***
Час спустя ей повезло. Прэсли услышала рев мотора еще задолго до появления автомобиля. Через минуту темноту прорезали две круглые фары. Прэсли выставила руку, тормозя автомобиль. Было страшно — мало ли кто может попасться ночью на дороге, но вариантов у нее не было. Она лишь крепче сжала сумку, где лежал газовый баллончик, и пыталась вспомнить хоть пару приемов, которым еще в подростковом возрасте обучил ее отец. Он увлекался борьбой и пытался увлечь и дочь. Сыновей у него не было, так что вся надежда разделить свое хобби он возлагал на единственного ребенка — Прэсли. Стоит ли говорить, что ее мало это интересовало, в отличие от перекуров за школой в компании таких же сорванцов, как и она. Перед ней остановилась старая черная «Импала». Прэсли прищурила глаза, пытаясь рассмотреть, кто сидит в машине. Это было трудно. Фары слепили глаза. Но она смогла рассмотреть двух парней. Не спеша, она подошла к водителю. Это был мужчина лет 30 с короткими русыми волосами. Второй парень был примерно его возраста, но шире в плечах, да и, видимо, выше ростом. Если эта парочка захочет с ней что-то сделать, то ни баллончик, ни дерзость ей не помогут. Оставалось лишь надеяться на лучшее. — Мне до Ривертауна, — сказала Прэсли водителю. — Есть немного налички, — добавила она на всякий случай. Парни переглянулись и окинули ее оценивающим взглядом. Прэсли понимала, что ее вид далек от идеала. Волосы спутались и висели грязными прядями, как сосульки, она продрогла, тушь под глазами растеклась так, что она сейчас скорее была похожа на Элис Купера, чем на себя, футболка помята, на джинсах какие-то непонятные пятна. — Все в порядке? — спросил парень с пассажирского сидения. — Да, — быстро ответила Прэсли. — Хорошо потусила, — добавила она и постаралась улыбнуться, хотя было это не просто. — Садись, — бросил водитель. — Тебе повезло, нам сегодня по пути. Дважды повторять не пришлось. Прэсли запрыгнула в машину. Как же было здесь тепло. Обхватив себя руками, она прижалась лбом к стеклу. Скоро она будет дома, увидит родителей. А Паркер… Теперь она была практически полностью уверена в том, что это одна из его глупых шуток, и она зря перепугалась и сбежала. Ох, и устроит она ему, когда вернется! Оставалось невредимой добраться до дома. Один из парней пытался что-то у нее спрашивать, но ее короткие ответы быстро свели беседу на нет. Прэсли прикрыла глаза. Они так устали, всего на мгновение следовало их закрыть. Она сама не поняла, как провалилась в сон. — Вставай, красотка, мы приехали, — сквозь сон услышала Прэсли насмешливый голос. Она еле открыла глаза. За окном было светло. Она взглянула на часы — 9 утра. Прэсли выбралась из машины и потянулась. Они припарковались около городской ратуши. Отсюда до ее дома была пара кварталов. 15 минут ходьбы, и она увидит своих родителей. Они, наверное, жутко волнуются. Поспешно поблагодарив парней, она двинулась в сторону дома. Но идти она не могла, так ей хотелось снова оказаться в родных стенах, прижаться к матери и скорее всего быть отчитанной отцом. Как же они волнуются! Недолго думая, Прэсли пустилась бежать по пустым улицам города. Практически все жители Ривертауна сейчас были на воскресной службе, поэтому удивляться тишине было нечего. Еще одна улица, поворот… и Прэсли встала как вкопанная. У ее дома было целое столпотворение. Повсюду полиция, скорая и простые зеваки. Очередная волна страха прокатилась по ее телу. В голове было пусто. Справившись с оцепенением, она рванула к дому. Она подбежала к нему как раз в тот момент, когда из парадной двери выносили на носилках плотный черный мешок с телом. — Неееет! — закричала она и бросилась к телу, пытаясь открыть молнию на мешке. Только бы это не был кто-то из ее родителей. Такого не может быть! Что случилось? Она не была дома всего лишь чуть больше суток. Чьи-то сильные руки схватили ее и оттащили в сторону. Ей показалось, что с ней пытаются заговорить, но она не слышала никаких слов. Она пыталась вырваться