***
Пока Се отпирал металлическую дверь, ведущую в незнакомое для Лу помещение в другой части блока, недалеко от карцера, Лухан постоянно оглядывался. Он будто боялся чего-то или же кого-то. Взгляд парня наткнулся на камеру слежения в углу, и новенький тихонько постучал блондина по плечу. — Се, а как же камера? — осторожно спросил он, но Сехун уже открыл дверь и поспешно завёл парня внутрь. — Забей на неё. Она не работает, — отмахнулся Се и щёлкнул выключателем. Тусклый свет озарил небольшую комнатку. Старенький телевизор, маленький потрёпанный кожаный диванчик напротив него, побитый стол с множеством отпечатков от стаканов на нём, невысокий шкаф, забитый всяким хламом, начиная от книг и заканчивая свёрнутыми тёмными пакетами. Здесь не было окна, но на стене висела яркая картина, на которой было изображено большое золотистое поле ржи и крепкая лошадь цвета вороного крыла. Здесь даже висели потёртые, потускневшие от времени обои, а не обычные голые, серые, унылые стены, как в остальных помещениях тюрьмы. — Думаешь, я бы пришёл сюда, если бы не был уверен, что меня не застукают или не заметят? — продолжил Се и легко подтолкнул Лухана в сторону диванчика. — Но… — Лу, удивлённо оглядываясь, присел на самый его край, — что мы… зачем мы здесь? Это вообще законно? Сехун рассмеялся. По-настоящему, впервые засмеялся, и у Лухана отчего-то потеплело так на душе, и дыхание перехватило. Он рассматривал лицо улыбающегося Се и влюблялся в этого человека ещё больше, тонул в нём, даже не сопротивляясь. — Незаконно, — тихо произнёс блондин, чуть наклонившись к новенькому. — Но… ты ведь никому не скажешь об этом? Мне стоило огромных трудов пробраться сюда. — Что это вообще за место? — Лухан вновь огляделся, удобнее устроившись на диванчике, забравшись на него с голыми ногами, оставив свои тапочки около самого края. — Зачем мы здесь? — Одна из комнат, где отдыхают охранники, — спокойно пояснил Се, поставив локоть на спинку дивана и подперев ладонью голову. Он уставился на новенького, озирающегося вокруг, и улыбнулся. Еле заметно, скорее, для себя, чем для парня, но улыбнулся. Лухан резко повернулся лицом к Сехуну, и блондин увидел страх, что бился тяжёлыми волнами в чужих глазах. Он еле поборол в себе желание рассмеяться. — Нам… нам лучше уйти, — сбивчиво проговорил Лу, даже поднялся на ноги, кое-как (со второго раза) надев-таки тапочки. Но Сехун поймал его запястье и легко, но настойчиво, дёрнул парня вниз, заставив его сесть на место. — Нас ведь… — Эй, я ведь говорил тебе. Был ли я тут, если бы не был уверен, что меня не застукают? — тихо сказал Се, пристально рассматривая лицо новенького. — Я полтора года выслеживал это место, даже умудрился выкрасть ключи у Канмина, пока тот не видел. Камера, кстати, тоже моя работа. — Но… — начал было Лу, но блондин перебил его: — Это одно из тех мест в нашем блоке, где ты можешь побыть один какое-то время, где тебя никто не тронет. Я нуждался в этом месте больше всего, как только попал сюда. — Брюнет недоумённо свёл к переносице брови, и Сехун продолжил, поясняя: — Я устаю от людей. Знаешь, это чёртово чувство, когда все вокруг начинают тебя бесить, даже ты сам. Это ебучее желание убить всех к чертям, лишь бы только несколько часов провести наедине с самим с собой, в тишине. И только благодаря этому месту у меня появилась такая возможность. — Но… я… — тихо начал брюнет, ожидая, что его вновь перебьют, но Сехун не сделал этого. — Зачем же я здесь? Ты сказал, что это может быть наш последний шанс. Последний шанс для чего? «Ты… устал от меня? Хочешь в последний раз трахнуться и свалить?» — мысленно добавил Лухан, но вслух не решился произнести этого. Сехун ухмыльнулся, устало потёр переносицу, а затем вновь посмотрел Лу в глаза. — Мне ведь надо было как-то выманить тебя. Ты бы пошёл за мной, если бы я просто тебе приказал? Лухан думает с минуту, тихо кивает, но Се, видимо, даже не замечает этого или же просто не придаёт этому большого значения. — Знаешь, — продолжает он, пододвигаясь чуть ближе к Лухану, — меня давно интересует один вопрос. С того самого момента, как мы первый раз переспали в прачечной. — Се растрепал ладонью свои и