Слышу Зов твой

По ладони разошелся жар, поднялся до локтя, пронесся выше – к шее, к бешено колотящемуся пульсу. Солоне хотелось отдернуть руку, но она словно прикипела к барьеру. Под пальцами разбежалась паутина, магическое полотно пошло рябью, замерцало надрывно. — Ну же, давай, — прошипела она сквозь стиснутые зубы. Ей не было больно, но жар пугал – это не было успокаивающее тепло созидательных, оберегающих чар. Барьер был творением темной магии и порождал страх. Полотно замерцало сильнее, заискрилось, и Солона почувствовала, как рука просочилась по ту сторону барьера. По ощущениям – все равно что нырять в кисель. Удовлетворенно хмыкнув, она резко прижалась к барьеру всем телом, и уже через пару мгновений магический щит остался за ее спиной. Облизнув губы, Солона огляделась. К созданию этого места совершенно точно приложили руку гномы. Под ногами был ровный, выложенный плитами пол, хоть и немного засыпанный каменной крошкой и землей. На стенах, освещенных факелами, еще проглядывались вырезанные узоры и фигуры гномов. Присмотревшись внимательно к одному из рисунков, она разглядела сценку: один воин убивает другого, пронзая мечом поверженного врага. Солона давала голову на отсечение, что стоит в одном из коридоров старого, потерянного тейга. Архитектор в который раз не захотел изобретать колесо. Она двинулась вперед, уже без опаски, но с интересом озираясь по сторонам. Бояться было глупо – она одна в убежище сильнейшего эмиссара и его верных собратьев, и если Архитектор решит убить ее, дать отпор она не сможет. Монетка удачи могла упасть только одной из двух сторон, Солона подбросила ее еще в Башне Бдения, и теперь ждала приземления. Коридор вывел в просторный зал, частично разрушенный, но все равно освещенный множеством огней. Теперь Солоне казалось, что она не просто в тейге, а в одном из его домов. Ей вспомнился королевский дворец в Орзаммаре. Чей-то торопливый топот – множество ног – заставил ее остановиться, замерев одной из сохранившихся статуй в зале. Посох она убрала за спину, чтобы никого не спровоцировать. Через несколько секунд в зале появились порождения тьмы. Они отличались от «непробужденных» тварей, корчащихся и непохожих на разумных существ. Братья Архитектора держали себя сродни людям, хорошо владели своими конечностями и смотрели пусть и мутными, но все равно внимательными глазами. На лицах виднелась краска – стремящиеся подражать своему лидеру во всем, они рисовали себе неровные, небрежные маски. Одно из порождений выступило вперед и осторожно приблизилось к Солоне. Другие остались стоять у дверей, настороженно наблюдая за чужачкой. — Ком…анд…ор, — хрипло выговорило порождение. Невнятная, почти нечеловеческая речь была знакома Солоне по разговорам с Посланцем. Они все говорили так, будто их гортань давно выгнила, — мы жд…али вас. Я Иск…ат…ель. Она вспомнила, как, шарясь по старой лаборатории Архитектора, нашла какие-то записки, где упоминалось это имя. Хитрый как человек, Искатель многому научился с момента пробуждения. — Привет, — спокойно ответила она, делая шаг вперед. Искатель не отшатнулся. — Вы не слишком глубоко ушли. Она говорила почти бездумно, заполняла пустоту, стараясь наладить контакт. О чем говорят с разумным порождением тьмы, пришедшим встретить ее у входа в логово эмиссара? Сегодня на Глубинных Тропах удивительно спокойно. Отличное время для прогулки и сбора грибов! Неплохо, вполне себе светски. Как удивительно идет вам это сиреневое драное тряпье! Так красиво ложится на плечи, гармонично оттеняя бордовую маску на лице. Тоже хорошо. Можно продемонстрировать свой хороший вкус, а также сделать комплимент вкусу собеседника. При Орлейском дворе такое расшаркивание наверняка было бы встречено на ура. — Нет… — тем временем произнес Искатель, — но нас… не трогают. М…агия за…защищает нас. — Верно, — кивнула Солона, — я почти никого не встретила по дороге сюда. Ты пришел, чтобы проводить меня? — Да. Сл…едуй за мной, — порождение тьмы уже было развернулось и двинулось к дверям, когда, будто вспомнив о чем-то, вновь обратилось к Амелл: — не бо…йся. Зд…есь нет врагов. А затем небольшая процессия из нескольких пробужденных порождений и бывшего командора Серых Стражей двинулась вглубь старой гномьей постройки. *** Ей почему-то вспомнился Бонаммар. Твердыня, захваченная порождениями тьмы всего несколько лет назад. Солона хорошо помнила ужас, сковавший ее, едва она ступила на гиблую землю Мертвых Рвов. Она почувствовала себя ничтожно маленькой в утраченном доме легионеров и только