого?! Девяносто лет тому назад у нас в северных провинциях страны на полном серьёзе именовали умершего вождя Ким Ир Сена «Вечный президент»! А у меня Вон Пхум Сик будет «Вечная невеста»! Что с того, что её нет?! Мне другой уже не надо!       Нервные функции корейца понемногу восстанавливались. И ещё через какое-то время он попросил, чтобы ему дали работу. Хотя бы несложную, какую-нибудь. Роботы-суицидологи не стали отказывать, да и трудотерапия составляет немаловажную часть в психиатрии и неврологии. Рак стал снова собирать радиодетали — и их качество неожиданным образом оказалось вполне на высоте, и ему самому, как ни странно, всё это стало нравиться! Роботы тогда вспомнили японского невропатолога из двадцатого века, который учил, что детям надо давать сравнивать собственные результаты со своими же из прошлого, а не с результатами других детей. Чтобы не развивался комплекс неполноценности!       Все эти меры, конечно же, не казались никому странными, ведь в будущем психиатрия не только не применяет репрессивные методы к больным, а, наоборот, даёт им совершать действия, хотя бы, с точки зрения сторонних лиц и бессмысленные, но, применительно к их попорченному внутреннему миру, обладающие большой силой приводить его хоть в какую-то гармонию, возвращая, в идеале, и к нормальной жизни. Если, конечно, сами действия эти не носят разрушительного характера...       Но приступить к клонированию Вон Пхум Сик нервнобольному пациенту, естественно, не разрешили — как можно доверить такую ответственную задачу человеку, к которому ещё только частично стало возвращаться здоровье?! Рак Квон Бак болезненно воспринял этот удар. И снова стал вести себя хуже.       - Это, конечно, несерьёзно совсем — но, когда этих существ слышу, думаю: люди ли они?! - возмущённо заявил Нине султан. - И так и хочется сесть в ракету с пиробутилом и взорваться вместе с ней самому перед какой-нибудь их академией. Но в наш век так поступать незачем...       - Но они не соглашаются пока этим заняться не со зла, и не на пустом месте! - возразила Нина.       (У Нины Финшиной со времён общения с Медвежагинцевым возникла аллергия на всех бородачей).       - Вот именно. Но зачем вовсе участвовать в клонировании ему самому, если он радиотехник, а не доктор? Пусть компетентные специалисты займутся этим именно сейчас! А когда Рак Квон Бак будет знать, что на свете снова есть его любимая, будет лучше себя чувствовать — можно будет постепенно поручать ему как-то о ней заботиться, делать что-то для неё. А, со временем, конечно, и встречаться с нею! Я уверен, что всё это только ускорит процесс излечения! - довёл до Нины Финшиной свой рациональный план собеседник с астероида. - Нужного обществу, поверьте, очень доброго человека! Я всю жизнь не забуду, что он для меня сделал!..       И, когда Нина убедилась, что носят бороду и очень приличные люди — а другого и не послали бы в космос, тем более осваивать отдалённый астероид! - она пообещала султану Озхобову содействовать.       Рак Квон Бак обрадовался, и почти совсем выздоровел.       - Только можно, чтобы она была, как все новорождённые девочки? - смущённо попросил он. - Она тогда будет маленькая, хорошенькая, и совсем не карьеристка... Тем более, если это в ней не закреплять воспитанием...       - Можно, - ответили ему врачи. - Долго же только тогда придётся вам её ждать!..       - Ждать? - искренне удивился Рак. - Я не буду ждать. Вы думаете, что если я назвал её прототип «Вечная невеста», то мне больше всего надо на ней жениться? Я пережил такое, после чего о женитьбе уже помышлять не могу. Как и о собственных детях. Но для меня в жизни главное — не это. Работать я теперь смогу, мой труд меня теперь не раздражает, вот и буду растить новую Вон Пхум Сик. Если я смогу вернуть миру единственную на свете, лучшую на Земле девушку ещё один раз, я буду считать своё предназначение выполненным. И доживу ли я до времён, когда она будет большая, и как она собой распорядится — мне уже не важно!..       Алиса снова мечтательным взглядом проводила закат, дослушав эту трогательную историю.       - А я вот захотела, чтобы Боренька всё же поскорее подрос! - переключилась на свою тему тем временем Нина Финшина. - Поэтому процесс и был установлен так, чтобы он родился сразу таким вот довольно большим мальчиком... Объём нервных клеток больших полушарий мозга соответствует взрослому, и мы с ним будем ускоренно заниматься, так что скоро вырастем... Будем в Космозо приходить, на всяких зверюшек смотреть, да, Борь? Алис, как там, кстати, твоя говорящая лисичка?       