из железной хватки неизвестных рук. — Мисс! Мисс! Успокойтесь! — ее резко встряхнули. И, наконец, она обратила внимание на человека, держащего ее. — Это мой дом, — тихо проговорила Прэсли. — Вы мисс Джеймс? — спросил полицейский. — Прэсли Джеймс? В ответ Прэсли лишь смогла кивнуть. Она до сих пор не могла понять, что происходит вокруг. Ее ночной кошмар продолжался. Может это Паркер, очнувшись и поняв, что она с ним сделала, решил отомстить? Но эта мысль показалась ей сразу полной чушью. Во-первых, она уже пришла к выводу, что с Паркером она ничего не сделала, что это была его глупая шутка. А во-вторых, он просто на такое не способен. При всем том, что он был редкостный подонок, он не был психом и тем более убийцей. — Вам нужно проехать с нами в участок, мисс Джеймс. — Где мои родители? Что случилось? — наконец, вновь обретя способность говорить, она задала тревожащие ее вопросы. Полицейский печально, но твердо посмотрел на нее. Такому взгляду их, наверное, специально обучают для сообщения ужасных новостей. — Мне очень жаль, — заговорил он. — Но ваши родители мертвы. Их тела нашли… Дальше Прэсли уже не слышала его слов. Все посторонние звуки пропали. Единственное, что она слышала, это стук собственного сердца. Мир вокруг закружился, а потом резко остановился. Все замерло. Она не могла поверить в такое. Что же делать? Как дальше жить? — Нет — нет — нет… — зашептала она. — Нет! — Я искренне сожалею, мисс Джеймс. К этому моменту полицейский уже отпустил ее, поэтому Прэсли беспрепятственно рванула к двери. Она забежала в дом. Коридор, гостиная, а потом она остановилась. Вся комната была в крови. Складывалось впечатление, что здесь была бойня. Пол, стены, потолок, мебель — все было покрыто красным. А вокруг сновали люди. Кто-то кому-то что-то крикнул и указал на нее пальцем. К ней двинулся полицейский, что-то говоря. Но слов было не разобрать. Он подошел к ней как раз вовремя, чтобы подхватить ее. Прэсли потеряла сознания.***
Ее продержали в участке практически весь день, задавая вопросы о том, где и с кем она была, были ли у ее семьи враги, подозревает ли она кого-нибудь. Они спрашивали о странной надписи, оставленной на стене гостиной. Но Прэсли понятия не имела, о чем они говорят. Потом к ней приставили штатного психолога, которая должна была помочь ей пережить потрясение от утраты близких. Но как можно за пару часов прийти в себя от потери семьи? Прэсли смотрела на эту женщину средних лет с нелепой прической и в дешевом костюме и просто кивала на все ее слова. Она хотела уйти отсюда как можно скорей. Ей нужно было попасть в дом. Она не знала почему, но ей жизненно необходимо было туда попасть. И, наконец, под самый вечер полицейские отпустили ее. Так как родственников у нее в городе больше не было, а дом был опечатан, они отвезли ее в городской мотель, попросив не покидать город до конца расследования. Но сидеть в комнате она не собиралась. Только машина копов скрылась за поворотом, Прэсли выскользнула из номера и отправилась домой. Ее мало волновало, что дом был опечатан и являлся местом преступления. Внутренний голос уже вовсю кричал, что ей нужно быть там, увидеть все своими глазами. Когда она подошла к входной двери такого родного, такого знакомого ей дома, на город уже опустилась темнота. Улочки были тускло освещены фонарями. Маленькие городки никогда не были знамениты активной ночной жизнью, поэтому вокруг не было ни души. Прэсли отворила дверь и, аккуратно отодвинув опечатывавшую вход желтую ленту, зашла внутрь. Она не стала рисковать и включать свет, кто-то мог заметить и вызвать полицию, и тогда ей достанется. Вместо этого она уверенными шагами пересекла коридор и достала из кладовки фонарь. В ограниченном желтом круге света все выглядело еще хуже. По крайней мере ей так казалось. Пол в холле был усеян каплями крови. И не только пол: стены, двери, смазанный кровавый след от ладони на косяке. Но это было только начало. Весь ужас ожидал Прэсли в гостиной. Она чуть