без того находящиеся в беспорядке волосы и шумно вздохнул. — Все здесь похожи на убийц или воров, какими мы и являемся, но вот ты… С тобой всё немного иначе. — С чего ты взял? — тихо отзывается парень, немного забито смотря на Се. — Не похож ты на одного из нас. Совсем не похож. Поэтому, — Се вновь немного нервно, дрожащей непонятно от чего ладонью, растрёпывает волосы, — мне бы и хотелось узнать. Много ходит слухов, что ты не такой невинный, как кажется снаружи, что ты много народу положил, особенно своих родных, любимых, — при упоминании о любимых Лухан вздрогнул и стыдливо опустил взгляд, — что ты чёртов маньяк-потрошитель. Но, знаешь, я не верю этому бреду. Зэкам просто скучно, вот они и придумывают глупые истории о прошлом остальных, а тут такой случай… Гризли отмалчивается и как-то странно лыбится, когда его спрашивают об этом, братья Мин тоже. И вечно говорят: «Всему своё время, узнаете ещё». Лухан чуть прикусил нижнюю губу. Он-то знает, почему охранники так говорят и так ведут себя. «Они, небось, ждут не дождутся, когда придёт нужным момент. Тогда-то и всплывёт правда о моей сексуальной ориентации. Тогда-то они будут наслаждаться моими мучениями здесь». Лу подтянул колени к себе, прижался к ним губами, словно в знак молчания, и обнял ноги руками. Он уставился в пространство и на какое-то время забыл о том, что в комнате есть ещё кто-то. Только вот Сехун не хотел отступать просто так, не получив никакой информации. — Ты расскажешь мне, почему ты здесь? — почти шёпотом спросил Се, пододвинувшись ещё чуть ближе к парню. Он тронул его за плечо, привлекая к себе внимание, но Лухан проигнорировал это. — Хочешь… если это тяжело для тебя, я могу начать первым? Чтобы ты понял, что… нечего бояться. Это наше прошлое, часть нас. От этого просто не убежать. Брюнет так и не ответил, так что Сехуну пришлось решать за него. Парень вновь запустил пятёрню в волосы, а затем отодвинулся в другой конец дивана, чуть ли не забился в угол. Злость неожиданной волной накатила на него из-за мимолётного воспоминания пятилетней давности и эта злость была так сильна, что даже начать говорить стало трудно. — Я убийца. Всего одна фраза, но лишь она смогла отвлечь Лу от собственных мыслей. Он резко повернул голову в сторону блондина и уставился на него широко распахнутыми испуганными глазами. — Я убийца, Лухан. Новенький нервно сглотнул. Он продолжал смотреть на Сехуна, словно не веря ему, но с каждой секундой убеждаясь, что это может быть правдой. Лицо Се было словно высечено из гранита, и из каждой линии так и сочилась жестокость и неожиданная злость. — И я даже не жалею, что убил. Лухан поспешно отодвинулся в противоположный угол, заставив Сехуна хрипло и рвано засмеяться, как безумному. Он всё не мог отвести взгляда от чужого лица, а страх схватил его за горло, пережав доступ кислорода. Лу даже сглотнуть не мог. Нет, он догадывался, что всё может обернуться именно так, но не ожидал, что реальность так сильно ударит по голове. — Я ведь сказал, что мы все здесь такие. Убийцы. В большинстве случаев. Просто нам свезло с режимом, не более. Знаешь, я, правда, не жалею. Было время, когда я задумывался о своём поступке, считал, что поступил неправильно, отвратительно, но это время прошло. И если бы можно было отмотать время назад, то я бы снова это сделал. Была… — Се запнулся, потупив взгляд, — одна девушка. Мы с ней учились в одном классе. Знали друг друга со средней школы, там же и начали встречаться. Чёрт побери, мы любили друг друга и строили грандиозные планы на будущее, наше совместное будущее. Свадьбу планировали, как только поступим в университеты. И был у меня лучший друг. С самого детства дружили. Я, даже не раздумывая, записал его в свидетели на свадьбе. Как брат мне был. Эта история такая, как и другие. Таких миллионы. Каждый третий проходит через такое, но вот я… я просто не смог оставить это. Мичжин. Её имя. Я считал это самым красивым именем на всём свете. Её имя постоянно крутилось у меня в голове, днём и ночью. Каждый ёбаный день! Как-то… мы поссорились. Вот любили мы ссориться из-за ерунды, а она любила обижаться. Дошло до того, что она швырнула мне в лицо