Слышу Зов твой

Она никогда не спускалась раньше на Глубинные Тропы одна. Даже разведчики из Легиона не рискуют действовать поодиночке – их смерть должна быть искуплением, а не бессмысленным самоубийством. Только Серые Стражи, услышавшие Зов, отправляются одни в свой последний путь. Солона представила, как спустя… ну, двадцать, допустим, лет Натаниэль Хоу набивает колчан стрелами, точит, полирует клинки. Храбрится, как всегда, откидывает со лба выбившуюся седеющую прядь – нить серебра в смоляных волосах – и усмехается, раздвигая почерневшие, разъеденные скверной губы. Если не погибнет раньше, разумеется. У них всех одна дорога. Огромная паутина карты, множество истоков и лишь один конец. Солона думала о костях, рассыпающихся пылью, и о Песни, что сводит с ума. Скверна в ее крови бурлила, закипала, жгла вены. Шепот в голове не смолкал. Амелл реагировала на порождений тьмы, как и положено Серому Стражу. Они где-то близко, гниющие твари, смердящие, клокочущие, ненасытные. Рвать, рвать, рвать. Это могли быть… как он говорил… спящие. Непробужденные от Песни, ведомые сладким зовом Древнего Бога. Или приспешники Матери, чудом выжившие после ее поражения. Такие же безумные как и она, фанатичные, преданные, жестокие. И да, это могли быть его братья, но Солона не верила в такую удачу, слишком близко от старого убежища, слишком рискованно. Она остановилась и прислушалась. Возможно, она обманывала себя, создавая в воспаленном разуме несуществующую реальность, сплетая звуки из тишины, нарочито, чтобы наконец-то уничтожить это чувство, снедающее ее. Глухота. Но она слышала шорох, шуршание, шелест. Сухая, отслаивающаяся плоть тащилась по стылым камням. Отвращение, всегда дремавшее у самой кромки ее самоконтроля, всколыхнулось. Магический огонек погас, последний раз полыхнув во тьме. Нужно приберечь силы. Теперь она шла практически наощупь. Глаза, немного привыкшие к темноте, все равно не могли различать ничего, кроме очертаний. Склизкие, неровные стены ложились под пальцы путеводной картой. Шепот в голове и шорох извне усилились. Солона вновь остановилась, прижимаясь к стене. Проход, по которому она шла, был узким – не гномьим трактом, а лазом, выдолбленном в стене порождениями тьмы. Сражаться здесь было слишком тесно, порождения могли закупорить собой проход, навалиться, сбить с ног, а потом… Ненасытная, гнилостно-розовая, необъятная тварь, лениво шевелящая щупальцами, источающая зловоние и голод, королева без короны, родительница, заботливая мать. Матка. Солона точно знала, что убьет себя прежде, чем порождение дотронется до нее, приступая к обращению. Даже если ее свяжут, отберут кинжал, накачают ядом. Она откусит себе язык, задохнется, истечет кровью, заключит сделку с демоном, обратит собственную магию против себя, что угодно, но не станет маткой. Они здорово напились тогда, когда вернулись из Орзаммара с короной для Белена и обещанием от Бранки. В темной зелени деревьев, окружавших их нехитрый лагерь, Солоне мерещились щупальца, складки бесформенного туловища, а корни деревьев под ногами казались отвратительной мясной массой. Пила даже Морриган, хотя у них кончилось вино и пришлось открывать подозрительные запасы Огрена. Кошмары мучали еще очень долго. И теперь, вжимаясь в стену, практически скользя по ней, Солона ждала, едва дыша от нетерпения. Ей хотелось вскинуть руку, разбрызгивая с кончиков пальцев спасительный, очищающий огонь, выжечь все, прогреть вековой камень, убить заразу. Но она выжидала, давая возможность нечто подобраться поближе. Нервы были на пределе, но еще одной ошибки, как с Иссохшим, она не могла допустить. Впереди был виден поворот, и Солона была готова поклясться, что звук шел оттуда, он нарастал, знаменуя приближение живого существа. Не пауки, не глубинные охотники, Солона умела на слух отличать обычную подземную тварь от оскверненного подобия живого существа. «Огненный шар? Нет, поджарюсь сама… думай, думай, думай!» Она внезапно поняла, что нужно делать. Перехватила посох, чтобы было удобнее отражать удары, и бросилась вперед. Гул в голове раздулся в мыльный пузырь и лопнул, разлетевшись брызгами. Но Солоне было уже все равно. Первый удар пришелся на укрепленное железом древко посоха. Солона ловко отбила его, отскакивая назад. Полыхнуло пламя, в бликах которого удалось разглядеть противников. Несколько генлоков, обычных, спящих. Проклятье! Вскинула руку, и двое порождений обратились ледяными скульптурами. В следующее мгновение заклинание каменного кулака разнесло одну из скульптур на мелкие осколки. Один есть! На этом удача для Солоны закончилась. Остальные порождения, их было, не считая оледеневшего собрата, штуки четыре, теснили ее вглубь прохода. Ее возможностей хватало только на глухую оборону, длинный посох гулко стукался о стены. Сейчас пятый генлок отмерзнет, и дело – дрянь. Времени сплести Геенну Огненную или Бурю, или еще что-нибудь эдакое просто не было. Не глядя швырнув в первого генлока молнией, Солона сбросила заплечную сумку на землю и бросилась в атаку на остальных. Сейчас, без действующего Архидемона, порождения тьмы не были такой слаженной армией, как во время Мора. И это спасало. Прочертив по земле острым концом посоха колею, Солона резко выставила его перед собой, обдав жаром отскочивших тварей. Магическое оружие пропускало через себя ее силу, напитывая дерево огнем. Удар, удар, еще один! Небольшой кусок отвоеванной земли, как раз хватит, чтобы… Огненный шар – ослепляющий сгусток пламени – врезался в замешкавшихся тварей, а Солона уже ушла кувырком с линии огня. Резко вскочила на ноги, готовая добить выживших, но в этом не было нужды. Остатки небольшого отряда многозначительно дотлевали, от них исходил запах жженой плоти, навсегда уничтоживший их собственный смрад. Проведя рукой по слегка опаленным волосам, Солона хмыкнула. Это была ее первая стычка с порождениями с момента спуска в Шахты. Теперь экспедицию можно было официально считать начавшейся.