тогда, наверное, на самом деле поняла, чем обернулся для гномов Первый Мор. Что есть даже сотня лет Мора на поверхности Тедаса в сравнении с неутихающей битвой под землей? Что есть потери Тевинтера в сравнении с потерями, которые понесла империя гномов? Солону охватывала дрожь, стоило только подумать о веках бесконечных, никогда неутихающих битв. О безысходности, приходящей с пониманием, что победы не будет. Можно лишь удерживать яростный поток скверны, день за днем, год за годом. И попытаться сохранить хотя бы Орзаммар и Кэл Шарок. Шагая следом за Искателем, Солона шла по костям погибшего величия, и у нее, никогда не считавшей себя сентиментальной, щемило сердце, стоило только представить тех, кто когда-то жил в этих залах, работал, имел семью. А потом погиб, защищая до последнего родной тейг. Каково это – стоять до конца, зная, что надежды нет? Ей было неведомо это чувство: даже в Денериме, когда все вокруг полыхало, а Архидемон бесновался на крыше форта Драккон, Солона продолжала верить в победу. Иначе она бы просто не выдержала. — Сюда, — голос Искателя вырывал из мрачных дум. Они прошли последний коридор и теперь стояли у тяжелой двери. Остальные порождения разбрелись по дороге кто куда. Удивительно, подумалось Солоне: маленькая, замкнутая община, живущая со своим укладом, как такое вообще возможно? Она взялась за увесистое кольцо на двери и осторожно потянула на себя. С неприятным скрипом дверь приоткрылась, и Солона взглянула на Искателя. — Ну, я пошла? — сказала она, но порождение тьмы лишь смотрело на нее, еще слишком неопытное, несмотря на большой прорыв, в сложном мире человеческих эмоций и полутонов. Вспомнив о кое-чем, Солона обернулась: — Эй, Искатель! — Ко…мандор? — Красивый плащик! Сиреневый – это определенно твой цвет! И с чувством выполненного долга шагнула в покои Архитектора. *** На самом деле это были, конечно, не покои. Вернее, в первую очередь это были не покои. Солона не знала, спят ли порождения тьмы, да и вообще – знала об их быте удручающе мало для командора Серых Стражей. Так или иначе, комната, в которой обосновался эмиссар, чем-то была похожа на его старую лабораторию. Почти все пространство вдоль стен занимали стеллажи с книгами. На некотором расстоянии от них были расставлены столы, на них в стеклянных бутылках кипели, источая едкие пары, разные жидкости. Стопки с тетрадями, свитки, скомканная бумага, пара кресел. Если бы не пара пустых столов, заляпанных чем-то бурым, можно было решить, что некий целитель просто выводит формулу нового зелья. В дальней стене чернела небольшая арка, разделяющая большое помещение на две смежных комнаты. Именно оттуда, шурша своими одеяниями, то ли выплыл, то ли вылетел Архитектор. — Командор, — тихо, с исключительно архитекторовским дефектом речи, поприветствовал эмиссар. — Это вряд ли, — пожала плечами Солона, скидывая сумку и опускаясь в драное, обтянутое темно-красной тканью кресло. Только сейчас она поняла, насколько сильно вымотали ее последние дни. Архитектор смотрел на нее, и тусклом сиянии магических огней его маска зловеще мерцала. Солоне, чье тело уже наливалось приятной тяжестью, казалось, будто все это – сон, навеянный Тенью. — Я удивлен. — Да, я тоже, — честно призналась Амелл, встряхивая головой. Наваждение ушло. — Я дала себе слово, что после твоего Погребального костра и близко не подойду к Шахтам. — Я приношу свои извинения, — прошелестел эмиссар, и в его безэмоциональном голосе прорезались живые нотки. Солона махнула рукой, как бы говоря: чего уж там, забыли. На самом деле, Погребальный костер Архитектора – не самое плохое, что с ней когда-то случалось. Она успела накрыть себя и остальных защитным куполом, которого хватило на то, чтобы убраться с зоны действия заклинания. — Могу ли я узнать, что привело вас сюда, командор? Амелл вздохнула. Она могла сказать многое. Про сны, тревожащие ее практически каждую ночь в Башне Бдения. Такие явственные, что протяни руку и возьми. Про фрагменты воспоминаний, которые она вновь и вновь прокручивала в своей голове, вертела так и так, соединяя в одну картину. У вас есть мое обещание. Она могла пошутить, что воздух на Глубинных Тропах лучше, но вряд ли эмиссар понял бы ее. Солоне не хотелось говорить. Слишком много и слишком глупо – пустой треп. Он ведь сам направлял ее, когда понял, что она близко. Знал, что она идет с миром. Или надеялся. — Помнишь, что ты рассказал мне тогда? Про свою мечту. Тебе нужны Стражи, чтобы проводить опыты. Архитектор едва различимо кивнул. — Поэтому я здесь.