второй раз за день не лишилась чувств, зайдя в самую большую комнату в доме, комнату, которая служила местом сбора всей семьи, которая хранила в себе столько теплых воспоминаний. Теперь она больше походила на скотобойню. Кровь была повсюду. И не так, как в коридоре. Складывалось ощущение, что кто-то специально встал посередине и из шланга поливал ее красной липкой жидкостью. Даже ковер пропитался ей. Прэсли зажала ладонью рот. Она даже не поняла зачем именно: чтобы не закричать или чтобы ее не вырвало. Она понимала, что здесь устроили настоящую бойню. Но она не могла понять, кто и за что так мог поступить с ее родителями. Слезы непрерывным потоком текли из ее глаз, фонарик выпал из рук, и она рухнула на колени, содрогаясь в рыданиях. — А ты все-таки оказалась настолько тупой, чтоб сюда припереться, — хриплый мужской голос заставил ее сердце остановиться на мгновение. Прэсли никак не ожидала, что здесь кто-то еще может быть. Первая мысль, пронесшаяся у нее в голове, была, что полиция ее все же застукала и сейчас ей влетит за порчу места преступления. Но полицейские так не говорят. Они вежливы до последней секунды. По крайней мере полицейские в этом маленьком захолустье. Значит, это кто-то совершенно чужой. Она медленно повернула голову — первые ожидания оправдались. В дверном проеме стоял коп. Она видела его сегодня в участке. Это был мужчина за сорок, крепкого телосложения, с темными, жесткими волосами и с преотвратительнейшим лицом. Он ей сразу не понравился. Нет, он не был страшным, он был… злым. Бывает, что гадкая натура человека портит его внешность, несмотря на физические данные. Так вот, он был из таких людей. Даже в тусклом свете фонаря она видела в его глазах злобу и ненависть. — Прошу прощения, офицер. Я не хотела… — Прэсли начала оправдываться. А что ей оставалось еще? — Заткнись, сучка! Наконец, и ты попалась, — он двинулся на нее. Прэсли охватил страх — полицейские определенно не должны себя так вести. По крайней мере, если ты — не преступник. А она таковой не являлась. Она попятилась назад и плюхнулась на пятую точку, совсем позабыв, что стояла на коленях. Это был определенно не ее день. Офицер быстро приближался к ней, попутно окликнув кого-то еще. Прэсли судорожно оглядывалась вокруг в поисках чего-либо, чем смогла бы защититься. Но голова ее туго соображала, слишком многое навалилось на нее в последнее время. Она продолжала отползать назад и, наконец, ее рука наткнулась на что-то твердое, но было уже слишком поздно. Полицейский схватил ее за волосы и поволок к двери, где уже стоял второй мужчина. Прэсли пыталась вырваться изо всех сил, но все попытки были бесполезны. Темноволосый был необычайно силен. Он протащил ее по полу словно куклу и бросил к ногам второго. Почувствовав, что ее волосы были отпущены, Прэсли хотела вскочить на ноги, но жестокий и сильный пинок в живот остановил ее. Но мужчина не собирался останавливаться — он пнул ее еще несколько раз, просто наслаждаясь этим. Она лежала на окровавленном полу гостиной и не могла пошевелиться от боли. Видимо, это был конец. Ее конец, конец семьи Джеймс. Сил бороться у нее не было. Боль заполнила все ее существо: ее тело, ее душу. Главное, чтобы это быстрее закончилось. Ее вновь схватили за волосы и подняли голову. Перед ее глазами возникло лицо, расплывшееся в довольной улыбке. Он был счастлив, что перед ним лежала беспомощная девушка. В его глазах читалась жажда крови, жажда убийства. А ведь наверняка это он убил ее родителей. Убил с той же ухмылкой и удовольствием. Истязал их тела, заливая все кровью и наслаждаясь происходящим. Прэсли не поняла, откуда у нее взялись силы. Будто запасной генератор сработал в ее организме. Все произошло в считанные секунды. Она что есть мочи двинула своему мучителю лбом прямо в нос и, когда он в приступе боли схватился за лицо, вскочила на ноги, оттолкнула темноволосого и побежала вперед в темноту коридора. Она практически ничего не видела в темноте, но прекрасно