Ревизия

      Сидя на кухне, Уи пил кофе, в глубокой задумчивости делая мелкие глотки остывающего напитка. Беспокойный сон практически не освежил организм, голова была тяжёлой от бесконечных прокручиваний возможных событий, которые могли бы произойти сегодня вечером, и мысли окончательно перемешались в кучу. Сегодня впервые за долгое время ему приснился Арима. Это был сон-воспоминание: Уи был спокоен и умиротворён, беззаботно улыбался, глядя на бесстрастного Ариму, а тот, живой, стоял около него, излучая силу. Рядом с ним Уи чувствовал себя в безопасности и позволял себе немного расслабиться, шутить и смеяться, как подросток. Только при Ариме. Уи и сам не знал, почему. Он говорил какую-то бессвязную чепуху, которую, проснувшись, не мог вспомнить, но вот слова Аримы, прозвучавшие во сне, глубоко засели внутри головы: «Будь осторожен, Коори».       Возможно, это был крик подсознания, которое на уровне инстинктов предупреждало Уи об опасности, и сейчас он действительно беспокоился. Он не знал, зачем Ута позвал его в определённое время, но понимал, что это, скорее всего, было важно для хозяина мастерской. И совсем не факт, что Уи понравится то, что может произойти в студии.       Успокаивало только одно: он должен был только прийти, чтобы вернуть давний долг, всё остальное он делать не обязан. Хотя, по большому счёту, приходить он тоже не обязан, ведь в самом начале ему дали выбор. Внутри он отчаянно колебался между данным Уте словом прийти и данным Ариме словом не ввязываться в неприятности. Ута, несомненно, был неприятностью, в которой Уи погряз слишком глубоко.       Но ведь Арима тоже не был таким белым, как считали все следователи в Управлении. Во что был ввязан сам Арима и что из этого произошло по воле случая, а что – по его собственному желанию? Раньше Уи спокойно мог рассуждать так: сделай как Арима – и всё будет хорошо. Но как в его ситуации поступил бы Арима?       Залпом допив едва тёплый кофе, который ни капли не согрел и не взбодрил, Уи быстро оделся и вышел на работу.       Полное безветрие было странным явлением в Токио, и Уи невольно сравнил его с затишьем перед бурей. Поёжившись от уличной прохлады, он повыше поднял воротник форменного пальто и крепче перехватил ручку кейса с куинке, заходя в вагон метро. Внутри ехали такие же сонные работники, спешащие по офисам. Уи мог бы работать с одним из них, смеяться над сальными шуточками по пути на работу в какую-нибудь контору, а выходные проводить в барах с компанией, в которой редко бы исчезали знакомые лица и появлялись новые. Но вместо этого он выбрал Управление по борьбе с гулями, чтобы защищать всех этих работников от грозящей им опасности. И раньше он не колебался при ответе, правильный ли путь он выбрал. Сейчас же он был не уверен.       Двигаясь практически на автомате по знакомой дороге, он незаметно для себя оказался у главного офиса Управления и, опустив голову, смиренно вошёл внутрь.       Внутри было всё так же тихо и сонно, и Уи минул белые врата, направляясь в свой кабинет. Ещё один день грозил ему часами скучной бумажной работы. Взяв на главном посту стопку бумаг и отчётов, он поднялся к себе в кабинет, намереваясь растянуть работу как можно больше, чтобы как-то отвлечься от снедающих его сомнений.       В кабинете было ещё тише, чем во всём Управлении, и дышалось немного свободнее. Возможно, это было единственное место, где Уи когда-либо чувствовал поддержку, и сейчас он как никогда ценил это. Сняв плащ, он выложил на стол документы и сел, принимаясь внимательно их перечитывать. Минуты текли медленно, но Уи и не хотел быстрее: было время хорошенько всё обдумать по сотому кругу. Проверенные отчёты с его аккуратной подписью постепенно складывались в стопку, кончалась вторая чашка кофе и начинали уставать глаза, однако он продолжал въедливо читать, пока тишину вдруг не прервал телефонный звонок. Уи с некоторым удивлением посмотрел на трубку служебной линии и пару секунд раздумывал, стоит ли её брать. Мысленно пожав плечами, он снял телефон и ровно проговорил:       — Следователь особого класса Уи Коори на связи.       — Уи-сан, следователь особого класса Вашу Мацури созывает экстренное собрание следователей особого класса через двадцать минут в малом конференц-зале, — доложил женский голос.       — С какой… — «стати» – едва не вырвалось у него, — целью, он не говорил?       — Насколько мне известно, по поводу разработанного им плана по зачистке окраинных районов.       — Ясно, — усмехнулся Уи, — спасибо за информацию. — Повесив трубку, он спокойно допил кофе, посмотрев ещё один отчёт, и пошёл в указанное место сбора.       Походка была лёгкой, как и мысли, а губы сами собой растягивались в улыбку предвкушения. Через десять минут начинался ещё один акт гульего фарса, который Уи, конечно, не нравился, но ничего, кроме того чтобы смеяться, он сделать не мог.       Вежливо постучав, он открыл дверь в конференц-зал и вошёл. Пока что там сидел только Мацури, и Уи наигранно-доброжелательно улыбнулся и проговорил:       — Добрый день, Вашу-сан.       Мацури, сидящий слева от директорского кресла, поднял на него глаза и мгновенно помрачнел, пробормотав сквозь сцепленные в замок руки что-то вроде приветствия, хотя, может, и проклятие – Уи не знал точно, и ему было глубоко плевать. Сев на своё место и расслабленно откинувшись на спинку стула, он прикрыл глаза и стал ждать остальных. Разговаривать с Мацури не хотелось – боялся сорваться на язвительный тон, но и тот не горел желанием начинать разговор, только наполняя кабинет гнетущей аурой.       Спустя несколько минут в напряжённой тишине послышался короткий стук, и в помещение, тяжело ступая, вошёл Куроива Иваччо. Уи встал и почтительно поклонился ему, наверное, впервые делая это без нарочитости и лести: с такой изнанкой Управления сложно дожить до почтенного возраста и сохранить себя как человека, и Куроиве-старшему это, несомненно, удалось. Коротко хмыкнув, Куроива кивнул и сел на свой стул по левое плечо от Мацури. Тот поздоровался точно так же, неразборчиво бормоча. Прищурив глаза, Уи присмотрелся к нему и с каким-то злорадным удовлетворением отметил, что Мацури нервничает: суженные зрачки бегали из стороны в сторону, сцепленные пальцы чуть подрагивали, а блестящий лоб был покрыт испариной.       За минуту до назначенного времени подоспел запыхавшийся Моган, видимо, ехавший из офиса Управления во втором районе, а вслед за ним влетел Джузо с неизменным леденцом во рту. Уи приветственно кивнул Могану и получил от него традиционный шлепок по спине, после чего тепло улыбнулся Джузо, который вопреки обыкновению сел рядом с ним. Директорское кресло пустовало, но, когда двадцать минут истекли, Мацури встал и начал излагать план. Уи с Моганом непонимающе переглянулись, после чего повернулись к вещавшему Мацури. С пристальным вниманием следя за содержанием плана, Уи по ходу отмечал мелкие детали, с потрохами выдававшие истинное настроение Мацури: нарочито уверенная и назойливая речь, явно заученная заранее, взмокшие волоски на затылке и постоянное одёргивание рукавов полосатого пиджака говорили о жутком внутреннем напряжении и тревоге. И, слушая план, Уи понимал, почему Мацури нервничал: то, что он говорил, директор прервал бы на второй минуте, а собравшиеся следователи особого класса, конечно, из вежливости бы дослушали, но вряд ли бы поддержали. Во всяком случае, Уи надеялся на это.       