кольцо, что я ей подарил, как знак, что мы пара, и сказала, что знать меня больше не желает. Я бегал за ней. Я каждый грёбанный день пытался достучаться до неё, вернуть. Извинялся неимоверное количество раз. Да и Чимин меня успокаивал, всё твердил, что она одумается, простит, вернётся. Успокаивал, пока недели через две не заявил мне прямо в лицо, что пора бы забить на неё, просто отпустить. Я именно тогда должен был догадаться, что что-то тут не так, но нет. Я ведь, сука, тупой влюблённый парень, что как ебанат носился за одной-единственной девушкой. Всё пошло наперекосяк из-за поцелуя. Невинного поцелуя в щёчку. Я не стал бить Чимину морду из-за этого, ведь они с Мичжин тоже дружили. Я просто не принял это во внимание. Пока не поползли по школе слухи об их отношениях. Я до последнего не верил, представляешь, пока не увидел их вдвоём на улице. Он обнимал мою девушку. Мою первую любовь, ту, с которой я собирался связать свою жизнь на столько лет, насколько это возможно, да побольше. Слышал бы ты скандал, что я закатил ей в её же доме, при её же родителях. Я думал… считал… айщ… — Сехун устало потёр лицо. — Её родители сказали такое, что я еле на ногах тогда удержался. Пока, значит, мы планировали наше будущее, бродили по магазинчикам и думали, что пойдёт в нашу новую квартирку, пока я, ёб твою мать, копил деньги на это, подрабатывал… пока я жопу рвал ради неё… она уже встречалась с Чимином. За моей спиной. Её родители были уверены, что мы уже четыре месяца как порвали, что она теперь с Чимином и счастлива. Знаешь, это чувство в груди, как будто бы внутри дыра, такая большая. Она разрастается. Засасывает в себя всё вокруг, без разбора. Я думал о нас, а она трахалась с моим лучшим другом за моей спиной. Это было их маленьким уговором. Держать всё в ёбаном секрете, пока не подвернётся возможность порвать со мной. Пока у меня не подвернулась возможность порвать с ними. Обоими. Разом. Знаешь этот приятный звук лопающегося от высокой температуры стекла, чужих криков, мольбы о помощи? Этот неведомый жар от огня, когда ты слишком близко к нему, в опасной близости от него? Это чувство наслаждения, когда в огне исчезают очертания того, кого ты любил больше жизни, и того, кому ты доверял, больше всех? Никто бы не узнал, что именно я сжёг их в её доме. Никто бы… Только вот я не учёл, что её отец поспешит выбраться наружу, пока была такая возможность. Возьмёт с собой младшую сестру Мичжин, ещё и свою жену спасёт. И увидит, как я стою недалеко от окна гостиной и смотрю на то, что происходит внутри, как я улыбаюсь. У Лухана перехватило дыхание. Он уже не смотрел на Сехуна. Он просто не мог. Его затошнило, а диван под ним будто заходил ходуном. Лу отчётливо представил, как где-то в доме сгорает красивая девушка, её парень, как чуть не погибают остальные люди. Как Сехун с наслаждением наблюдает за всем этим, как его сердце разрывается на части из-за предательства. Лухан резко отвернулся в сторону и незаметно вытер слезу в уголке глаза. Он будто чувствовал всю боль, что испытал Се, будто она была его собственной. И Лухан даже не знал, почему он сочувствует именно убийце, а не его жертвам. «Идиот! Больной на голову придурок ты, Лухан!» — А знаешь, что было самым прекрасным? — спросил Сехун, медленно пододвигаясь к Лухану, который этого даже не заметил. — Что взрывной коктейль, что мне помог сделать какой-то ботан на год младше меня, угодил прямо в Чимина. Огонь быстро перешёл на Мичжин, так как она была в этот момент рядом, держала его руку. Они горели вдвоём. Вместе, мать его. Как и хотели. И боль… эта ебучая раздирающая боль в груди уходила, медленно, но уходила. — А теперь… ответишь мне на один вопрос? — Сехун осторожно коснулся пальцами подбородка Лухана, и парня чуть было удар не хватил из-за этого. Он постарался отстраниться, но отодвигаться было некуда. — Ты теперь боишься меня? — А я… — голос Лу прозвучал как-то хрипло, неестественно, — должен? — Ну, не знаю. Я заживо сжёг двух дорогих для себя людей, и я даже не жалею об этом. Кто знает, может мне захочется ещё раз сделать это, — пожал плечами Се и чуть отстранился. — Не сделаешь, — сухо бросил Лухан, заставив Се