знала свой дом. Ей нужно попасть на второй этаж. Она сможет забаррикадироваться в своей комнате и оттуда вызвать полицию. Полицию… Какая же глупая идея! Ведь один из них был как раз-таки в полицейской форме. Разве они поверят, что офицер полиции напал на нее? А может они все там такие? Ладно, она подумает об этом чуть позже. Главное добраться до верха. Ее нога уже наступила на первую ступеньку лестницы, когда ее нагнали. Резкий толчок впечатал ее в стену. Прэсли ощутила, как боль волной прокатывается по позвоночнику. И как она еще может хоть что-то ощущать? Но времени поддаваться боли не было. Надо выжить. Собрав всю волю, она ударила офицера под дых, как когда-то учил ее отец. И вновь у нее появились драгоценные секунды на побег. В голове лихорадочно крутились мысли. Нужно найти что-нибудь для защиты: нож, биту, хоть что-нибудь. Голыми руками ей не победить. Она рванула на кухню. Времени осторожничать и быть аккуратной не было, поэтому она выдернула верхний ящик кухонной тумбы, где находились все столовые приборы, и вывалила его содержимое на пол. Схватив самый большой нож, она резко повернулась. И как раз вовремя. На нее уже летел один из нападавших, но, увидев в ее руках оружие, притормозил. — Ты думаешь, что справишься со мной этим ножом, глупая девчонка? — осклабился он. Это был тот, которому она заехала головой в нос. Нижняя часть его лица был залита кровью, что делало его ухмылку более устрашающей. — Только не давай ей себя коснуться, Монро, — в кухню подоспел и второй, все еще тяжело дыша после ее удара. Но Монро уже не слышал своего напарника, он ринулся на Прэсли так, будто она не держала перед собой нож. Дальше все происходило словно при замедленной съемке. Монро кинулся на нее, схватив за правую руку и выбив нож. Прежде чем он смог ударить ее, Прэсли схватилась за его лицо. Уже знакомы черные «змейки» поползли по нему, и вся жизнь утекла из глаз мужчины. Он рухнул перед ней на колени, не отрывая пустого взгляда от нее. В этот же момент Прэсли периферическим зрением увидела, как темноволосый упал на другом конце кухне, а в проеме появились две высокие темные фигуры. — Ты в порядке? — спросил тот, что был выше, и медленно двинулся к ней. Он успокаивающе выставил вперед руку, давая понять, что не причинит ей вреда. Прэсли не собиралась быть столь опрометчивой и доверять первому попавшемуся человеку, даже если он спас ее. Она быстро подняла с пола нож и выставила его перед собой. — Эй, успокойся. Мы не причиним тебе вреда, — голос здоровяка был мягким и очень знакомым. И тут Прэсли вспомнила его. Это был один из тех парней, что вчера подвезли ее до города. Это он пытался ее разговорить по дороге, задавая дурацкие вопросы. Но что он, мать его, делает сейчас здесь, в ее доме? Здоровяк подходил все ближе. Второй стоял в дверях и целился пистолетом в стоящего все еще перед ней на коленях Монро. Прэсли мельком глянула вниз. Пустота из глаз этого маньяка не исчезла. Он по-прежнему смотрел на нее, будто вокруг ничего не было. — Чувак, медленно встань и отойди от девушки, — крикнул тот, что был с пистолетом. Но Монро не шевелился. Как не шевелилась и Прэсли, загнанная в угол. Нож в ее руке дрожал. Здоровяк подошел уже достаточно близко, чтобы достать до нее. — Не прикасайся ко мне, — выпалила она. И в этот момент Монро резко вскочил на ноги, развернулся и загородил ее собой. — Дин, у нее черные глаза! — крикнул здоровяк, направляя свой пистолет прямо на Прэсли. Дин чертыхнулся и подлетел к здоровяку. Прэсли совсем потеряла суть происходящего. У кого черные глаза? Почему эти двое целятся в нее? И вообще, зачем она сдалась всем этим сумасшедшим? А еще этот Монро. Он… Его безжизненный взгляд, лишенный воли… До нее начинало доходить. Трудно было поверить, но, когда она сказала здоровяку не прикасаться к ней, Монро встал между ними, защищая ее. Она лишила его собственной воли, и теперь он подчинялся ей. Это казалось бредом, но все последние сутки именно такими и были. — Защищай