***
Лухан сидел на своём рабочем месте в маленькой библиотеке и, нахмурившись, ковырял ногтем деревянный стол. В ушах, в мыслях ещё стояли неуверенные и тихие слова Сехуна, сказанные несколькими часами ранее. «— И, правда, не надо». Младшему хотелось кричать. Впервые за свою жизнь поддаться истерике, рвущейся наружу, и закричать. Столкнуть металлические стеллажи с книгами, разбросать вещи везде, разбить чёртов стул, на котором он сейчас сидел, о чёртов деревянный стол или же о голову старшего. Но в итоге он просто запустил пальцы в растрёпанные волосы и закрыл глаза. «Лухан вздрогнул, когда прохладная, влажная ткань коснулась его щеки и скользнула вниз до самой шеи. Младший невольно снова открыл глаза, недоумённо уставившись на Сехуна. Блондин избегал встречи глазами, полностью заинтересовавшись кожей лица Лу. Марля в руках Се окрасилась в розоватый цвет, а такого же цвета капли воды спадали с кистей на пол. Старший нежно и ласково вытирал чужое лицо влажной тканью. Его брови были немного сведены к переносице, а руки напряжены на столько, что на кистях и открытых предплечьях выступили голубые тугие вены.» — Зачем ты делаешь это? — прошептал в никуда Лу, распахнув глаза и упёршись взглядом в неровную деревянную поверхность. «— И, правда, не надо». Лухан должен был думать, что ему делать с Чжунхоном и Чунмёном, как разбираться с Ёнмином, который почему-то затаился, ничего не предпринимал, но одним лишь своим взглядом показывал, что следит и выжидает нужного, удобного момента, чтобы всё повторить. Но младший продолжал прокручивать в мыслях воспоминания со своего первого дня в блоке, продолжал жить, мысленно возвращаясь к тому дню, когда между ним и Сехуном всё завертелось. «— Тебя кто-нибудь уже трогал? — тихо спросил он хриплым, будто от долгого курения, голосом, и Лухан поспешно попытался отодвинуться. В том-то и дело, что попытался, только вот попытка не увенчалась успехом: его придержали за локоть рядом, не дав и на сантиметр сдвинуться в сторону. Лу молчал, пытался уйти от чужих прикосновений, но чужие цепкие пальцы всё сильнее сжимали локоть, отчего рука начала неметь. — Отвечать не собираешься или язык проглотил, мелкий? — Сехун улыбнулся, и эта улыбка показалась парню пугающей, зловещей. Сердце билось в груди всё быстрее, а в горле жутко пересохло, губы даже не могли пошевелиться. Лухан смог всего лишь отрицательно покачать головой и отчего-то пристыженно потупить взор. Чужой лисий взгляд пробирал до костей. Напряжение между парнями росло с каждой секундой, и уже через минуту Се почувствовал, как дрожит локоть брюнета в его захвате. Он вновь не смог сдержать улыбку. — Будем считать это ответом на первый вопрос, хорошо? — Сехун резко выпрямился, и Лу мог видеть лишь его губы, не смея поднять взгляд выше, не смея заглянуть в чужие ледяные и пугающие глаза.» Казалось, что прошла уже целая вечность с этого момента. Лухан будто видел себя со стороны и удивлялся, каким же маленьким и испуганным он был в то время. Он также удивлялся, каким совершенно не испуганным был сейчас, когда ему и жить-то осталось не так много. Страх тогда был намного сильнее. Он также прокрутил в голове все их непростые отношения с Сехуном с момента в прачечной до первого-последнего поцелуя, когда всё между ними закончилось. И эти воспоминания лишь сильнее загнали его в угол депрессии и боли. «Есть ли у меня хоть один шанс, самый маленький, чтобы всё исправить?» Неожиданно скрипнула дверь. Лухан тут же поднял голову и даже сам поднялся на ноги, чтобы встретить Чиль Хо, которого он так долго ждал, но это оказался совсем не новенький. Чунмён улыбнулся, уверенно