- Ли-ди-я, - нарочито-медленно тянет Ногицунэ, присев на колени и приблизившись к ней вплотную.
И Лидия боится. До коликов в животе боится, ощущая мужскую ладонь на своей тонкой шее. Стайлз. Чертов Стайлз, где ты сейчас? Мартин отчаянно пытается отыскать в некогда светло-карих глазах проблески верного взгляда Стилински, но только в них - в этих черных дырах - нет ничего. Ладонь сжимает шею, выбивает дыхание из легких, заставляя ее окунуться во мрак, что встает пред глазами. Лидия выбивается, царапает, бьется. Бедная-бедная Мартин. Жалкая птичка, загнанная в ловушку. Именно так и думает сам Ногицунэ, мысленно смеясь пуще ее самой. У него по венам бегут чёрные страдания Банши, чей страх ощущается за километр. Быть может, не проживи он в этом мире более сотни лет, то испытал бы сейчас хоть что-нибудь, кроме кромешной пустоты. Но богу-лису такое не дано. Ведь он и сам смерть. Голова откидывается назад, когда все его тело заполняет темно-синие потоки ужаса девушки, у которой на лице мозаикой выстраивается вся её боль.- Бедная-бедная Лидия, - глумится он, не улыбаясь, не морщась, не выдавая ни одной эмоций, которых просто нет.
Кажется, будто от дрожи тела Мартин содрогается и заплесневелый пол старого здания; Кажется, будто где-то в самой глубине его тьмы она замечает печальный взгляд ее Стайлза; Жаль, правда, что, когда кажется, надо креститься. Лидия - атеист.- Они не придут за тобой.