ухмыльнуться. — Почему же? — Потому что я для тебя никто. Ты сжёг их потому, что они были тебе дороги и причинили тебе боль. Я — никто. Так, просто очередной новенький, которого можно трахнуть. Не более. Сехун промолчал на это, но ухмылка резко исчезла с его лица. Он какое-то время вглядывался в глаза Лухана, силился что-то сказать, но так ничего и не произносил. Подушечки его пальцев нежно скользили по скату левого плеча Лу, то вниз, то вверх, и у новенького из-за этого мурашки бегали по позвоночнику. — Знаешь… — начал Се, спустя какие-то две минуты напряжённого молчания, — пообещаешь мне кое-что? Не такую уж большую вещь, поверь мне. Всего лишь… если тебе есть, что сказать мне, то говори. Не скрывай. Если есть что-то супер-важное, что ты боишься произнести. Лучше скажи мне об этом. Сейчас. У Лухана в голове вертелся всего один вопрос — зачем, но он так и не смог задать его, просто не хватило сил. Как и не хватило сил признаться, хоть и хотелось. «Я гей, — мысленно произнёс Лу, глядя прямо в глаза Сехуна, будто он мог через взгляд всё почувствовать и узнать, услышать. — Я чёртов педик. Вы ненавидите таких людей, как я. Убили бы, дай вам возможность. Я грёбанный гей, который… которому… ты так сильно нравишься. И я так сильно хочу… поцеловать тебя. Хотя бы раз». — Мне нечего тебе сказать, — тихо отозвался Лухан, опуская глаза. — Хорошо, — вздохнув, ответил Сехун. По его голосу было слышно, что он разочарован, расстроен этим. — Я… Резко прозвучала сирена, как всегда бывало, когда наступало время обеда. Так заключённые могли узнать, что пора бросить все свои дела и направиться прямиком в столовую, пока какой-то мудак не занял твоё личное место за определённым столом. Лухан поднялся на ноги, обулся и поспешил в двери, где его уже догнал Се и неожиданно развернул к себе. — Ты так и не рассказал мне о том, почему ты оказался здесь, — произнёс он, и Лу вновь покрылся мурашками, потупив глаза в пол. — Я излил, так сказать, тебе душу, а ты решил свалить по-быстрому, как только выпала такая возможность. — Я… — промямлил Лухан и резко замолчал. Перед глазами вновь всплыло мёртвое посеревшее тело, лужа крови. Много чёртовой крови вокруг. Грёбанной тёмно-красной крови на его руках, — не убийца. Я не убивал! Брюнет неожиданно оттолкнул от себя Сехуна, открыл дверь и бросился бежать по коридору. Только вот он не знал, убегает он от Се, отношение к которому совсем не поменялось, ведь Лу и так побаивался его, или же от своего прошлого, что так старается забыть, или же от самого себя, которого с каждым разом начинает ненавидеть всё сильнее.WALLS: Глава 3
24 ноября 2016 г. в 11:22
Прошло всего каких-то пару дней, но ощущение было такое, что Лухан прожил в спокойствии где-то с месяц. Он смог выспаться, не вздрагивая каждый раз от любого шороха или стона где-то в соседних камерах, или от воспоминаний о приставаниях заключённых. Он смог передвигаться нормально, зная, что на него будут всего лишь смотреть, но не трогать. Пусть он и не шибко сильно доверял странным словам Исина, но всё же ничего другого и не оставалось.
Почти у каждого в блоке была своя работа, и Лухана пристроили в маленькую библиотеку, расположенную на нижнем этаже, в противоположной стороне от прачечной. Его усадили за стол, вручили большой моток скотча, тупые ржавые ножницы и приказали починить все книги, что ему принесёт пожилой мужчина-библиотекарь. Сегодня, в его первый рабочий день, рядом с его столом высились три небольшие стопки потрёпанных, грязных книг разной толщины, разных жанров и разных авторов. Многие из них были такими старыми и зачитанными, что приходилось склеивать их по листику, дабы вернуть им хоть какой-то приемлемый вид. Лухан проработал всего три часа, но его глаза и руки уже болели от этой несложной работы. Чаще всего ему приходилось пользоваться зубами, ведь ножницы совсем не хотели резать скотч, так что ко всему этому у него ещё начинал уставать рот. Но всё же работа ему нравилась. В небольшой библиотеке, среди нескольких ветхих шкафов с книгами, никого кроме него не было. Библиотекарь был в своей маленькой каморочке поблизости, и если он понадобится, стоит только громко позвать.