прошёл до самого стола и поставил небольшую стопку книг на стол. От громкого звука Лу вздрогнул и нахмурился, но не смог и слова произнести. — Чиль Хо просил передать это тебе. И, да, я рад, что ты так почтительно встречаешь своего сомбэ. — Где он? — Голос прозвучал тихо и неестественно. Лухан быстро догадался, что тут что-то не так, что-то произошло, но всё равно втайне надеялся, что он лишь ошибается. — Он был очень занят, чтобы прийти самому, — пояснил мужчина, чуть наклонив голову. Он скользнул взглядом по хрупкой фигуре младшего, а затем пренебрежительно, раздражённо бросил: — Может, уберёшь их куда надо? Чего встал? Лухан смог лишь кивнуть. Он подошёл ближе к стопке и собирался взять её в руки, но Чунмён неожиданно цепко схватил его под локоть и притянул к себе. Лу чуть было не рухнул в чужие объятия, так как его ноги подкосились, заплелись между собой, но смог всё же удержаться. Брюнет тут же попытался выпутаться, отстраниться, но заключённый слишком крепко вцепился в его локоть, не желая отпускать. Чунмён неожиданно скользнул ладонью вверх, пока не достиг шеи. Он так же сильно сжал её, притянул младшего к себе ещё ближе и прошептал: — Чжунхон просил передать кое-что. У Лухана по спине пробежали мурашки, а затем живот обожгло острой, резкой болью. Воздух разом вышел из лёгких, а ноги подкосились от неожиданности настолько, что Лу сам вцепился пальцами правой руки в плечо мужчины. — Ты, видимо, не до конца понял его предупреждение, — прошипел Чунмён Лухану на ухо, а его правая рука с натягом, медленно продвинулась влево. Младший забыл, как дышать. Ему хотелось закричать, но он был настолько поражён, что из горла вырвались лишь жалкие, похожие на одинокий хриплый плач стоны. Он бы согнулся пополам, но Чунмён крепко держал его за шею, даря хоть какую-то устойчивость. Лухан медленно опустил взгляд вниз. Его оранжевая роба на уровне живота быстро пропитывалась тёмно-красной кровью. Боль жгла, словно огнём, словно раскалённый металл, прижатый к коже. — Надеюсь, сейчас ты поймёшь всё правильно, — тихо закончил Чунмён, а затем резко вытащил окровавленный нож и отпустил Лухана. Младший отшатнулся назад, прижав дрожащую ладонь к длинной и глубокой ране на животе справа. Кровь сразу же намочила пальцы, проникла сквозь них и скользнула ниже. Лу поднял на мужчину испуганные большие глаза. Его губы задрожали и приоткрылись, словно он хотел что-то сказать, но Лухан не смог произнести ни слова, лишь сдавленно выдохнул, еле держась на ногах. На лице Чунмёна появилась пугающая ухмылка, но заключённый не стал дольше задерживаться в библиотеке. Он лишь помахал младшему окровавленным ножом и поспешил удалиться, чтобы никому не попасть на глаза. Лухан, кое-как сдвинув неожиданно занемевшие ноги, присел на край стола, и стопка книг с грохотом упала на пол. Только младшему совсем было плевать на это. Он тяжело дышал, надрывно и так громко, что пугал сам себя. Но от такого дыхания кровь начала течь ещё быстрее, и маленькая дрожащая ладонь совершенно её не останавливала. У Лухана задрожал подбородок. Он не двигался с места, хоть разум кричал ему, что следует направиться в медпункт. Лу просто не видел в этом смысла. Другие хотели его смерти, они сделали всё, чтобы помочь младшему с этим, так что ему не хотелось противиться этому. «Значит, так… надо».***