С этими словами она вновь наклонилась над коляской, делая жест, как молодая мамочка младенчику.       Алиса рассказала ей, как они долго спорили, почти что всем зоопарком, какую кличку дать лисе. Она сначала хотела назвать лису Фредерика. Но не соглашались ни папа, ни Электрон Степанович, ни Елена Фёдоровна, ни даже козёл Наполеон. Им показалось, что лиса не освоится с таким фыркающим именем.       - Давайте лучше назовём её в честь самой Алисы! - дружно предлагали дети.       - Да ну, - скривилась Алиса Селезнёва, - это никуда не годится. Две Алисы в одном Космозо?..       - Не две Алисы! - развила замысел детей Елена, которая любила всё французское. - Назовём её просто так, чтобы было ясно: появилась она от твоих действий. От тебя. D'Alice. Вот здорово! Разве плохо звучит — Делиция?       Задумчивое молчание Алисы, сопровождаемое улыбкой, было идеально похоже на знак согласия. Да и самой лисе, не лишённой по чьему-то замыслу эстетического чутья, прозвание пришлось по душе, и она быстро научилась откликаться на него. Характером Делиция вышла действительно мягким, даже не хищным. Она охотно жевала даже травку, если это нужно было для диалога с Наполеоном. Хотя, конечно, вполне в лисью природу не отказывалась и от кусочков генетической утятины и курятины...       Животное вышло ещё и очень общительным. Другие звери, даже те, что поначалу не хотели делиться с Делицией ничем из ценного им, потом охотно её к себе подпускали. Даже тигрокрыс.       Но спустя некоторое время лисичка стала проситься в Австралию.       - Что такое? - спросили её.       - Там скоро подрастёт моя маленькая хозяйка, - отвечала Делиция. - И я буду катать её на спине и петь ей всякие песни!..       - Так что поспешите, - улыбнулась Алиса Нине с Борей, - пока для того, чтобы её повидать, не придётся лететь несколько часов флаером.       Нина выслушала Алисин рассказ, счастливо улыбаясь... Снова наклонилась к Борису.       - Но ты знаешь, Алис, - вдруг прибавила она, понижая тон, - если он, когда сформируется во взрослого человека, меня не выберет — я не обижусь на него. Не такая уж я собственница, как все про меня теперь талдычат. Я буду просто радоваться его жизни.       Алиса вдруг остановилась как вкопанная.       - А ты ему расскажешь когда-нибудь, каким он был... ну, когда ещё являлся... самому себе — прототипом? - спросила она Нину. - И что сделал... И как всё вышло?       - Да, конечно, расскажу, - ответила Нина без колебания. - От детей не надо ничего скрывать из того, что важно для них, и что воспринять они готовы. Все страхи раздувает лишь неведение...       Алиса понимающе прикрыла глаза, улыбаясь чему-то глубоко своему.       - Да... Сколько приключений выпало на нашу долю. Сколько ужасов! - мечтательно продолжила Нина в уже сгустившихся сумерках. - И всё-таки, знаешь, Алис, как ни страшно это промолвить: но даже хорошо, что так вышло. Кем бы он был сегодня, если бы не этот жуткий конец?! И я-то так хотела: «только бы был живой»... А что бы ему в такой жизни оставалось? Спать и есть, есть и спать, в остальное время — глядеть часами отсутствующим взглядом в одну точку, глупо лопая галоперидол, бормоча несуразные фразы...       - Или вот говорят сейчас: «свиньи, свиньи»... А что, собственно, свиньи? Свиньи пришли туда и докончили только то, над чем постарались близкие, - серьёзно сказала Алиса.       Нина опять задумалась. Может быть, ей не понравилось, что ребёнок философствует? Сама, можно подумать, больно давно была ребёнком...       - У Бори в раннем детстве пропал контакт с окружающим миром. Когда человек одинок, на его единство с окружающим миром влияют разные факторы. Тут тебе и аминокислоты, и... Когда же человек утрачивает социальные связи, это ещё хуже, чем утрата денег, которой в страшном сне боялись наши предки. С утраты социальных связей начинается потеря здоровья, а за этим — и жизни, - резюмировала Нина Финшина. - Вот вам и рождение первых чудовищ. А всё ещё впереди, впереди...       - Но и в наши-то дни некоторые люди тоже хороши! - вспомнив что-то, строго сказала Алиса. - Я была у таких в больнице с передачами. Жалко? Да ну их. Ведь получили они только то, что посеяли сами. Мол, «он на девушек бросался...» А чего хотели-то? Нервнобольным свойственно бросаться. Не только на девушек. На людей. Вообще. Порой сильнее себя. Они же не соображают. Об этом надо было думать...       - Хорошо, что понимаешь... У Бори было слишком много врагов, чтобы его оставить в живых. Да он и сам всё время создавал их, не глядя. Хватило их на его век, этих говсанов всяких... - последнее слово Нины Алиса не поняла, но так и не переспросила.       Они снова какое-то время шли молча. Потом нео-Борис произнёс что-то, и Нина снова осмотрела его.       - Вот если бы у него была старшая сестра! - вздохнула Нина.       Алиса задумалась.       - Нин, а что — сестра? Ну, сестра может надавать по шее обидчице маленького братца. А если хорошо подготовится, и даже с бóльшим моральным правом — и обидчику. Но если обидчица — сама его избранница? Она её заменит на посту жены, да? Женой сестра быть не может всё равно... И рано или поздно ему бы пришлось стать взрослым человеком. И либо умереть, либо научиться как-то решать свои проблемы самому. А это — ждать у моря погоды, пока сестра свинище победит?.. Да и потом, сдаётся мне, что при такой матери и старшая сестра была бы ещё та корова...       - Это так. И всё-таки её присутствие хотя бы могло до времени разрядить обстановку. Если не стереть острые углы, хотя бы не дать ей так быстро дойти до такого финала, - вздохнула Нина. - Просто присутствие ещё одного человека в доме не дало бы повредиться его психике. Когда психика уже повреждена, стираются любые границы между понятиями «контакт» и «конфликт». Любой контакт превращается в конфликт. Ты не задумывалась, Алис, почему ты выдержала свиней? Ты — да, а он — нет?       Алиса Селезнёва была слегка озадачена.       - Ну, не знаю, - сказала она. - Может, так получилось... Может, потому что я шла на контакт с ними, представляя себя кем-то вроде разведчика. И искренне хотела с ними договориться по-доброму. Глупая была... А может... Нет! Даже точно: я знала, что папа примет меры по моему спасению, что Зодекс меня не подведёт, что у меня есть друзья...       - Вот именно, Алис, - прервала её Нина. - Друзья, которые всегда с тобой, и которых у Бори не было — вот главное ваше различие. Насчёт твоей рискованной инициативности замечу одно. Когда ты делаешь всё сама, без ведома других, с одной стороны, никто не может тебя поколебать — никто не остановит. А с другой стороны, если что не так — никто тебя и не защитит, уже не придёт на помощь. И вообще: выдержала потому, что ты росла в обстановке любви, отклика, поддержки. А отсутствие всего этого, как говорили раньше психологи, сильно истощает ауру... Мальчика все обижали, поэтому и не дали ему понять, где жизнь, а где — чушь свинячья, в прямом смысле этого слова!..       - Это правильно, - сказала Алиса. - Ведь, когда свинство объявляют священным, свинством оно от этого быть не перестаёт.       - Свинство не страшно само по себе, - заметила Нина Финшина. - Но нет ничего страшнее свинства, когда оно стало священным.       - Вот именно, - поёжилась Алиса, - рассуждения о святости и свете рано или поздно кого угодно превратят в свинью.       - Да уж, ложь, в которую уверовало большинство, от этого не становится правдой, - вздохнула Нина.       Сами на то не глядя, они почти возвратились к воротам больницы. Их освещал неяркий, по-осеннему приятный свет. В будущем и освещение соизмеряется с сезоном. А излишнего света никто не тратит. Прогулка подошла к завершению... Навстречу Нине и Алисе показался видный врач, специалист из области палеогенетики, наставник и старший коллега Финшиной — академик Мунирович.       - Добрый вечер! - поздоровались с ним девчонки.       - Добрый вечер, - важно кивнул академик. - Ну, как там прогресс онтогенеза новорождённого взрослого? Что можем сказать о Буровском, аватаре?       - Аватаром, простите, называть его некорректно, сами же знаете, - отозвалась Нина.       - Знаю, знаю... Немного пошутил — ну не всё же траур носить. Нет, конечно, не аватар — часть особенностей отделов мозга прототипа необратимо утрачена. Он уже не будет ни учёным, ни инженером, ни, едва ли... изобретателем... - скептически процедил Мунирович.       - Он будет просто хорошим, добрым человеком, - ответила Нина.

*