Madness

Тебе кажется, будто мир погряз в грязи и крови, но ты забываешь об одном: ты сама являешься не больше, чем дерьмом на чьем-то сапоге. Дорогуша, ты шлюха, слово смиренье у которой испустило ни малую каплю крови. И всем плевать; ты безразлична каждому, потому что ты гребаное отребье лондонских улиц. Ты ни Брона и ни Лили. Ты — никто. Виктор смотрит с нежностью, медленно ласкает твои плечи, опускается все ниже, замирает, не может привести дыхание в норму, но тебе это даже не нравится. Тебе не нужна ничья любовь, тебя не интересуют такие чувства; ты хочешь восхищения, лоска, хочешь, чтобы они лежали у твоих ног. Но, постой, милая, ты — мусор, который случайно подняли и выделили среди другого. У тебя есть только то, что дала природа (женское тело — мощная вещь), а в остальном ты сплошная пустота, в которой даже тонуть не хочется. Иногда тебе приходят воспоминания из прошлых дней. Ты вспоминаешь, как грубо трахал тебя каждый встречный прохожий, как ноги покрывались шрамами, порезами; как было больно даже ходить. Ты вспоминаешь, что вытворяла ради денег, какие чувства испытывала, но теперь тебе это не нужно. Ты хочешь вечность, приправленной золотом и восхищением. Ты хочешь нагнуть тех самых мужчин, которым добровольно отдавалась. Дорогая, неужели можно быть еще более ничтожной, чем ты есть?

— Будет ли дерзостью, если я сделаю комплимент вашим глазам? — Да. Но, пожалуйста, сделайте.

У него прекрасное лицо, манеры джентльмены и улыбка настоящего хищника. Женщины, мужчины, пред ним склонялись многие, и ты помнишь, как он был один из немногих, кто делал любой секс самой извращенной в мире игрой. Ты помнишь, где-то в глубине души ты точно помнишь, и желаешь пуститься в этот адский огонь вновь. Он — хищник. Ему нравится боль, ему нравится кровь, а еще больше картины. В каждом его движении вульгарная сексуальность совокупляется с аристократичной грациозностью, а эти глаза…они покорят кого угодно. Вы оба неуязвимы. Вы — мертвые, у которых отчего-то бьется сердце в груди. Ни смерти, ни жизни, в ваших душах мрак. Поверь, вы оба просто жалкие существа.

— Ты же не ревнуешь? — Увы, нет. Мне скучно.

Из вас никто не способен на любовь; вам нравится трахаться, нравится думать о своем совершенстве и медленно погружаться в грех. Лили, тебе кажется, что прошлое медленно отступает, что ты больше не шлюха. Но, милая, иногда иллюзии четче любой реальности, и ты пытаешься отомстить за свое прошлое; собираешь всех этих жалких существ с улиц, становишься их королевой. Дориан поддерживает, устраивает самозабвенные оргии, играет с тобой. И ты отвечаешь тем же. Все ваши отношения — просто игра. Тебе нравится его совершенство, нравится его ангельская «чистота». Тебе нравится быть королевой, используя жалкий картонный трон. Из вас двоих никто не любит. Не любит потому, что никто из вас давно не человек.

— Прекрасная и мёртвая. Ты станешь совершенным, неизменным портретом самой себя. — Вечность без страсти? Без привязанностей? Без волнений? — Небольшая цена за совершенство бессмертия, не так ли?