Сехун неловко мялся перед входом в библиотеку. Се знал, что может найти младшего именно там. Знал, что должен был увидеть его, убедиться, что тот ещё не сделал с собой ничего. Знал, но не мог заставить себя. Он не должен был делать этого, но сердце само неслось вперёд, опережало тело и упрямо тянуло за собой. Это было слишком рискованно, но Сехун ничего не мог с этим поделать. Слишком уж сильно билась внутри тревога. Парень поднял руку, решив постучать, но, мысленно отвесив себе за такую робость и тупость подзатыльник, резко распахнул дверь и вошёл. Он замер на пороге, и сердце его пропустило пару глухих глубоких ударов. Лухан сидел на полу, прислонившись спиной к ножке стола. Он был болезненно-бледным, его губы — блёклыми и подрагивающими, а глаза смотрели в сторону старшего пусто и как-то стеклянно. Лу плотно прижимал две ладони к своему животу, но кожа на них окрашена в красный, а на робе расползлось большое тёмное пятно от крови. Сехун бросился к парню и опустился рядом с ним на колени. Мысли роем вились в голове, один вопрос возникал за другим, но блондин почему-то не мог озвучить ни один из них. Он хотел прикоснуться, но ладонь повисала в воздухе, а затем стыдливо возвращалась обратно на колено. Грудь разрывалась на части, ведь Се будто на себе ощущал боль Лухана, читая его ощущения по выражению лица. — Ты только держись, ладно? — хрипло и тихо произнёс Сехун, просунув одну руку под колени младшего, а второй — обняв его. Лу попытался оттолкнуть его окровавленной рукой, отрицательно качал головой, что-то мычал в ответ, но Се всё же поднял его на руки и бережно прижал к себе. — Продолжай зажимать рану, я… нам лучше быстрее добраться до Донхэ-хёна, пока ты совсем в обморок не упал. — Се… — Просто оставайся со мной, хорошо? — перебил его Се с тревогой в голосе и во взгляде, обхватил поудобнее и направился к выходу. Сехун долбил в дверь медпункта ногой, пока Донхэ не удосужился подняться и открыть её. Шок отразился на его лице, но блондин просто не мог ждать, пока его хён придёт в себя и соизволит выделить кушетку для пострадавшего. Се просто оттолкнул в сторону замершего старшего, прошествовал внутрь и аккуратно опустил на кровать Лухана, тихо заскулившего от соприкосновения с пусть и мягкой поверхностью. — Хён, пожалуйста, — взмолился Сехун, полными боли и страха глазами посмотрев на Донхэ, который всё ещё продолжал сжимать пальцами ручку двери. Мужчина пару раз похлопал себя по щекам, возвращаясь в суровую реальность, а затем заносился по комнате с бешеной скоростью. Он что-то бурчал себе под нос, копаясь в шкафчиках и выуживая оттуда стерильные бинты. — Что произошло? — серьёзно произнёс медик, подбегая к мертвенно-бледному Лухану. Донхэ наскоро приподнял испорченную тюремную рубашку и, не медля ни секунды, прижал толстый слой бинтов к длинной, неровной и всё ещё кровоточащей ране на плоском животе. Он также взял Сехуна за руку и положил её на бинты, сильно надавил и сказал: — Держи как можно крепче, чтобы кровь не просачивалась. Лухан попытался убрать руку Се, но блондин перехватил его окровавленную ладонь своей и крепко сжал. Он посмотрел на него и покачал головой, как бы прося не вмешиваться и просто позволить помочь. У Лу затрясся подбородок, а в глазах появились слёзы. Неожиданный кашель поразил его, и Сехун почувствовал, как бинты быстро намокают от крови. — Хён, — испуганно, словно маленький мальчик, прокричал Се, сильнее сжимая хрупкие пальцы младшего, — быстрее. — Я тебя спросил, что произошло, но ты не ответил мне. И ты просишь меня быть быстрее? — огрызнулся доктор, поспешно набирая номер на стационарном телефоне на письменном столе. — Я нашёл его в таком состоянии в библиотеке. Он лежал на полу и истекал кровью. Я… мы… Лухан… я не знаю, что с ним произошло. Просто помоги. Я не знаю, как долго он пролежал там, — сбивчиво проговорил Сехун, обернувшись на секунду, прежде чем снова повернуться и посмотреть на младшего, устало