меня, — шепнула Прэсли ему, и Монро кинулся на этих двоих. Но против пули не попрёшь. Прэсли даже дернуться не успела, как тело Монро с пулей в голове упало у ее ног. — У вас новые приемчике в арсенале появились? — со злобой спросил тот, что был пониже. — О чем ты вообще говоришь? — Прэсли совсем уже не понимала, что происходит. — Не прикидывайся. Сэмми, давай отправим эту тварь назад в Ад. И здоровяк начал бормотать что-то на латыне. Прэсли пыталась когда-то учить этот мертвый язык, но уж очень скучным он ей показался, поэтому она забросила свои занятия. Но узнать она его могла. — Вы что с дурки сбежали? — в отчаянии крикнула она. Смерть родителей, какая-то магическая фигня, маньяки, психи — что дальше будет? После этого она сама точно загремит в дурку. — Дин, на нее это не действует, — удивился здоровяк. И в этот момент в лицо Прэсли прилетела струя воды. — Что вы, мать вашу, творите? — отплевываясь, прокричала она. — Она — не демон, — сказал Сэм Дину. — Святая вода тоже не действует на нее. — Я — однозначно не демон! А вы — реально психи! Не подходите ко мне! Что за бред вообще вы несете? — Что ты сделала с этим парнем? — Дин указал пистолетом на труп Монро. — Я без малейшего понятия, — голос Прэсли задрожал, она почувствовала, как слезы сами потекли из ее глаз. Все произошедшее за сегодня разом навалилось на нее. Ей казалось, что она просто сходит с ума. А еще эти двое. Они несут какой-то бред. — Он… Они пытались убить меня… А потом… потом я коснулась его, и он….вся жизнь исчезла из его глаз… и он сделал то, что я сказала. Я не знаю… не знаю…честное слово, — она уже рыдала. Нож выпал из ее рук. Да ей было все равно. Перед ней стояли двое мужиков с пистолетами. Тут ножом не отобьешься. Пусть будет, что будет. — Дин, мне кажется, она не врет, — здоровяк опустил свой пистолет, и в его голосе послышались нотки сомнения. — Сэмми, ты будто не знаешь этих тварей? Они отличные лжецы. Она выдаст тебе любую жалостливую историю, чтобы убить тебя, — голос Дина звучал жестко и уверенно. И в отличие от Сэма был полон ненависти. — Не похожа она была вчера на безжалостное чудовище. Да и сейчас непохожа. Посмотри на нее — она в шоке. — Не неси чушь! — В любом случае, мы должны разобраться во всем, прежде чем что-то предпринять. Я пойду осмотрю дом. И Сэм вышел из кухни, оставив Прэсли наедине с Дином. Она посмотрела на него, впервые приглядевшись как следует. Его лицо было полно решимости — если нужно, он незамедлительно нажмет на курок. И пусть нажимает. Может дать ему этот шанс? Ведь тогда все прекратиться. У нее уже нет сил бороться. Ее всю трясет, слезы льются из глаз, не подчиняясь ее желанию, дыхание прерывистое, и все тело ноет от боли так же, как и душа. У нее отобрали все. Так зачем дальше продолжать жить? Продолжать бороться? И только Прэсли решилась спровоцировать его, как из гостиной крикнул Сэм: — Дин, иди скорей сюда! Ты обязан это увидеть! Дин махнул пистолетом, давая Прэсли понять, чтобы она шла вперед. Она и не стала сопротивляться. Ей было уже все равно. Скоро все закончиться. В гостиной все так же было темно, единственным освещением был фонарик, который Прэсли выронила здесь, когда увидела весь этот кровавый ужас. Теперь он был в руках у Сэма, который направил его свет на стену. Прямо над диваном была огромная надпись: «Ты следующая, Исповедница». Не было никаких сомнений, что послание было написано кровью. «Кровью моих родителей», — поняла Прэсли и задохнулась в новом приступе слез. — Исповедница? — спросил Дин. — У тебя есть хоть малейшее представление, кто это? — Походу, она, — Сэм кивнул в сторону Прэсли. — Ты — Исповедница? — Дин схватил ее за руку и резко развернул к себе. — Я не знаю! — из последних сил крикнула Прэсли прямо ему в лицо. Истерика взяла над ней верх. Она не поняла даже как очутилась в руках у Сэма, но пришла она в себя на полу в его объятиях. Он крепко, но нежно прижимал ее к себе и не переставал повторять: «Тихо, все хорошо, успокойся».