Когда Мацури закончил и глубоко вздохнул, будто пробежал марафон, кабинет погрузился в молчание. С точки зрения тактики план по уничтожению гулей был эффективным и быстрым, но затрачиваемые на него ресурсы – огромными. Мацури чего-то – или кого-то – боялся, поэтому хотел покончить с нападениями как можно быстрее. Но цена этого была слишком высока.       — Мне кажется… — неожиданно начал Моган, и Уи скосил на него глаза, — что у нас не хватит человеческих ресурсов, чтобы выполнить этот план.       Уи согласно ухмыльнулся, мысленно обещая проставиться Могану на обед в его любимой забегаловке.       — Вы ошибаетесь, Моган, — проговорил Мацури, наклоняясь вперёд и опираясь ладонями на стол. — У Управления хватит сил, чтобы зачистить сразу все районы на окраинах.       — А я согласен с Моганом, — поднял руку Уи, прямо глядя на Мацури. — Я считаю, что цели этого плана не оправдывают средств. Мы можем действовать медленнее, но с меньшими потерями.       — Как я уже говорил, Уи, вы неправильно расставляете приоритеты, — зло прошипел Мацури. — Наша цель – как можно быстрее уничтожить гулей в Токио, а затем и во всём мире.       «Тогда, может, начнём с вас?» — подумал Уи, усмехнувшись ему в лицо, но вместо этого, оглянувшись по сторонам, невинно спросил:       — Кстати, а где директор?       Глаза Мацури полыхнули ненавистью, но Уи терпеливо ждал ответа, глядя ему в лицо.       — У директора сегодня выходной, — сквозь зубы проговорил он, — поэтому его обязанности я беру на себя.       — Вот как, — протянул Уи, склонив голову набок. — Тогда другой вопрос: с какой стати вы созвали собрание по такому важному вопросу без него? Мне, например, хотелось бы услышать его мнение.       Мацури, казалось, прожигал в нём дыру, но Уи оставался непоколебимо доброжелательно-равнодушным.       — А с какой стати я не могу этого сделать? — в тон ему, наконец, спросил он.       До Уи внезапно дошло: Мацури был в отчаянии, и эта догадка нарисовала на лице одну из самых широких и сладких улыбок в его жизни.       — А вот с какой, — вкрадчиво ответил Уи, тоже вставая. — Видите ли, Вашу-сан, — он наклонился чуть ближе и вдохнул запах одеколона и пота, — вы не директор, вы бывший исполняющий обязанности. То есть, по сути… — он сделал паузу и веско произнёс: — Вы здесь никто.       Напряжение, возникшее между ними с самого начала, воспламенилось, словно газ от искры, сжигая дотла весь цирк, который Уи терпеть больше был не намерен. Мацури покраснел от злости и сжал кулаки, и Уи усмехнулся, приготовившись к удару.       — Ты уволен, — тихо сорвалось с тонких губ. Уи невольно распахнул глаза от удивления: к этому он не был готов.       Рядом быстро поднялся Моган, но Уи положил ему руку на плечо и чуть надавил, искоса посмотрев на него и мысленно попросив: «Не вмешивайся». Моган дёрнулся и медленно сел обратно. Расслабленно улыбнувшись, Уи взглянул на Мацури и ласково уточнил:       — А это входит в вашу компетенцию?       — Это – входит, — заверил его Мацури, и Уи усмехнулся шире:       — Замечательно. — Он глубоко вдохнул и выпрямился, чувствуя лёгкость, будто с плеч сняли огромный камень. — Ну, хорошего вам всем дня, — пожелал он, оглядывая остальных следователей, — и помните, что мы защищаем интересы людей, — наставительно произнёс он, подняв палец вверх, и сам засмеялся со своих слов. Отодвинув стул, он обошёл Джузо и, дойдя до двери, тихо открыл её и вышел, сопровождаемый полной тишиной. Последний фарс в своей жизни он покидал без аплодисментов.       Больше Уи не колебался.       