прикрывшего веки. — Блять, он не отвечает, — ругнулся Донхэ, со злостью бросив трубку на стол, не потрудившись даже вернуть её на привычное место. — Нужно идти за ним так. — Куда? — воскликнул Сехун, когда мужчина был уже у самого выхода. — Что мне делать? — За Кикваном, в соседний блок. Он точно сможет помочь, — пояснил Донхэ, стоя в дверях, кинув на перепуганного младшего. — Просто плотно прижимай бинты к ране, не давай ему двигаться и много говорить. Пусть просто лежит. Я скоро буду. Но Лухан снова сделал попытку убрать руки Сехуна с себя, только старший не позволил. — Хватит, — сердито произнёс блондин, крепче сжимая чужие пальцы в покрытой кровью ладони. — Тогда просто уйди. Я сам могу справиться, — тихо ответил Лухан, вглядываясь в сехуновские встревоженные глаза. Сердце болезненно кольнуло от этой внутренней, такой открытой тревоги, и младший на пару секунд прикусил нижнюю губу, чтобы хоть как-то привести себя в чувство. — Тебе незачем здесь оставаться. — Лу вновь попытался убрать руку Сехуна с окрасившихся кровью бинтов на своём животе, но Се лишь позволил Лухану самому зажать рану, а свою руку положил сверху и чуть сжал его ладонь. — Мне лучше остаться, — сказал Сехун, не отрывая взгляда от бледного лица Лу. — Я должен. «Я должен самому себе», — мысленно ответил Се, не найдя сил произнести это вслух. — Ты мне ничего не должен. Сехун оставил эту фразу без ответа, потому что не знал, что сказать, не знал, как описать то, что он чувствует сейчас: весь свой страх и тревогу за младшего, стыд, боль и ненависть к самому себе, ведь на какую-то часть и он виноват в таком исходе. — Пожалуйста, — тихо произнёс Лухан, и губы его невольно поджались. Он готов был разрыдаться с минуты на минуты из-за чёртового О Сехуна, который будто сам не понимал, как влияет на младшего, как его забота бьёт по каждой клеточке души, какая она сейчас лишняя, неправильная. — Просто уйти. Не надо… Лухан закрыл глаза и глубоко вздохнул. Это движение отозвалось хриплым, рваным кашлем, а вроде и останавливающаяся кровь заструилась под бинтами немного быстрее. Губы младшего и его подбородок подрагивали. Пустота сковывала грудь тугими цепями. Правая ладонь сама по себе сжалась в кулак, и ногти до боли впились в кожу. — Не надо давать мне надежду. — Лу открыл глаза и посмотрел на Сехуна с такой болью во взгляде, что старший невольно зажал нижнюю губу между зубами, чтобы та не тряслась, не выдавала его боль. — Оставь всё как есть и уходи. Пожалуйста. Не нужно заставлять себя. Ты мне, правда, ничего не должен. — Заткнись, — неожиданно зло отозвался Сехун, но его злость была ничем иным, как защитой от боли и холода, проникающих внутрь. — Закрой свой рот и лежи тихо. Хён скоро вернётся, и тебе помогут. — А если я не хочу, чтобы мне помогали? — Лу с вызовом посмотрел на старшего, но глаза выдавали его испуг, его ложь, его боль. — Стал бы я просто сидеть на полу в библиотеке, если бы хотел быть спасённым? Мне хочется умереть. — Сехун вздрогнул от такого заявления, и Лухан отчётливо это почувствовал. — Какой смысл мне жить? Я должен был всё закончить после того, как умер Шиндон. Но я не смог. А потом появился ты, появилась чёртова возможность, грёбанная надежда, что всё может измениться. Я так сильно ошибся в этом, что аж тошно. Твердил одному, как сильно его люблю, но уже спустя два с половиной месяца после его смерти спокойно был с другим, и даже не стыдился этого. Был с тем, ради которого уже с первого же раза готов был пойти на всё, но чертовски просчитался, что смогу возродить в нём хоть какие-то чувства. Так что оставь меня в покое. Я никто, ничто. Тебя вообще не