Лухан наслаждался одиночеством и своими собственными мыслями. Он не переставал сравнивать Сехуна и Шиндона. Если первый был подтянут, немного худощав, и каждая мышца отчётливо проглядывалась под кожей, то второй был намного крупнее, пусть и немного ниже, у него был небольшой животик и тугие мышцы на руках, оставшиеся ещё со времён, когда мужчина занимался тяжёлой атлетикой в школе. Если лицо Сехуна истощало ледяную, аристократическую красоту, то Шиндон был просто мужчиной по соседству, этаким добродушным человеком с широкой, ясной улыбкой. Если со вторым Лухан чувствовал себя как дома, в тепле и уюте, то с Се он будто бы был на краю обрыва, обдуваемый холодным, колючим ветром, того и гляди, сорвётся вниз. Если Шиндон обнимал осторожно и немного робко вовремя секса, то Сехун всеми своими прикосновениями показывал свою силу и мощь, своё превосходство, доминирование. Если при поцелуе со вторым у Лухана теплело в груди и всё казалось на своих местах, не таким уж и неправильным, то с первым… первый поцелуй совершенно невозможен.
Лу отложил очередную книгу в сторону, запустил пальцы в волосы и закрыл глаза. Он отчётливо видел картину, как целует Сехуна, вкладывая в это всего себя без остатка, всю свою душу, все свои чувства. Но его сразу же отталкивают, а затем избивают: пинают ногами в живот, в грудь, в лицо. Его оскорбляют при этом, «выхаркивают» отвратительные, гнусные слова, типа «педик», «членосос», «жополиз». И Се даже не останавливает кровь, что заливает лицо Лухана. Его собственное лицо так перекошено от злости, его собственные глаза так заворожены гневом, что ему совершенно насрать на то, как выглядит и что чувствует сейчас Лу.
Чья-то ладонь опускается на плечо новенького, и парень подпрыгивает на месте от неожиданности. Он резко открывает глаза, поднимается на ноги и отходит поспешно в сторону, поворачиваясь лицом к неизвестному. Но это всего лишь Сехун.
— Боже, как ты напугал меня, — прошептал Лу, схватившись за сердце, что бешено билось под его пальцами. — Обязательно было так делать? Нельзя было просто позвать?
— Кто ж знал, что ты такой пугливый, — с улыбкой пожал плечами Се, осматривая перепуганного брюнета с головы до ног.
— Ты знал, — всё так же тихо продолжил парень, но Сехун не обратил на это никакого внимания, он перебил его на последнем слове:
— О чём же ты так задумался, что не заметил, как я зашёл?
Перед глазами вновь всплыла сцена с поцелуем, с признанием, и вновь на языке отчётливо почувствовался металлический привкус крови и собственного отчаяния.
— Не имеет значения, — произнёс новенький, пригладив растрепавшиеся волосы. — Ты что-то хотел?
— А мне показалось, что это что-то, не имеющее значение, очень сильно тебя тревожит. Всё нормально? — Лу показалось, что он уловил в чужом голове тревожные нотки, но он быстро отмахнулся от этого.
«Он не может волноваться за меня. Я ничего не значу».
— Да, всё хорошо. Ну, так? — вновь задал свой вопрос Лухан, посмотрев Сехуну в глаза, пытаясь найти в них ответы на все свои вопросы, даже которые он и не сможет никогда задать. — У меня ещё есть дела здесь. Много дел.
— Не хочешь… — Се на секунду замялся, что удивило новенького, — забить на это? Пойдём со мной, покажу тебе кое-что стоящее.
— Мне? — Лу удивлённо вскинул брови, но Сехун уже нежно обвил своими длинными, худыми пальцами его запястье и потянул за собой. — Но… ведь… работа…
— Если ты сейчас не пойдёшь со мной, то следующего раза может и не быть, — заговорщически прошептал Се, улыбнувшись Лухану и практически насильно выводя его из библиотеки.
Брюнет лишь кивнул и позволил увести себя, стараясь откинуть подальше мысли об избиении и сосредоточиться на том, как аккуратно и нежно Сехун держит его запястье, так бережно.
«Следующего раза может и не быть… — пронеслось в голове Лу, и по его спине неожиданно пробежали мурашки. — Он… он ведь… не об „этом“ говорит? Неужели он бросит меня на съедение этим шакалам?»
Но ответа он пока не знал, так что с тяжёлым сердцем ему пришлось послушно идти за Сехуном, ожидая своей последней участи. Своего последнего момента с парнем, который ему понравился.