Придя в кабинет, он поставил на свой стол, всё ещё заваленный отчётами, пустую картонную коробку, и начал складывать в неё все свои вещи и вещи, оставленные ему его любимыми коллегами. С какой-то особой теплотой рассматривая каждую мелочь, будь то не пишущая розовая ручка Хаиру или так и не подаренный брелок в виде собаки, он аккуратно складывал их в коробку, постепенно наполняя её. Закончив, он оставил на столе удостоверение следователя, надел форменное пальто, к которому почти прирос, и, подхватив коробку на руки, вышел, не запирая кабинет и оставив кейс с куинке пылиться в углу.       Дверь, через которую он вошёл в маленький тёмный коридор с единственной покрывшейся ржавчиной дверью в конце, открыли, и Уи с лёгкостью отступил назад, выходя из тесного пространства в бесконечно огромный зал с тысячью других дверей. Уи пока не знал, какую выбрать, но он не сомневался, что одна из них действительно его.       На лице сияла широкая улыбка, которая не померкла ни в лифте, ни в просторном холле на первом этаже. Наполненная коробка в руках чуть гремела содержимым на каждом подпрыгивающем шаге. Уи тепло прощался со всеми, не замедляя темп ходьбы и не замечая вопросительные взгляды коллег, направленные на коробку с вещами. Хотелось смеяться, но он по привычке чтил серьёзность – какая шутка! – Управления и того, чем оно занимается на бумагах.       — Уи-бой!       Его окликнул знакомый голос, и Уи развернулся на каблуках в сторону Могана, который быстро приближался к нему.       — Да? — шире улыбнулся Уи, когда Моган подошёл к нему.       — Мы завтра подойдём к директору и будем требовать твоего восстановления! — пылко воскликнул он, сминая плечи Уи своими сильными пальцами и немного встряхнув его, видимо, приободряя.       — Ой, да ладно вам, Моган, — рассмеялся Уи, глядя снизу вверх. — Ничего страшного не случилось, подумаешь, — хмыкнул он. — Кстати, в итоге план-то приняли?       — Нет, я и Куроива настояли на том, чтобы перенести собрание на завтра, когда будет директор, — серьёзно ответил Моган.       — Что ж, рад, что вас за это не уволили, — усмехнулся Уи и сделал шаг назад, мягко отстраняясь от рук Могана.       — Куда ты сейчас? — внимательно оглядывая Уи и пытаясь рассмотреть в нём какие-либо изменения, спросил тот.       — Домой, куда ещё, — пожал плечами Уи. — Кину вещи, схожу в бар, посплю и начну новую жизнь, — преувеличенно жизнерадостно перечислил он и двинулся в сторону выхода. — Хотя постойте. — Он резко остановился и обернулся на Могана. — А не хотите составить мне компанию?       Моган, который всё ещё пристально его разглядывал, усмехнулся в усы.       — Конечно составлю, Уи-бой, — проговорил он и двинулся следом за ним.       По дороге Уи, против обыкновения, много болтал и даже шутил, как когда-то давно. Энергично шагая по залитой солнцем улице, он рассказывал Могану какие-то новости, случайно услышанные из телепередач или прочитанные в газетах, вспоминал нелепые случаи на работе и вообще вёл нормальную среднестатистическую беседу. Оказалось, что с исчезновением субординации Управления стало даже как-то легче дышать. С Моганом было удивительно просто: тот слушал, широкими шагами идя плечом к плечу Уи, басовито смеялся и подхватывал беседу, едва тому нужно было немного передохнуть.       — О, кстати, я тут подумал. — Уи вскинул голову, посмотрев на Могана. — А если мы возьмём еду и выпивку с собой и отпразднуем моё увольнение у меня дома?       — Только если тебе будет удобно, — пожал плечами Моган, и Уи улыбнулся, продолжая начатую тему.       С двумя коробками с пиццей и пакетом алкоголя они, смеясь, зашли в полутёмную квартиру Уи. Сбросив кое-как верхнюю одежду и обувь, Уи сразу повёл Могана в единственную жилую комнату. В квартире, казалось, стало немного уютнее то ли из-за света вечернего солнца, залившего помещение своими пастельными лучами, то ли из-за общей приподнятой атмосферы между ним и Моганом.       — За свободу! — провозгласил тост Уи, как только они открыли по первой бутылке пива. Моган молча поддержал, и бутылки с глухим звоном стукнулись донышками.       Время шло незаметно, съедаемое не рассказанными в своё время историями. Уи постепенно уходил в себя, больше слушая Могана, от которого веяло спокойствием и уверенностью, и меньше улыбаясь. Доза адреналина, выброшенная с реакцией на неожиданное увольнение, постепенно улетучивалась, оставляя после себя знакомую пустоту и некоторое напряжение. Возвращалась привычная язвительность вместо доброжелательности – Уи понимал это по своим комментариям и шуткам. Он всё чаще поглядывал на часы, время на которых текло с поразительной скоростью, приближая момент очередного выбора.       Стоило ли ему идти в мастерскую, Уи не знал. Он заливал этот вопрос второй и третьей бутылкой пива, забывался в рассказах Могана, пытаясь потянуть время до того момента, когда нужно будет выбирать.       Алкоголь давал обманчивое расслабление тела при полном напряжении разума, и Уи всё чаще погружался в свои мысли, как будто отключаясь от реальности и снова прокручивая возможные события.       — Ты как, Уи-бой? — Моган тронул его плечо, и Уи поднял глаза, не заметив, как тот прекратил что-то рассказывать.       — В смысле? — непонимающе переспросил он.       — Ты пытаешься скрыться за шутками, но я вижу, что ты думаешь совершенно о другом. — Взгляд Могана снова стал очень заботливым, до подступившего раздражения. — Как я и говорил, мы все будем просить о твоём возвращении, — ещё раз заверил он его.       — А, да я не об увольнении думаю, — отмахнулся Уи, — эти гули меня уже достали, — пробормотал он, снова замолкая. И только через пару секунд до него дошло, что гулями он назвал не тех, против кого они сражались на операциях, а конкретно всех Вашу. К счастью, Моган понял его неправильно и лишь со вздохом кивнул, а Уи осмотрел его ещё раз, невольно сравнивая с собой.       Если бы он, как и Моган, не стремился узнать правду, может, он был бы так же уверен? Или же лучше знать изнанку, чем наивно верить во всё, что вбивают с Академии?       — Вы когда-нибудь думали о другой работе? — спросил Уи и отпил из бутылки.       Моган выпил вслед за ним, покрутил бутылку, читая иероглифы на ней, а после ответил:       — Может быть, но это были мимолётные мысли. Честно говоря, я даже не представляю, кем я мог бы работать за стенами Управления.       — Вот и я, — отозвался Уи, — но последнее время я всё чаще думал о том, что Управление – не то место, где мне хотелось бы проработать до конца жизни.       Прозвучало иронично, потому что срок жизни следователей обычно был сильно сокращён, и Уи понимал это. Ему осталось от силы... десять лет? Пятнадцать?       — И почему ты стал так думать? — тихо спросил Моган.       Уи медлил с ответом. Сказать правду – раскрыть то, чего Могану знать, наверное, не стоит. Это тут же отразится на его боевом духе и вообще на всей жизни. Уи никому не пожелал бы потерять свой путь так же, как он сам.       — Моган, — вместо ответа ясно произнёс он, — пообещай мне, что не будешь лезть на рожон.       Непонимающе нахмурившись, Моган посмотрел на него, а после пожал плечами и проговорил:       — Окей.       Уи слабо улыбнулся и кивнул, принимая обещание. Он снова взглянул на часы: начало десятого. Решать нужно было прямо сейчас.       — По правде говоря, мне нужно кое-куда сходить сегодня, — медленно произнёс Уи, оглядывая пустые бутылки и коробки.       — Могу проводить тебя, если хочешь, — предложил Моган, поднимаясь из кресла.       — Нет, не стоит, — хмыкнул Уи и тоже поднялся. — Спасибо, что составил компанию.       — Тебе спасибо, что пригласил.       Собрав мусор и одевшись, они вышли на улицу. Уи сложил чёрный полиэтиленовый пакет в урну и повернулся к Могану. Он понятия не имел, что сказать ему, поэтому просто подошёл и обнял.       — Пока, Моган, — попрощался он. Моган так знакомо хлопнул его по спине и обхватил медвежьими руками, что он невольно ойкнул.       — Не прощайся так, будто мы видимся последний раз, бой, — пробасил он, и Уи хмыкнул. Отстранившись, Моган шлёпнул ему на плечо руку, отчего всё тело содрогнулось, и усмехнулся: — Смотри, не расслабляйся, завтра-послезавтра снова на работу вызовут.       — Ну да, — улыбнулся Уи, переводя взгляд вбок. Моган снял руку и махнул на прощание.       — Давай, веселее, — кинул он через плечо. Уи развернулся и медленным шагом направился в сторону мастерской.

***

      В голове немного гудело от спиртного, но по дороге в мастерскую Уи уже почти протрезвел. Сомнения тускло мерцали где-то в подсознании, однако ровно в десять часов вечера Уи стоял у широкой деревянной двери с поднятой для стука рукой. В переулке было почти совсем тихо, звуки улицы были где-то далеко и ещё дальше – для Уи, полностью сосредоточившегося на звуках, доносящихся из студии. Но внутри всё было так же тихо, и он уже подумал, в мастерской никого нет и это очередной глупый розыгрыш.       Мотнув головой, Уи сильнее сжал пальцы в кулак и отрывисто стукнул в дверь. Ответа не последовало, и он толкнул её, заходя внутрь, но, тут же замерев, начал рассматривать изменившуюся почти до неузнаваемости мастерскую. Вместо горящих повсюду тонких флюоресцентных ламп был зажжён лишь единственный прожектор, ливший белый свет ровно на середину просторного зала. Там, на ярком пятаке шахматного пола, стоял манекен с незнакомой маской. Уи пристально вглядывался в неё, пытаясь узнать, но спустя пару секунд уверился, что видел он её впервые.       — Доброй ночи, Коори, — мягко произнёс знакомый голос, и из тени вынырнул хозяин мастерской. Уи резко перевёл взгляд на него и удивлённо приоткрыл рот: Ута тоже выглядел по-другому, и, если бы не голос, Уи узнал бы его не сразу. Строгий плащ в полоску, сшитый так, чтобы ещё больше подчеркнуть острую фигуру, такие же полосатые брюки, маска с длинным клювом и четырьмя отверстиями вокруг него и трость в руках – точно такое же описание было в отчёте Хирако, но в живую Уи представлял себе это несколько иначе. Не так броско, не так экстравагантно. — Подойди поближе.       Ута поманил его тростью, и Уи, словно загипнотизированный, сделал шаг вперёд через темноту. Все остальные манекены были сдвинуты к стенам и повёрнуты масками в зал, как безмолвный торжественный караул. Уи медленно шёл под их невидящими бесстрастными взглядами, пока не вошёл в круг света и не встал прямо напротив манекена в неизвестной маске. Она прикрывала лишь верхнюю половину лица, и на её чёрной поверхности через весь лоб проходили тонкие белые линии, напоминающие прутья клетки. Уи вглядывался в пустые глазницы, сквозь которые просвечивал белый пластик манекена, и подмечал другие детали, не видные с расстояния: длинный крючковатый нос, больше похожий на жёлтый клюв, удивленно приподнятые брови и едва просвечивающий третий глаз, перечёркнутый прутьями клетки.       — Маска, которую ты видишь перед собой, принадлежит персонажу итальянской комедии дель арте – Пульчинелле, — начал глухо рассказывать Ута, обходя Уи за спиной и становясь у его плеча. — Этот персонаж имел крестьянское происхождение, был женат на сварливой старухе и некоторое время слыл дураком. Но с развитием его образа он становился то простаком, то хитрецом, приобретая черты абсолютно любых других персонажей. Никто не мог сказать, кто на данный момент скрывается за маской Пульчинеллы, ведь он мог прикрываться нарочитой мудростью, оставаясь конченым дураком, но при этом быть мудрейшим из мудрецов, прикинувшись глупцом. — Он подошёл к маске и развернулся лицом к Уи, и тот перевёл взгляд на него, всматриваясь в ещё одну незнакомую маску. — Я думаю, что в этой маске заложено твоё будущее, Коори, — проговорил Ута, и сердце Уи от волнения начало биться быстрее. — И я сделал её для тебя.       Снова посмотрев на маску на манекене, Уи пытался понять, почему его – Господи, кто бы мог подумать – маска выглядит именно так, почему именно этот образ. Одна из тысячи дверей со скрипом приоткрылась, но Уи ещё не мог понять, что находится за ней.       — Ты можешь просто посмотреть на неё и уйти, ведь это была моя прихоть художника, — пожал плечами Ута, вкладывая в голос столько безразличия, что было понятно: этот вариант ему не очень нравится, — но я был бы рад, если ты решишь примерить её, — с полупоклоном закончил он, заходя за манекен.       Уи остался почти один на один с безмолвной маской. Рука сама потянулась к ней, и пальцы коснулись гладкой кожаной поверхности. Она была всё ещё тёплой, будто только что вышла из горячих рук мастера. Проведя подушечками по всем линиям, очертив пустые глазницы и ощупав нос-клюв, будто вслепую изучая чьё-то лицо, Уи опустил руку.       Ничего ведь не случится, если он один раз наденет маску? Всё равно терять больше нечего – старая жизнь захлопнула за ним дверь, и если точка невозврата была, то он точно прошёл её.       — Поможешь? — сиплым от волнения голосом спросил он, смотря сквозь манекен туда, где стоял Ута.       — Конечно, — удовлетворённо отозвался тот, и маска соскользнула с манекена, оказываясь в его прикрытых белыми перчатками пальцах.       Чуть опустив голову, Уи следил, как Ута обошёл манекен, плавно проплыл мимо Уи, легонько касаясь плечом, и встал со спины. Чужие руки коснулись подбородка, вежливо прося поднять голову, и Уи выпрямился, выдыхая. Перед глазами появилась обратная сторона маски, которая в следующее мгновение легла на лицо. Он моргнул, пытаясь понять, что изменилось, но всё оставалось по-старому. Неожиданно Ута затянул ремешок на затылке, и маска намертво приклеилась к коже, будто была там всё время, и Уи вздохнул от накатившего восхищения. Посмотрев по сторонам, часто моргая, он наткнулся взглядом на зеркало, повёрнутое прямо к нему. Но там был вовсе не следователь особого класса Уи Коори – какой-то незнакомец без прошлого и настоящего смотрел на него, поблёскивая глазами из тёмных вырезов.       Уи Коори был стёрт, и вместо него на сцену поднялся актёр в маске, готовый играть собственную роль.       — Ну как? — вкрадчиво прошептал Ута, кладя ладони Уи на плечи.       — Великолепно, — как никогда искренне выдохнул он и повернулся к Уте. Красно-чёрные глаза мерцали в дырах маски, и по ним одним было понятно, что Ута улыбался.       — Я рад, — ответил он, склоняя голову набок и чуть сильнее сжимая пальцами плечи Уи. Внезапно он вскинул голову и едва слышно втянул носом воздух. — Похоже, он уже тут, — протянул Ута и повернулся к двери, становясь спиной к Уи. Тот непонимающе нахмурился и попытался выглянуть из-за плеча Уты, но широкое полосатое пальто мешало это сделать.       Дверь с едва слышным шорохом смазанных петель отворилась, пропуская второго гостя в мастерскую. Холодный воздух проник внутрь и, забравшись под брюки, лизнул лодыжки, вынуждая Уи невольно поёжиться.       — Я рад, что ты нашёл время посетить мою скромную мастерскую, король, — склонив голову вбок, на тон ниже вкрадчиво проговорил Ута и расслабленно прокрутил трость в пальцах. Уи замер: голос Уты заметно изменился, будто ушёл глубоко в грудь, где низко хрипло вибрировал. Кем бы ни был этот гость, для хозяина мастерской он был особенным.       — Ах, не говорите, Ута-сан, сплошные дела, причём ужасно скучные, — быстро ответил гость, и сердце Уи пропустило удар. — А стоило взять один выходной, как племяш устроил бунт на корабле и уволил моего протеже.       «Этот голос… Неужели…» — лихорадочно думал Уи, чувствуя, как взмокла спина и лоб.       — У тебя уже есть протеже? — со смешком протянул Ута, не отходя в сторону и не давая Уи убедиться в своих предположениях.       — Ну, не только же вам их иметь. — На подбритый затылок Уты легли пальцы, затянутые в красную перчатку, и, нащупав полосатый ремешок, удерживающий маску, стянули его, обнажая лицо хозяина мастерской. — Впрочем, неважно, — выдохнул гость, кладя ладонь на голую щеку Уты и проводя большим пальцем по скуле. — Насколько я помню, вы говорили, что приготовили мне подарок на день рождения, которого снова не будет. — Он коротко иронично посмеялся над своими словами, и у Уи волосы поднялись на затылке. Сегодня было двадцать восьмое февраля, последний день зимы. В этом году снова не было двадцать девятого числа.       — Да, приготовил, — согласно протянул Ута, снимая чужую ладонь со своей щеки, и, подняв её повыше, поцеловал внутреннюю сторону перчатки. Медленно опустив руку, он обошёл Уи и стал позади него, так что теперь можно было разглядеть гостя.       Судорожно вдохнув, Уи рассматривал клоунскую маску с широкой гротескной улыбкой. Мучительное осознание волнами подкатывало к горлу, забивая дыхательные пути, и Уи постепенно захлёбывался в нём.       — Ох, Господи, не говори мне, что… — Клоун приложил пальцы к ненастоящим губам, пребывая в немом удивлении.       — Знакомься, — вкрадчиво выдохнул Ута, опаляя дыханием ухо Уи, — это Уи Коори, наш новый друг. — Ремешок легко соскользнул с затылка, и маска снова оказалась в чужих руках, оставляя Уи абсолютно неприкрытым перед ужасной правдой. С растерянностью и страхом он смотрел на клоуна, стоявшего перед ним так близко, вглядывался в тёмные прорези и отталкивающую улыбку и готовился к неизбежному.       — Что же вы за существо, Ута-сан, — мягко произнёс клоун, стягивая перчатку. — Стоило выбрать себе протеже, как оказалось, что ваши руки уже дотянулись до него.       Тонкие пальцы с небольшим нажимом провели по побледневшему лицу Уи, пробуя его на ощупь, а после заправили прядь его волос за ухо. Прикосновения были холодными и чужими, а горячее дыхание Уты раскаляло кожу шеи и уха, и от этого контраста и эмоционального напряжения Уи едва держался на подрагивающих коленях.       — Шедевральная работа… — прошептал клоун, обхватывая пальцами свою маску, и поднял её наверх, открывая сначала восторженную улыбку настоящего рта, тонкий острый нос и прищуренные чёрные глаза с родинкой под правым.       Колени Уи подкосились, и он едва не осел на пол, но сильная рука Уты, перехватившая под рёбрами, удержала его в вертикальном положении. В глазах темнело и от давления закладывало уши, но Уи не мог оторвать взгляда от лица директора. Тот наклонился ближе, поглаживая пальцами его щеку, и жарко выдохнул, подходя ещё на полшага вперёд и оказываясь вплотную к нему.       — Что ж, добро пожаловать, Коори-семпай, — ласково протянул Фурута, кончиками пальцев зарываясь в его волосы и притягивая к себе. Ута теснее прижался к нему сзади, чуть подталкивая вперёд, и, почти испуганно прикрыв глаза, Уи ткнулся ртом в чужие прохладные губы, которые тут же втянули его в поцелуй.       [так Уи, потеряв всех, потерял последнее, что у него осталось, – себя.]