должно заботить моё состояние или же моя смерть. Сехун неожиданно поднялся на ноги, подался вперёд, ближе к лицу Лухана, и навис над ним. Он смотрел ему в глаза, нахмурившись. Каждая чёрточка, каждый изгиб его лица, казалось, истончал раздражение. Дыхание его было сбитым и тяжёлым, таким горячим, ощущаемым на подрагивающих губах Лу. Младший по привычке попытался вжаться в подушку, лишь бы уйти от этого ощущения страха. Сехун пугал его сейчас: своим поведением, своим выражением лица, своими крепкими, сильными прикосновениями, своей аурой, полной раздражения и тревоги. — Ты, — прошептал Се, наклонившись максимально близко к чужому лицу, заставляя Лу ещё больше вжаться в подушку от испуга, — совершенно ничего не понимаешь… Ещё пару секунд зрительного контакта, от которого у Лухана по спине бегали мурашки, и Сехун начал медленно приближаться к лицу младшего. Его взгляд блуждал от больших, полных испуга глаз до дрожащих искусанных губ. — Совсем ничего… Лухан зажмурился по привычке и замер. Сердце бешено стучало в груди и отзывалось в висках. В горле так сильно пересохло, что вздохнуть было в тягость. Только Сехун медлил. Хватит и лёгкого движения, чтобы поцеловать чужие губы, но парень боролся с сомнениями в груди и никак не мог решиться. Ему было страшно: неожиданный страх пронзил тело, и он не мог завершить начатое, как бы ни было сильно желание. Их губы соприкоснулись всего на жалкий миллиметр, но их прервала неожиданно открывшаяся дверь и ворвавшийся, подобно бешеному урагану, разъярённый Донхэ. Сехун резко выпрямился и отвернулся от младшего, пытаясь успокоить ускорившееся сердцебиение. — Какого хуя его вообще нет на месте? Нахуй оставлять какого-то мелкого идиота и сваливать без предупреждения? — распылялся мужчина, даже и не заметив повисшей в воздухе неловкости. — Почему ты не можешь помочь? — хрипло произнёс Сехун. Голос его прозвучал слабо и неуверенно, как-то дрожаще. — Потому что я, блять, не хирург, — огрызнулся Донхэ, подходя ближе к парням и садясь по другую сторону от Лухана. Мужчина убрал их руки с бинтов, чуть приподнял намокшие ткани и нахмурился: кровь почти остановилась, но рана выглядела слишком серьёзной, глубокой, а кожа чересчур бледной и тонкой, как прозрачной. — Его надо зашивать, но перед этим проверить, не задеты ли внутренние органы. Я не могу этого сделать нормально, здесь нужен специалист, а он, блять, шляется где-то. Лухан, казалось, совсем выпал из реальности. Он болтался где-то на границе сознания и обморока. Не было сил даже облизать пересохшие губы, но всё же он мог без остановки думать о чуть не случившемся поцелуе, причём по желанию Сехуна. Он бы улыбался, но слишком устал, так что не мог просто растянуть губы в лёгкой улыбке. Дверь снова открылась, и на пороге появился высокий мужчина в очках и проглядывающейся сединой на висках. За ним маячил как-то прыщавый и не отличающийся красотой паренёк возраста Се, а может и чуть старше. — А подождать вообще никак? — сердито произнёс, видимо, Кикван, подходя в кровати, на которой лежал Лухан, и закатывая рукава белого халата. — Вышел всего на пару минут. — Так херли твой школьник не смог толком мне этого объяснить? Мямлил, заикался, трясся от страха как девка. — Я не школьник, — обиженно произнёс паренёк, неловко замерший по центру комнаты. — Ой, рот закрой, — раздражённо бросил Донхэ и тут же снова обратился к другу. — У него, — мужчина указал на Лу, — ножевое ранение. Глубокое. А ты ходишь где-то. — А откуда мне было знать, что одного из твоих решат ножиком пырнуть? — усмехнулся Кикван и настойчиво сдвинул Сехуна с места, заставляя его подняться на ноги, но от койки не отойти и не разжать ладони, в которой сжимал руку Лухана. — У меня ведь нет внутри сигналки на это. Так что нефиг орать. — Мужчина приподнял бинты и скептическим взглядом осмотрел рану. — Не думаю, что внутренние органы задеты, но мы это ещё проверим. Донхэ, готовь анестезию, не буду же я его зашивать, когда он в сознании. Мелкий ещё, проблемы будут, если не усыпить. Сынхван, проверь его медицинскую карточку, узнай группу крови и проверь другие карты, ища подходящую донорскую. Ему точно понадобится переливание крови. Сехуна, одиноко стоящего около изголовья кровати, совершенно никто не замечал. Парень испуганными глазами следил за метаниями врачей, приготовлением инструментов к операции и анестезии. Он то и дело смотрел на Лухана, тихо лежащего на кровати и не подающего признаки жизни, и боялся отпустить его руку из своей. Если бы Се не видел, как осторожно поднимается чужая грудь или что пальцы всё ещё сжимают его руку, то давно бы решил, что Лу умер. — Ты ещё здесь? — грозно произнёс Кикван, наконец обратив внимание на замершего и потерянного Сехуна. — Проваливай. Мешать только будешь. — Я могу стать донором, — тихо произнёс блондин, цепляясь за чужую руку, как за спасательный круг, не желая ни на секунду выпускать её из своей ладони. — Это мы узнаем, как только проверим медкарты. А пока — свали. Нужен будешь — найдём и позовём. — Но… — Се попытался сделать что-нибудь, лишь бы остаться рядом с младшим в такой момент, но Донхэ схватил его за руку и насильно потащил к выходу. Тонкая рука Лухана безвольно упала вниз и свесилась с койки. — Ты, правда, будешь только мешать. Уйди. Я позову тебя, как только всё закончится, — тихо и торопливо проговорил Донхэ, потрепав младшего по опущенным плечам. — С ним всё будет хорошо, не переживай. Иди. Иди уже! Мужчина подтолкнул Сехуна, выставляя его из медпункта, и стоило парню развернуться, бросить последний взгляд на одинокого, хрупкого и беззащитного Лухана на кушетке, как перед его носом тут же резко захлопнулась дверь.***
У Сехуна всё ещё тряслись руки. Он сидел на металлической скамье и ждал, пока один из заключённых не перестанет трепаться с кем-то по общему телефону. Его взгляд всё не отрывался от собственных ладоней. Се чувствовал на них чужую кровь. Она будто впиталась в кожу, забилась между мельчайшими клеточками и не хотела уходить. Теперь-то Сехун понял, каково было Лухану держать тело Шиндона на руках, а потом смотреть на его кровь на ладонях. Старший всё порывался вернуться в медпункт, но постоянно себя останавливал, ссылаясь на то, что будет лишь мешать, что из-за него что-то может пойти не так и Лу пострадает лишь сильнее. Се так сильно сжал руки в замок, что кожа на них натянулась и побелела, а на предплечьях выступили вены. Его душила истерика, проснувшиеся от пятилетнего сна чувства бились, подобно гейзеру, или же растекались по душе, подобно обжигающей лаве из кратера вулкана. Он не знал, как описать свои чувства, но понимал, что это был первый раз за долгое время, когда сердце его чуть было не взорвалось от боли и страха. Блондин нервно кусал губы и никак не мог остановиться. Под пальцами всё ещё ощущалась теплота чужой крови. В носу всё ещё был запах, который, казалось, впитался в кожу и одежду и никак не хотел испаряться. Перед глазами всё ещё было чужое испуганное и бледное лицо и эта вселенская печаль, эта боль во взгляде. А в ушах. Се всё ещё слышал чужие слова, режущие по сердце, как нож. «— А если я не хочу, чтобы мне помогали? — Лу с вызовом посмотрел на старшего, но глаза выдавали его испуг, его ложь, его боль. — Стал бы я просто сидеть на полу в библиотеке, если бы хотел быть спасённым? Мне хочется умереть.» Сехун устало потёр лицо ладонями. Он не знал, что ему сделать, чтобы вселить в младшего желание жить, желание бороться за свободу, за счастливую жизнь. Да и как он мог заставить Лухана в это поверить, если сам совсем не был уверен в своём счастливом будущем, как только его срок закончится. Имел ли он вообще права приказывать и донимать Лу тогда? Низкорослый заключённый, похожий на маленький бочонок из-под пива, наконец отошёл от телефона и отправился по своим делам. Парень поспешно поднялся на ноги, рванул к телефону, снял трубку, жирную от прикосновения множества потных пальцев, и быстро набрал номер, который помнил наизусть. На той стороне раздались гудки. Трубку всё не поднимали, и Сехуна начинали раздражать противные, долгие гудки. — Да? — послышался на том конце провода запыхавшийся голос. Видимо, человек очень быстро бежал, чтобы ответить на звонок. — Хён, — неожиданно тихо произнёс Сехун и замолчал, ведь мысли почему-то разом вылетели из головы. — Боже, Сехун-а, как давно от тебя не было ничего слышно, — произнёс мужчина с улыбкой в голосе. — Ты куда пропал? Почему не звонил? — Хён, слушай, — неуверенно продолжил Се, пытаясь подобрать правильные слова, пытаясь вспомнить их, — тут дело срочное. Не на жизнь, а на смерть. Твоя помощь позарез нужна. — Что случилось? — Ты ведь помнишь, что за тобой должок висит ещё шестилетней давности? — Да, конечно, — сразу же отозвался мужчина, с полной готовностью помочь другу и вернуть старый долг. — Что от меня требуется? — Найди мне информацию об одном человеке, — произнёс Се, плотнее прижав трубку к губам и воровато оглянувшись, чтобы никто его не услышал. Но комната для разговоров и так была пуста. — Зовут Лухан. Двадцать один год. Он сидит в одном блоке со мной. Мне нужна любая информация о нём, желательно вся, начиная со школы (старших классов) и заканчивая случаем, из-за которого он оказался в тюрьме. Перерой всё, что только сможешь, любые источники, но найти мне информацию. И особенно о тех, с кем он близко общался. Абсолютно всех. — Сехун-а… — Сочжин-хён, — резко перебил его блондин, не дав договорить, — у тебя всего четыре дня, плюс-минус день. Это реально очень срочное дело. — Я понял, но… — И самое главное, тщательно изучи его дело, случай убийства, в котором он замешан. Я хочу собственными глазами увидеть все доказательства против него, прочитать все признания свидетелей, если они были. Мне нужно абсолютно всё по его делу. И также твоя оценка, как специалиста, какова вероятность того, что на него это просто повесили, подставили. — Се снова оглянулся и уже тише добавил: — Это очень важно, хён. Ты сможешь сделать это для меня? — Я постараюсь, Сехун-а, но… четыре дня… У меня и так завал в конторе, — попытался оправдаться Сочжин, посматривая на огромное количество документов, разбросанных на его кухонном столе. — Хён, важнее этого ничего не должно быть. Если ты не поможешь, он может умереть, — прошептал Се, и сердце в ответ на такие слова болезненно сжалось внутри, а в горле стал нарастать тугой ком. — Прошу тебя, займись этим очень тщательно. Возможно, ты спасёшь невиновного ребёнка, поможешь ему вернуться к прежней жизни. — Я… — мужчина задумчиво почесал голову, бросил очередной взгляд на разбросанные документы и мысленно махнул на них рукой, — хорошо. Посмотрим, что я смогу сделать. Как будет готово, я навещу тебя. — Пожалуйста, чем быстрее, тем лучше. — Но почему ты хочешь… — начал произносить Сочжин, но Сехун резко повесил трубку и прижался спиной к стене, шумно выдохнув. «Ему больше нельзя оставаться здесь. Это слишком опасно».